Богач, бедняк

Оформив документы, он поднялся в свой маленький темный номер
и сразу позвонил врачу. Он мог бы поехать к нему на прием
немедленно, но медсестра сказала, что доктор будет только завтра,
после одиннадцати. Что делать? Раздевшись, он лег в кровать. Было
только шесть часов по нью-йоркскому времени, но в Ницце, из которой
он прилетел сейчас, одиннадцать. Все тело ныло, он чувствовал себя
усталым, как будто провел без сна двое суток.
— У вас частичное отслоение сетчатки, — сказал ему врач. Он
долго и тщательно обследовал его глаза, и эта процедура оказалась
довольно болезненной. — Боюсь, придется показать вас хирургу.
Томас кивнул. Ну вот, грозит еще одна травма.
— Сколько будет стоить операция? — спросил он. — Видите ли, я
— работяга и не могу платить по расценкам, принятым на Парк-авеню.
— Я вас понимаю, — ответил доктор. — Я постараюсь объяснить
доктору Халлиуэлу. Ваш телефон есть у медсестры?
— Да, есть.
— Она позвонит, скажет, когда нужно будет явиться в больницу. Я
передам вас в хорошие руки. — Он улыбнулся, стараясь вселить в
Томаса уверенность. У него были большие, ясные глаза, никаких швов,
никаких повреждений сетчатки.
Через три недели Томас выписался. Лицо у него было
изможденное, бледное, врачи предупредили его, что он длительное
время должен избегать резких движений, сильного напряжения. Том за
эти три недели потерял фунтов пятнадцать, и теперь воротничок
рубашки свободно ерзал по шее, а костюм висел на нем, как на
вешалке.
Но зато предметы вокруг утратили свое двойное изображение, и
при повороте голова больше не кружилась.
За все пришлось выложить более двенадцати сотен баксов, но
операция стоила того.
Он снова поселился в отеле «Парамаунт» и позвонил Рудольфу.
Тот сам подошел к телефону.
— Руди, — спросил Томас, — ну как поживаешь?
— Кто это?
— Это я, Том.
— Том! Где ты?

— Здесь, в Нью-Йорке. В отеле «Парамаунт». Может, встретимся?
— Конечно. — Чувствовалось, что Рудольф на самом деле рад его
звонку. — Приезжай ко мне немедленно.
Перед входом в подъезд дома Рудольфа его остановил швейцар,
плевать ему было, новый на нем костюм или старый. Когда он назвал
свое имя, швейцар нажал кнопку домофона.
— Мистер Джордах, к вам пришел мистер Джордах.
Томас слышал, как брат сказал:
— Прошу вас, пусть поднимается.
По мраморному полу вестибюля он прошел к лифту.
Несмотря на надежную защиту, его все же достали, подумал Том о
брате с сожалением.
Дверь лифта открылась. Перед ним в коридоре стоял Рудольф.
— Боже, неужели это ты, Том? — воскликнул он, пожимая ему
руку. — Как я обрадовался, услышав твой голос.
Сделав шаг назад, он критически осмотрел Тома с головы до ног.
— Что с тобой? — спросил он. — У тебя такой вид, словно ты
долго болел.
Томас хотел было ответить, что он сам выглядит нисколько не
лучше, но сдержался.
— Все расскажу, — сказал Том, — если дашь что-нибудь выпить.
Врач предупредил также, чтобы он не очень налегал на спиртное.
Рудольф проводил его в гостиную, где все было точно так, как в
прошлый раз, — так же удобно, так же просторно, — место,
предназначенное для приятных семейных событий, а не для бед и
неудач.
— Виски? — спросил его Рудольф.
Томас кивнул. Руди налил один стаканчик для него, второй — для
себя. Он был в костюме, рубашке с галстуком, как будто находился в
своем офисе. Томас наблюдал, как он вынимал бутылки из бара, как
маленьким серебряным молоточком колол в ведерке лед. С тех пор как
Томас видел его в последний раз, брат явно постарел, вокруг глаз и на
лбу залегли глубокие морщины. Да и движения стали какие-то другие
— неуверенные, замедленные. Он долго не мог найти открывалку для
бутылки с содовой. Потом колебался, не зная, сколько долить содовой
в каждый стакан.

— Садись, садись, — приговаривал он. — Рассказывай, какими
судьбами оказался здесь, в Нью-Йорке? Давно ли приехал?
— Около трех недель назад. — Взяв свой стакан, он сел на
деревянный стул.
— Почему же не позвонил? — спросил Рудольф, явно огорченный
и даже обиженный.
— Пришлось лечь в больницу на операцию, — объяснил Томас. —
На глазах. Когда я болею, то предпочитаю одиночество.
— Знаю, — сказал Рудольф, усаживаясь на стул напротив.
— Ну, сейчас, слава богу, все в порядке, — сказал Том. — Нужно
какое-то время, чтобы все это пережить, вот и все. Ну, будем
здоровы! — Том поднял свой стакан.
Он всегда произносил этот тост, когда пил с Пинки Кимболлом и
Кейт.
— Будем! — эхом отозвался Рудольф. Он в упор посмотрел на
брата. — Да, Том, ты теперь уже не похож на боксера.
— А ты — на мэра, — ответил Томас и тут же пожалел об этих
обидных словах.
Но Рудольф лишь рассмеялся:
— Гретхен сказала, что написала тебе обо всем. Да, мне чуть не
повезло!
— Она написала, что ты продал свой дом в Уитби, — сказал Томас.
— Какой смысл было там оставаться? — Рудольф задумчиво гонял
кубики льда в стакане. — Мы там, в Уитби, достаточно пожили. Инид
сейчас гуляет с няней в парке. Они вернутся через несколько минут.
Можешь ее увидеть. А как твой мальчик?
— Отлично, — сказал Томас. — Ты бы послушал, как он тараторит
по-французски! Он управляется со всем на борту гораздо лучше меня.
И теперь никто не заставляет его маршировать на плацу.
— Как я рад, что все обошлось, — сказал Рудольф. Казалось, он
говорит искренне. — Сын Гретхен, Билли, служит в Брюсселе в штаб-
квартире НАТО.
— Знаю, она мне писала. Она говорит, что это ты все устроил.
— Да, это одно из последних официальных моих благодеяний,
когда я находился в должности. Можно даже сказать —
полуофициальных. — У него появилась новая манера разговаривать,

как будто он постоянно избегает делать категоричные громкие
заявления.
— Мне очень жаль, что все так произошло, Руди, — признался
Томас. Впервые в жизни он пожалел брата.
Рудольф пожал плечами:
— Все могло быть куда хуже, этого студента могли и убить. А он
только ослеп.
— Чем ты собираешься теперь заниматься?
— Ну, найду чем — не бездельничать же. Хотя, конечно, в Нью-
Йорке широкое поле деятельности для праздного джентльмена. Когда
вернется Джин, возможно, поедем с ней путешествовать. Может быть,
навестим тебя.
— Где она?
— В одном заведении, на севере штата, — ответил Рудольф, громче
позвякивая кубиками льда в стакане. — Это клиника для тех, кто хочет
немного «просохнуть». Они там добились поразительных результатов
в лечении пациентов. Джин там уже второй раз. После первого раза не
брала ни капли в рот целых полгода. Мне не разрешают ее навещать —
все это идиотские выдумки врачей, — но я слышал от владельца
клиники, что она молодец, лечение идет ей на пользу.
Сделав глоток, он закашлялся. Виски попало не в то горло. Когда
приступ кашля прошел, он сказал, улыбнувшись:
— Может, и мне стоит немного полечиться… Ну а теперь, когда с
глазами все в порядке, что ты собираешься делать? Какие у тебя
планы?
— Прежде всего, получить развод, — ответил Томас. — И я думал,
что ты мне поможешь и на сей раз.
— Тот адвокат, к которому я тебя посылал, говорил, что никаких
проблем с этим не возникнет. Нужно было тогда все и завершить.
— У меня тогда не было времени, — сказал Томас. — Нужно было
скорее увезти из страны Уэсли. И приехал я в Нью-Йорк еще по одной
причине. Я не хочу, чтобы Уэсли узнал что-то о моем разводе. Зачем
ему знать, что его мать — проститутка? Но даже если я добьюсь
развода здесь, в Нью-Йорке, придется потратить на это уйму времени.
Придется долго болтаться здесь без дела, пропустить большую часть
курортного сезона, а это мне не по карману. Мне нужно окончательно
все оформить до октября.

— Почему?
— Ну… я живу с одной женщиной. Она — англичанка.
Замечательная девушка. И она должна родить в октябре.
— Понятно, — протянул Рудольф. — Поздравляю! Племя
Джордахов разрастается. Может быть, неплохо впрыснуть в него
немного английской крови? Что тебе нужно от меня?
— Я не хочу разговаривать с Терезой, — ответил Томас. — Если я
ее увижу, то не могу поручиться за себя, это точно. Даже сейчас. Не
мог бы ты сам поговорить с ней или попросить кого-нибудь сделать
это за тебя? Уговорить ее поехать в Рено или в какое другое место…
Рудольф осторожно поставил стакан и сказал:
— Конечно, я буду рад тебе помочь. — У двери послышалась
возня. — Да, это Инид. Иди к нам, детка! — крикнул он.
Инид вбежала вприпрыжку в комнату в своем красном пальтишке.
Увидев незнакомого человека рядом с отцом, она резко остановилась.
Рудольф, обняв ее, поднял на руки и поцеловал.
— Ну-ка, поздоровайся со своим дядей Томасом, — сказал он. —
Он живет на большой-пребольшой лодке.
Через три дня Томасу позвонил Рудольф и пригласил его на ланч в
бар «Пи-Джей Мориарти» на Третьей авеню. Там была особая,
мужская, простая атмосфера, Томас там будет чувствовать себя
достаточно уютно и не станет думать, что Рудольф выпендривается.
Когда он вошел в бар, Томас сидел за стойкой, перед ним стоял
стакан.
— Ну, все в порядке, — сказал Рудольф, усаживаясь на высокий
стул рядом с братом. — Мадам уже на пути в Неваду.
— Ты шутишь, — недоверчиво сказал Томас.
— Я лично отвез ее в аэропорт и даже дождался, когда взлетит
самолет.
— Боже, — воскликнул ошарашенный Томас, — да ты настоящий
чудотворец.
— В действительности все оказалось не так уж трудно, —
продолжал Рудольф.
Он заказал себе мартини, чтобы избавиться от неприятного осадка,
оставшегося у него после утреннего разговора с Терезой Джордах.

— Она тоже подумывает о втором браке, — сообщил он ему. — Во
всяком случае, так утверждает. — Рудольф, конечно, солгал, но сделал
это вполне убедительно. — К тому же она проявила мудрость, по ее
словам, она не хочет, чтобы ее честное имя пятнали на
разбирательствах в судах Нью-Йорка.
— Она тебя, конечно, выпотрошила? — спросил Томас. Он-то
хорошо знал свою жену. — Ты много ей дал?
— Нет, ничего, — снова солгал Рудольф. — Она утверждает, что и
сама неплохо зарабатывает и вполне может позволить себе такое
путешествие.
— Что-то на нее не похоже, — засомневался Томас.
— Может быть, жизнь ее исправила, — предположил с иронией в
голосе Рудольф. Мартини начинал на него действовать.
Он уговаривал эту женщину целых два дня и в конце концов
согласился заплатить за ее поездку туда и обратно в первом классе,
оплатить ее счет в отеле в Рено за шесть недель проживания плюс еще
обязался выплачивать ей по пятьсот долларов в неделю за «простой»,
как она сама выразилась.
Он заплатил ей половину всей суммы авансом, а остальное
пообещал отдать после возвращения, когда она вручит ему
свидетельство о расторжении брака.
Они за ланчем как следует подкрепились, выпили две бутылки
вина, и Томас, чуть захмелев, теперь все время повторял, как он
благодарен Руди за все, что тот для него сделал, и какой он был глупец,
что все эти годы понятия не имел, какой отличный парень его брат.
Когда принесли коньяк, он заявил:
— Послушай, ты на днях сказал мне, что собираешься отправиться
в путешествие, когда твоя жена вернется из клиники. На первые две
недели в июле моя яхта в вашем распоряжении. Приезжайте с женой,
будете моими гостями, и мы совершим небольшой круиз. И если
Гретхен сможет, привози и ее тоже. Я хочу тебя познакомить с Кейт.
Боже, если к тому времени все разрешится с разводом, то ты сможешь
погулять у меня на свадьбе. Приезжай, Руди, я не приму отказа.
— Все зависит от Джин, — сказал Рудольф. — Как она будет себя
чувствовать…
— Ей это только пойдет на пользу. Она не найдет ничего лучше во
всем мире, — возбужденно уговаривал его Томас. — Клянусь, на борту

не будет ни одной бутылки спиртного. Руди, ты просто должен
приехать.
— Ладно, — уступил Рудольф. — Первого июля. Может, нам на
самом деле следует уехать на некоторое время из страны.
Томас хотел заплатить за ланч, горячо настаивал на этом.
— Это самое малое, что я могу, — говорил он. — Нужно же
отпраздновать такое событие! Мне вернули глаз, и я избавился наконец
от своей жены, и все за один месяц!

жүктеу/скачать 4,7 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: