Признание у озера

Глава 2
Проснулся Тэхён рано и перед тем, как звонком вызвать к себе 
горничную, выждал некоторое время, чтобы отчим успел спуститься к завтраку.
— Я немного устал после вчерашнего приема, — сказал он служанке, — поэтому 
предпочитаю позавтракать в постели.
Завтрак подали четвертью часа позже, и Тэхён был уверен, что к этому времени 
Ма Донсок уже уехал из дому.
Он встал с постели и, одеваясь, попросил горничную распорядиться, чтобы ему 
подали карету.
— Вы отправляетесь за покупками, милорд?
— Да, — ответил Тэхён, — но сопровождающие не нужны, в городе я встречаюсь 
с подругой и отобедаю с ней. — Немного помолчав, он добавил, словно мысль 
эта только что пришла ему в голову: — Вчера я уложил в чемодан несколько 
нарядов, которые нуждаются в переделке. Он стоит в шкафу. Не могли бы вы 
передать его лакею, чтобы он отнес его в экипаж?
Горничная повиновалась, а Тэхён тем временем закончил утренние процедуры.
Он остановил свой выбор на красивом, но не слишком ярком и изысканном 
наряде.
Тэхён взял сумочку, в которой лежали папино кольцо и деньги из сейфа. 
Подумав, он решил спрятать часть денег в карманах наряда, чтобы не остаться 
без средств к существованию, если вдруг сумочку украдут.
Потом он прошёл в комнату папы, где царил полумрак, поскольку все занавески 
были задернуты.
Сиделка куда-то отлучилась, так что Тэхён остался с больным наедине.
Опустившись на колени рядом с кроватью, он принялся горячо молиться о том, 
чтобы папа поскорее поправился, хотя при этом не мог отделаться от мысли, что 
если он умрет, то присоединится к отцу, и они вновь будут счастливы вдвоем.
Наконец Тэхён поднялся на ноги. Хотя папа ни разу не пошевелился за время, 
что он провел рядом с ним на коленях, омеге казалось, будто папа благословил 
его и одобрил то, что он собирался сделать.
Возможно, одной ногой он уже был в другом мире, где его ждал отец, и они 
непременно поймут, почему сын решил убежать из дому.
Выйдя из комнаты, Тэхён медленно спустился по лестнице.
Дворецкий пожелал ему доброго утра, и он сказал:
— Я не вернусь к обеду. Собственно говоря, я могу задержаться до ужина. Весь 
день я проведу с друзьями, поэтому отправлю карету, они привезут меня домой.
Дворецкий поклонился, и Тэхён сел в поджидающий экипаж — тот самый, 
запряженный одной лошадью, в котором он обычно ездил за покупками.
Усаживаясь, омега заметил, что лакей поставил чемоданчик на маленькое 
17/104

сиденье напротив, и подумал, что не забыл ничего, что может ему 
понадобиться. Было бы ошибкой расходовать деньги без крайней 
необходимости.
Он приказал отвезти себя к большому магазину на Бонд-стрит, где обычно 
покупал наряды, а прибыв туда, отослал карету, заявив, что здесь его должна 
ожидать подруга.
Когда экипаж отъехал, у Тэхёна возникло ощущение, будто он покидает один 
мир и вступает в другой, совершенно ему не знакомый.
Начиналось самое большое приключение в его жизни.
Продавщица, которая обычно обслуживала Тэхёна, вышла навстречу, и омега 
заявил, что ему нужно новый вечерний наряд, потому что его пригласили на 
важный бал в следующем месяце.
— Не могу же я явиться туда в том, что уже надевал ранее, — вздохнул он. — 
Вот я и подумал, что вы сможете подготовить для меня что-нибудь новенькое.
— С удовольствием, милорд, — отозвалась продавщица, вопросительно глядя на 
чемоданчик, который Тэхён принес в магазин.
— Здесь наряды, которые мне больше не нужны, — пояснил он, — и я собираюсь 
отдать их подруге, с которой встречусь за обедом. Она занимается организацией 
благотворительных распродаж и уверяет, что любой из нарядов, которые вы 
сшили для меня, принесет изрядную сумму денег.
— Надеюсь, что это действительно так. Вы поступаете щедро и благородно, 
милорд, отдавая столь дорогие вещи.
Тэхён рассмеялся.
— Сомневаюсь, что старые вещи представляют собой большую ценность, но ведь 
всегда найдется кто-нибудь, кому они могу пригодиться, не так ли?
Переговорив с продавщицей, Тэхён поднялся на ноги.
— Пожалуй, я воспользуюсь задней дверью, которая выходит на Брутон-стрит. 
Мы с подругой договорились встретиться в магазине по соседству, так что нет 
смысла заказывать экипаж, чтобы он отвез меня туда, — пешком получится 
быстрее.
Продавщица улыбнулась.
— Ваша милость очень предусмотрительны, — льстиво заметила она и 
предложила, чтобы чемоданчик отнес кто-либо из служащих магазина, но Тэхён 
заявил, что сделает это сам.
— Он очень легкий, и, как я уже говорил, идти мне совсем недалеко.
Распрощавшись с продавщицей, он поспешил на Брутон-стрит и, 
удостоверившись, что за ним никто не следит, подозвал извозчика.
— На Иллингворт-сквер! — распорядился он, и кучер покатил по мостовой.
18/104

Поскольку путь предстоял неблизкий, Тэхён с облегчением откинулся на спинку 
сиденья, решив, что очень ловко и умело заметает следы.
Он был уверен, что, когда его исчезновение обнаружится, отчим поначалу 
рассердится, а потом встревожится. И в качестве последней меры, когда все 
попытки отыскать беглянку окажутся тщетными, наймет детектива, дабы тот 
выяснил, где он скрывается. Поэтому омега был твердо намерен сделать все от 
него зависящее, чтобы никто не смог его найти.
Когда они достигли Иллингворт-сквер, он рассчитался с извозчиком и отпустил 
его. Он уже решил, что самым разумным будет разыскать платную конюшню и 
нанять экипаж, который отвез бы его в сельскую местность. Главное, чтобы 
конюшня не оказалась поблизости от Беркли-сквер и чтобы впоследствии никто 
не додумался расспросить хозяина, не арендовал ли карету молодой омега, 
похожий на него.
Тэхён решил, что отправится по дороге, ведущей на север.
Но не успел он подойти к конюшне, как в дальнем конце площади появился 
мальчик, который громко плакал на бегу. Он буквально налетел на Тэхёна и чуть 
было не упал, так что ему пришлось даже поддержать его.
— Что случилось? Кто тебя обидел?
Мальчик поднял голову, и он увидел, что слезы ручьем текут у него по щекам, а 
одна рука в крови.
— Ты порезался?
— Она ударила меня, избила до крови… — давясь слезами, ответил он — Я 
убежал и больше туда не вернусь. — Слезы душили его.
Тэхён решил, что для начала нужно остановить кровотечение, — хотя бы для 
того, чтобы не запачкать наряд.
Оглядевшись по сторонам, он заметил неподалеку памятник, перед которым 
стояла скамья.
— Пойдем присядем, — ласково предложил он, — и я забинтую тебе руку.
Мальчик послушно пошел рядом, не переставая всхлипывать и испуганно 
оглядываться через плечо.
— Они придут за мной, и она снова меня побьет… Но я больше не вернусь туда, 
ни за что!
Повинуясь минутному порыву, который впоследствии сам сочел очень странным 
— ему словно кто-то шепнул на ухо, подсказывая, как дóлжно поступить, — 
Тэхён подозвал наемный экипаж, который только что высадил пассажира и 
теперь медленно отъезжал пустым.
— Сейчас мы уедем отсюда, — сказал он, — и уже никто не сможет найти тебя.
С этими словами омега распахнул дверцу, и мальчик запрыгнул внутрь.
19/104

— Куда прикажете, милорд? — обратился извозчик к Тэхёну.
— Ребенок поранил руку, поэтому отвезите нас туда, где я мог бы перевязать 
ему рану и, пожалуй, напоить чем-нибудь.
Извозчик улыбнулся:
— Я знаю такое местечко. Вам там понравится.
Тэхён сел в карету, и экипаж покатил прочь.
— А теперь расскажи, как тебя зовут и что приключилось, — обратился он к 
мальчику, который наконец перестал плакать.
— Меня зовут Сынхо.
— И от кого ты убегаешь?
— От мачехи, — ответил он. — Она меня ненавидит и все время бьет. Если бы 
папа был жив, он бы этого не позволил.
Тэхён осмотрел его ладонь. Очевидно, кто-то несколько раз сильно ударил по 
ней хлыстом, и теперь один из рубцов обильно кровоточил.
— От мачехи? — переспросил он. — Она что, бьет тебя по рукам?
— И по спине… Да везде, — всхлипнув, ответил Сынхо. — Я кричу и плачу, но она 
не останавливается!
Тэхён почувствовал, как в душе поднимается гнев.
Если он что-то и ненавидел в жизни, так это жестокость по отношению к детям, 
особенно маленьким, которые не могут постоять за себя.
Он вспомнил о том, что в ярости наговорил прошлым вечером отчим, но потом 
решил, что едва ли он мог избить его так, как досталось Сынхо, хотя когда Ма 
Донсок впадал в бешенство, то от него можно было ожидать чего угодно.
— И куда же ты пойдешь?
— Я собираюсь отправиться к дяде Чонгуку. Он не позволит мачехе… обижать 
меня, потому что… он любил папу.
— А где живет твой дядя?
Тэхён подумал, что придется поехать с мальчиком и объяснить дяде, как дурно 
обращаются с его племянником.
— Далеко отсюда, — медленно произнес Сынхо, — не знаю, как я доберусь туда.
— Скажи, где живет твой дядя, — настаивал Тэхён, — и я, может быть, помогу 
тебе.
Сынхо взглянул на него и, похоже, только сейчас сообразил, что он может 
помочь ему выпутаться из затруднительного положения, в котором он оказался. 
20/104

Теперь, когда Сынхо перестал плакать, Тэхён заметил, что перед ним очень 
красивый мальчик, с правильными чертами лица, что говорило о том, что 
родился он в знатной семье.
— Ты назвал мне свое имя, а теперь скажи, как зовут твоего дядю, иначе будет 
очень трудно найти его.
Сынхо обхватил руками голову и погрузился в раздумья. Тэхён предположил, что 
ему, скорее всего, лет семь от роду — во всяком случае, никак не более восьми.
Он подумал, что сейчас он наверняка пытается понять, что именно Тэ хочет 
узнать. Наконец мальчик проговорил:
— Меня зовут… Чон Сынхо, но дядя Чонгук… он — лорд Чон.
Тэхён удивился.
— Лорд Чон? — повторил он. — И ты уверен, что он не позволит мачехе жестоко 
избивать тебя, если узнает, что происходит?
— Дядя Чонгук любил папу. Он не позволит мачехе… так ужасно вести себя со 
мной.
— Но почему она бьет тебя? — спросил Тэхён. — Может, ты не слушаешься ее?
В ответ Сынхо покачал головой.
— Она ненавидит меня, и все, что я ни делаю, — дурно.
В голосе его вновь зазвучали слезы, и Тэхён поспешно сказал:
— А теперь ты должен рассказать, где живет твой дядя, иначе я не смогу 
отвезти тебя к нему.
— Вы отвезете меня к дяде Чонгуку? — взволнованно переспросил Сынхо. — Это 
будет просто здорово, и мне не придется возвращаться к мачехе!
— Да, если только он согласится приютить тебя, но мы хорошенько попросим его 
об этом. У него есть дети?
Сынхо отрицательно покачал головой:
— Нет, дядя Чонгук не женат.
— И все-таки, где именно он живет?
Сынхо глубоко вздохнул и задумался.
— В замке рядом с очень-очень большим озером, — ответил он. — Папа купался в 
том озере, когда ему было столько лет, сколько мне сейчас.
— И где же находится это очень-очень большое озеро?
— Далеко-далеко отсюда.
21/104

— Ты знаешь, как оно называется?
— У него еще такое смешное название, похожее на сову, — ответил Сынхо.
Тэхён взглянул на него.
— Ты имеешь в виду Алсуотер?
Сынхо улыбнулся.
— Да, правильно, Аулсуотер*. Очень большое озеро — и очень большой замок. 
Папа рассказывал мне о нем.
Тэхёну показалось невероятным совпадением то, что семья его отца тоже жила 
близ Алсуотера, в прекрасном Озерном краю в графстве Камберленд.
Он уже думал о том, что было бы неплохо добраться туда и попытаться 
разыскать родственников, которые помогут ему выпутаться из неприятностей. 
Но поскольку он не сомневался в том, что их нельзя назвать состоятельными 
людьми, ему не хотелось никого стеснять. Правда, омега подумал, что если 
сможет ненадолго где-то остановиться, то у него появится время определиться, 
чем заняться, чтобы заработать себе на жизнь: например, учить детей или 
присматривать за ними.
Эти мысли, мелькавшие у Тэхёна, обещали хоть какой-то выход из положения, а 
тут еще — в силу прямо-таки невероятного совпадения! — этот мальчик хотел 
отправиться в ту же сторону.
И когда наемный экипаж уже начал останавливаться, ему в голову пришла 
совершенно неожиданная мысль: если отчим бросится на поиски, то будет 
искать одинокого молодого омегу, а если, что было вполне вероятно, Сынхо 
хватится мачеха, то ведь и она будет искать маленького мальчика.
И Тэхён решился:
— Сынхо, слушай меня внимательно. Поскольку ты должен прятаться от мачехи, 
я притворюсь, будто ты мой сын. Поэтому помни, что, обращаясь ко мне, ты 
должен называть меня папой.
— Я хочу спрятаться от мачехи! И хочу найти дядю Чонгука!
— Она может попытаться помешать тебе добраться к нему, поэтому никто не 
должен сообщить ей, где ты находишься, никто! — Последнее слово Тэхён 
выделил голосом, чтобы мальчик лучше понял, что он имеет в виду, и добавил: 
— Тебе нужно спрятаться, так что теперь твоя фамилия Кан, а я буду мистер 
Кан. Понимаешь?
Сынхо кивнул, а уже в следующую минуту дверца открылась и кучер слез с 
облучка.
— Приехали, милорд, — сообщил он, — это мои друзья, и они помогут вашему 
мальчику.
— Благодарю вас, вы очень добры.
Тэхён заплатил требуемую сумму, прибавив разумные, на его взгляд, чаевые. 
22/104

Было бы ошибкой проявить чрезмерную щедрость, поскольку впоследствии 
кучер мог бы запросто вспомнить его, к тому же он, похоже, остался вполне 
доволен размером вознаграждения.
Он первым вошел в дверь небольшого ресторанчика и окликнул владельца:
— Эй, Джун, здесь молодой человек с маленьким мальчиком. Он поранился. Я 
пообещал, что ты им поможешь.
Пожилой мужчина за стойкой поднял голову. Похоже, он отнюдь не горел 
желанием исполнять то, о чем его просили, но, увидев Тэхёна и сообразив, что 
перед ним знатный милорд, тут же преобразился, демонстрируя поразительную 
вежливость и обходительность.
— Я могу вам чем-нибудь помочь, милорд? — спросил он.
— Мой сын поранил руку, и я был бы признателен, если бы вы помогли промыть 
рану и перевязать ее.
— Конечно, конечно, — поспешно согласился Джун.
Он привел их в комнату, где имелась раковина, а поскольку время было еще 
слишком ранним для ленча, там царили чистота и порядок.
Тэхён подставил руку Сынхо под струйку холодной воды и, пока он смывал кровь 
с рубцов, оставшихся после ударов розгами, Джун принес бинт.
Тэхён поблагодарил, аккуратно перевязал руку Сынхо и попросил принести ему 
что-нибудь попить — лучше всего, имбирного эля.
Джун принес бутылку, и они присели к столу. Еще он подал им сухое печенье в 
шоколадной глазури, и Сынхо с жадностью набросился на него.
— Мне бы хотелось узнать, — начал Тэхён, — нет ли поблизости платной 
конюшни или извозчичьего двора. Мы с сыном направляемся в деревню…
— Нет ничего легче, — отозвался Джун. — Конюшня находится сразу за углом. 
Она, конечно, не такая большая, как те, что в Уэст-Энде, но владелец — честный 
малый, и лошади у него сильные и выносливые, так что с легкостью домчат вас 
куда угодно.
— Это именно то, что мне нужно. Еще раз благодарю вас за доброту!
— Был рад принять вас у себя, милорд, — ответил хозяин. — И, надеюсь, вы еще 
почтите мое заведение своим присутствием, если будете в здешних краях.
— Непременно, — пообещал Тэхён. 
Он пожал хозяину руку, и тот провел их до дверей и показал, в каком 
направлении находится конюшня.
По дороге туда Тэхён решил, что было бы большой ошибкой сообщать 
владельцу, куда именно они направляются, поэтому сказал, что они желают 
попасть в Ноттингем, на дорогу куда требовалось, по меньшей мере, два дня.
— Если бы к вечеру вы довезли нас до середины пути, — сказал он, — я 
наверняка нашёл бы еще какой-нибудь извозчичий двор, а ваш экипаж вернулся 
бы обратно.
23/104

— Я готов отвезти вас куда нужно, милорд, — заявил хозяин, — если только у вас 
найдется, чем оплатить расходы.
Он назвал сумму, и Тэхён не посчитал ее чрезмерной, учитывая, сколько миль им 
предстояло проехать.
Впрочем, он тут же напомнил себе, что едва ли может считаться знатоком в 
этом вопросе, поскольку до сих пор ему не приходилось оплачивать наемные 
экипажи. Этим всегда занимался отец, а в последние два года, когда папа 
вышел замуж за Ма Донсока, они неизменно путешествовали в каретах, которые 
принадлежали ему.
Вскоре Тэхён и Сынхо отправились в путь. Ему пришелся по душе мужчина 
средних лет, исполнявший обязанности кучера, да и лошадь оказалась молодой 
и горячей, а потому не должна была быстро выбиться из сил.
Владелец конюшни посоветовал им, где удобнее всего остановиться на ночлег, 
но Тэхён решил, что тихая деревушка была бы предпочтительнее, хотя 
гостиница в ней могла и не поражать уютом и комфортом.
В конце концов он согласился остановиться там, где предложил кучер, 
заявивший, что хорошо знает это место, и гостиница, хотя и маленькая, но 
чистая и респектабельная.
Кучер постоянно поглядывал на них, и Тэхён понял, что он считает его слишком 
молодым и красивым, чтобы путешествовать в сопровождении только 
маленького мальчика.
Когда они немного отъехали, он открыл сумочку и достал кольцо матери, 
которое, завернутое в китайскую шелковую бумагу, лежало на самом дне.
Он надел его на палец и повернул камнями внутрь. Теперь, когда бриллиантов 
не было видно, оно вполне могло сойти за обыкновенное обручальное кольцо.
Сынхо просунул руку в его ладонь:
— Как здорово! Я надеюсь, что лошадка повезет нас быстро-быстро!
— Если она с самого начала помчит нас чересчур быстро, — возразил Тэхён, — то 
быстро устанет, и тогда мы нескоро доберемся до места, где сможем 
остановиться на ночлег.
— Но если мы поедем очень быстро, моя мачеха нас не догонит!
«Что ж, вполне логичное умозаключение», — подумал Тэхён. Да еще и 
справедливое в отношении его отчима.
Хотя узнать о его исчезновении он не должен был до самого вечера, было бы 
большой ошибкой недооценивать его возможности или решимость. Омега ничуть 
не сомневался, что отчим вознамерится вернуть его любой ценой, а потому 
пустит в ход все средства, какими располагает.
«Впрочем, — успокаивал себя Тэхён, — ему и в голову не придет, что я 
направляюсь в Алсуотер, да еще и не один, а в сопровождении маленького 
мальчика, которого выдаю за своего сына!»
На всякий случай, дабы избежать любых ошибок и оплошностей, он принялся 
24/104

наставлять Сынхо в том, как они должны вести себя, чтобы избежать 
разоблачения:
— Я скрываюсь, и ты скрываешься тоже, Сынхо. Мы должны быть очень 
осторожны, иначе меня увезут обратно в дом, из которого я сбежал, а тебя 
отведут к мачехе.
Дрожь пробежала по телу мальчика, и Тэхён понял, что подобная перспектива 
изрядно его напугала.
— Мы должны действовать очень умно, чтобы не наделать ошибок, — 
продолжал Тэхён, — и если кто-нибудь спросит, сколько тебе лет, отвечай, что 
исполнилось шесть.
Он понимал, что выглядит слишком молодо, чтобы иметь ребенка в возрасте 
Сынхо, и что, пожалуй, было бы лучше выдавать его за брата. Но в этом случае, 
поскольку он был омегой, его должна была бы сопровождать дуэнья, а 
притворившись замужним омегой, он мог обходиться без нее.
На ленч они остановились в живописной деревушке, миновав несколько 
местечек покрупнее. Кучер предлагал сделать остановку раньше, но Тэхён 
отказался.
В одной из деревень проходила конная ярмарка, а в другой вот-вот должен был 
начаться большой праздник, на котором планировался сбор средств для местной 
больницы. Очередная деревня выглядела безлюдной, и их приветствовали лишь 
утки, плавающие в пруду на пустыре.
Гостиница, выкрашенная в черный и белый цвета, оказалась маленькой, но 
чистой, и носила название «Голова королевы».
К этому времени и Тэхён, и Сынхо изрядно проголодались. На ленч им подали 
холодную ветчину, язык и свежий салат из овощей, выращенных в огороде при 
гостинице.
В качестве десерта им предложили клубнику, и Сынхо уплетал ее за обе щеки, 
тогда как Тэхён наслаждался местным сыром.
Приведя себя в порядок, они вновь двинулись в путь.
Тэхён постарался сделать так, чтобы выглядеть хоть немного старше. Он 
откинул волосы назад, открыв лицо в форме сердечка, и соорудил давно 
вышедшую из моды прическу, которая совершенно ему не шла. Однако со 
своими яркими и блестящими глазами и нежной персиковой кожей он 
решительно ничего не мог поделать.
На случай, если кто-либо заговорит с ними, он решил, что станет хмуриться и 
вести себя крайне сдержанно, чтобы окружающие сочли его серьезным и 
замужним, а не юным и нетронутым.
Потом он принялся расспрашивать Сынхо и, выслушав его сбивчивый рассказ, 
решил, что теперь более-менее представляет историю этой семьи. Живое 
воображение помогло Тэхёну заполнить кое-какие пробелы, но он был уверен, 
что его догадки вполне правильны.
Насколько он понимал, отцом Сынхо был достопочтенный Чон Хосок, который 
женился на матери Сынхо вопреки воле деда мальчика. Молодожены покинули 
25/104

Камберленд, где Чон Хосок прожил всю свою сознательную жизнь, и переехали 
на Юг. Там они обзавелись новыми друзьями и, по словам Сынхо, были очень 
счастливы. Его отец, прекрасный наездник, покупал молодых лошадей, 
объезжал их, после чего перепродавал с большой выгодой для себя.
В полном довольстве они жили в небольшом деревенском доме в графстве Ли 
вплоть до тех пор, пока два года назад Сынхо не исполнилось пять лет. 
Совершенно неожиданно мать Сынхо умерла от пневмонии, которой заболела 
зимой, когда было очень холодно, и, насколько мог понять Тэхён, это случилось 
еще и потому, что за доктором послали отнюдь не сразу.
И муж, и сын были безутешны. Похоронив супругу, Чон Хосок понял, что не 
сможет жить в доме, где они были так счастливы. Не мог он и продолжать 
заниматься выездкой лошадей, что давало им средства для безбедного 
существования. Он решил переехать в Лондон, где на первое время снял для 
себя с сыном маленькую квартирку, чтобы осмотреться и понять, что делать 
дальше.
Тэхёну пришлось восстанавливать историю по тем отрывочным воспоминаниям, 
которые смог вспомнить Сынхо.
По всей видимости, Чон Хосок был молод, красив и обаятелен, поэтому 
пользовался популярностью у многих омег, а одна буквально преследовала его.
А вот Сынхо эта женщина никогда не нравилась. Она лишь делала вид, что 
любит его, осыпая дорогими игрушками, после чего, если верить мальчику, 
убедила отца жениться на ней, хотя тот по-прежнему любил его мать.
Поскольку женщиной она была весьма состоятельной, Тэхён решил, что это был 
весьма разумный поступок.
Но всего через год после того, как они поженились, Хосок упал с лошади во 
время псовой охоты. Прыгая через забор, лошадь споткнулась и рухнула на него 
сверху, придавив своим весом и сломав ему позвоночник, от чего он и умер.
Новая супруга искренне горевала о нем, но при этом отнюдь не желала, чтобы 
сын ее покойного мужа осложнил ей жизнь.
Вместо того чтобы баловать и опекать Сынхо, как раньше, она принялась 
регулярно избивать его и придираться, обвиняя во всех смертных грехах.
Кроме того, она попыталась избавиться от него, написав письмо дяде мальчика, 
Чонгуку, который теперь унаследовал фамильный титул. Она попросила его 
забрать ребенка к себе, но новый лорд Чон не был женат и пребывал в 
постоянных разъездах, а потому ответил, что Сынхо лучше оставаться с ней.
Получив ответ, мачеха, по словам Сынхо, пришла в ярость и жестоко избила его.
— Она меня ненавидит, ненавидит… — всхлипывал мальчик. — И хочет, чтобы я 
умер, как папа.
— Ты должен постараться забыть ее, — попытался утешить его Тэхён. Он не мог 
без слез смотреть на такие страдания, а потому расцеловал мальчика и 
рассказал сказку, чтобы он больше не думал о злой мачехе.
Он спрашивал себя, что будет с Сынхо, если отчим все-таки разыщет его. Тэхён 
понимал, что должен сделать все, чтобы мальчик не оказался вновь на 
попечении мачехи, поскольку был уверен, что та действительно ненавидит его.
Он убедился в своем мнении после того, как они провели ночь в тихой 
26/104

деревушке, в гостинице, которую порекомендовал им владелец платной 
конюшни.
Эта гостиница была чуточку больше той, в которой они останавливались на 
ленч. Их спальни оказались чистыми и сообщались друг с другом, а поданное 
угощение было незатейливым, но сытным и вкусным.
Когда они поднялись к себе, чтобы лечь спать, Тэхён помог Сынхо раздеться. 
Еще вечером он заметил, что рубашка прилипает к спине мальчика. Помогая ему 
снять ее, он пришёл в ужас от того, что увидел: на коже багровели 
многочисленные рубцы, оставшиеся после ударов хлыстом, причем некоторые из 
них кровоточили.
Тэхён упросил супругу хозяина гостиницы дать ему немного смягчающего 
бальзама, который принялся бережно втирать в израненную спину.
Прикасаясь пальцами к ранам, она заметил старые рубцы, которые уже зажили. 
Так что мальчик отнюдь не преувеличивал, когда говорил, что мачеха регулярно 
избивает его.
Омега не мог понять, как можно столь жестоко обращаться с беззащитным 
ребенком. Он уже заметил, что Сынхо вежлив, обладает хорошими манерами и 
ведет себя безупречно. Очевидно, его мать достойно воспитывала сына, а отец, 
судя по всему, был настоящим джентльменом.
Мысль о мужчине, который был так похож на его собственного отца, тут же 
заставила Тэхёна вспомнить об угрозе, исходящей от Пак Ючхона.
Пожалуй, к этому времени отчим уже сообщил ему о исчезновении Тэ, и оба 
альфы, движимые каждый своими амбициями, прикладывают все силы к тому, 
чтобы вернуть омегу обратно.
Немного погодя, уже лежа в постели, он вновь обдумал собственное положение 
и решил, что едва ли Пак Ючхон действительно хотел жениться на нем. Равным 
образом, весьма сомнительной представилась Тэхёну и угроза отчима силой 
отвести его к алтарю, если потребуется.
Если бы речь шла исключительно о деньгах, он еще мог бы извлечь выгоду из 
брака "сына" со столь состоятельным альфой, но это ничуть не повысило бы его 
социальный статус.
В действительности, подумал Тэ, он хотел лишь того, чтобы Тэхён подогревал 
интерес Ючхона к себе, кокетничая с ним, как наверняка бы поступил омега 
постарше и поопытнее, и не противился его ласкам.
Но одна только мысль о том, чтобы поцеловать гадкого старика, вызывала 
отвращение, и Тэхён понимал, что, как бы ни пытался сыграть роль, которую 
навязывал ему отчим, пересилить себя он не сможет.
Представив, что Пак прикоснется к нему хотя бы пальцем, омега содрогнулся от 
ужаса.
«Я ненавижу его, ненавижу, — сказал он себе, — и не вернусь обратно, даже 
если придется умирать с голоду в канаве. Ничто на свете не заставит меня 
вернуться!»
***
Тэхён провел бессонную ночь и на следующее утро поторопился уехать. Ему 
27/104

хотелось оказаться от отчима как можно дальше.
Когда они вновь тронулись в путь, он с облегчением отметил, что лошадь так же 
резва, как и накануне, а кучер — столь же добродушен и предупредителен.
Сынхо заявил, что его спина уже почти не болит, и супруга хозяина гостиницы 
оказалась настолько любезна, что уступила Тэхёну за несколько пенни баночку 
бальзама, который оказал столь живительное и смягчающее действие на раны 
мальчика.
Утро выдалось солнечным, воздух был чист и свеж, так что поездка по сельской 
дороге среди лугов и полей доставляла одно удовольствие. Живые изгороди 
были увиты душистой жимолостью, а поля желтели лютиками.
В этот день они проехали примерно то же расстояние, что и накануне.
В полдень они сытно пообедали и около шести часов вечера остановились на 
ночлег на небольшом постоялом дворе. Гостиница была похожа на предыдущую, 
но оказалась отнюдь не такой уютной и комфортабельной, а поданное угощение 
было съедобным, но и только.
Но Сынхо и Тэхён были рады добраться до постели. Он уже засыпал, когда из 
соседней комнаты донесся пронзительный крик мальчика. На мгновение омеге 
даже показалось, что ему снится кошмар, но тут крик повторился, и он 
поспешно спрыгнул с кровати.
Не тратя времени на то, чтобы накинуть что-то, он распахнул дверь в смежную 
комнату. Перед сном он тщательно запер наружные двери в свою спальню и в 
спальню Сынхо, поэтому подумал, что кто-то вломился к нему.
Но, подбежав к постели мальчика, в лунном свете Тэ увидел, что он цел и 
невредим.
Сынхо спал, но ему снились кошмары.
Омега обнял его, и мальчик вцепился в него обеими руками.
— Спасите меня, спасите! — выкрикнул он. — Не позволяйте ей бить меня. 
Пожалуйста, спасите меня!
— Здесь ты в полной безопасности, Сынхо, — негромко и мягко сказал Тэхён, — 
проснись, это всего лишь дурной сон.
Он открыл глаза:
— Ох, это вы! А я думал, что мачеха.
— Мы оставили ее далеко позади, — принялся успокаивать его Тэхён.
Сынхо вдруг расплакался:
— Мне страшно… Мне очень страшно! Я решил, что она догнала меня… Если это 
случится, она снова будет меня бить!
— Больше никто и никогда не посмеет ударить тебя! Послушай, Сынхо, я 
обещаю, что не позволю никому и пальцем до тебя дотронуться, и ты должен 
мне верить.
28/104

Он и в самом деле твердо решил, что ни в коем случае не позволит этой 
женщине проявлять жестокость по отношению к беззащитному и беспомощному 
ребенку — даже если для этого потребуется вернуться в общество и приложить 
силы к тому, чтобы все осудили миссис Чон за подлое и недостойное поведение. 
Тэхён прекрасно знал, какую силу имеют слухи, и понимал, что в этом случае 
всякий раз при появлении миссис Чон люди станут перешептываться и всячески 
избегать ее.
Но тут омега вспомнил, что для того, чтобы осуществить задуманное, ему 
придется вновь стать дебютантом, выходящим в свет, чего так добивался отчим.
Одна только мысль об этом заставила Тэхёна вздрогнуть, ведь дело было не 
только в Ма Донсоке. Тем не менее все, что предстояло ему, выглядело жалким 
и незначительным по сравнению со страданиями, выпавшими на долю Сынхо.
Поэтому он крепче прижал мальчика к себе и заговорил, стараясь его успокоить:
— Все самое страшное уже позади. Ты будешь счастлив, я обещаю, что никогда 
не допущу того, чтобы ты вернулся к мачехе.
Говоря это, он решил, что любой ценой добьется того, чтобы лорд Чон принял 
племянника, а если он все-таки откажется, Тэ сам станет воспитывать его, пусть 
даже это будет означать очередной вызов отчиму.
Тэхён почувствовал, как Сынхо крепче прижался к нему, и понял, что его слова 
подарили мальчику надежду и успокоение.
Очень бережно он вновь уложил альфочку в постель.
— А сейчас я расскажу сказку, и тебе больше не будут сниться кошмары.
Тэхён погладил его по голове, убрал со лба прядь волос, после чего наклонился 
и расцеловал мальчика в обе щеки.
— Ты так похож на "маму", — сонно пробормотал Сынхо, — и я люблю тебя.
Тэхён снова поцеловал его и подумал, что из всех комплиментов, которые ему 
довелось выслушать, этот был самым искренним.

жүктеу/скачать 440,92 Kb.

Достарыңызбен бөлісу: