неделю Грег смотрел, как Махмал и его помощники устанавливают
стропила. И вдруг с крыш деревни донесся детский крик. Мальчишки
предупреждали, что по мосту в Корфе направляются чужаки.
Мортенсон, Хаджи Али и Туаа вышли на берег к мосту.
Они увидели
пятерых мужчин. Впереди шел главный — худой, нездорового вида старик,
опиравшийся на палку. За ним — четверо плотных мужчин, вооруженных
дубинками из тополя. Хаджи Али выступил вперед. Старик остановился от
него в пятидесяти ярдах, вынудив вождя Корфе самого подойти к нему для
приветствия.
«Это Хаджи Мехди, — прошептал на ухо Мортенсону Туаа. —
Нехорошо».
Мортенсон уже знал Хаджи Мехди, вождя деревни Асколе. «Он
изображал
из
себя
правоверного
мусульманина,
—
вспоминает
Мортенсон. — Но экономикой долины Бралду Мехди управлял, как
настоящий босс мафии. Он получал процент с каждой проданной овцы,
козы и курицы.
Обирал альпинистов, устанавливая заоблачные цены на
припасы. Если кто-то продавал экспедициям хотя бы яйцо без его ведома,
Хаджи Мехди отправлял к нему головорезов с дубинками».
Хаджи Али обнял непрошеного гостя, но вождь Асколе отказался от
приглашения в дом. «Я буду говорить открыто,
чтобы все меня
слышали, — сказал он, обращаясь к толпе, собравшейся на берегу. — Я
слышал, что неверный собирается отравлять мусульманских детей,
мальчиков и девочек, своей учебой. Аллах запрещает девочкам учиться. Я
запрещаю строить эту школу».
«Мы достроим школу, — спокойно ответил Хаджи Али. — Запрещаешь
ты или нет».
Мортенсон выступил вперед, надеясь разрядить обстановку. «Почему
бы нам не выпить чаю и не обсудить все спокойно?» — предложил он.
«Я знаю, кто ты, kafir, —
сказал Мехди, выбрав для неверного самое
оскорбительное слово. — И мне нечего обсуждать с тобой.
А ты? — обратился он к Хаджи Али. — Разве ты не мусульманин? Есть
только один Бог. Ты поклоняешься Аллаху? Или этому кафиру?
[43]
»
Хаджи Али положил руку на плечо Мортенсона. «Никто еще не помог
моему народу, — сказал он. — Я каждый год плачу тебе деньги, но ты
ничего не сделал для нашей деревни. Этот человек — более мусульманин,
чем ты. Он заслужил мое уважение».
Головорезы Хаджи Мехди нервно теребили свои дубинки. Мехди
поднял руку. «Если ты будешь строить свою школу, тебе придется
заплатить, — сказал он, прикрыв глаза. — Я требую двенадцать самых
больших твоих баранов».
«Как скажешь, — кивнул Хаджи Али, поворачиваясь спиной к Мехди,
чтобы подчеркнуть свое отвращение. — Приведите баранов!»
Достарыңызбен бөлісу: