Весеннее равноденствие

Глава 15. Заговор. Начало
POV Джаспера
Пахло йодом и слегка — протухшими моллюсками. На берег набежала невысокая 
волна, когда она схлынула, мое холодное неподвижное тело еще немного 
погрузилось в серый мокрый песок. Под правой икрой, ненавязчиво щекоча, 
копошилась мелкая креветка. Ветерок порывисто дунул, и через меня 
перекатилось несколько сухих прошлогодних листков. Я лениво проследил за 
ними взглядом.
Неподалеку графитово-серая птица копалась в полужидком месиве из песка и 
мелких раковин, выклёвывала криль. Пока солнце еще не скрылось за облаком, с 
десяток таких же подошли ко мне чуть ли не в упор, чтобы рассмотреть, что это 
такое странное сверкает. Любопытные и отчаянные — как Ли.
Обычно животные боятся таких как я и держатся подальше. Конечно, когда 
могут, потому что от вампира невозможно уйти. А тут… Или они уже привыкли 
не бояться на этом отдаленном, лишенном людей и хищников острове, то ли не 
чувствовали от меня опасности. Я действительно был сыт и доволен, 
расслаблен. Невыразительное неустанное, до предела надоевшее першение в 
горле — вампирская жажда — не беспокоило меня уже несколько часов. Может, 
поэтому я и сам не чувствовал себя чужеродным, лишним в этом мире 
чудовищем.
Вялые мысли едва скользили в голове, как серые тучи в высоком небе. Я 
сознательно избегал думать о чем-то конкретном. Временами я воскрешал в 
себе воспоминание, лучшее в моей второй жизни — чтобы затем насладиться 
послевкусием, как будто это снова произошло со мной только что. Ли в моих 
объятиях, почти голая, доверчивая, теплая. Ее маленькое с изгибами тело 
окутано моим, значительно бо́льшим, шелковая обжигающая кожа, волосы, 
теплым ароматным одеялом накрывающие мою ладонь у ее шеи, опьяняющий 
запах, который будто до сих пор призрачно проступал среди соленого морского 
дыхания — этого было вполне достаточно, чтобы чувствовать себя счастливым. 
Но вкус ее крови на моем языке… Это было ни на что не похоже. Я не пил, а 
смаковал, и истекал ядом, как никогда в жизни. Это не был голод, по крайней 
мере, не такой. Я не смог бы описать вкус, кажется, я и не помнил, может это 
был не совсем вкус, потому что все мои чувства в тот момент разразились 
безумием. Ли наполнила меня до отказа, а я хотел наполнить ее. Это был 
чистейший катарсис — просветление, вознаграждение после страшных мучений. 
В основном эмоциональное, но и чувственное, сексуальное тоже. И его было так 
много — трудно было поверить, что это все только мое. Может, она тоже 
чувствовала нечто похожее? Я не знал наверняка.
Ли вела себя как обычно. Но ведь она искусно притворялась. Не для того, чтобы 
показаться лучше или какой-то другой — не так, как притворялся я — она 
скрывала свою уязвимость. И кто мог бы ее в том обвинить?
Я и сам не знал, что мне делать со своей уязвимостью, зависимостью. У меня 
была целая куча неотложных дел — очистить на завтра поле от кустов, 
позаботиться об одежде для Ли, и это я совсем забил на те проекты, для 
которых нанимал оборотня… Вместо этого я махнул на безлюдный остров среди 
Тихого океана — предаваться воспоминаниям и мечтам.
134/364

В какой момент все стало так… безнадежно? Я мог легко игнорировать свое 
влечение, пока это была лишь похоть, и когда Ли не было рядом. Теперь я думал 
о ней все время. Еще вчера мне казалось, все поправится, стоит ей только 
уехать в колледж. Теперь я ждал этого с отчаянием. Я мог бы себя уговорить, 
что это только из-за жажды, которую очевидно утоляла именно Ли. Но нет. Я 
хотел, чтобы она все обо мне знала — больше, чем когда-либо знала Элис. Часть 
меня бесилась и противилась этим несвойственным моей натуре 
эксгибиционистским вывертам. Несмотря ни на что, мне было важно ее мнение. 
Обо мне настоящем, а не той хорошо натренированной демо-весии.
Я действительно когда-то мечтал о соединенной — уже и забыл, так давно это 
было — вампирше, которая приняла бы меня всего, без притворства. Особенно 
остро — сразу после расставания с Марией. Тогда я не мог одолеть чувство, что 
это со мной что-то не так.
Подобные мне всегда воспринимали меня со страхом — из-за шрамов. Конечно, 
были и те, кому это нравилось. В конце концов, и у Теда Банди
[6]
было 
множество поклонниц. Но я никогда не оправдывал надежды тех вампирш, 
которые западали на мои шрамы. Они хотели грубости, доминирования, а мне 
это осточертело еще в клане Марии. Это тоже был не я. Были и такие, до 
которых сарафанное радио доносило слухи о моём специфическом таланте. И 
они, подавляя отвращение, желали попробовать меня как экзотическое 
удовольствие, а распробовав, желали повторения — еще и еще, все так же через 
неприятие. Тогда мой дар только все портил для меня.
С человеческими девушками было и проще и сложнее одновременно. Они 
действительно были увлечены и благосклонны. Так, что их влечение не могло не 
отразиться хотя бы частично во мне. Но после оргазма наступала короткая фаза 
отрезвления, нечувствительности к вампирскому шарму, и часто я снова 
оказывался там, где был: страх и неприятие. Я так и не захотел обратить ни 
одну.
Элис приняла меня. По большей части. Благодаря ей я обрёл семью. И пусть 
Элис не была той самой, но мы жили с двумя истинными парами. Это было почти 
то же самое, потому что я эмпат. Я даже мог ненадолго воспроизвести это 
чувство в себе. Я мог бы внушить его Элис, но не считал, что имею на это право. 
И в отличие от Питера и Шар, среди Калленов я не был третьим лишним.
Уже некоторое время во мне назойливо скреблась мысль, которую я старательно 
выталкивал на задворки подсознания. Но сегодня Ли сказала, что не чувствует 
моего вампирского запаха. То есть совсем? Я мог бы влюбить ее в себя… С 
помощью дара, конечно. Никогда такого не делал, но знал, что мог бы. Все что 
было нужно — внушать ей безоблачное счастье всякий раз, когда мы вместе. И 
чем дальше — тем меньше она будет сопротивляться. Во-первых, это уже будет 
что-то вроде рефлекса. Во вторых — кто в здравом уме будет сопротивляться 
тому, чтобы чувствовать себя счастливым? Она поверит, что это любовь. А я могу 
успокаивать совесть тем, что счастье — это на самом деле не любовь и даже не 
симпатия, этим я не нарушил бы ее личные границы.
К сожалению, я осознавал, что именно счастье — стратегически правильная 
эмоция. Навязанная любовь и фальшивое доверие исчезнут вскоре после того, 
как Ли окажется дальше от меня и моего влияния. Если развеется чувство 
счастья — логично, потому что «любимый» далеко.
135/364

Не знаю, что именно меня сдерживает: остатки совести, или то, что у меня есть 
Элис… Слава богу, у меня есть Элис!
Не знаю, как это могло совмещаться с моим инфантильным желанием не 
притворяться перед Ли. И я все ещё не мог совсем не притворяться. Меня 
ломало, что-то во мне сопротивлялось. Я мог сказать правду, но испортить все 
интонацией. Или солгать, но так, чтобы она не поверила… Очень трудно 
отказываться от укоренившихся привычек.
Я вскочил, разогнался на берегу, пробежался еще немного по поверхности воды, 
как чёртов Иисус, и, замедлившись, погрузился в океан с головой. Как будто 
соленая прохладная вода действительно могла вытеснить или смыть мои 
больные фантазии. Не могла. Стало только хуже, когда пространство 
сократилось до монотонного гула в ушах и сотни ярдов мутной толщи воды, 
сквозь которую еще доставало мое вампирское зрение. Эта иллюзорная 
изоляция напомнила, как Ли испугалась, что станет изгоем среди своих. Я 
пообещал ей… Не знаю что — наверное то, что она никогда не будет одинока…
Пока я был с ней, то хотел ее защищать — от опасности, обид, печали, страха. А 
когда она была далеко, то хотел ее рядом — желательно, надежно и надолго, 
любым способом. Если стая отвернется, я стану ей утешением.
Это уже целый Эдвард на шкале одержимого мудачества или до сих пор всего 
половина? Нет, это невыносимо!
Я доплыл до острова и надел мокрые боксеры. Остальная одежда и рюкзак 
остались на материке. Странно, что я беспокоился о таких мелочах. Если бы кто 
то из людей увидел, как я сверкаю на солнце, будто елочная игрушка, то было 
бы все равно, есть ли на мне трусы. Теперь небо было более или менее плотно 
покрыто облаками. Я снова нырнул и быстро поплыл под водой. С той 
предельной скоростью, чтобы не потерять единственный предмет одежды. Я 
вынырнул ровно там, где планировал, и быстро взобрался вверх по отвесному 
склону, потом на сосну — за вещами. Сотовой связи не было. Оделся и побежал 
на северо-восток, домой. Через несколько десятков миль зазвонил мобильник.
Это был Питер.
— У меня возникло ощущение, что ты хотел со мной поговорить.
— Вчера, так что ты теряешь кондиции.
— А я думаю, что ты только что созрел.
Возможно, так оно и было. Но я до сих пор не знал, что собираюсь рассказать. 
Исповедаться?
— Как Шарлотта? — прибег к нейтральной теме. Как это жалко...
— Как всегда, — нетерпеливо фыркнул Пит, — так тебя достала пикси? У вас 
«кризис»?
Последнее он произнес с ядовитым сарказмом. Элис любила всякие такие 
избитые эвфемизмы — не в контексте нас, конечно, ведь у нас с ней все было 
запредельно, стерильно идеально. Но о ком-то другом — с видимым сочувствием 
136/364

и затаенным превосходством…
— Почему ты так решил?
Ну а действительно? У меня был стабильный счастливый брак. Пока я вдруг не 
сошел с ума — но Элис здесь ни при чем.
— Если бы ты кого-то выпил, так бы и сказал, а не спрашивал, как там Шар. И 
раз уж Белла теперь вампир, ты не мог бы съесть кого-нибудь настолько 
важного, чтобы этим нельзя было пренебречь. Так что?
— Хотел бы я тебя увидеть, дружище, — вздохнул я.
— Такого я не почувствовал, так что, наверное, не очень.
Ненадолго повисла пауза. Питер делал вид, что не подгоняет и не вытягивпет из 
меня. Конечно, самый большой сплетник и доставучий проныра в мире…
— Элис здесь ни при чем. Это все я.
— Ну а как же! Да проснись, чувак! Пикси эксплуатирует твое чувство вины! Всё 
время! , — последнее он проникновенно протянул, как усатый нянь в детсаду.
— При чем здесь это?
— Да при всем! Она все время навязывает тебе мысль, что ты хуже нее, что ты 
ее якобы не достоин, что ты должен прыгать до небес от радости, потому что 
она тебя осчастливила благосклонностью. И — замолчи! Потому что это не так! 
Не знаю, кто бы еще выдержал такую ​​адскую дамочку.
— Питер, остынь.
— О, ну конечно! Питер, остынь — передразнил он.
— Меня все устраивает, Пит.
Наш разговор вошел в привычную колею, и я, как всегда, отбивался заученными 
фразами, на автомате, без всякого вдохновения.
— Да ясно, что не все!
— Я нанял оборотня, чтобы закрыться от дара Элис…
Питер сначала растерянно умолк, а потом произнес театральным трогательным 
тоном:
— Ого… наш мальчик вырос. И чем ты занимаешься, пока Элис не видит?
— В основном исхожу слюной. На оборотня. Она девушка.
Пит снова несколько секунд молчал, а потом разразился смехом.
— Ну ты и извращенец! Это пикси тебя довела. Друг, тебе нужен отпуск. И 
полноценное питание, конечно! Надеюсь, что тебе просто скучно, и твой мозг 
137/364

еще можно спасти.
— Как знать. Я не буду пить из людей. Не хочу.
— В каком смысле — не хочешь пить из людей? Из-за Калленов? — в его голосе 
отразиласть настороженность.
— Совсем не хочу. Физиологически.
— Капец…
— Я нормально себя чувствую. Даже лучше. Наверное, это связано с той 
девушкой оборотнем — Ли.
Я поспешил успокоить друга, потому что мысленно представил, как Пит с 
Шарлоттой примчатся меня спасать. Это было бы крайне невовремя.
— Ну, это возможно, теоретически… Она ведь магическое существо… Но это 
должно быть добровольно с ее стороны… Так у вас интрижка, настоящая?
— Не придумывай, ничего такого!
— А как же… А я еще думал, что у тебя скучная жизнь. Жалел тебя, бедолагу… 
— Пит произнес это с нотками зависти, — но лучше уж оборотень, чем твоя 
манипуляторша. Может, это только ступенька на пути к чему-то стоящему…
Я хотел его придушить. Он обесценил сразу и Элис, и Ли. И не знаю, что меня 
зацепило сильнее. Я уже хотел прекратить этот бессмысленный разговор. Но 
Питер почувствовал и заговорил серьезно и без наездов:
— Постой, друг. Будь на чеку, и не дай себя заморочить. Каждый раз, когда ты 
что-то делаешь не так, Элис использует это в свою пользу. Милосердно тебя 
прощает, и ты опять как послушный щенок возле нее. Каждый раз твой срыв — 
подарок для нее. Я вовсе не уверен, что она не устраивает это нарочно время от 
времени. Не представляю, что это будет, если ты отмочишь что-то вроде 
интрижки, и она тебя поймает, а потом простит…
— Питер, это смешно. Ты впадаешь в конспирологию, — я обессилено вздохнул.
Мы распрощались, а я задумался. Я точно знал, что если отмочу «интрижку», то 
возврата уже не будет. Не такой я вампир, чтобы поставить под угрозу 
счастливый многолетний брак ради просто секса с красивой девушкой. И, к 
сожалению, теперь уже речь шла не только о сексе. И хорошо, что я не мог сам 
по себе закрутить интрижку. Ли должна по меньшей мере не возражать.
О хитрых планах Элис — полный бред. Пит предвзят. В такие моменты мы 
действительно были ближе, чем когда-либо. Она поддерживала меня, ободряла, 
окружала заботой. Каждый раз говорила, что для неё это ничего не меняет… 
Она точно не подстраивала. Скорее, давала этому произойти, если видела 
наперед.
Я добежал до Форкса в какие-то невероятные рекордные сроки, так что 
голодание не сказывалось на моих способностях. И это я два дня подряд носился 
в режиме невидимки, а он был довольно энергоёмкий.
138/364

Не сворачивая домой, я добежал до поля, поубирал большие ветки и самые 
крупные камни. Их было немного. А еще вырвал самые большие кусты, наросшие 
здесь за последний год. Базы отметим завтра. Было бы нелишне 
потренироваться с Ли. Неясно, то ли я так переживал за игру, то ли просто 
соскучился.
Позвонил Роуз и попросил помочь с одеждой для Ли, если ей нужно будет 
превращаться прямо на поле. Я уговорил себя, что обратился к сестре 
исключительно потому, что Элис была не способна принять в качестве 
приоритета удобство, а не внешний вид.
Домой я вернулся в шесть. Там была только Эсми, готовила на кухне.
— Помочь? — спросил я.
— Спасибо, я справлюсь, — улыбнулась она.
Я вымыл руки.
— Это был повод, чтобы приобщиться. Я хотел бы принять участие.
Эсми удивилась, потому что я никогда не интересовался кулинарией. Это 
действительно совершенно бессмысленное для вампира умение.
— О, тогда конечно! — она искренне обрадовалась — я только начала, так что 
можно скорректировать планы, желаешь приготовить что-то особенное?
Я был полейшим нубом, поэтому мы готовили согласно планам Эсми. Она объяла 
меня своей теплой, недушной материнской любовью, будто я был ей родной сын. 
Я не встречал другой такой. Как эмпат я мог сказать это наверняка. Она 
заметила странный оттенок моих глаз, но не стала допытываться. Мы хорошо 
поработали — иногда в уютной тишине, иногда разговаривая об искусстве и 
всякой всячине.
Когда мы поставили последнее блюдо — мясной пирог — в духовку, я поднялся в 
свой кабинет. Сидел в полной темноте. По правде, мне до сих пор хотелось 
компании Эсми, но я не мог придумать нейтральный непринужденный повод. 
Хотелось с помощью её тихого счастья (теперь, когда проблемы с Эдвардом и 
Беллой были позади) приглушить свои собственные мятежные чувства. А может, 
я хотел ее молчаливой поддержки…
Все то, что я получал от Элис, а теперь не мог… И не она — та, кто мне в этом 
отказал. Я сам все испортил. И продолжаю лажать дальше.
Мне хотелось забыться во сне — как тогда с Ли. А если проснусь — то чтобы все 
сомнения были позади, и чтобы все было как прежде. Я помнил тот свой сон: 
палящее техасское солнце, травяной запах саваны и еще конского пота, гнедой 
конь Лаки подо мной. Сон был такой же невнятный и запылённый, как в моей 
человеческой жизни. Я был один и оглядывался, ожидая, ища кого-то еще — Ли? 
Какая бы она была в том моем сне — как сейчас, или в индейском традиционном 
наряде? На техасских индейцах вичита одежды было немного.
Телефон пискнул о текстовом сообщении. Оно было от Ли. Ей удалось! Я думал, 
139/364

что ее шансы стремятся к нулю, и скорее дразнил ее чувствительную к вызовам 
упрямую натуру. А она взяла и сделала — не представляю, как. Просто заткнула 
за пояс няшку Карлайла и всезнающего Эдварда. Джейк тоже смог выбить 
разрешение только для Ренесми, но не для Беллы, когда она стала вампиршей. 
По моему лицу расплылась улыбка, которую никто сейчас не мог бы оценить. Я 
очень гордился ею, Ли.
Снаружи послышались шаги, потом стремительный бег по лестнице, и через 
секунду ко мне ворвалась Роуз.
— А чего ты в темноте сидишь? Идем, Джаз! — она схватила меня за обе руки и 
потащила к двери.
— Куда?
— На охоту, дурашка. Завтра игра, не хочу выиграть у вашей команды с 
разгромным счётом, так не интересно.
Мне не нужно было на охоту, но мы уже спустились и вышли во двор. За 
грядками с георгинами Эсми (они еще и не взошли, но осенью здесь будет 
красиво) к нам присоединился Эммет.
— Где Элис?
— С Эдвардом и Беллой. Как всегда, сплетничает о чём-то с Эдом, — она ​ 
закатила глаза.
Роуз так же не нравилось быть на виду у этих двоих, как и мне. Я почувствовал 
облегчение, что Элис не с нами, а потом сразу вину за своё облегчение. Еще 
лучше было не встречаться с Эдвардом — сейчас, когда я все время думал о Ли и 
едва мог это контролировать. Роуз порывисто обняла меня за талию одной рукой 
и прижалась щекой к моему плечу, Эммет шёл по другую сторону от меня.
— Соскучилась по тебе. Тебя в эти дни не поймать! Я купила все для Клируотер. 
Завтра будет отличный день. Мы чуть не подрались с Эмметом, а потом с Элис. 
Без тебя — это просто кошмар…
Она трещала взволнованным голосом, и в эмоциях тоже было волнение, не такое 
легкомысленное, как она пыталась показать, а еще любовь. Она переживала из-
за меня. Я почувствовал жгучую благодарность — свою, конечно — и выпустил 
немного наружу, чтобы она знала. Роуз подняла ко мне лицо и солнечно 
очаровательно улыбнулась, ее темные из-за жажды глаза трогательно сверкали.
— Да, чувак, к хорошему быстро привыкаешь. Как ты мог бросить меня на 
растерзание этим двоим?
— Хватит ныть, медвежонок! Джаз все время с нами, а ты от одного раза 
поплыл, — она недовольно фыркнула.
— У Джаза иммунитет. Да? — это было ко мне, а потом снова к Розали, — Он уже 
неделю с этой мегерой волчицей, и они до сих пор друг друга не поубивали. 
Даже конечности на месте.
Эммет принялся ощупывать мое плечо, локоть…
140/364

— Она тебе ничего не оторвала?
— Как видишь… И все остальное тоже на месте, — поспешил уточнить я, — я 
одолжил твои черные штаны Пума, и не знаю возвращать ли, я их надевал на 
голое тело.
— Я их тоже надевал на голое тело. Живи теперь с этим! — Эммет громко 
заржал.
— Если она тебя обидит, скажешь мне. Я ей быстро накручу хвост.
Сестричка оторвалась от меня, упёрла руки в боки и пнула камень.
— Роуз, я тебе не беспомощный слюнтяй.
— Ой, знаю я… Как поставить на место девушку — так вы и онемеете, ведь она 
слабого пола… А всякие наглые девки пользуются безнаказанностью.
— И не говори, Рози, — тоскливо простонал Эммет.
Роуз сердито взглянула на Эмма и обхватила обеими руками меня под локоть. 
Она все еще тревожилась. И у Эммета в эмоциях было обеспокоенное 
любопытство, а еще немного раздражения — тусклого, так что не ко мне и не к 
Роуз, а скорее из-за к каких-то недавних прошлых событий.
Они были с Элис, и, наверное, заметили изменения, которые произошли в наших 
отношениях, но не спрашивали. Эммет лишь казался неловким и прямодушным, 
но на деле он весьма тонко чувствовал момент, воздерживаясь от своих шуток, 
когда они были неуместны, а когда все же шутил — это было самое то, чтобы 
снять напряжение и посмотреть на ситуацию сверху.
Меня тронула их попытка приободрить, очень. Не знаю, как они развлекали 
Элис, но я не ожидал от них поддержки. Это же Элис — любимица в семье. А я 
паршивая овца, всегда как будто на периферии. Если пикс им что-то рассказала, 
то они должны бы принять ее сторону. Я бы и сам принял ее сторону, если бы 
был только наблюдателем.
Как бы там ни было, не думаю, что она действительно рассказала. Элис обычно 
игнорировала то, что ее огорчало. Будто я сейчас действовал как-то иначе…
Мы добежали до гор, и я выпил рысь, чтобы не разочаровывать семью. Это было 
почти никак. Бывало и хуже, а сейчас просто как что-то лишнее. Уже неплохо. 
Эммет нашел двух медведей, так что наша дальняя пробежка оказалась не до 
конца бесполезной.
На обратном пути в нескольких милях от дома я уловил эмоции Элис и Эдварда. 
От Элис — азарт, обида, злорадство. От Эдварда — враждебная 
сосредоточенность. Он тоже меня уловил, и я ощутил ментальный удар. 
Заносчивый недотелепат хотел прочесть меня. Я вытеснил наружу мысли об 
углеродных нанотрубках, валентных орбиталах, квантовой теории, выстроил в 
воображении белок на многие сотни аминокислотных звеньев, вывел несколько 
термодинамических уравнений с доказательством и еще кучу всего. Надеюсь, у 
мудака заболит голова, пусть он и чёртов вампир.
141/364

Мне вдруг захотелось убраться в наш с Ли уединенный дом. Но я подавил этот 
порыв. Элис имеет право сердиться. Но я никак не мог себя уговорить, что лезть 
ко мне в голову это типа норм. Попривыкали! Раньше у них хотя бы был 
благовидный повод — моя жажда.
По крайней мере, Элис точно не настроена на секс. Никогда бы не подумал, что 
обрадуюсь этому факту. Я уже знал, что предприму вялую попытку соблазнить 
жену и быстро отступлю под ее «не в настроении». Тем более, я мог легко 
поддерживать ее нежелание, не опасаясь, что она передумает.

жүктеу/скачать 1,61 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: