В русской культуре
ось к телеге» [Антология, 2012, с. 262], «Старик опять возится около своей оси
жүктеу/скачать 4,52 Mb. Pdf көрінісі
|
form 312-42002
| ось
к телеге» [Антология, 2012, с. 262], «Старик опять возится около своей оси » [Антология, 2012, с. 268], «теперь он стружит ее (ось — М. Г.) тупым стругом, лощит колодкой оболванен- ные места и поет старую сибирскую песню» [Антология, 2012, с. 268], «А как, милый человек, ось крепка будет? [Антология, 2012, с. 268]. Мотивы оси и ее крепости, крепи в рассказе соседствуют. И сам себе старик отвечает: «Вот тот-то оно и есть — крепка» [Антология, 2012, с. 268]. Это он говорит о себе и подобных ему людях в крепости, вну- тренней силе. А дальше он обращается к рассказчику: «А то ноне на- делают разных завитушек на ней, поедут, а она счас — трррес…» [Ан- тология, 2012, с. 268]. В рассказе Григория Иваныча, посвященном старине, поража- ет упоминание о силе людей в прошлом: «Ох, нету прежней крепи!.. Не-ету» [Антология, 2012, с. 253]. Иронически настроенный путеше- ственник не может не признать правоты хозяина заимки: «Но крепь, крепь! Да, тут, пожалуй, можно со стариком и согласиться: в старину живали крепкие люди…» [Антология, 2012, с. 253]. Физическая крепь в сознании собеседника странника соседствует с крепью нравствен- ной, с верой в Бога. Это то, что закаляет человека, делает его непо- бедимым: «А потому, друг великий — в Боге все жили, заповеди все исполняли, друг на друга с обидой не шли. Крепкая вера была!..» [Ан- тология, 2012, с. 253]. Слова старика, обращенные к Стратонычу, можно в полной мере отнести и к рассказчику: «Только трудись, да заповеди сполняй, а бог все даст… Все даст…» [Антология, 2012, с. 254]. Григорий Иванович не умеет говорить хорошо, красиво, как рассказчик, но он делает это от души, его устами говорит народ. 39 Раздел 1. Наши статьи Причем, в молодости, как выясняется, он бродил по горам и до- линам, но не так, как рассказчик, он охотился: «Ходил однова на глу- харей, — выводок заприметил хороший. Ходил, ходил и забрел к де- душке Савелью на пасеку» [Антология, 2012, с. 255]. Ситуация удваи- вается, так как молодой Григорий Иваныч общался с дедушкой Са- велием, а расскачик — с Григорием Иванычем, которого он называ- ет дедушкой [Антология, 2012, с. 250]. У хозяина заимки, когда он вспоминает о прошлом, о смерти Аб- росима, судя по всему, болит душа, а не ноги, как у странника: «Го- лос Григория Иваныча замирает, падает. Потом старик шевелится, швыркает носом и сморкается в одежину» [Антология, 2012, с. 256]. Способность к настоящему чувству демонстрирует не только хо- зяин заимки, но и солдатка, его невестка. Ее переживания при полу- чении письма от мужа являются тому подтверждением: «У нее катят- ся из глаз слезы» [Антология, 2012, с. 259] (ср. со слезой, которая ка- тится из глаз несчастной овечки. Именно здесь, по Исакову, заключа- ется настоящее, здесь заключается правда жизни). Рассказчик гово- рит: «Нет, я совсем не понимаю этих слез» [Антология, 2012, с. 259]. Старик по-своему интерпретирует эти слезы: «Ну, распустит теперь нюни-то! — машет рукой Григорий Иваныч. — Жалкует по нему, вишь…» [Антология, 2012, с. 259]. Жалкует, жалеет, т. е., любит. Это- го не может не признать и странник: «Да, лицо у нее помято, припух- ли и глаза, но ведь это значит только то, что года не убили у нее люб- ви к мужу» [Антология, 2012, с. 260]. То, что происходит между На- тальей и рассказчиком, он не называет любовью: «Нет, не под силу ей противиться этой жүктеу/скачать 4,52 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|