Раздельная работа с участниками конфликта

Глава 11. Посредничество психолога в разрешении конфликта 4 5 5 
возникших между ними разногласий. При работе с организационным кон­
фликтом можно воспользоваться вопросом:
 «Как вы считаете, удастся ли вам 
прийти к соглашению, как-то договориться?».
Ответы — уверенный («Всегда 
можно договориться», «Если захотеть, все можно сделать»), уклончиво-не­
определенный («Трудно сказать, не знаю») или отрицательный («Нет, это 
бесполезно», «С ним вообще невозможно иметь дело») выражают отношение 
участника конфликта к партнеру, доверие или недоверие к нему. Следует 
уточнить, какие попытки предпринимались участниками конфликта, чтобы 
решить возникшую проблему, и почему они были неудачными. 
Важным показателем характера отношений сторон является та «цена», ко­
торую участники готовы «заплатить» за достижение своей цели. Как уже отме­
чалось, человек может искать способы решения проблемы, которые не стави­
ли бы под угрозу его дальнейшие отношения с партнером, а может стремить­
ся к «победе» над ним. Можно задать специальный уточняющий вопрос, на­
пример:
 «Как вы полагаете, если вам удастся добиться того, что вы хотите, 
это может как-то повлиять на ваши последующие отношения с ним?»
Воз­
можные ответы — тревожные, уклончивые («Вот этого я и боюсь», «Мне бы 
этого не хотелось», «Не знаю, трудно сказать») или отражающие желание 
«наказать» партнера («Раньше надо было думать», «Справедливость должна 
восторжествовать») — прямо или косвенно свидетельствуют об отношениях 
участников конфликта. 
Не может быть жесткой схемы описания беседы, ее «методика» выбирает­
ся психологом в зависимости от конкретной ситуации работы, прежде всего 
от особенностей клиента и его состояния. Следует избегать, однако, долгого 
«проговаривания» человеком своей позиции, ее объяснения и аргументации, 
так как в этом случае он «закрепляет» свою позицию, что уменьшает надежды 
на ее возможное изменение. 
В этой части процесса посредничества психолог, помимо аналитических 
задач, решает задачи, фактически уже представляющие собой работу по уре­
гулированию конфликта. 
При описании возникновения конфликтов мы уделили много внимания 
роли «определения ситуации» в этом процессе: определяя ситуацию как кон­
фликтную, человек начинает далее действовать в соответствии со своим опре­
делением.
 Одна из важнейших целей процесса психологического урегулирова­
ния состоит в «переопределении» ситуации, так чтобы это новое определение 
открывало возможность для альтернативных действий во взаимодействии 
участников конфликта. 
О какого рода переопределении может идти речь? Ранее говорилось о тех 
позициях человека, которые оказываются препятствием к эффективному раз­
решению межличностных конфликтов, поэтому новое видение ситуации пред­
полагает прежде всего изменение этих позиций. 
Фактически важнейшее изменение, которое необходимо для успешной ра­
боты с конфликтом, — это
 изменение позиции человека с точки зрения приня­
тия на себя ответственности за происходящее с ним.
И. Ялом, говоря о пси-

4 5 6 Часть III. Разрешение конфликтов 
хологических защитах, связанных со снятием с себя ответственности, указы­
вает на принятие позиции «жертвы» и отрицание возможности контролиро­
вать ситуацию. Своеобразие конфликтов в том, что, считая себя правым, че­
ловек нередко рассматривает свои действия как ответные, «вынужденные», 
а разрешение конфликта — как следствие необходимых изменений позиции 
партнера. 
Первый шаг терапевта, направленный на то, чтобы помочь принятию ответствен­
ности пациентом, состоит не в применении той или иной техники, а в установле­
нии собственной позиции, на которой будет основан последующий выбор техник. 
Терапевт всегда должен действовать исходя из тезиса, что пациент сам сотворил 
собственное неблагополучие. НЕ по случайности, НЕ из-за злой судьбы и НЕ из-
за генов пациент одинок и изолирован, страдает бессонницей, с ним постоянно 
плохо обращаются. Терапевт должен выявить роль данного конкретного пациента 
в его собственной дилемме и найти способы донести это знание до пациента. Пока 
человек не осознал, что сам сотворил собственную дисфорию, мотивация к изме­
нениям отсутствует. Пока мы продолжаем верить, что причиной нашего неблаго­
получия являются другие, или невезение, или не удовлетворяющая работа — короче 
говоря, нечто вне нас, — зачем нам вкладывать энергию в личностное изменение? 
При такой убежденности стратегия действий, очевидно, должна быть не терапев­
тическая, а «активистская» — направленная на изменение собственной среды. 
И. Ялом 
«Я не могу» — один из характерных способов описания своей межлич­
ностной проблемы человеком. Высказывания этого типа могут означать от­
сутствие или недостаточность необходимого навыка; наличие необходимых 
навыков, но существование трудностей в их реализации (в этом случае «я не 
могу» точнее звучит как «я не могу себя заставить»); существование внешних 
обстоятельств, препятствующих реализации возможностей человека. Понят­
но, что характер психологической работы будет зависеть от значения, вкла­
дываемого человеком в это «не могу». Однако с точки зрения принятия на се­
бя ответственности «не могу» фактически означает ее снятие с себя. Ялом 
приводит пример терапевтического приема, когда ведущий группы звонит 
в «не-могущий» колокольчик каждый раз, если кто-либо из членов группы 
говорит «я не могу», и предлагает пациенту повторить свою фразу, сказав «я 
бы не хотел» вместо «я не могу». 
Конечно, было бы ни на чем не основанной иллюзией думать, что человек 
легко изменяет свою позицию, принимая новый способ ответственного отно­
шения к своим межличностным проблемам. Достаточно послушать, как ино­
гда почти механически, как бы заученно человек повторяет историю своего 
конфликта, иногда говорит о нем с такой выстраданной болью, за которой 
стоит сотни раз передуманное, чтобы понять, что попытаться изменить его 
позицию было бы нелегко, если не невозможно. «Лишь в редких случаях те­
рапевт может успешно стимулировать принятие ответственности, имея дело 
с пересказываемой информацией» (Ялом, 1999, с. 263). 

жүктеу/скачать 3,74 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: