Книга символическая, чем и отличается от «Дневника Мага»

— Где сердце, там и сокровища.
— Сердце у меня заполошное, — сказал Сантьяго. — Мечтает, волнуется, тянется к
женщине из пустыни. Все время о чем-то просит, не дает уснуть всю ночь напролет, стоит лишь
вспомнить о Фатиме.
— Вот и хорошо. Значит, оно живо. Продолжай вслушиваться.
В следующие три дня они повстречали воинов, а других видели на горизонте. Сердце
Сантьяго заговорило о страхе. Стало рассказывать ему о людях, отправившихся искать
сокровища, но так их и не нашедших. Порою оно пугало юношу мыслью о том, что и ему не
суждено отыскать их, а может быть, он умрет в пустыне. Иногда твердило, что от добра добра не
ищут: у него и так уже есть возлюбленная и много золотых монет.
— Сердце предает меня, — сказал он Алхимику, когда они остановились дать коням
передохнуть. — Не хочет, чтобы я шел дальше.
— Это хорошо, — повторил тот. — Это значит, оно не омертвело. Вполне естественно, что
ему страшно отдать в обмен на мечту все, что уже достигнуто.
— Так зачем же слушаться его?
— Ты все равно не заставишь его замолчать. Даже если сделаешь вид, что не
прислушиваешься к нему, оно останется у тебя в груди и будет повторять то, что думает о
жизни и о мире.
— И будет предавать меня?
— Предательство — это удар, которого не ждешь. Если будешь знать свое сердце, ему тебя
предать не удастся. Ибо ты узнаешь все его мечтания, все желания и сумеешь справиться с
ними. А убежать от своего сердца никому еще не удавалось. Так что лучше уж слушаться его. И
тогда не будет неожиданного удара.
* * *
Они продолжали путь по пустыне, и Сантьяго слушал голос сердца. Вскоре он уже наизусть
знал все его причуды, все уловки и принимал его таким, каково было оно. Юноша перестал
испытывать страх и больше не хотел вернуться — было уже поздно, да и сердце говорило, что
всем довольно. «А если я иногда жалуюсь, что ж, я ведь человеческое сердце, мне это
свойственно. Все мы боимся осуществить наши самые заветные мечты, ибо нам кажется, что мы
их недостойны или что все равно не сумеем воплотить их. Мы, сердца человеческие, замираем
от страха при мысли о влюбленных, расстающихся навсегда, о минутах, которые могли бы
стать, да не стали счастливыми, о сокровищах, которые могли бы быть найдены, но так навсегда
и остались похоронены в песках. Потому что, когда это происходит, мы страдаем».
— Мое сердце боится страдания, — сказал он Алхимику как-то ночью, глядя на темное,
безлунное небо.
— А ты скажи ему, что страх страдания хуже самого страдания. И ни одно сердце не
страдает, когда отправляется на поиски своих мечтаний, ибо каждое мгновение этих поисков —
это встреча с Богом и с Вечностью.
«Каждое мгновение — это встреча, — сказал Сантьяго своему сердцу. — Покуда я искал
свое сокровище, все дни были озарены волшебным светом, ибо я знал, что с каждым часом все
ближе к осуществлению моей мечты. Покуда я искал свое сокровище, я встречал по пути такое,
о чем и не мечтал бы никогда, если бы не отважился попробовать невозможное для пастухов».
И тогда сердце его успокоилось на целый вечер. И ночью Сантьяго спал спокойно, а когда
проснулся, сердце принялось рассказывать ему о Душе Мира. Сказало, что счастливый человек

— это тот, кто носит в себе Бога. И что счастье можно найти в обыкновенной песчинке, о
которой говорил Алхимик. Ибо для того чтобы сотворить эту песчинку, Вселенной
потребовались миллиарды лет. «Каждого живущего на земле ждет его сокровище, — говорило
сердце, — но мы, сердца, привыкли помалкивать, потому что люди не хотят обретать их. Только
детям мы говорим об этом, а потом смотрим, как жизнь направляет каждого навстречу его
судьбе, но, к несчастью, лишь немногие следуют по предназначенной им Стезе. Прочим мир
внушает опасения и потому в самом деле становится опасен».
— И тогда мы, сердца, говорим все тише и тише. Мы не замолкаем никогда, но стараемся,
чтобы наши слова не были услышаны: не хотим, чтобы люди страдали оттого, что не вняли
голосу сердца.
— Почему же сердце не подсказывает человеку, что он должен идти к исполнению своей
мечты? — спросил Сантьяго.
— Потому что тогда ему пришлось бы страдать, а сердце страдать не любит.
С того дня юноша стал понимать свое сердце. И попросил, чтобы отныне, как только он
сделает шаг прочь от своей мечты, сердце начинало сжиматься и болеть, подавая сигнал
тревоги. И поклялся, услышав этот сигнал, возвращаться на Свою Стезю.
В ту ночь он все рассказал Алхимику. И тот понял, что сердце Сантьяго обратилось к Душе
Мира.
— А теперь что мне делать?
— Продолжать путь к пирамидам. И не упускать из виду знаки. Сердце твое уже способно
указать тебе, где сокровища.
— Так мне этого не хватало прежде?
— Нет. Не хватало тебе вот чего, — ответил Алхимик и стал рассказывать: — Перед тем
как мечте осуществиться. Душа Мира решает проверить, все ли ее уроки усвоены. И делает она
это для того, чтобы мы смогли получить вместе с нашей мечтой и все преподанные нам в пути
знания. Вот тут-то большинству людей изменяет мужество. На языке пустыни это называется
«умереть от жажды, когда оазис уже на горизонте». Поиски всегда начинаются с
Благоприятного Начала. А кончаются этим вот испытанием.
Сантьяго вспомнил старинную поговорку, ходившую у него на родине: «Самый темный час
— перед рассветом».

жүктеу/скачать 0,59 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: