Сахалин и Курильские острова в литературе indd

21
тем, чтобы не повесить»
5
. Писатель удерживает 
в своей памяти преступление Ландсберга, суд 
над которым состоялся довольно быстро: летом 
1879 года, спустя несколько недель после убий-
ства. Результаты наказания гвардейского офи-
цера, судя по письмам Достоевского и Гарши-
на, живо обсуждались в первой половине июля 
1879 года. 
Отголоски такой полемики обнаруживаются 
и у Михаила Салтыкова-Щедрина (1826–1889) в 
книге очерков «Круглый год» (1889–1880). При-
мечательно, что в общем содержании этой ра-
боты автор нередко не называет имевших ши-
рокий резонанс событий, но предполагает, что 
эти события могут быть угаданы читателем по 
разным деталям очеркового действия. Анало-
гичный прием использован и в части «Первое 
июня», где содержится детальный разбор лич-
ности Ландсберга через его карьерные устрем-
ления. «Не знаю почему, – пишет Салтыков-Ще-
дрин, – но при встрече с ним (
имеется ввиду со
-
беседник автора. –
отмечено мною.
– 
Е. И.
) мне 
вдруг вспомнился Ландсберг, которого имя в эту 
минуту занимало все умы и который тоже тща-
тельно холил свою карьеру»
6
. Ключевым словом 
в определении того, что толкнуло Ландсберга на 
преступление, становится слово «карьера» (под 
которым подразумевалась и блестящая партия 
в браке, и собственно движение вверх по соци-
альной лестнице). 
В другом очерке «Круглого года» Салтыкова-
Щедрина, в «Первом августе», вновь возникает 
имя Ландсберга: «И в то время, как суд карает 
одного Ландсберга, литература прозревает ми-
риады Ландсбергов, тем более опасных, что к 
ним невозможно применить ни одного из обще-
признанных ярлыков, выработанных отвержен-
ною моралью»
7
. Писатель говорит о том, что 
вариантов убийства множество и каждое из них 
имеет свои чудовищные мотивы, вырабатывае-
мые (оправдываемые) «моралью» преступника.
В статье «Приличествующее объяснение», 
работа над которой велась одновременно с очер-
ками из «Круглого года», Салтыков-Щедрин так-
же называет имя Ландсберга, считая его (наряду 
с другими реально существовавшими лицами) 
одним из типичных персонажей своего времени. 
«Червонные валеты, Юханцевы, Гулак-Артемов-
ские, Ландсберги, – пишет Салтыков-Щедрин, – 
вот истинные герои современности, вот те, кото-
рым жилось хорошо, которым, по крайней мере, 
есть чем помянуть прошлое! Правда, что рука 
прокурора достала их, но разве она достигла ка-
ких-нибудь результатов, покарав их? Разве что-
нибудь предупредила? Ведь не имена важны, 
а факты. Что породило эти факты? Откуда эта 
повсюдная алчность к наслаждениям наиболее 
грубого свойства, сопоставленная с повсюдным 
же равнодушием к общественному делу? Разъ-
яснено ли все это?»
8
И Достоевский, и Гаршин, и более других Сал-
тыков-Щедрин занимают позицию обвинения, 
непринятия Ландсберга. Эта позиция во многом 
совпадает с тем общественным мнением, кото-
рое было сформировано в период судебных и 
послесудебных дискуссий вокруг дальнейшей 
судьбы преступника. При этом Салтыков-Ще-
дрин пытается вскрыть корни преступления 
Ландсберга и подобных ему людей. 
Не менее интересные и более распростра-
ненные упоминания о Ландсберге обнаружива-
ются в «Острове Сахалин» (1895) Антона Чехо-
ва (1860–1904). Чехов, начавший знакомство с 
Сахалином летом 1890 года с Александровской 
слободки, в первые дни своего пребывания на 
каторге волею случая оказывается в доме Ланд-
сберга. В «Острове Сахалин» Ландсберг описан 
предельно лаконично и сдержанно. На то, види-
мо, были свои причины. Так, Чехов деликатно 
ограничивается только тем, что называет на-
чальную букву фамилия Ландсберга, не желая 
лишний раз напоминать читателям о том, что, 
вероятно, и спустя годы, доставляло физиче-
ские и эмоциональные страдания сахалинскому 
каторжнику. 
В кратком изложении основных тем второй 
главы «Острова Сахалин» есть эпизод с назва-
нием «Обед у г. Л.». Именно в этой части Чехов 
рассказывает о Ландсберге. Приведем с незна-
чительными купюрами этот отрывок: «В полдень 
я ходил по слободке. На краю слободки стоит хо-
рошенький домик с палисадником и с медною 
дощечкой на дверях, а возле домика в одном с 
ним дворе лавочка. Я зашел купить себе чего-
нибудь поесть. «Торговое дело» и «Торгово-ко-
миссионный склад» – так называется эта скром-
ная лавочка в сохранившихся у меня печатном 
и рукописном прейскурантах – принадлежит 
ссыльнопоселенцу Л., бывшему гвардейскому 
офицеру, осужденному лет 12 тому назад Петер-
бургским окружным судом за убийство. Он уже 
отбыл каторгу и занимается теперь торговлей, 
исполняет также разные поручения по дорож-
ной и иным частям, получая за это жалованье 
старшего надзирателя. <…> Пока я разговари-
вал с приказчиком, в лавочку вошел сам хозяин 
в шелковой жакетке и в цветном галстуке. Мы 
познакомились.
– Не будете ли добры отобедать у меня? – 
предложил он. Я согласился, и мы пошли в дом. 
Обстановка у него комфортабельная. Венская 
мебель, цветы, американский аристон и гнутое 
кресло, на котором Л. качается после обеда»
9
.
Примечательно, что Чехов не оставляет ни 

жүктеу/скачать 1,98 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: