Сборник научных трудов

 

332 

 

 

 

Рис. 4. Национальный костюм населения 

северной части Молдовы. 

 

 

 

 

Рис. 5. Современные костюмы молодых 

дизайнеров Молдовы, навеянные японскими  

(в стиле оригами) мотивами. 

 

 

 

 

 

 

Рис. 6. Молодежные платья, выполненные в технике батик. 

 

333

Б.А. Коников 

Россия, Омск, областной музей изобразительных искусств  

ПОГРЕБАЛЬНЫЙ КОСТЮМ УСТЬ-ИШИМСКОЙ КУЛЬТУРЫ РАЗВИТОГО 

СРЕДНЕВЕКОВЬЯ ИЗ ЮЖНО-ТАЕЖНОГО ПРИИРТЫШЬЯ  

(СОДЕРЖАТЕЛЬНЫЕ И МЕТОДИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ) 

В  последние  десятилетия  отмечается  качественное  наращивание  знаний  о  древнем  и  средневе-

ковом  костюме  народов  Евразии.  Оформилась  отдельная  научная  дисциплина – палеокостюмология 

[29,  с. 7]. Это  закономерный  результат  многочисленных  и  целенаправленных  изысканий  археологов  и 

специалистов  смежных  областей  знания  в  деле  изучения  многозначительной  составляющей  перво-

бытной культуры. 

Для  реконструкции  средневекового  костюма  населения  западносибирской  равнины  имеются 

благоприятные предпосылки. Накоплен колоссальный фактический материал, связанный с убранством 

костюма,  до  наших  дней  дошли  многочисленные  остатки  одежды  из  погребальных  комплексов.  По 

отдельным  территориям  проделана  серьезная  работа  по  изучению  и  идентификации  остатков  одежды 

[4].  Имеются  доказательные  разработки  в  области  методики  реконструкции  костюма  западносибир-

ского населения раннего железного века и средневековья [2; 3]. Благоприятствует этому и возможность 

корректного  использования  данных  исторической  этнографии,  прежде  всего,  по  костюму  и  одежде 

обских угров [9; 13; 14; 22; 23]. Для воссоздания некоторых деталей средневекового костюма оправдан-

но привлечение фольклора коренного населения Западной Сибири [6]. 

Вместе  с  тем,  на  пути  к  решению  этой  важной  культурологической  задачи  есть  и  определенные 

препятствия. Не столь представителен, как, например, на Алтае или в Южной Сибири, местный иконо-

графический материал. Ценные для нашей темы археологические коллекции не обработаны, и пока не 

изданы.  Полнее  должны  быть  методические  аспекты  описания  погребений.  Осложняет  процесс  ре-

конструкции полифункциональность отдельных групп украшений. Так, металлические бляшки-наклад-

ки или крестовидные бляшки могли быть связаны с поясным набором, но они же служили и украше-

нием конской амуниции [21]. И число таких примеров можно увеличить. Зачастую научные издания в 

части, касающейся костюма, содержат лишь перечисление украшений костюма [26, с. 198–199]. 

Настоящее сообщение посвящено содержательным и методическим вопросам реконструкции усть-

ишимского  костюма  развитого  средневековья.  Усть-Ишимская  культура  представлена  значительным 

числом погребений Х–ХIII вв. н.э., раскопанных в могильниках южно-таежного Прииртышья. Какая-то 

часть материала опубликована [5]. 

Антропологический  материал  и  погребальный  инвентарь  позволяют  выделить  следующие  типы 

костюма:  предводителя-главы  патриархальной  семьи,  профессионального  воина,  мужской,  женский  и 

подростковый костюмы рядовых общинников, а также ритуальный костюм. Согласно принятой в исто-

рической этнографии (В.Н. Белицер) классификации – все перечисленные типы относятся к обрядовому 

костюму. 

Костюм предводителя вычленяется на основании нескольких формальных признаков. Это место-

положение могилы в центре крупного по размерам кургана, столь же крупных размеров могилы, обяза-

тельная парность (мужчина и женщина), а также состав инвентаря, включающий и экстраординарные 

вещи. 

К числу последних, например, относится бронзовая тордированная гривна, найденная рядом с кур-

ганным могильником Малая Бича IV. У зажиточных слоев древнерусских деревень Х–ХIII вв. подобные 

гривны считались достоянием местной знати [17; 25, с. 55–56]. 

Априори  в  состав  костюма  воина-предводителя  следует  включить  шлем  или  кожаный  головной 

убор. На существование шлема указывают косвенные данные, в частности, бронзовые антропоморфные 

личины  с  выразительной  передачей  конического  шлема  составленного  из  отдельных  пластин [5, рис. 

240]. Форма шлемов или кожаных уборов, судя по их изображениям, была вариабельной. 

Ряд погребений воинов Усть-Ишима позволяют говорить о вхождении в убранство защитного дос-

пеха: чешуйчатого панциря и кольчуги. Почти полностью уцелевший панцирь из множества железных 

прямоугольных пластин открыт в погребении № 1 Аргаиз I. Характер крепления пластин между собой и 

к  основе  был  аналогичным  тем,  что  отмечен  на  сопредельных  территориях в  рассматриваемую  эпоху 

[20,  рис. 17, 21]. В  кургане  № 15 Усть-Ишим I исследовано  ограбленное  погребение  воина;  среди 

уцелевших предметов инвентаря – железный наконечник копья, а также крупные фрагменты шерстяной 

и кожаной одежды с прикипевшими к ним фрагментами и целыми экземплярами железных панцирных 

пластин. В погребении № 4 кургана № 1 Малая Бича IV, вместе с многочисленным и выразительным 

инвентарем (в его составе – железный боевой топор), находился фрагмент железной кольчуги. 

 

334 

Непременной  частью  воинского  костюма  являлись  наборные  пояса.  Они  обнаружены  в  боль-

шинстве  неграбленых  мужских  захоронениях  Усть-Ишима I. Их  связь  с  поясом  подтверждается 

местоположением  металлических  деталей – накладок  и  наконечников  ремня – в  развернутом  виде  на 

тазовых  костях.  Согласно  местной  традиции,  пряжки  отсутствовали;  их  помещали  отдельно.  Так,  в 

погребении  № 1, курган  № 6 Усть-Ишим I, бронзовая  пряжка  сросткинского  типа  с  остатками 

однополосного кожаного ремня шириной 4 см лежала в бронзовом котле. На тазовых костях воинского 

погребения № 5 из кургана № 1 Малая Бича IV располагался пояс, от которого сохранилась бронзовая 

пряжка с железным язычком. Детали поясного набора на тазовых костях погребенного в кургане № 1 

погребение № 4 Малая Бича IV находились на тазовых костях; пряжка «традиционно» отсутствовала, а 

сам пояс был украшен бронзовыми наконечниками ремня и сердцевидными бляшками. И.Е. Скандаков 

открыл  в  одном  из  курганов  IХ  века  у  д.  Междуречье  Тарского  р-на  Омской  обл.  хорошо  сохранив-

шуюся  железную  саблю  со  слабоизогнутым  клинком  в  деревянных  ножнах,  деревянные  накладки  на 

рукоять  крепились  с  помощью  заклепок,  с  наборным  поясом,  который  состоял  из  бронзовых  и 

железных  пряжек,  бронзовых  сердцевидных  накладок,  наконечников  ремня  и  обойм.  Пояс  лежал  на 

тазовых костях человека в развернутом виде. Согласно реконструкции И.Е. Скандакова к поясу через 

распределительные  кольца  и  кожаные  ремешки  крепились:  сабля  и  мешочек  из  ткани,  в  котором 

находилось железное кресало и два камня [18]. К поясу, как свидетельствуют материалы кургана № 3 

Малая  Бича IV, крепился  кожаный  футляр,  в  котором  находились  железное  кресало  с  бронзовой 

зооморфной  рукоятью  и  два  камешка – кремня.  В  нескольких  захоронениях  Усть-Ишима,  на  тазовых 

костях,  обнаружены  бронзовые  якоревидные  привески,  предназначенные  для  крепления  к  поясу 

указанных выше предметов. 

К  воинскому  убранству  относятся  металлические  и  костяные  щитки,  предохранявшие  руку  от 

удара тетивой при стрельбе из лука. 

Женская погребальная одежда может быть восстановлена в следующих деталях. В кургане № 15 

Паново I на  женском  черепе  открыта  кожаная  лента,  сохранившаяся  благодаря  тому,  что  вся  была 

закрыта бронзовыми украшениями. Этот убор представлял собою кожаную ленту шириной около 3 см, 

с помощью ниток к ней крепились бронзовые височные украшения. Археологические остатки кожаных 

головных  повязок  зафиксированы  у  многих  народов  Евразии.  В  эпоху  раннего  средневековья  они 

встречаются в женских погребениях финно-угров Прикамья [7]. 

Головные  повязки  сохранялись  в  убранстве  женского  костюма  вплоть  до  ХХ  века.  Так 

Н.Ф. Прыткова  пишет: «у  южных  хантов  (рр.  Иртыш,  Салым)  еще  в  начале  нашего  века  бытовали 

женские  головные повязки…  Они назывались  саравать.  Такая  повязка  состояла  из  полоски  бумажной 

ткани,  которая  охватывала  голову  и  завязывалась  на  затылке» [12, с. 33]. Н.Ф.  Прыткова  высказала 

мысль  о  том,  что  южно-хантыйские  головные  повязки  были  заимствованы  у  татар.  В  свете  находок, 

сделанных  в  пановском  кургане,  можно  сделать  вывод  о  том,  что  головные  повязки  были  известны 

предкам южных хантов. К этому выводу пришла Н.В. Лукина [9, с. 221]. Возле женских черепов, как 

правило, находились бронзовые височные кольца (погребение № 1, курган № 1 Усть-Ишим I). Височ-

ные бронзовые кольца – подвески относятся к украшениям, употребляемым модницами развитого сред-

невековья  на  разных  территориях.  Так,  В.П.  Левашова,  посвятившая  специальную  статью  височным 

кольцам  русских  деревень  Х–ХIII  вв.,  отмечает: «обычай  носить  височные  кольца  особенно  пышного 

расцвета достиг в эпоху ХI–ХII вв.» [8]. В Омском Прииртышье, как и в древнерусской деревне, без-

раздельно господствовали проволочные височные кольца. 

В  состав  украшения  костюма  входили  подвески  из  темно-  или  светло-синей  ляпис-лазури;  так  в 

погребении № 3 кургана № 1 Малая Бича IV возле черепа лежало по одной подвеске, третья находилась 

у  запястья  правой  руки,  а  четвертая  несколько  в  стороне  от  скелета.  Как  известно: «Цвет  хорошего 

лазуревого (лазурного – Б. К.) камня должен быть темно-синий или синий» [15, с. 312]. 

К образцам женского пояса следует отнести остатки кожаного ремня длиной 12 и шириной около 

2 см из кургана № 6 Усть-Ишим I. На внешней его стороне сохранились следы от круглых (бронзовых?) 

бляшек, располагавшихся в один ряд, на расстоянии 3–5 мм друг от друга, и крепившихся к основе с 

помощью шпеньков и заклепок. Очевидно, женские пояса фиксировались при помощи бронзовых фи-

гурных застежек, бытовавших в тюркоязычной среде. Некоторые являлись точной копией привозных, 

другие, сохраняя основные параметры привозных, были приспособлены к местным традициям. Так, на 

одной из бронзовых застежек из Кипы III просматривалось изображение медвежьей головы. Сюжет, как 

известно,  характерный  для  угорской  среды.  Одним  из  предназначений  пояса  было  крепление  к  нему 

бытовых  предметов.  Так,  в  погребении  № 2 кургана  № 2 Усть-Ишим I на  тазовых  костях  женского 

скелета  лежал  железный  нож.  Женские  пояса  исторических  угров  также  украшались  металлическими 

накладками, стеклянными бусами и бисером [29, с. 71]. 

Один из сложных в методическом отношении вопросов – использование стеклянных разноцветных 

бус,  обнаруженных  в  разных  местах,  и  в  различном  количестве  в  погребениях.  Отталкиваясь  от  их 

местоположения, можно прийти к прямолинейному выводу о связи бус с головными уборами, поясами, 

одеждой и обувью. Однако, это согласуется и с наблюдениями этнографов (В.Н. Чернецова, Н.Ф. Прыт-

 

335

ковой, Е.Г. Федоровой и др.) о широком использовании именно южными хантами стеклянных бус в уб-

ранстве костюма. В частности, у них на грудь, на края пол, подола и рукава нашивались низки бисера, 

которые сочетались с металлическими подвесками и бусами [24, с. 89–90]. Однако нельзя исключать, 

что  бусы  могли  нашиваться  на  какие-то  погребальные  покрывала,  чье  использование  отмечено  в 

практике обских угров исторического времени. 

Приведем  несколько  примеров.  Так,  в  насыпи  кургана  № 13 Усть-Ишим I обнаружено  беспоря-

дочное  скопление  из 395 разноцветных  стеклянных  бус.  Скопление  входило  в  состав  жертвенного 

комплекса или кенотафа вместе с «мужскими» (железные стремена, бронзовые детали поясного набора) 

и «женскими» (серебряные серьги – подвески) предметами. Эти бусины небольших размеров: диаметр 

составляет 0,2–0,5 см., т.е. они близки к бисеру. Их характеризует необычайное разнообразие окраски и 

формы. 

К излюбленным украшениям относятся синие бусины с ребристой поверхностью. Они известны в 

курганах Усть-Ишим I, Ильчибага I, Кипы III. Только в насыпи кургана № 1 Малая Бича IV собрано 11 

зонных синих и голубых бусин с ребристой поверхностью диаметром до 1,5 см, длиной до 1,3 см. 

Бусы из других материалов в Усть-Ишиме редки. На «втором» месте стоят бронзовые бусы «фла-

кончики». А.А. Спицын писал, что они «служили не столько украшением шеи, сколько в качестве укра-

шения тех ниток, на которые подвешивались амулеты» [19, с. 32]. 

География их распространения сопоставима разве только с бронзовыми бубенчиками: они найде-

ны в курганах Приладожья и Белоозерье, в половецких курганах европейских степей, в Прикамье [10, 

с. 84; 19, табл. ХХХVI, 8; 20, рис. 83.28]. 

В  убранство  женского  костюма  входили  и  разнотипные  металлические  браслеты.  Так,  в  кургане 

№ 1  Малая  Бича IV бронзовый  проволочный  браслет  был  одет  на  правую  предплечевую  кость;  на 

запястье правой руки находился широкий бронзовый пластинчатый браслет т. н. «обского типа». 

Бронзовые  пластинчатые  браслеты  обнаружены  и  в  других  женских  погребениях.  Так,  в  погре-

бение № 3 кургана № 3 Малая Бича IV (погребение центральное и поэтому разрушенное) на фрагменте 

лучевой  и  локтевой  костей  находился  бронзовый  пластинчатый  браслет  со  звероподобно  оформ-

ленными концами. 

Бронзовые бубенчики представлены практически в каждом исследованном женском погребении. С 

полным основанием можно говорить о том, что они являлись самым излюбленным украшением средне-

векового костюма, надо полагать, не только погребального. Исследователь средневековых  древностей 

северо-запада России Н.А. Макаров пишет: «бронзовые грушевидные крестообразные бубенчики были 

излюбленными украшениями древнерусских женщин конца Х – начала ХII вв. Они встречаются по всей 

Руси и на соседних территориях» [10]. В.А. Мальм и М.В. Фехнер также относят бронзовые бубенчики 

к  самой  многочисленной  категории  украшений  населения  Древней  Руси,  причем,  они  чаще  представ-

лены  в  женских,  гораздо  реже  встречаются  в  мужских  и  детских  захоронениях [11]. Как  и  в  одежде 

западносибирского  населения,  бронзовые  бубенчики  входили  в  состав  убранства  головных  уборов  и 

ожерелий, вплетались в волосы или носили возле висков, использовались в качестве пуговиц, а также 

подвесок к поясу и к одежде. 

К  широко  распространенным  образцам  убранства  костюма  относятся  также  бронзовые  кресто-

видные бляшки с петлей на обратной стороне. В ряде случаев сохранился обрывки кожаных ремешков, 

на  которых  было  «нанизано»  до  четырех  бляшек.  Некоторые  исследователи  финно-пермских  древ-

ностей  относят  их  к  убранству  пояса [16, с. 84]. Судя  по  их  местоположению  в  погребениях,  кресто-

видные бляшки служили для украшения и других частей костюма. География распространения такого 

типа  украшений  чрезвычайно  широка – от  Прикамья  до  Приамурья.  По  справедливому  замечанию 

В.Н. Чернецова, этот тип украшений бытовал «бесконечно долго» в среде обских угров [27, с. 181]. 

Омское Прииртышье являлось районом широкого бытования лапчатых подвесок из бронзы и бело-

го  металла.  Они  представлены  разными  модификациями:  натуралистическом  или  в  гипертрофиро-

ванном виде, с разным декором на внешней поверхности. Какие-то из них являлись частью бронзовых 

птицевидные подвесок. Так, в аргаизских изображениях гусей или уток имеются отверстия, к которым и 

крепились  «лапки».  Ареал  распространения  бронзовых  лапчатых  подвесок  очень  широк – от  Сканди-

навии на западе до Енисея на востоке. Более того, с территории обитания финно-угорских народов они 

проникли к тюрко-язычным кочевникам степей Восточной Европы. 

Особое место в убранстве женского костюма занимали т.н. называемые шумящие бронзовые укра-

шения, в разных вариациях найденные в захоронениях Усть-Ишима. К сожалению, большинство из них 

происходит  из  разрушенных  погребений,  что  лишает  возможности  точной  локализации  на  костюме. 

Однако известны им многочисленные аналогии, которые открыты в нетронутых погребениях развитого 

средневековья Приуралья и Прикамья. 

Интересные материалы для реконструкции женского костюма получены в процессе исследования 

Паново I. В погребении женщины 25 лет найдена бронзовая простейшая фибула из согнутой пополам 

проволоки овального сечения. Фибула находилась в области шейных позвонков. 

 

336 

О  погребальном  подростковом  костюме  можно  судить  по  погребению  №1  кургана  № 14 Усть-

Ишим I. Скелет  подростка  сохранился  плохо,  поэтому  установить  точное  местоположение  вещей  на 

скелете трудно. В ногах лежали в один ряд, и почти вплотную друг к другу, восемь крупных овальных 

блях с зооморфным рисунком на внешней поверхности и петлей с обратной стороны; в петлях уцелели 

остатки  кожаных  ремешков.  Подобные  бляхи  в  научной  литературе  интерпретируются  по-разному: 

А.И. Боброва считает их пуговицами [1, с. 44], другие деталями доспеха, третьи – просто украшениями. 

Вплотную к бляшкам лежал железный нож, что делает правдоподобным предположение о бляхах как 

деталях  пояса,  к  которому  крепился  нож  в  ножнах.  Еще  одно  подростковое  погребение  открыто  в 

кургане № 10 Иванов Мыс I. Скелет подростка (его длина 120 см) лежал на спине, в не потревоженном 

виде;  многие  части  скелета  не  сохранились.  В  области  тазовых  костей  лежала  бронзовая  подвеска – 

изображение  зайца.  В  спине  имелось  сквозное  отверстие,  а  внутри  сохранились  остатки  кожаного 

ремня. С внутренней стороны бедренных костей лежала цепочка из колец. Железный нож в деревянных 

ножнах лежал несколько в стороне от пояса, но его присутствие указывает на наличие пояса. 

Ритуальный  костюм  можно  представить  на  примере  погребального  костюма  из  кургана  № 17 

погребение  № 1 Кипы III [5]. В  изголовье  стоял  ковш  из  белого  металла,  а  в  области  ребер  лежали 

четыре  зооморфных,  в  том  числе  две  птицевидных,  подвески.  Использование  бронзовых  зооморфных 

подвесок  в  качестве  убранства  шаманского  костюма  многократно  отмечено  в  этнографических 

исследованиях. 

В качестве материала для изготовления одежды и ее деталей использовалась кожа. В кургане № 6 

погребение № 1 Усть-Ишим I под бронзовым котлом лежал, сложенный вдвое кусок лошадиной шкуры. 

В погребении  № 4 кургана № 1 Малая Бича IV найдены фрагменты обработанной кожи и шерстяной 

материи,  в  которые  была  завернута  бронзовая  тарелка,  стоявшая  в  изголовье  погребенного.  Одновре-

менно с кожей, тканями, шелком население усть-ишимской культуры пользовалось тканями раститель-

ного происхождения. Выше уже отмечалось, что в курганах у д. Айткулово были обнаружены остатки 

меховой одежды, а также бронзовые кольца, нашитые на мех и кожу. 

На повестке дня западносибирской археологии стоит подготовка фундаментальных трудов, посвя-

щенных археологическому костюму древности и средневековья. 

Список литературы 

1.  Боброва  А.И.  О  хронологии  художественных  бронз  Тискинского  могильника // Археология  и  этно-

графия Приобья. – Томск: изд-во Том. ун-та, 1982. – С. 36–46. 

2.  Бородовский  А.П.  К  реконструкции  костюма  племен  Новосибирского  Приобья VI–VII вв. // Источ-

ники и историография. Археология и история. – Омск6 изд-е Омск. ун-та, 1988. – С. 34–56. 

3.  Глушкова  Т.Н.  История  изучения  древнего  плетения  и  ткачества  в  отечественной  археологии. – 

Сургут: РИО Сурут. пед. ун-та, 2006, 2006. – 96 с. 

4. Карачаров К.Г., Ченченкова О.П. Исследования и реставрация материалов из погребения 124 средне-

векового могильника Сайгатинский VI // Проблемы реставрации памятников культуры и искусства в музеях 

Урала. – Екатеринбург: Тезис, 2007. – С. 104–108. 

5. Коников Б.А. Омское Прииртышье в раннем и развитом средневековье. – Омск: Издат. дом «Наука», 

2007. – 466 с. 

6. Коников Б.А. Фольклор народов Западной Сибири как источник по истории первобытного костюма // 

Гуманитарное  знание:  серия  «Преемственность».  Ежегодник. – Омск:  Изд-во  Омск.  пед.  ин-та, 1997. – 

Вып. 1. – С. 47–51. 

7. Крыласова Н.Б. Костюм средневекового населения Верхнего Прикамья // Проблемы финно-угорской 

археологии  Урала  и  Поволжья:  Мат-лы II Урал.археолог.  совещан. – Сыктывкар:  Изд-е  Коми науч.  центра 

РАН, 1992. – С. 34–45. 

8. Левашова В.П. Височные кольца // Очерки по истории русской деревни Х–ХIII вв. – М.: Сов. Россия, 

1967. – С. 23–36. – (Тр. Гос. истор. музея. Вып. 47). 

9. Лукина Н.В. Формирование материальной культуры хантов. – Томск: изд-во Том. ун-та, 1985. – 341 с. 

10. Макаров Н.А. Средневековый могильник Попова на Каргаполье // Кр. сообщения Ин-та археологии. 

– М.: Наука, 1982. – Вып. 171. – С. 80–89. 

11. Мальм В.А., Фехнер М.В. Привески – бубенчики // Очерки по истории русской деревни Х–ХIII вв. – 

М.: Сов. Россия, 1967. – С. 133–148. – (Тр. Гос. истор. музея. Вып. 47). 

12.  Прыткова  Н.Ф.  Головные  уборы // Историко-этнографический  атлас  Сибири. – М.;  Л.:  Изд-во  АН 

СССР, 1961. – С. 33–56. 

13.  Прыткова  Н.Ф.  Типы  верхней  одежды  народов  Сибири // Кр.  сообщения  Ин-та  этнографии. – М.: 

Изд-во АН СССР, 1952. – Вып. 15. – С. 19–22. 

14. Прыткова Н.Ф.Одежда народов самодийской группы как исторический источник // Одежда народов 

Сибири. – Л.: Наука, 1970. – С. 34–79. 

15. Пыляев М.И. Драгоценные камни. Их свойства, местонахождения и употребление. Репринтное вос-

произведение издания 1888 г. – М.: Совместное советско-австрийское предприятие «Х.Г.С.», 1990. – 404 с.  

16. Савельева Э.А. Пермь Вычегодская. – М.: Наука, 1971. – 131 с. 

17. Седова М.В. Ювелирные изделия Древнего Новгорода (Х–ХV вв.). – М.: Наука, 1981. – 196 с. 

 

337

18. Скандаков И.Е. Наборный пояс и сабля из Тарского Прииртышья // Четвертые исторические чтения 

памяти М.П. Грязнова. – Омск: Изд-во Омск. ун-та, 1997. – С. 47–56. 

19.  Спицын  А.А.  Древности  Камской  Чуди  по  коллекции  Теплоуховых. – СПб.:  Тип.  Императорской 

АН, 1902. – 108 с. – (Материалы по археологии России, издаваемые Археологической комиссией. № 26).  

20. Степи Евразии в эпоху средневековья // Археология СССР. – М.: Наука, 1981. – С. 190–200. 

21. Тишкин А.А., Горбунова Т.Г. Методика изучения снаряжения верхового коня эпохи раннего железа 

и средневековья. – Барнаул: изд-во Алт. ун-та, 2004. – 125 с. 

22. Федорова Е.Г. Историко-этнографические очерки материальной культуры манси. – Л.; Наука, 1993. 

– 231 с. 

23.  Федорова  Е.Г.  О  значении  предмета  (на  примере  плечевой  одежды  хантов) // Модель  в  культуро-

логии Сибири и Севера: Сб. науч. трудов. – Екатеринбург: УрО РАН, 1992. – С. 34–67. 

24. Федорова Е.Г. Украшения верхней плечевой одежды народов Сибири (ханты, манси, ненцы, энцы, 

нганасаны, кеты, эвенки, эвены, чукчи, коряки) // Сб. Музея антропологии и этнографии. – Л.: Наука, 1988. – 

Т. 42. – С. 86–104.  

25. Фехнер М.В. Шейные гривны // Очерки по истории русской деревни Х–ХIII вв. – М.: Сов. Россия, 

1967. – С. 56–67. – (Тр. Гос. истор. музея. Вып. 47). 

26. Финно-угры и балты в эпоху средневековья // Археология СССР. – М.: Наука, 1987. – 509 с. 

27. Чернецов В. Н. Нижнее Приобье в I тыс. н.э.: обзор и классификация материала // Материалы и ис-

следования по археологии СССР – М.; Л: Изд-во АН СССР, 1957. – Вып. 58. – С. 136–245. 

28. Шатилов М.Б. Ваховские остяки // Тр. Том. краевед. музея.– Томск, 1931. – Т. IV. – С. 67–89. 

29. Яценко С.А. Костюм древней Евразии. – М.: Вост. лит., 2006. – 662 с. 

жүктеу/скачать 13,81 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: