Весеннее равноденствие

— Что ты такое?! Этого не могло произойти! Я ведь тебя даже не знаю… — она 
заплакала.
Жаль. Я обнял ее, внушая умиротворение вплоть до отключки и выпил. Она не 
боялась, и ей даже не было больно. Я это знал, но Эду было недоступно мое 
шестое чувство, даже когда я вспоминал, а он читал меня.
Я подождал до двух ночи, когда улицы окончательно опустели. Завернул ее 
тело в простыню и на вампирской скорости вынес в пригород в лес. Могилу 
вырыл руками — для вампира это не сложно — и похоронил Хэтти. Я скрыл от 
Эдварда тот момент, как зачитал над могилой молитву, потому что так был 
воспитан, хотя уже давно не верил в бога.
А потом рванул к заливу. Плавал, вымывал из-под ногтей землю и горечь — из 
мыслей. Я успокаивал себя тем, что Хэтти все равно умерла бы. Не тогда — так 
сорок лет спустя… И Эду не нужно было знать, что обычно я просто выносил 
тела своих жертв на свалку, или топил в реке, или сжигал в уединенном месте.
Я открыл глаза и посмотрел в перекошенное от ярости и отвращения лицо 
Эдварда, его глаза напоминали черные колодцы. Мне даже стало весело. 
Странная нервная реакция. Он ведь может сказать Элис… Или всем остальным. 
Это было бы некстати, но я не жалел, что он увидел. Ему стоит научиться 
уважать чужие тайны.
Я повернулся к Ли, она смотрела на меня не мигая, ненадолго зыркнула на Эда 
— и снова на меня.
Она вздрогнула, заозиралась по комнате в поисках часов и облегченно 
вздохнула.
— Мистер и миссис Каллен, я уже пойду. Хочу быть дома, когда мама приедет с 
работы.
Эсми вскочила с места.
— Соберу тебе поесть.
Ли снова смутилась. И уже начала отказываться.
— Так и знал, что ей не понравится. Это моя вина, из меня скверный повар. 
Прости, Эсми.
Ли вспыхнула гневом и сказала более сердито, чем хотела:
— Все было очень вкусно. Мне ужасно понравилось. Я возьму кесадилью.
— Я так рада, солнышко. Джаспер подвезёт тебя. Да, сынок?
— Конечно.
Я принялся помогать Эсми. Она не собиралась ограничиваться кесадильей. А Ли 
вышла на террасу и там рассерженно притопывала босыми ногами. Однако 
наиболее ярко я все еще чувствовал гнев и отвращение Эда. Хорошо же его 
проняло.
163/364

По дороге в машине Ли была тихая и больше не сердилась. Я ехал как мог 
медленно, чтобы она не заподозрила, что я делаю это намеренно. И она, как 
будто, не обращала внимания. Я соскучился по ней, когда мы только вдвоем. Но 
сейчас я чувствовал отстранённость. Мою. Или одну на двоих. Было что-то 
неправильное в том, что она ехала рядом со мной, убийцей, так расслабленно и 
отрешённо. Хорошо, что она не читает мысли…
–Так ты боксируешь?
— Бросила, когда стала оборотнем, потому что с новой силой нечаянно калечила 
спарринг партнеров, — задумчиво, нейтрально, отстраненно.
— Грустишь?
— Немного. Я пошла ради Сета, потому что он очень хотел, но один боялся. 
Дедушка Адли был в восторге, а родители не очень, — она грустно улыбнулась.
— И как? Ты крутая? — я был уверен, что да.
— Я все стараюсь делать хорошо, за что бы ни взялась. Перфекционизм… это 
хлопотно, — вздохнула.
Мы умолкли. А потом спросила она:
— Ты будто тоже грустишь?
Зря она спросила. Да, воспоминание о Хэтти не прошло для меня даром. Почему-
то я думал, что оно осталось в далеком прошлом, но вампиры не меняются… 
Наши чувства так же свежи, даже спустя многие годы… И мой дар помогал 
обуздать их лишь отчасти.
— Нет.
Я сам себе не поверил, но сказал, как получилось.
— Ты думал о чем-то болезненном. А потом Эдвард разозлился.
Она развернулась ко мне всем корпусом, поджав под себя левую ногу, и 
пристально всматривалась в мой профиль. Я видел это боковым зрением, потому 
что упрямо смотрел на дорогу и молчал.
— Я в детстве мечтала о балете. Но танго лучше.
Это она к чему? Я втупился в дорогу, будто это действительно имело смысл.
— Потанцуешь со мной?
— Что, сейчас?
Я не выдержал и бросил на неё взгляд. Она смотрела на меня сердито и 
сосредоточенно.
— Вот именно.
164/364

— Это неуместно. Я забыл телефон дома, — я солгал, потому что на самом деле 
забыл его еще раньше здесь в машине, в бардачке.
— У меня есть с собой плеер.
Она вытащила со дна своего рюкзака крошечный немного устревший mp3 плеер 
и, высоко подняв его в руке, покачала, словно заезжий фокусник — маятником 
на сеансе гипноза. Ли продолжала прожигать во мне дыру сердитым взглядом.
— Как ты себе это представляешь в лесу, без нормального пола?
— Пока никак. Но мы можем попробовать.
Я решил ее игнорировать. Минуты через три она снова злобно процедила:
— Блонди, я не буду предлагать дважды.
— Это угроза? — я охренел, честно говоря.
— Думай, что хочешь.
Я резко затормозил. И сидел некоторое время сжав руль так, что пластиковая 
обшивка продавилась. Я выскочил из машины, мне действительно казалось, что 
я вот-вот вспыхну под ее взглядом. Вампиры вообще-то весьма 
легковоспламеняемые создания. Она подвернула штанины джинсов еще на 
несколько отворотов к тем, которые покрывали разницу в их с Роуз росте, 
теперь они не доставали до косточек, и вылезла за мной. Схватила меня за 
запястье и потащила в сторону от дороги. Наши ноги вязли в мокром месиве из 
полусгнивших прошлогодних листьев и опавшей хвои. Она стала передо мной, 
положила мою правую руку себе на талию, и только тогда принялась искать в 
плеере трек. Нашла. Взяла меня в стойку.
Я смотрел на нее раздраженно и не шевелился.
— Веди, — она злобно прищурила глаза.
Я повел. А она взбесилась.
— Что-то не так, дарлин? — насмешливо спросил я.
— Не так. Всё не так!
Я двигался как робот и ждал, пока ей надоест.
— Я не в настроении, если ты не заметила.
Она несколько минут терпела это неловкое топтание, и все-таки надумала. 
Отпрянула от меня, выдернула ладонь из моей и резко отвернулась, но я 
заметил, что на ее глазах блестели слезы. Какого черта она плачет? Еще минуту 
назад сердилась. И я понятия не имел, был ли это действительно плач, или 
манипуляция, или злые слезы от бессилия. Я дал себе ментального пинка и 
сосредоточился. Ее эмоции — это был сплошной хаос и какофония — чего там 
только не было… Как и у меня, наверное. Или половина из этого хаоса была моя, 
165/364

другая — ее.
— Постой!
Я догнал ее в три стремительных шага, схватил за руку, вклинился впереди нее 
и снова взял в стойку. Собственно, это было нечто среднее между стойкой и 
объятиями. Я снова повел ее, на этот раз без музыки, только под стук её сердца, 
осторожно, с тревожной мыслью, что теперь уже она без настроения. Ли не 
поднимала головы. В самом деле, она была вялая и эмоционально обессилевшая. 
Я прижал ее ближе к себе, она уютно устроилась в моих объятиях и постепенно 
успокоилась. Наконец все стало как надо.
Я до сих пор чувствовал себя монстром, лишней в этом мире, отторгаемой 
опухолью, но Ли будто была со мной по одну сторону, внутри моего пузыря 
дисгармонии. Она не была чудовищем, как я. И не заслуживала того, чтобы быть 
с чудовищем — однако была со мной. Я слишком эгоист, чтобы желать ей 
лучшего, я желал ее рядом с собой, во мне, вокруг меня.
Она иногда напевала что-то из танго, а иногда — я. Когда напевала она, то это 
было точь-в-точь то, что раздавалось в моей голове. Может, Эдвард как-то 
передал ей отпечаток своих способностей?.. Это было бы ужасно.
Уже смеркалось, когда она наконец высвободилась из моих объятий:
— Извини, я не объясню, что это было — сама не понимаю.
Она склонила голову под предлогом того, чтобы переплести пучок из волос. И 
новый был почти такой же неряшливый. Однако когда она ненадолго 
распустила волосы, на меня повеяло запахом шампуня, которым я сам часто 
пользовался. И теперь, с примесью ее собственного запаха, это было… Я 
неосознанно шагнул ближе.
— Ничего, дарлин. После ментальной атаки может наступать период 
эмоциональной нестабильности. Даже меня проняло, хотя я имею некоторый 
опыт.
— Эдвард? Раньше такого не было, когда он переводил наши волчьи мысли. 
Наверное… По крайней мере, я не замечала.
Она отошла от меня, кажется, без всякой цели, чтобы просто двигаться. А я, 
лишенный ее жара, возможно впервые за свою вампирскую жизнь почувствовал 
холод.
— Тогда он не ломился внутрь. Он легко считывает поверхностные мысли, 
желательно, вербализированные, или тщательно визуализированные. Но не что-
то абстрактное или образное. Чтобы узнать что-то большее, нужно приложить 
усилия.
В Ли вспыхнул гнев и страх.
— Не волнуйся, я не думаю, что он в принципе способен заглянуть достаточно 
далеко, как бы ни старался.
— Зачем это ему?
166/364

 У меня было мнение на этот счёт, не слишком обнадеживающее.
— Думаю, его попросила Элис. Или сказала что-то такое, чтобы он сам решил, 
будто это хорошая идея.
— Она ревнует? Ли прижала руки к груди.
Ее страх усилился. И появилась примесь стыда и вины.
— Скорее просто волнуется. Она не считает, что ты можешь заинтересовать 
меня.
В Ли мелькнуло что-то непонятное — облегчение, злость, грусть и радость, как 
бы странно оно ни выглядело. И все это вдобавок к вине, которую она 
испытывала до этого. Через мгновение все утихло, и осталась только вина. Она 
схватила меня за запястье и потащила к машине.
— Ужасно, я потратила бог знает сколько твоего времени.
— Ага, еще и оплачиваемого к тому же, — я тихо засмеялся.
— Не сомневайся, это был мой единственный мотив, — буркнула Ли.
Не сомневаюсь, что она даже не думала об этом, пока я не сказал. Мы уселись в 
машину.
— Хорошо, потому что завтра мы встретимся снова.
— Тебе стоило бы сделать перерыв и позаботиться о том, чтобы Элис не 
волновалась.
— Не учи стошестидесятилетних вампиров жизни.
Она была права, но я все равно разозлился.
— Так тебе сто шестьдесят? Это всего или только после смерти?
Рассказал ей немного о себе, пока мы доехали. Это же надо — только теперь.
Я зашел с Ли, помог занести еду от Эсми. Ли раздраженно ворчала, потому что 
не знала, куда всё это распихать дома. А я имел возможность закрепить 
утреннее впечатление миссис Клируотер о моей блистательной демо-версии 
послушного домашнего мальчика. Непонятно зачем.

жүктеу/скачать 1,61 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: