Studwood ru рефераты, курсовые, дипломные

Одной из основных проблем, связанных с залогом имущественных прав, является решение вопроса о возможности использовать заложенное право и о том, какой из сторон договора такое право принадлежит. Неоднозначность, существующая в отношении возможности применения норм о владении и пользовании предметом залога к заложенному имущественному праву, обусловлена в первую очередь тем, что передача имущественного права в большинстве случаев влечет прекращение данного права у первоначального обладателя. При рассмотрении залога прав с такой позиции правомерен вопрос о том, не превращается ли в таком случае залог в продажу имущественного права с предоставлением возможности обратного выкупа в случае надлежащего исполнения основного обязательства, т.е. в механизм, аналогичный древнеримской fiducia, в силу которой «вещь, предназначенная служить обеспечением долга, передавалась кредитору тотчас же при самом заключении обязательства и притом в полную собственность лишь с личным обязательством кредитора вернуть ее по уплате долга» [20, с. 213]. Например, Л.А. Новоселова, рассматривая конструкцию «залога права с передачей его залогодержателю», наиболее вероятным аргументом, который можно привести, отвергая такой подход, считает следующий довод: «уступка права (цессия) залогодателем залогодержателю означает «полный» переход права, в связи с этим к отношениям сторон нельзя применять нормы о залоге, в силу которого на предмет залога создается «ограниченное» право» [21, с. 326]. Полагаем, что приведенные автором аргументы (выделение «залоговой уступки», «уступки особого вида»), направленные на опровержение указанного довода, недостаточно обоснованны для того, чтобы охарактеризовать обеспечительную сделку, связанную с передачей кредитору принадлежащего должнику права требования, в качестве залогового механизма. Более того, такая передача в любом случае повлекла бы прекращение залогового обязательства в силу совпадения должника и кредитора в одном лице вследствие приобретения залогодержателем предмета залога. Таким образом, полагаем, что не совсем верно характеризовать залог имущественных прав как разновидность цессии. Как было справедливо отмечено в юридической литературе, «этим путем достигается правильное описание внешнего процесса, однако не выясняется разница между правомочиями обыкновенного цессионария и положением залогодержателя в данном случае» [21, с. 326].

На первый взгляд, в пользу позиции о неприменимости к залогу прав положений о передаче залогодержателю правомочий по владению и пользованию предметом залога могут быть истолкованы нормы ГК РК, устанавливающие виды залога и их особенности. В ст. 303 ГК РК введена новая классификация залога, в соответствии с которой предусмотрены следующие виды залога: ипотека, заклад и залог имущественных прав. При этом заклад и ипотека различаются между собой в зависимости от того, во владение какой из сторон договора залога передается заложенное имущество, в то же время критерием выделения третьего вида – залога прав – является передаваемое в залог имущество. Не затрагивая вопроса о целесообразности такой классификации, рассмотрим проблему использования прав, передаваемых в залог.

Основной вопрос, на который необходимо дать ответ, сформулируем следующим образом. Применимы ли к залогу прав нормы ГК РК, регулирующие владение и пользование предметом залога? П.п. 1 и 2 ст. 303 ГК РК регулируют владение и пользование предметом залога только в отношении заклада и ипотеки. Означает ли такой подход, что правила о владении и пользовании предметом залога не распространяются на залог имущественного права? Данная проблема неоднозначно решается и на практике.

Так, в договоре залога доли участия в товариществе с ограниченной ответственностью стороны предусмотрели, что залогодержателю передаются право голоса и право на получение части чистой прибыли. При рассмотрении данного условия на предмет соответствия законодательству возникло сомнение относительно того, возможно ли иметь указанные права, не являясь участником товарищества. Аналогичная ситуация в отношении залога акций прямо урегулирована Законом РК «Об акционерных обществах» в пользу допустимости передачи данных прав залогодержателю: ч. 2 п. 1 ст. 31 Закона РК «Об акционерных обществах» предусматривает, что акционер имеет право голоса и право на получение дивидендов по заложенной им акции, если иное не предусмотрено условиями залога. В то же время в отношении залога доли участия в хозяйственном товариществе национальное законодательство аналогичной нормы не содержит. В связи с этим представляется необходимым рассмотреть вопрос о том, возможно ли применение по аналогии соответствующей нормы Закона РК «Об акционерных обществах» или в силу отсутствия нормы, прямо предусматривающей такую возможность, стороны договора залога доли участия в хозяйственном товариществе не вправе предусмотреть передачу залогодержателю права голоса и права на получение части чистого дохода.

Представляется, что данную проблему и вопрос о владении и пользовании заложенным правом вообще можно решить посредством пересмотра концепции традиционного права собственности путем его распространения на объекты, прежде не включавшиеся в категорию объекта права собственности. На страницах юридической литературы такая возможность была предложена Ю.Г. Басиным: им, в частности, был выделен «особый вид права собственности – собственность на права, служащие предметом гражданского оборота» [22, с. 17]. Представляется возможным говорить о применении (с известной степенью абстракции [23, с. 91]) традиционной триады прав владения, пользования и распоряжения в отношении имущественного права. Такой подход, в свою очередь, позволит применить к залогу имущественных прав нормы о владении и пользовании заложенным имуществом и однозначно решить рассмотренную выше проблему, связанную с передачей залогодержателю правомочий по использованию доли в уставном капитале товарищества с ограниченной ответственностью, не прибегая к аналогии закона. Другими словами, к залогу прав должны применяться нормы, регулирующие пользование предметом залога, в частности п. 3 ст. 315 ГК РК, в соответствии с которым залогодержатель вправе пользоваться предметом залога в случаях, предусмотренных договором залога. При этом применение к имущественным правам триады прав владения, пользования и распоряжения даст возможность избежать риска подмены конструкции залога продажей с правом обратного выкупа. Необходимо также отметить, что предпосылки для такого решения вопроса содержатся и в законодательстве. Например, в соответствии с п. 1 ст. 883 ГК РК при учреждении доверительного управления имуществом доверительный управляющий обязуется осуществлять от своего имени управление переданным в его владение, пользование и распоряжение имуществом. В свою очередь, п. 1 ст. 885 ГК РК прямо закрепляет, что объектом доверительного управления может быть любое имущество, включая деньги, ценные бумаги и имущественные права. Тем самым устанавливается возможность передать имущественное право во владение, пользование и распоряжение другого лица.

В контексте возможности передачи заложенного права во владение и пользование залогодержателю интересным представляется анализ практической ситуации, осуществленный Д.А. Братусем. Анализируя возможное развитие ситуации, возникшей в результате передачи в залог права недропользования, принадлежащего ТОО «Ай-Дан», в пользу компании «Storm Resources, inc», автор предлагает рассмотреть случай аннулирования правительством разрешения на залог права недропользования. По мнению автора, в такой ситуации «у компании «Storm Resources, inc» возникнет обязанность за свой счет либо обжаловать данный акт, либо (учитывая отмену разрешительного и введение регистрационного порядка с 01.09.1999.) настаивать на регистрации договора залога по установленной процедуре» [23, с. 91]. На вопрос о том, почему инициировать защиту права в данном случае обязана компания «Storm Resources, inc», автор отвечает следующим образом: «Потому что согласно указанному постановлению Правительства право недропользования передано ей в залог (см. п. 1: «Разрешить товариществу с ограниченной ответственностью «Ай-Дан» передать компании «Storm Resources, inc» в качестве залога право пользования недрами …»). Значит, применимо общее правило пункта 1 статьи 312 ГК РК: за сохранность и содержание заложенного имущества отвечает та сторона договора залога, у которой оно находится». Полагаем, что в процитированных выше положениях Д.А. Братусь отождествляет передачу права в залог и передачу заложенного имущества какой-либо из сторон договора: в рассматриваемом постановлении правительства речь идет о передаче права недропользования в залог, т.е. об обременении данного права залогом, но не затрагивается вопрос о том, во владение и пользование которой из сторон договора данное заложенное право передается. Недопустимость смешения данных двух моментов (момента передачи права в залог и момента передачи заложенного права залогодержателю) вытекает и из норм законодательства: предмет залога передается в залог залогодержателю, но находиться он может у любой из сторон. Однако нематериальный характер имущественных прав приводит к указанному выше смешению при залоге права, в результате чего, как было показано выше, возникает риск неправильного разрешения того или иного теоретического или практического вопроса. Решение проблемы зависит от ответа на принципиальный вопрос о возможности передачи (на период существования залога) залогодержателю правомочий по владению и пользованию заложенным правом.

Исходя из вышеизложенного, полагаем возможным на основании принципа разумной абстракции, предложенного Д.А. Братусем, по аналогии с вещами применить к имущественным правам традиционную триаду правомочий по владению, пользованию и распоряжению. Такой подход позволит более широко применять залоговые нормы к имущественным правам, а также избежать риска подмены конструкции залога механизмом продажи с правом обратного выкупа.

Предлагаем следующий вариант выхода из данной неоднозначной ситуации. По нашему мнению, необходимо ввести родовое понятие передачи авторских прав, которая, в свою очередь, подразделялась бы на уступку, означающую отчуждение авторского права без сохранения его за первоначальным правообладателем, и разрешение использовать объект авторского права, при котором приобретателю предоставляются временные полномочия по использованию объекта авторского права. Однако до однозначного урегулирования данного вопроса на законодательном уровне полагаем, что необходимо включать в договор залога положения, более детально регламентирующие рассматриваемые положения, в частности, предусматривать, на каких условиях будет реализовываться заложенное авторское право в случае неисполнения основного обязательства, включать более детальное определение тех или иных терминов, характеризующих способ передачи авторского права лицу, выигравшему торги, и т.д. В случае передачи авторского права в форме разрешения использовать объект авторского права в договоре залога необходимо отражать положения об исключительности либо неисключительности передаваемых прав.

Специфика авторских прав приводит также к тому, что не все нормы, регулирующие залоговые отношения, применяются к данной разновидности залога. При этом речь идет не только об общих нормах, рассчитанных на применение по отношению к вещам, но и о специальных нормах, распространяющихся только на залог имущественных прав. Так, ч. 4 п. 3 ст. 303 ГК РК предусматривает, что должник заложенного права должен быть уведомлен о залоге. При толковании данной нормы на страницах юридической литературы было высказано следующее мнение. Говоря о залоге авторских прав иным, кроме автора, правообладателем, Д.А. Братусь, ссылаясь на ч. 4 п. 3 ст. 303 ГК РК, выдвигает следующее положение: «В этом случае он уведомляет автора о залоге» [23, с. 91]. Представляется, что такое толкование не совсем верно. Полагаем, что ч. 4 п. 3 ст. 303 ГК РК говорит о должнике права относительного, тогда как субъективное авторское право является правом абсолютным, в связи с чем автор не может быть признан должником переданного авторского права в свете рассматриваемой нормы права. Если же толковать данную норму как применяемую и к абсолютным и к относительным правам, тогда остается неясным, почему Д.А. Братусь в данной ситуации говорит только об авторе, ведь должниками по отношению к субъекту авторского права как права абсолютного является неопределенный круг лиц, но не только автор. На наш взгляд, более верным является такое толкование данной нормы, в соответствии с которым обязанность уведомить должника о залоге возлагается на залогодателя только в случае залога относительного права, следовательно, данная норма не применяется к залогу авторского права.

Определенные вопросы возникают и при анализе судьбы заложенного авторского права при передаче его другим лицам. Одной из особенностей конструкции залога является право следования: «Отношениям по залогу присуще право следования, означающее, что при отчуждении залогодателем заложенного имущества все права и обязанности по залогу следуют за имуществом и переходят к приобретателю» [6, с. 77]. Право следования закреплено п. 1 ст. 323 ГК РК, в соответствии с которым в случае перехода права собственности на заложенное имущество или права хозяйственного ведения им от залогодателя к другому лицу в результате возмездного или безвозмездного отчуждения этого имущества либо в порядке универсального правопреемства право залога сохраняет силу. Применение данных положений к заложенному авторскому праву поднимает некоторые вопросы, разрешить которые представляется достаточно проблематичным при существующем регулировании залоговых отношений.

Как уже было указано выше, можно выделить два способа передачи авторских прав: посредством уступки и посредством предоставления разрешения использовать объект авторского права на основании договора о передаче исключительных прав или договора о передаче неисключительных прав. Рассмотрим ситуацию, при которой залогодателю авторского права договором залога предоставлена возможность распоряжаться предметом залога без согласия залогодержателя. Не вызывает каких-либо вопросов передача заложенного авторского права в форме уступки: при передаче авторского права без сохранения за первоначальным правообладателем право залога сохраняется и обременяет право, приобретенное новым правообладателем. Не совсем однозначной представляется ситуация при передаче авторского права в форме разрешения использовать объект передаваемого права. Проанализируем ситуацию, при которой приобретателю заложенного авторского права предоставляется право использовать объект авторского права на основании договора о передаче неисключительных авторских прав. В таком случае автор вправе заключить аналогичные авторские договоры с иными лицами, при этом количество таких договоров никак не ограничено. Данное явление можно было бы назвать своеобразным «расщеплением» авторского права, и его неизбежным следствием является снижение стоимости такого авторского права и соответственно некоторое снижение эффективности залога, целью которого является создание таких условий, «при которых обязательства исполнялись бы надлежащим образом и (или) гарантировался бы имущественный интерес кредитора» [24, с. 45]. При рассмотрении данной ситуации возникает вопрос о том, действует ли право следования при передаче залогодателем авторских прав иным лицам на основании договора о предоставлении неисключительных прав.

По нашему мнению, для урегулирования данной ситуации целесообразно было бы ввести диспозитивное правило, в соответствии с которым в таком случае передаваемое по договору о передаче неисключительных прав авторское право является свободным от залогового обременения. Полагаем, что введение такого регулирования может быть обосновано следующим положениями. Передача авторского права в форме разрешения использовать объект авторского права не влечет прекращения данного права у залогодателя и в связи с этим не может быть расценена как отчуждение в его чистом виде. Поскольку приобретение временных прав по использованию объекта авторского права по своей природе отличается от окончательного приобретения авторского права, представляется возможным говорить о том, что предоставление таких полномочий не может быть приравнено к отчуждению права. В связи с этим более обоснованной, на наш взгляд, является позиция, в соответствии с которой нормы о сохранении залогового права при отчуждении предмета залога не должны применяться к случаям, при которых приобретателю предоставляется право временно использовать объект авторского права. Однако, принимая во внимание снижение стоимости авторского права в результате заключения нескольких авторских договоров, считаем возможным сформулировать предлагаемую норму в качестве диспозитивной, предоставив сторонам возможность компенсировать упомянутое негативное последствие посредством обременения всех авторских правомочий, передаваемых в отношении определенного объекта.

Отмеченная выше специфика исключительных прав, заключающаяся в том, что ценность авторского права зависит от того, насколько широкий круг лиц имеет возможность правомерного использования объекта авторского права, влечет необходимость для потенциальных залогодержателей иметь информацию относительно количества лиц, которые приобрели разрешение использовать закладываемое авторское право до заключения договора залога. Возможны ситуации, в которых до заключения договора залога автором уже были заключены авторские договоры о передаче неисключительных прав в таком количестве, которое значительно снижает потенциальную стоимость авторского права. При этом, поскольку авторские договоры не подлежат обязательной государственной регистрации, потенциальный залогодержатель не имеет возможности проверить достоверность предоставленной правообладателем информации о состоянии авторского права, которое предполагается передать в залог. Возможным механизмом защиты интересов залогодержателя в таких случаях может быть возложение на залогодателя обязанности предоставить залогодержателю всю информацию, касающуюся ранее заключенных авторских договоров, с детальным урегулированием отношений по возмещению убытков, причиненных неисполнением данной обязанности.

Рассмотренные выше вопросы, связанные с залогом авторских прав, демонстрируют сложности, которые могут возникнуть в процессе применения к авторским правам норм, регулирующих залоговые отношения, которые в большинстве своем рассчитаны на регулирование отношений, связанных с залогом вещей. Ввиду недостаточности законодательного регулирования данной сферы общественных отношений восполнить образовавшийся пробел является задачей гражданско-правовой науки. Таким образом, в связи с тем, что «от совершенства юридических конструкций, их отработанности, «разумности» решающим образом зависит эффективность права, его значение в жизни общества» [25, с. 11], полагаем, что анализ такого правового явления, как залог авторских прав позволит решить не только некоторые прикладные задачи, но и внести свой вклад в процесс совершенствования правовой науки в целом.

Одним из концептуальных положений, имеющих первостепенное значение для института залога имущественных прав вообще и залога авторских прав в частности является, по нашему мнению, возможность расширения традиционного права собственности путем его распространения на имущественные права. Не менее важным вопросом для договоров залога авторского права является разграничение способов передачи авторского права. Ввиду отсутствия единообразия терминологии, используемой в законодательстве, считаем необходимым предусматривать более детальное урегулирование положений, касающихся передачи авторского права в договорах залога, т.е. четко устанавливать в какой форме – уступки авторского права или разрешения использовать объект авторского права – авторское право будет передано победителю торгов в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обеспеченного залогом обязательства. Специфика авторских прав приводит также к тому, что не все нормы, регулирующие залоговые отношения, могут быть применены к данному виду залога. Например, применение такого традиционного элемента механизма залога, как право следования должно различаться в зависимости от того, в какой форме осуществляется передача авторского права. В отношении предоставления разрешения использовать объект авторского права предлагается ввести презумпцию, в соответствии с которой механизм права следования не применяется.