Важные годы. Почему не стоит откладывать жизнь на потом

снижаться, а способность женщины зачать ребенка и выносить его
существенно падает. В сорок лет уровень фертильности делает резкий
скачок вниз.
Это происходит по причине возрастных изменений, происходящих у
всех женщин на третьем и четвертом десятке: качество яйцеклеток
снижается, а эндокринная система, которая регулирует выделение
гормонов и процессы, протекающие во время беременности, становится
менее эффективной. Вследствие всех этих процессов вероятность
беременности уменьшается, а вероятность выкидышей увеличивается. Из-
за снижения качества яйцеклеткам становится труднее внедриться в стенку
матки и созреть. А под воздействием гормонов даже качественная
яйцеклетка может не закрепиться в матке.
В тридцать лет способность к зачатию у женщин сокращается почти
наполовину, в тридцать пять – до четверти и в сорок – до одной восьмой от
уровня фертильности в возрасте от двадцати до тридцати лет. Это одна из
причин того, почему фактические данные о рождаемости в США выглядят
следующим образом: около миллиона младенцев родились у матерей в
возрасте от двадцати до двадцати четырех лет; еще миллион – от двадцати
пяти до двадцати девяти лет; немногим меньше миллиона – от тридцати до
тридцати четырех лет; около полумиллиона – от тридцати пяти до
тридцати девяти лет; всего 100 000 малышей родились у матерей в возрасте
от сорока до сорока четырех лет и только 10 000 – у матерей от сорока пяти
и более лет
[154]
.
Грандиозная свадьба Кейтлин все же состоялась; в тридцать восемь лет
она попыталась зачать ребенка. Но у нее ничего не получилось. После года
попыток и двух выкидышей их с мужем направили к репродуктологу.
Кейтлин была уверена, что при должном лечении сможет родить ребенка в
ближайшем будущем.
Первый признак снижения уровня фертильности – это трудности с
зачатием и вынашиванием ребенка. В случае естественного способа
зачатия (просто заниматься сексом в период овуляции) вероятность
успешных попыток 20–25 процентов на протяжении каждого цикла, если
возраст женщины не превышает тридцати пяти лет. Следовательно, если
вы молоды, чтобы забеременеть, вам понадобится вступать в половой
контакт в среднем около четырех-пяти месяцев. После тридцати пяти
вероятность зачать ребенка резко падает: до 5 процентов в сорок лет, до 3
процентов – в сорок один год и до 2 процентов в сорок два года. В сорок
лет понадобится повторять попытки зачать ребенка в среднем двадцать или

даже больше месяцев, и чем больше времени уходит на это, тем ниже
вероятность успешного зачатия. Прибавьте к этому увеличение числа
выкидышей у женщин старше тридцати пяти лет (одна четверть от общего
числа случаев беременности после тридцати пяти и половина – после
сорока лет), и увидите, что для таких пар, как Кейтлин и Бен, возраст после
тридцати пяти лет может стать временем напрасного ожидания и горького
разочарования.
Когда у таких пар не получается зачать ребенка, они пытаются найти
решение проблемы, обратившись к вспомогательным репродуктивным
технологиям. Иногда это приносит свои плоды, но чаще результат бывает
отрицательный, а эти данные обычно не обнародуются.
Одним из доказательств того, насколько трудно зачать и выносить
ребенка в более зрелом возрасте, является стоимость услуг, выставляемая
клиниками репродуктивной медицины. Парам в возрасте от двадцати до
тридцати лет это обойдется в 25 000 долларов. К тридцати пяти годам
стоимость возрастает до 35 000 долларов. После тридцати пяти цена растет
еще больше в связи с увеличением количества проблем с зачатием. В сорок
лет парам, которые нуждаются в лечении бесплодия, придется заплатить в
среднем 100 000 долларов за рождение одного ребенка. К сорока двум
годам средняя стоимость достигает 300 000.
Но даже если деньги – не проблема, помехой может стать сама природа.
Репродуктивное лечение чаще заканчивается неудачей, чем успешным
зачатием. В случае внутриматочного осеменения (так называемого метода
кухонной спринцовки, когда сперму вводят в репродуктивные органы
женщины) после тридцати пяти лет процент 
неудач
составляет от 90 до 95.
Экстракорпоральное оплодотворение (ЭКО), когда сперму и яйцеклетки
соединяют вне организма женщины, а затем получившиеся зародыши
переносят в матку, завершается успешно только в 10–20 процентах
случаев. У женщин старшего возраста процент неудачного исхода этих
процедур настолько высок, что многие клиники репродуктивной медицины
вообще отказываются иметь дело с женщинами после сорока: неудачные
попытки снизили бы процент успешного зачатия до такого уровня, что это
стало бы для данных клиник антирекламой.
К сожалению, у Кейтлин и Бена ребенок так и не появился. Кейтлин
сделала одну попытку внутриматочного осеменения и несколько попыток
ЭКО, прошла гормональное лечение, – но все оказалось тщетным. Когда ей
исполнилось сорок три года, в клиниках отказались продолжать лечение.
Врачи посоветовали Кейтлин воспользоваться услугами донора яйцеклеток
или усыновить ребенка, но к тому времени они с Беном были уже

настолько истощены морально и физически и потратили так много денег,
что не могли даже думать об этом. Раньше во время наших сеансов
Кейтлин рассказывала о том, что она нашла в интернете об организации
свадьбы, затем – о способах зачатия ребенка, а теперь мы говорим с ней о
ее горе.
В 1970 году одна из десяти женщин после сорока не имела ребенка.
Сейчас это одна женщина из пяти
[155]
. Правда, сегодня многие мужчины и
женщины осознанно не заводят детей. Отцовство и материнство не нужно
идеализировать
[156]
: хотя это и предназначение человека, это и тяжелый
труд, который может потребовать большого эмоционального напряжения.
Поэтому некоторые пары отказываются от рождения и воспитания детей,
чтобы сосредоточиться на работе или других занятиях.
Тем не менее, по данным Национального исследования семейного
роста, около половины супружеских пар не имеют детей не из-за
осознанного выбора
[157]
. К числу таких пар относятся Кейтлин и Бен. Это
мужчины и женщины тридцати и сорока с лишним лет, которые не
проанализировали информацию о фертильности вовремя, скажем, когда им
было от двадцати до тридцати. И даже если тогда они еще не были готовы
иметь детей, им нужно было хотя бы запланировать, что им следует
предпринять и в каком направлении развивать семью, для того чтобы
получить другой результат.
На первый взгляд может показаться, что фертильность – это сугубо
женский вопрос, но чем больше супружеских пар заводят первого ребенка
после тридцати-сорока лет, тем важнее выбор возраста становится для
всех. Статистика ничего не говорит о том, сколько мужчин и женщин
традиционной и нетрадиционной ориентации, которым все же удалось
родить детей в тридцать и даже сорок с лишним лет, были удивлены тем, в
какой мере трудным оказался этот процесс. О чем не знают
репродуктологи (но что хорошо известно психологам) – это как
сказывается позднее рождение и воспитание детей на современном браке и
личных отношениях.
Когда пары, отправляясь в свадебное путешествие, берут с собой
наборы для определения овуляции, а секс превращается в расписанные по
графику попытки зачать ребенка, это, безусловно, приводит к негативным
последствиям и для женщин, и для мужчин. Многим парам приходится
пройти несколько курсов репродуктивного лечения, что привносит тревогу
и стресс в их брак, беременность и даже в раннее детство ребенка.

Лесбийские пары и одинокие женщины, мечтающие о биологических
детях, тоже должны пройти определенные репродуктивные процедуры,
которые с возрастом становятся все сложнее и дороже. Многие мужчины и
женщины горько сожалеют о том, что им не удалось завести столько детей,
сколько хотелось бы, потому что из-за выбора, сделанного от двадцати до
тридцати лет, у них просто не осталось на это времени.
Даже если предположить, что супружеские пары смогут без проблем
иметь столько детей, сколько хотят, проведенное в 2010 году исследование
показывает, что само уже откладывание брака и рождения детей на более
поздний срок усиливает эмоциональную нагрузку на семьи
[158]
. Когда
после вступления в брак молодоженам необходимо быстро зачать и родить
детей, у них наступает самый напряженный период супружеской жизни.
Особенно это касается случаев, когда воспитание малышей совпадает с
периодом активного зарабатывания денег.
По данным опроса, проведенного среди родителей, около половины
респондентов считают, что у них остается слишком мало времени для
младших детей, около двух третей – что у них не хватает времени для мужа
(жены), и еще две трети говорят о том, что у них не остается времени для
себя. В статье, опубликовавшей результаты этого исследования,
подчеркивается еще один аспект данной проблемы: «Многие мужчины и
женщины испытывают огромное напряжение, пытаясь помогать своим еще
не совсем самостоятельным детям двадцати с лишним лет, тогда как у их
восьмидесятилетних родителей ухудшается здоровье и они тоже
нуждаются в заботе».
«Дети двадцати с лишним лет?» – подумала я, читая эту статью.
Сегодня 
многим 
приходится 
разрываться 
между 
потребностями
двадцатилетнего ребенка, который учится в колледже, и заботой о
престарелых родителях, если в свое время они откладывали семейную
жизнь на потом. Но это еще не все. Если у вас появляются дети в возрасте
от тридцати пяти до сорока лет, а затем у ваших детей появляются дети в
том же возрасте, минимум одному поколению приходится разрываться не
между двадцатилетними детьми и восьмидесятилетними родителями, а
между совсем маленькими детьми и родителями, которым уже больше
восьмидесяти лет. Чаще всего такая ситуация складывается у образованных
людей, именно они склонны откладывать рождение детей на самый
большой срок. В итоге мужчины и женщины вынуждены заботиться о двух
совершенно независимых группах близких людей, причем именно в тот
момент, когда им нужно работать.
Семейная жизнь складывается совсем по-другому, если бабушка и

дедушка не могут присматривать за детьми или заботиться о них, когда
родители уезжают куда-нибудь на выходные. Но все это ничего не говорит
о не поддающемся количественному измерению (но куда более горьком)
аспекте: увеличении временн
о
го разрыва между поколениями. Есть что-то
очень грустное в том, как восьмидесятилетняя бабушка приходит в
больницу, чтобы увидеть новорожденного внука или внучку. Нелегко
осознавать, что у детей будет не так уж много солнечных дней,
проведенных у озера с дедушкой, или каникул рядом с любящей бабушкой.
Это кажется таким неправильным, когда мы смотрим на своих детей и
думаем, как долго будут оставаться в их жизни бабушка и дедушка или
даже как долго они будут оставаться в нашей жизни.
Лучший из известных мне способов объяснить все это – рассказать о
Билли. Билли – умный мужчина с университетским образованием. В свое
время он услышал, что возраст от двадцати до тридцати лет – лучшее
время для того, чтобы хорошенько повеселиться и пережить множество
приключений, и что в этом возрасте главная цель – «никаких сожалений и
миллион воспоминаний». Но все вышло не совсем так. Билли не раз
сожалел о многих своих занятиях в двадцать с небольшим, которые
оказались не такими уж важными и запоминающимися, как он когда-то
думал.
Я работала с Билли в тот период, когда ему было слегка за тридцать и
он уже был женат, имел сына и относился очень ответственно к работе.
Ему было трудно заниматься всем сразу. У него часто возникало
ощущение, что и работа, и семья нуждаются в большем внимании с его
стороны, чем он может им уделить. Однажды в офисе у Билли сильно
разболелась голова, и он почувствовал острую боль в груди. Он позвонил
жене и попросил отвезти его в больницу. На следующий день ему сделали
МРТ. К счастью, у него не обнаружили ничего серьезного: все его
проблемы объяснялись душевными переживаниями.
Во время следующего сеанса я молча слушала историю Билли. Так
прошел целый час: он говорил, а я слушала. Меня настолько взволновало
то, что с ним произошло, что я не посмела его перебивать. Мне хотелось
бы, чтобы все молодые люди двадцати с лишним лет услышали то, что
говорил тогда Билли, поэтому привожу его рассказ полностью.
Итак, я отправился на МРТ – и это было чертовски страшно. Меня
запихнули в этот магнитный гроб, опутав проводами и с шумом
захлопнув дверь. Где-то все время звучал какой-то сигнал. Томограф был

единственной вещью в той стерильно чистой комнате, а оператор сидел в
кабинке по другую сторону стены. Было семь тридцать утра и довольно
холодно. Мне дали наушники с музыкой, чтобы заглушить шум. Хотите
верьте, хотите нет, но там звучали записи Оззи Осборна. В другое время
я бы просто посмеялся над этим. Но в тот момент все выглядело
иронично и довольно убого. Ничто не могло быть настолько
неподходящим в той ситуации, как Оззи Осборн. Я ужасно боялся того,
что у меня могли обнаружить.
Самое забавное (нет, пожалуй, грустное) – что жизнь не пронеслась у
меня перед глазами в тот момент. Ничего подобного не было. Мне
тридцать восемь лет, и я думал тогда только об одной, нет, о двух вещах:
что я чувствую, когда держу в руке маленькую ручку своего сына, и как
боюсь оставить жену одну со всем этим. Было очевидно, что мне совсем
не страшно потерять свое прошлое. Я боялся потерять будущее. У меня
возникло ощущение, что до недавнего времени в моей жизни не
произошло ничего значимого. Я понимал, что все хорошее впереди.
Меня приводила в ужас мысль о том, что я могу так и не увидеть, как
мой сын ездит на велосипеде, играет в футбол, оканчивает школу,
женится и заводит детей. Моя карьера тоже только пошла в гору.
Слава богу, со мной все оказалось в порядке. Но этот случай заставил
меня кое о чем задуматься. Через пару дней я пришел на прием к своему
лечащему врачу и попросил ее помочь мне продержаться еще хотя бы
лет двадцать. Она сказала, что теперь понимает, что я имею в виду.
Когда вы заводите детей в двадцать два года, у вас есть все шансы
дождаться, пока они вылупятся из гнезда. Но в этом возрасте никто не
думает о таких вещах. А затем, по словам моего врача, многие родители
приходят к ней и просят: «Послушайте, мне нужно быть здоровым, пока
мои дети не окончат колледж. Пожалуйста, помогите мне продержаться
до этого времени». Разве это нормально?
Чего я не понимаю и о чем немного сожалею, так это почему я
столько лет развлекался на вечеринках и бездельничал, шатаясь по кафе
вместе с людьми, лиц которых теперь даже не вспомню. Ради чего?
Двадцать лет – хорошее время, но разве стоило так бездарно его
растратить? Когда я лежал в томографе, я осознал, что промотал эти
годы своей жизни на вечеринках и в кафе, а мог бы провести их с сыном,
если бы повзрослел чуть раньше. Почему кто-нибудь не отбросил
правила хорошего тона и не сказал мне прямо, что я трачу свою жизнь
впустую?

жүктеу/скачать 1,49 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: