Книга адресована всем, кто заинтересован в разобла

неожиданности нападения. Чтобы выиграть
время, Гитлер скрывает свои военные планы
от Чемберлена, дав ему слово, что мир может
быть сохранен, если чехи согласятся с его тре-
бованиями. Чемберлен одурачен; он пытается
убедить чехов не проводить мобилизацию,
пока есть надежда договориться с Гитлером.
После этой встречи Чемберлен пишет своей
сестре: «Несмотря на замеченные мною жест-
кость и жестокость его лица, у меня сложи-
лось впечатление, что это человек, на которо-
го можно положиться, если он дал слово» [2].
Отстаивая свою точку зрения перед сомне-
вающимися в правдивости Гитлера, Чембер-
лен пятью днями позже в своей парламент-
ской речи поясняет, ссылаясь на личную
встречу с Гитлером, что последний «говорит
именно то, что думает»[3].
Пятнадцать лет назад, начав изучать фено-
мен лжи, я даже не предполагал, что мои ис-
следования будут касаться обманов такого ро-
да. Я думал, они будут полезны лишь в работе
с душевнобольными. Начались же мои иссле-
дования в этой области после одного случая.
Как-то раз на учебных занятиях с терапевта-

ми я поделился своими соображениями о том,
что, если жесты в каждой культуре имеют
свое значение, мимика всегда универсальна.
Мне был задан вопрос: можно ли по невер-
бальному поведению пациента изобличить
его во лжи? [4]
Обычно в этом нет необходимости, но она
возникает, когда пациенты, попавшие в ста-
ционар из-за попытки самоубийства, начина-
ют утверждать, что им стало намного лучше.
Каждый доктор рискует в этом случае быть
обманутым, и пациент при выходе из больни-
цы может совершить очередную суицидную
попытку. За такими простыми практически-
ми задачами стоит один из основных вопро-
сов человеческого общения: может ли чело-
век полностью контролировать свои реак-
ции, особенно в состоянии сильного потрясе-
ния, или его невербальное поведение все рав-
но выдаст то, что скрыто за словами?
Я исследовал видеозаписи бесед с пациен-
тами психиатрической клиники в поисках
примеров проявления лжи в их поведении.
Эти записи были сделаны с другой целью — с
целью выделения мимики и жестов, которые

могли бы помочь при определении тяжести и
типа психического расстройства. Теперь же,
когда я сосредоточился на обманах, мне пока-
залось, что во многих из них видны признаки
обмана. Однако не так-то просто было дока-
зать это. Только один случай не вызывал ни-
каких сомнений — благодаря тому, что про-
изошло после беседы.
Мэри — домохозяйка, ей 42 года. Из трех
попыток самоубийства последняя оказалась
весьма серьезной; по чистой случайности ее
обнаружили до того, как она успела умереть
от передозировки снотворного. Ее история
ничем особым не отличается от множества
историй других женщин, переживающих
кризис среднего возраста. Дети выросли и
больше не нуждались в ней. Муж казался по-
груженным в свою работу. Мэри чувствовала
себя никому не нужной. На момент поступле-
ния в клинику она страдала от бессонницы,
не могла больше заниматься домашней рабо-
той и большую часть времени плакала. В пер-
вые три недели ей назначили медикаментоз-
ное лечение и групповую психотерапию. По-
сле этого, казалось, она стала выглядеть луч-

ше: оживилась, не заговаривала больше о са-
моубийстве. В одной из отснятых нами бесед
Мэри говорила доктору, что чувствует себя
намного лучше, и просила отпустить ее на
выходные домой.
Однако, когда ее уже собирались отпу-
стить, неожиданно призналась, что солгала с
целью выйти из больницы, так как все еще
отчаянно хотела покончить с собой. После
трех месяцев пребывания в клинике состоя-
ние Мэри действительно улучшилось, хотя
годом позже был еще один рецидив. Однако в
стационарном лечении она больше не нужда-
лась и, по-видимому, в последующие годы
чувствовала себя хорошо.
Видеозапись разговора с Мэри обманула
большинство молодых и даже многих опыт-
ных психиатров и психологов, которым я ее
показывал[5].
Мы изучали фильм сотни часов, прокручи-
вая его снова и снова, отсматривая каждый
жест и выражение лица на замедленной ско-
рости для того, чтобы выявить все возмож-
ные признаки обмана. И вот в коротенькой
паузе, возникшей перед ответом на вопрос

врача о ее дальнейших планах, мы заметили
на лице пациентки проблеск отчаяния, на-
столько мимолетный, что пропустили его, ко-
гда смотрели пленку первые несколько раз. У
нас возникла мысль, что скрываемые чувства
могут проявляться в таких вот кратких мик-
ровыражениях, и мы стали их искать и на-
шли много других микровыражений, обычно
мгновенно прикрываемых улыбкой. Нам
также удалось выявить микрожесты. Расска-
зывая врачу о том, как хорошо она справляет-
ся со своими проблемами, Мэри порой слегка
пожимала плечом, это был всего лишь фраг-
мент жеста, его часть: она слегка приподни-
мала одну руку, немного разворачивая ее.
Или ее руки были спокойны, но на мгновение
приподнималось одно плечо.
Нам казалось, что мы нашли и другие
невербальные признаки обмана, но мы не
были полностью уверены, что они не являют-
ся плодом нашего воображения. Ведь даже со-
вершенно невинное поведение кажется подо-
зрительным, если вы заведомо знаете, что че-
ловек лжет. Только с помощью объективных
наблюдений, на которые ни как не влияет

знание о том, лжет человек или нет, можно
удостовериться в правильности наших выво-
дов. Безусловно, для желающего обнаружить
ложь, для  верификатора[6]  было бы проще,
если бы поведение, выдающее ложь у одного
человека, позволяло выявить ее и у любого
другого; однако признаки обмана могут ока-
заться индивидуальными для каждого чело-
века. Необходимо было исследовать множе-
ство людей для того, чтобы убедиться, что
найденные нами признаки обмана не явля-
ются специфической принадлежностью лишь
тех людей, с которыми мы работали. Мы стро-
или эксперимент по типу обмана, использо-
ванного Мэри, в котором испытуемым стро-
жайше предписывалось скрывать свои ин-
тенсивные отрицательные эмоции в те мо-
менты, когда они непосредственно лгут. Им
показывали очень неприятный фильм, в ко-
тором были сцены хирургических операций с
обилием крови, и испытуемые не должны бы-
ли обнаруживать свои истинные чувства, бо-
лее того — должны были убедить собеседни-
ка, не знающего содержания фильма, что на-
слаждаются великолепными картинами при-

роды. (Наши выводы описаны в главах 3 и 4
(Глава 3 ОБНАРУЖЕНИЕ ОБМАНА ПО СЛОВАМ,
ГОЛОСУ И ПЛАСТИКЕ и Глава 4 МИМИЧЕСКИЕ
ПРИЗНАКИ ОБМАНА)).
Не прошло и года — мы еще были на на-
чальной стадии наших экспериментов, — как
меня разыскали люди, заинтересованные в
выявлении иных видов лжи, и в последую-
щие годы, по мере публикования в научных
журналах наших статей о поведенческих
признаках обмана в ситуации «врач-боль-
ной», область исследования расширилась.
Можно ли мои находки и методы использо-
вать при изобличении людей, подозреваемых
в шпионаже? Нельзя ли обучить офицеров
охраны вычислять террориста, собирающего-
ся совершить убийство, по его походке и же-
стам? Можем ли мы предоставить ФБР мето-
дики, позволяющие научить полицейских
безошибочно отличать лжецов от правди-
вых? И меня уже не удивляли просьбы по-
мочь нашим дипломатам во время перегово-
ров избежать обмана со стороны их зарубеж-
ных коллег или определить по фотографии
Патриции Херст, сделанной во время ограб-

ления банка, была она добровольной или
невольной участницей ограбления[7].
За последние пять лет этот интерес стал
уже интернациональным. Ко мне подходили
с вопросами представители дружественных
держав, а когда я читал лекции в  СССР[8], со
мной даже беседовали официальные лица,
представлявшие некий «электротехнический
институт».
Мне не доставлял удовольствия этот ажио-
таж, так как я опасался нечистоплотного или
слишком рьяного и некритического исполь-
зования моих открытий. Мне казалось, что
мои исследования невербальных признаков
обмана не должны иметь ничего общего ни с
криминалистикой, ни с политикой, ни с ди-
пломатией. Впрочем, это было всего лишь
ощущением, не имеющим никаких разумных
объяснений. Для того чтобы обосновать его,
мне нужно было выяснить, почему люди все-
гда совершают ошибки, говоря неправду.
Ведь не всякая ложь неудачна. Иногда обман
бывает выполнен безупречно. И все же, хотя
такие явные признаки обмана, как застыв-
шее выражение лица, непроизвольный жест,

мимолетные изменения в голосе, не неизбеж-
ны, несмотря на их совершенную необяза-
тельность, я уверен, что объективные при-
знаки обмана существуют. И чаще всего об-
манщики изобличают себя именно своим по-
ведением. Но, по моему глубокому убежде-
нию, знать, когда ложь будет успешной, а ко-
гда нет, как обнаружить признаки обмана, а в
каких случаях не стоит и пытаться этого сде-
лать, — значит очень хорошо понимать раз-
личия в видах лжи, в типах лжецов и в подхо-
дах верификаторов.
Например, и в случае Гитлера с Чемберле-
ном, и в случае Мэри с врачом на карту была
поставлена сама жизнь. Оба для прикрытия
своих планов на будущее использовали в ка-
честве основы имитацию чувств, которых не
испытывали. Но различие между ними
огромно. Гитлер, по моему представлению,
является превосходным примером прирож-
денного актера. К тому же, помимо данного
ему природой таланта, Гитлер, по сравнению
с Мэри, обладал гораздо большим практиче-
ским опытом в области надувательства.
Преимущество Гитлера было еще и в том,

что он лгал тому, кто хотел быть обманутым.
Чемберлен был добровольной жертвой, очень
желавшей поверить, что Гитлер не будет на-
падать на Чехословакию в случае удовлетво-
рения его требований о пересмотре границ.
Иначе Чемберлен вынужден был бы при-
знать, что его политика примирения прова-
лилась, и это ослабило бы позиции его стра-
ны. Примерно на таком же случае заострила
свое внимание политолог Роберта Вольштет-
тер, анализируя мошенничество в гонке во-
оружений. Обсуждая нарушение Германией
Англо-Германского морского соглашения 1936
года, она отметила: «…и обманывающий, и
обманываемый… делали ставку на возмож-
ное заблуждение противника. Обе стороны
нуждались в сохранении иллюзии, что согла-
шение невозможно нарушить. Опасения Ве-
ликобритании относительно гонки вооруже-
ний успешно использовались Гитлером и
привели к Англо-Германскому морскому пак-
ту, в котором Великобритания (без обсужде-
ния с Францией и Италией) пересмотрела
Версальский договор. Эти опасения помеша-
ли Лондону предусмотреть возможность на-

рушения нового соглашения» [9].
Во многих случаях жертва не замечает
просчетов лжеца, предпочитая трактовать
неясности поведения в выгодном для себя
свете, тайно попустительствуя лжи, желая из-
бежать неприятной ситуации разоблачения
обмана. Игнорируя совершенно очевидные
признаки того, что у жены есть любовник, об-
манутый муж, по крайней мере, может избе-
жать унизительной клички «рогоносец» и
перспективы возможного развода. Даже если
муж узнал о неверности жены, он может по-
творствовать ее лжи, избегая возможности
удостовериться в супружеской измене и по-
ставить все точки над 
i
. Пока все не высказа-
но, у него остается надежда, неважно, на-
сколько она мала, что он ошибся в своих по-
дозрениях и жена вовсе не изменяла ему.
Безусловно, не каждая жертва столь охот-
но дает себя обмануть. Временами нет ника-
кой необходимости игнорировать ложь или
потворствовать обману. Некоторым людям
выгоднее разоблачить обман, они от этого да-
же выигрывают. И следователь, и банковский
служащий, отвечающий за выдачу кредитов,

только потеряют, если будут обмануты; оба
хорошо выполняют свою работу только в том
случае, если умеют отличать правду от лжи.
Впрочем, зачастую человек, обманываясь
(или) разоблачая обман,

жүктеу/скачать 2,32 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: