Учебное пособие Согласно Федеральному компоненту



бет3/23
Дата26.06.2018
өлшемі0,63 Mb.
#44573
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   23

А. С. ХОМЯКОВ
Прежняя ошибка уже невозможна, человек не может уже понимать вечную Истину первобытного христианства иначе как в ее полноте, то есть в тождестве единства и свободы, проявляемом в законе духовной любви. Таково православие. Всякое другое понятие о христианстве отныне сделалось невозможным. Представителем же этого понятия является Восток, по преимуществу же земли славянские и во главе их наша Русь, принявшая чистое христианство издревле по благословению божьему и сделавшаяся его крепким сосудом, может быть в силу того общинного начала, которым она жила, живет и без которого она жить не может. Она прошла через великие испытания, она отстояла свое общественное и бытовое начало в долгих и кровавах борьбах, по преимуществу же в борьбе, возведшей на престол Михаила…, и, сперва спасшая эти начала для самой себя, она теперь должна явиться их представительницею для целого мира. Таково ее признание, ее удел в будущем. Нам позволено глядеть вперед смело и безбоязненно. (183)

Хомяков А. С. Полное собрание сочинений. 2‑е. изд.Т.1. – 1878. – С.151, 152.

Частное мышление может быть сильно и плодотворно только при сильном развитии мышления общего; мышление общее возможно только тогда, когда высшее знание и люди, выражающие его, связаны со всем остальным организмом общества узами свободной и разумной любви и когда умственные силы каждого отдельного лица оживляются круговращением умственных и нравственных соков в его народе. История призывает Россию стать впереди всемирного просвещения; она дает ей на это право за всесторонность и полноту ее начал, а право, данное историей народу, есть обязанность, налагаемая на каждого из его членов.

Хомяков А. С. Полное собрание сочинений. 2‑е. изд. Т. 1. – 1878. – С. 174.

Ей, [Византии], не было суждено представить истории и миру образец христианского общества; но ей было дано великое дело уяснить вполне христианское учение, и она, для всего человечества, для всех будущих веков. Сама империя падала все ниже и ниже, истощая свои нравственные силы в разладе общественных учреждений с нравственным законом, признаваемым всеми; но в душе лучших ее деятелей и мыслителей, в учении школ духовных, и особенно в святилище пустынь и монастырей, хранилась до конца чистота и цельность просветительного начала. В них спаслась наша будущая Русь.

Хомяков А. С. Полное собрание сочинений. 2‑е. изд. Т. 1. – 1878. – С. 219.

[Просвещение народов Запада развивалось быстрее оттого, что оно выросло] на почве древнеримской, неприметно пропитывавшей их началами просвещения, или в прямой от нее зависимости, и оттого, что просвещение их по односторонности своих начал могло, как я уже сказал, развиваться при многих недостатках в жизни общественной и частной; древняя же Русь имела только один источник просвещения – веру, а вера разумная далеко не обнимала земли, которой большая часть была христианскою более по наружному обряду, чем по разумному сознанию, между тем как всесовершенное начало просвещения требовало жизненной цельности для проявления своей животворящей силы.

Хомяков А. С. Полное собрание сочинений. 2‑е. изд. Т. 1. – 1878. – С. 233, 234.

Связь веры с наукою восходит до первого озарения русской земли верою христовою.



Хомяков А. С. Полное собрание сочинений. 2‑е. изд. Т.1. – 1878. – С.247.

Я назвал верою ту способность разума, которая воспринимает действительные (реальные) данные, передаваемые ею на разбор и сознание рассудка. В этой только области данные еще носят в себе (184) своего характера и признаки своего начала. В этой области, предшествующей логическому сознанию и наполненной сознанием жизненным, не нуждающимся в доказательствах и доводах, сознает человек, что принадлежит его умственному миру и что миру внешнему. Тут, на оселке воли, сказывается ему, что в его предметном (объективном) мире создано его творческою (субъективною) деятельностью и что независимо от нее…

Наука должна расширять область человеческого знания, обогащать его данными и выводами, но она должна помнить, самой приходится многому и многому учиться у жизни. Без она также скудна, как жизнь без нее, может быть, еще скуднее.

Хомяков А. С. Полное собрание сочинений. 2‑е изд. Т. 1. – 1878. – С. 22.

Разум жив восприятием явления в вере и, отрешаясь, самовоздействует на себя в рассудке; разум отражает жизнь познаваемого в жизни веры, а логику его законов в диалектике рассудка.



Хомяков А. С. Полное собрание сочинений. 2‑е изд. Т. 1 – 1878. – С. 279.

Философское мышление строгими выводами возвращается к незыблемым истинам веры, а разумность церкви является вывшею возможностью разумности человеческой, не стесняя ее самобытного развития… Науки философские, понятые во всем их живом объеме, по необходимости отправляясь от веры и возвращаясь к ней, в то же время дают рассудку свободу, внутреннему знанию силу и жизни полноту.

Хомяков А.С. Полное собрание сочинений. 2‑е изд. Т. 1 – 1878. – С. 283, 284.

В.С. СОЛОВЬЕВ
Свободная теософия есть органический синтез теологии, философии и опытной науки, и только такой синтез может заключать в себе цельную истину знания: вне его и наука, и философия, и теология суть только отдельные части или стороны, оторванные органы знания и не могут быть, таким образом, ни в какой степени адекватны самой цельной истине. Понятно, что достигнуть искомого синтеза можно, отправляясь от любого из его членов. Ибо так как истинная наука невозможна без философии и теологии так же,как истинная философия без теологии и положительной науки и истинная теология без философии и науки, то необходимо каждыйиз этих элементов, доведенной до истинной своей полноты, получает синтетический характер и становится цельным знанием. Так положительная наука, возведенная в истинную систему или доведенная до своих настоящих начал и корней, переходит в (185) свободную теософию, ею же становится и философия, избавленная от своей односторонности, а наконец и теология, освободившись от своей исключительности, необходимо превращается в ту же свободную теософию…

Под мудростью разумеется не только полнота знания, но и нравственное совершенство, внутренняя цельность духа. Таким образом, слово “философия” означает стремление к духовной цельности человеческого существа – в таком смысле оно первоначально и употреблялось…

С нашей точки зрения, по которой мы признаем мышление только одним из видов или образов проявления сущего, диалектика не может покрывать собою всего философского познания, и основанная на ней логика не может быть всей философией: она есть только первая, самая общая и отвлеченная часть ее, ее остов, который получает тело, жизнь и движение только в следующих частях философской системы – метафизике и этике.

Соловьев В. Философские начала цельного знания // Сочинения: в 2‑х т. Т. 2. – М., 1988. – С. 179 – 181, 227 – 229.

Итак, что же делала философия? Она освобождала человеческую личность от внешнего насилия и давала ей внутреннее содержание. Она низвергала всех ложных чужих богов и развивала в человеке внутреннюю форму для откровений истинного Божества…

И если теперь мы спросим: на чем основывается эта освободительная деятельность философии, то мы найдем ее основание в том существеннейшем и коренном свойстве человеческой души, в силу которого она не останавливается ни в каких границах, не мирится ни с каким извне данным определением, ни с каким внешним ей содержанием… Если кто из вас захочет посвятить себя философии, пусть он служит ей смело и с достоинством, не пугаясь ни туманов метафизики, ни даже бездны мистицизма; пусть он не стыдится своего свободного служения и не умаляет его, пусть он знает, что, занимаясь философией, он занимается делом хорошим, делом великим и для всего мира полезным.



Соловьев В. Лекция “Исторические дела философии” // Вопросы философии. – 1988. – № 8. – С. 118‑125.

Вся наша вселенная, насколько она не есть хаос разрозненных атомов, а единое и связное целое, предполагает, сверх своего дробного материала, еще форму единства… Единство вещественного мира не есть вещественное единство, – такого вообще быть не может… Образованное противовещественным… законом тяготения, всемирное дело есть целость реально‑идеальная, психофизическая… оно есть тело мистическое.



Сверх силы всемирного тяготения идеальное всеединство осуществляется духовно‑телесным образом в мировом теле посредством света и других сродных явлений (электричество, (186) магнетизм, теплота), которых характер находится в таком явном контрасте со свойствами непроницаемого и косного вещества, что и материалистическая наука принуждена очевидностью признать здесь особого рода полувещественную субстанцию, которую она называет эфиром…

Соловьев В. Смысл любви // Сочинения: в 2‑х т. Т. 2. – М., 1988. – С. 540‑542.

Таким образом, мы должны предположить, что атомы, то есть основные элементы всякой действительности, есть живые элементарные существа, или то, что со времени Лейбница получило название монад.

Итак, содержание всего суть живые и деятельные существа, вечные и пребывающие, своим взаимодействием образующие всю действительность, все существующее…

Соловьев В. Чтения о богочеловечестве // Сочинения: в 2‑х т. Т. 2. – М., 1988. – С. 32 – 35,48 – 53.

Понятие развития с начала настоящего столетия вошло не только в науку, но и в обиходное мышление. Это не значит, однако, чтобы логическое содержание этой идеи стало вполне ясным для общего сознания; напротив, это содержание является весьма смутным и неопределенным не только для полуобразованной толпы, толкующей вкось и вкривь о развитии, но даже иногда и для ученых и философов…

Прежде всего развитие предполагает один определенный субъект (подлежащее), о котором говорится, что он развивается; развитие предполагает развивающегося. Это совершенно просто, но тем не менее иногда забывается. Далее, с субъектом развития не может быть безусловно простая и единичная субстанция, ибо безусловная простота исключает возможность какого бы то ни было изменения, а следовательно, и развития… Подлежать развитию, с другой стороны, не может и механический агрегат элементов или частей: изменения, происходящие с гранитной скалой или с кучей песка, не называются развитием…

Ряд изменений без исходной точки и продолжающийся без конца, не имея никакой определенной цели, не есть развитие…

Развитие есть такой ряд имманентных изменений орга нического существа, который идет от известного начала и на правляется к известной определенной цели: таково развитие всякого организма; бесконечное же развитие есть просто бессмыслица…(187)



Соловьев В. Философские начала цельного знания // Сочинения: в 2‑х т, Т. 2. – М., 1988. – С. 141,142.

Существенная особенность философского умозрения состоит в стремлении к безусловной достоверности, испытанной свободным и последовательным (до конца идущим) мышлением. Частные науки, как издавно замечено философами, довольствуются достоверностью относительною, принимая без проверки те или другие предположения…



Соловьев В. Теоретическая философия // Сочинения: в 2‑х т. Т. 1. – М., 1988, – С. 762.

Результат природного процесса есть человек в двояком смысле: во‑первых, как самое прекрасное, а во‑вторых, как самое сознательное природное существо. В этом последнем качестве человек сам становится из результата деятелем мирового процесса и тем совершеннее соответствует его идеальной цели – полному взаимному проникновению и свободной солидарности духовных и материальных, идеальных и реальных, субъективных и объективных факторов и элементов вселенной. Но почему же, могут спросить, весь мировой процесс, начатый природой и продолжаемый человеком, представляется нам именно с эстетической стороны, как разрешение какой‑то художественной задачи? Не лучше ли признать за его цель осуществление правды и добра, торжество верховного разума и воли? Если в ответ на это мы напомним, что красота есть только воплощение в чувственных формах того самого идеального содержания, которое до такого воплощения называется добром и истиною, то это вызовет новое возражение…

Соловьев В. Общий смысл искусства // Сочинения: в 2‑хт. Т. 2. – М., 1988. – С. 397.

Если в божественном существе – в Христе первое, или производящее единство есть собственно Божество – Бог как действующая сила, или Логос, то второе, произведенное единство, которому мы дали мистическое имя Софии, есть начало человечества, есть идеальный или нормальный человек…

София есть идеальное, совершенное человечество, вечно заключающееся в цельном божественном существе, или Христе…

Как божественные силы образуют один цельный, безусловно универсальный и безусловно индивидуальный организм живого Логоса, так все человеческие элементы образуют такой же цельный, вместе универсальный и индивидуальный организм – необходимое осуществление и вместилище первого– организм всечеловеческий, как вечное тело Божие и вечная душа мира. Так как этот последний организм, то есть София, уже в своем вечном бытии необходимо состоит из множественности элементов…

Это второе произведенное единство, противостоящее первоначальному единству божественного Логоса, есть, как мы знаем, душа мира, или идеальное человечество (София), которое (188) содержит в себе и собою связывает все особенные живые существа или души… Душа мира есть человечество‑божественное человечество Христа, тело Христово, или София…



Соловьев В. Чтения о богочеловечестве // Сочинения: в 2‑х т. Т. 2. – М., 1988. – С. 113, 114, 119 , 131. Л. И. ШЕСТОВ

Все, что имеет начало, имеет конец, все, что рождается, – должно умереть: таков непреложный закон бытия. А как с истинами? Ведь есть истины, которых когда‑то не было и которые “возникли” во времени. Таковы все истины, констатирующие факты. В 400 году до рождества Христова не было истины, что афиняне отравили Сократа. В 399 году такая истина родилась. Но значит ли, ?то она будет всегда жить? Если она, как и все, что возникает, должна исчезнуть, то есть если общий закон, который мы с такой уверенностью применяем ко всему существующему, не допускает исключения в качестве априорной истины, то, стало быть, должен наступить момент, когда истина о Сократе умрет, перестанет существовать, и нашим потомкам будет предоставлена возможность утверждать, что афиняне вовсе и не отравляли Сократа, а только “просто” (а то, пожалуй, и не так “просто”!) людям пришлось некоторое, хотя очень продолжительное время, жить в иллюзиии, которую они принимали за вечную истину, забыв случайно или умышленно о “законе” возникновения и уничтожения и его непреложности.



Шестов Л. Афины и Иерусалим. – Париж, 1938. – С. 253.

С. Н. БУЛГАКОВ
Человеческая душа нераздельна, и запросы мыслящего духа остаются одни и те же и у ученого, и у философа, и у художника: и тот, и другой, и третий, если они действительно стоят на высоте своих задач, в равной степени и необходимо должны быть мыслящими людьми и каждый своим путем искать ответов на общечеловеческие вопросы, однажды предвечно поставленные и вновь постоянно ставящиеся человеческому духу. И все эти вопросы в своей совокупности складываются в одну всеобъемлющую загадку, в одну вековую думу, которую думает и отдельный человек, и совокупное человечество, в думу о себе самом, в загадку, формулированную еще греческой мудростью: познай самого себя. Человек познает самого себя и во внешнем мире, в философских учениях о добре и (189) зле и в изучении исторических судеб человечества. И все‑таки не перестает быть сам для себя загадкой, которую вновь и вновь ставит перед собой каждый человек, каждое поколение.

Булгаков С. Чехов как мыслитель. – М., 1910. – С. 8, 9.

Земное человечество есть одно из воплощений Софии…



Булгаков С. Философия хозяйства. – Нью‑Йорк, 1982. – С. 139.

София не только приемлет, не имея, что отдать, она содержит лишь то, что получила себя отданием же Божественной Любви. Она в себе зачинает все. В этом смысле она женственно‑восприемлюща, она есть вечная женственность… Зарождение мира в Софии есть действие всей Святой Троицы в каждой из ее ипостасей простирающихся на восприемлющее существо, Вечную женственность, которая через это становится началом мира…



Булгаков С. Свет невечерний. – М., 1917. – С. 186, 187.

Человек находит себя в Софии… Человеческое творчество – в знании, в культуре, в искусстве – софийно. Оно обосновано реальной причастностью человека к Божьей Софии, приводящей в мир божественные силы Логоса. Человек – носитель Софии, хотя в индивидуальном и самостном бытии он вырван из своего софийного единства. К истине, к которой стремится человек, есть один путь – религиозного подвига. Он становится живым членом Божественной Софии, тела Христова, его Церкви. Он становится прозрачен в своей софийности, раскрывается как София…



Булгаков С. Философия хозяйства. – М., 1912. – С. 140.

Человек, предоставленный своим собственным силам, не может, по учению христианства, окончательно победить в себе греха, превзойти самого себя. Тот свет совести, при котором он видит свою душу, только открывает перед ним всю силу и глубину греха в нем, родит желание от него освободиться, но не дает еще для этого возможности. Человек, предоставленный своим природным силам, должен был бы впасть в окончательное отчаяние, если бы ему не была протянута рука помощи. Но здесь и приходит на помощь искупительная жертва Христова и благодать, подаваемая Церковью Христовой в ее таинствах. Опираясь на эту руку, открывая сердце свое воздействию божественной благодати, усвояя верой искупительное действие Голгофской жертвы, освобождается человек от отчаяния, становится вновь рожденным сыном Божиим, спасается от самого себя, от своего ветхого человека, который хотя и живет, но непрестанно тлеет и уступает место новому человеку… (190)



Булгаков С. Человекобог и человекозверь // Вопросы философии и психологии. Кн. 112. – М. – С. 56, 57.

П.А. ФЛОРЕНСКИЙ
Научная речь – выкованное из повседневного языка орудие, при помощи которого овладеваем мы предметом познания. Суть науки – в построении или, точнее, в устроении терминологии. Слово ходячее и неопределенное, выковать в удачный термин – это и значит решить поставленную проблему. Всякая наука – система терминов. Поэтому жизнь терминов и есть история науки, все равно какой, естествознания ли, юриспруденции или математики. Изучить историю науки – это значит изучить историю терминологии, то есть историю овладения умом предлежащего ему предмета знания. Не ищите в науке ничего, кроме терминов, данных в их соотношениях: все содержание науки, как таковой, сводится именно к терминам в их связях, которые (связи) первично даются определениями терминов…

Технические выражения и обобщающие формулы, словесные или символические, например, алгебраические, – такова первая пара соответственно связанных и взаимно превращаемых ступеней на пути мысли. Всякое техническое наименование, в какой угодно области знания, вводится определением, а это последнее предполагает за собою некоторое экзистенциальное суждение – суждение о существовании того комплекса признаков, который связывается воедино выставляемым определением; это экзистенциальное суждение или эта экзистенциальная интуиция свидетельствует о возможности этого комплекса – возможности внутренней, отнюдь не формально‑логической, но связанной со всем строением данной области познаваемого, возможности, приемлемой всеми закономерностями этой области… Если определение лишено экзистенциальности, так понимаемой, то оно есть лишь пустое притязание, видимость слова, но не слово, ибо мыслится только в качестве звука, сопровождаемого случайными ассоциациями, но не как определенное содержание мысли, и потому беспредметное…

Обиходный язык имеет, в большинстве случаев, известную степень вялости или двусмысленности, подобно тому, как ходячее знание обычно заключает в себе нечто расплывчатое и неопределенное. Это знание имеет дело обычно не с одним только разумом, но обращение более или менее к какой‑либо заинтересованности или возбуждает фантазию; на службе такому знанию и обиходный язык всегда содержит, следовательно, окраску заинтересованности или воображения. Однако, по мере того как наше познание становится вполне точным и чисто разумным, мы требуем также точного и разумного языка…



Флоренский П. Термин // Материалы и сообщения по славяноведению. – М., 1986. – С. 244‑247.

Гений – это сохраненное детство, а талант – сохраненная юность… (191)



Флоренский П. Ближе к жизни мира // Советская культура. – 1988. – 3 нояб.

Я стал на твердую почву, и когда огляделся, то оказалось, что эта твердая почва есть та самая, на которой я стоял с раннего детства…



Флоренский П. Воспоминания // Литературная учеба. – 1988. – № 6. – С. 117.

Я сказал слово “рай”, ибо так именно понимаю своего отца на чистом поле семейной жизни возрастить рай, которому не была бы страшна ни внешняя непогода, ни холод и грязь общественных отношений, ни, кажется, сама смерть…



Флоренский П. Воспоминания // Литературная учеба. – 1988. – №2. – С. 147.

Александр. Это имя соответствует, в основе своей, сангвистическому темпераменту, с уклоном к холерическому. Благородство, открытость настроения, легкость обращения с людьми характерны для этого имени…

Ум Александров четкий и трезвый, слегка иронический, быстр и многосторонен. Но это ум самоудовлетворенный своей гармоничностью, и он боится вопросов, раскрывающих недра…

Благородство этого духовного склада, рыцарственность не есть в нем вспышка и порыв, а склонность, оформленная вроде правила…

Имя Александр хочет быть микрокосмом, и когда получает достаточный питательный материал для оформления, то становится таковым: гений…

Самая программность Александров … имеет источником отсутствие достаточно плотного соприкосновения с космосом… Он монада, не имеющая окон…



Флоренский П. Имена // Социологические исследования. – 1988. – № 6. – С. 65 – 67.

Но вдруг меня пробудило что‑то, какой‑то внутренний толчок. Это не был какой‑либо образ, не была какая‑либо мысль. Может быть, наиболее подходящим было бы сравнить его с электрическим ударом, однако, с тою существенною разницею, что электрический удар ощущается телом, а этот к телу никакого отношения не имел… Это было ощущение, словно сильная воля, безмерно превосходящая мою и безмерно более моей авторитетная, действует на меня раньше, чем сам я успею не только выполнить ее требования, но и сообразить… Этот духовный толчок мгновенно и вполне пробудил меня, причем такое пробуждение похоже, как если бы свалиться с крыши. Таким же порядком он выбросил меня из постели во двор…

Я стоял во дворе, залитом лунным светом. Над огромными акациями, прямо в зените, висел серебряный диск луны, совсем небольшой и до жуткости отчетливый. Казалось, он падает на голову, и от него хотелось скрыться в тень, но властная сила удерживала на месте… Мало‑помалу я стал приходить в себя. Тут‑то и произошло то, ради чего был я вызван наружу. В воздухе раздался (192) совершенно отчетливый и громкий голос, назвавший дважды мое имя: “Павел! Павел!”…Именно зов, – в мажорном ладе, без каких‑либо косвенных оттенков. Он выражал прямо и точно именно и только то, что хотел выразить – призыв… Я хорошо помню и тембр его, не мужской и не женский, упруго звонкий и очень чистый…

Флоренский П. Воспоминания // Литературная учеба. ‑1988, – № 6. – С. 145 – 147 .


Каталог: teach
teach -> «Бөбек» қоры Адамның үйлесімді дамуы институты
teach -> Нұрмұратов с нұрекеева С. С., Сағымбаев Е. Оқырмандарға ұсынылып отырылған бұл антологияның ерекшелігі «Өзін-өзі тану»
teach -> Бағалау критериясы
teach -> Сабақтың тақырыбы: Тілші. Сабақтың мақсаты. Білімділік
teach -> №101 мектеп-лицейінің бастауыш сынып мұғалімі
teach -> Сабақтың тақырыбы: «Екі дос» Сабақтың мақсаты
teach -> Кмм «Шахтинск қаласының әкімдігі №1 жалпы білім беру мектебі» «Тіл мәдениеті»
teach -> Шопаева Саяш Дуанбековна қазақ тілі мен әдебиеті мұғалімі Тренинг сабақ


Достарыңызбен бөлісу:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   23




©engime.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет