кости, а затем имплантация «бедренного штифта Рассела-Тэйлора»
в полость ее бедренной кости. Услышав такие новости, Лори с матерью
целый час проплакали в больничном кафетерии. Это был какой-то
кошмар – та жизнь Лори, которая была ей знакома, похоже, внезапно
закончилась.
Восприятие Лори ограничений – реальных и воображаемых –
начало
управлять ее жизнью. Во избежание новых переломов она следовала
указаниям хирурга и послушно пользовалась костылями. Ей пришлось
бросить интернатуру, куда она вступила незадолго до диагноза, и посвятить
все свои дни медицинским процедурам. Отец настаивал, чтобы Лори
осмотрели как можно больше специалистов по ортопедии, поэтому
всхлипывающая мать возила дочку из одного врачебного кабинета в другой
неделями напролет.
Каждый раз, когда
Лори посещала нового доктора, она терпеливо
ждала от него обнадеживающих новостей, но раз за разом слышала одно и
то же. За каких-то несколько месяцев с десяток хирургов подтвердили ее
диагноз. Наконец, последний доктор, который ее осматривал, высказал
иное мнение. Он сообщил Лори, что
предписанная другими врачами
хирургия ничуть ей не поможет, потому что имплантация штифта укрепит
больную кость только в самом слабом месте, но зато вызовет новые
трещины в самых уязвимых ее частях сверху или снизу штифта. Он
посоветовал Лори отказаться от хирургии и продолжать использовать
костыли или инвалидную коляску – а то и вовсе избрать неподвижный
образ жизни до конца своих дней.
С того дня Лори большую часть времени не покидал страх, что она
может сломать кость. Она
чувствовала себя беспомощной, маленькой и
хрупкой, ее наполняли тревога и самосожаление. Месяцем позже она все-
таки вернулась в колледж, но почти не выходила из квартиры… Она
виртуозно скрывала свою тяжелую и нарастающую клиническую
депрессию.
Достарыңызбен бөлісу: