Весеннее равноденствие

Испугалась меня? Моих шрамов? Потом она медленно повернулась, и я на миг 
почувствовал облегчение.
Она выглядела испуганной и растерянной. Коралловый румянец проступал 
сквозь загар на ее щеках, глаза влажно блестели. Ли прижимала полотенце к 
груди, так что мне не так уж много было видно. Не уверен, что я смог бы сейчас 
оторвать взгляд от ее тревожного выразительного лица, даже если бы она была 
совсем голая. Ли, кажется, жадно разглядывала меня. В ней до сих пор был 
страх и отчаяние. Боль, печаль… А может, это были мои боль, печаль, отчаяние… 
Почему я не могу отделить ее эмоции от своих, когда это так важно?! Какой 
тогда прок от моей чертовой эмпатии?
— Это из-за шрамов?
Я сразу пожалел, что спросил. Будто это действительно имело какое-то 
значение… Не она первая, и не она последняя. Еще напридумывает себе, решит, 
что мне не все равно… Да чхать я хотел! Я схватил одежду и стал быстро 
одеваться, чтобы не раздражать ее чувствительную натуру…
Честно говоря, я не ожидал настолько острой реакции. По правде сказать, я 
вообще забыл об этой своей проблеме… Хотелось убедить себя, что есть другая 
причина. Но, черт возьми, какая?! Перед ней вдруг всплыло Лохнесское 
чудовище, пока я на секунду закрыл глаза, а потом оно фантастическим образом 
телепортировалось? И Ли не стала говорить, чтобы я не решил, будто у нее 
галлюцинации? Она оборотень, я вампир, любое ее фантастическое объяснение 
было бы приемлемым.
Но она не объяснила ничего.
Я не хотел мучить нас обоих, предложил разойтись. А Ли упрямо решила делать 
вид, словно ничего не произошло. И несмотря на это едва могла поднять на меня 
взгляд. Мне не нужна твоя благотворительность, дарлин!
Безумно хотелось ее обнять, приглушить ту боль — мою или ее. Но как я мог, 
если она боится меня? Кажется, меня никогда настолько не задевало неприятие 
Элис или любой другой. Может оно просто имело накопительный эффект…
Ли передала расческу… Отличная у них с Сетом традиция. Она не считала это 
чем-то интимным, а я — да. Пока я ее расчесывал, мы оба немного успокоились. 
То ли она, то ли я, то ли мы вместе, или сначала я, а потом нечаянно внушил ей. 
Все так перемешалось, я не надеялся разобраться. Единственное, что я знал 
наверняка, она не заставляла себя имитировать доверие. И я почти поверил, что 
мне только показалось, что это не навсегда, и она сможет когда-то преодолеть 
свой страх.
Телефон пискнул о сообщении. Видимо, о каком-то из сотни заказов, которые я 
оформил ночью для ремонта, это было не важно, и я не стал смотреть, но Ли 
вновь напряглась. Страх с примесью вины и грусти снова зашевелился в ней и 
мое предложение убраться наконец отсюда она восприняла с облегчением. Ли 
не считала уместным, чтобы я проводил ее домой. Я считал иначе, но пока наш 
маршрут совпадал, не стал тратить силы на споры.
Мы пробежали совсем мало, когда я сделал ей подножку, и она споткнулась, но 
не упала.
191/364

— Ты ушиблась, дарлин, я тебя понесу.
— Нет, все хорошо, — она гневно сверкнула глазами.
— Я же вижу, что тебе больно, не стоит быть такой упрямой.
— Мне вовсе не больно, абсолютно!
Я подхватил ее на руки и побежал довольно медленно, как для вампира. 
Удивительно, ее страх почти полностью заместился гневом. И чем-то еще. Или 
это что-то еще было моё. Адреналиновая смесь азарта, упрямства, волнения, 
неуверенности, безумного влечения… Я готов был манипулировать ее эмоциями, 
заставить ее любым способом, если бы она сопротивлялась — выключить страх, 
или даже вырубить саму Ли убойной дозой спокойствия. Мне отчаянно нужно 
было прикоснуться к ней, обнять. Как можно дольше, как можно ближе. Она 
успокоилась сама, обняла меня за шею, прильнула ко мне, расслабилась. Когда 
мы добежали, она почти уснула у меня на руках.
Я назначил встречу на завтра на одиннадцать, Ли вяло угукнула, и я оставил ее 
в покое, она была сонная и уставшая. Было еще не поздно, едва пополудни, и я 
позвонил миссис Клируотер по поводу обустройства компьютерного класса. И 
даже наведался в школу. Никогда и нигде на меня так не таращились, как в Ла-
Пуш. Это в основном пробуждало во мне злорадство. Мужчины смотрели 
враждебно, а женщины с затаённым восхищением. Почти все они были 
черноглазые брюнетки. Но что мне они, если единственная, чье мнение для меня 
важно, боится?
***
У дома Калленов я наконец почувствовал всё многообразие эмоций семьи, мне 
не нужно было всматриваться в мимику или позы, вслушиваться в интонации. 
Даже не видя никого из них, я знал, что Роуз и Ренесми смешно, а Эммет 
раздражён. Карлайл сосредоточен и заинтересован, Эсми заинтересована и 
сосредоточена тоже, но с легкой примесью беспокойства. Элис была радостная и 
восторженная, как всегда… Меня это задело. Я внимательно вслушивался, но не 
считал ни одного оттенка, который можно было принять как условно 
негативный. Разве она не должна беспокоиться о нашей ссоре?
Все равно было здорово осознать, что со мной все в порядке. Баг моего дара 
касался Ли, и только ее.
Эсми вышла на террасу.
— О, ты уже освободился? Так пойдем сейчас? Я захвачу распечатки.
На улицу выскочил Эммет.
— Я с вами, чувак, пожалуйста! — он прошептал экспрессивно но тихо, на грани 
вампирской чувствительности.
— Что-то случилось?
— Девочки играют в пони. И все бы ничего, я даже не возражаю против розового 
хвоста, но они хотят называть меня Принцессой и, хуже всего, их каждый раз не 
192/364

устраивает, как я говорю «иго-го».
— Медвежонок, иди сюда, — позвала его Розали из гостиной.
Я просунул голову в дверь, перехватил взгляд Роуз.
— Извини, сестричка, мне нужны еще одни мужские руки.
Элис сидела на диване с журналом в руках и делала вид, будто меня не 
существует. Ее дефолтная радость едва потускнела под слоем раздраженного 
превосходства.
Эсми вышла с папкой и тонким планшетом, и мы отправились пешком. На 
машине было бы гораздо дольше, потому что нужно было бы дважды 
переезжать реку.
Эммет жаловался по дороге:
— Они меня достали. Элис теперь отрывается на нас, заглядывает в будущее и 
все время говорит, что нам делать. Мне бы и в голову не пришло, что-нибудь 
такое, если бы Элис не говорила под руку. Но она говорит, и это действует как 
самосбывающийся прогноз. Роуз почему-то вместо того, чтобы послать Элис, 
срывает злость на мне.
— Это всего лишь игра в пони, дружище, — я старался сохранять серьезный вид.
— Так я же не про сейчас. Оно длится целый день, и не только сегодня. Пони — 
это мы отдыхали. Элис…
— Дети, хватит вам сплетничать, — вмешалась Эсми, я слышал в ней веселье, не 
упрек. Эммет не был эмпатом, но знал, когда стоит остановиться — не сейчас.
— Такое впечатление, что она пытается быть полезной. Ты бы ее отвлек, что 
ли?..
— Не получится, еще три дня потерпи.
Я решил, что аж неделю Элис не выдержит. Мне не хватало опыта, чтобы 
сказать наверняка, потому что мы до этого не ссорились по-настоящему. Я 
косячил, съев какого-нибудь человечка, а она великодушно меня прощала и 
ободряла.
— Сколько?! Да капец! — сокрушенно простонал Эм.
— Можешь помочь мне с ремонтом. Но накосячишь — и я тебя уволю.
— Да я… Эсми, скажи ему!
— Говорю: Эммету можно доверять.
Я бы и сам справился. С вампирской скоростью и выносливостью лимитирующим 
фактором была технология, а не исполнение — сроки высыхания цемента, 
грунтовки, краски… Но может мне и не помешает компания. Было бы не лишним 
не думать о чёртовых женщинах хотя бы чёртовы пару часов. И чтобы еще 
чёртов Эммет прекратил свое нытье!
193/364

Эсми походила, посмотрела, пока мы с Эмметом разбирали на террасе 
гигантскую пирамиду посылок, которые за утро навезли курьеры. Мы 
посовещались, полистали образцы выкрасок, Эсми одобрила мой проект, и, 
может, через час ушла. Я был благодарен Эммету за присутствие, зуб даю, она 
не стала допытываться, что у нас с Элис, только из-за него. Чёрт, я и сам не 
знал, что у нас с Элис.
Медведище тоже не стал расспрашивать. Он, как всегда, уловил мое настроение 
и развлекал меня бессодержательной болтовнёй о боксе, Титанах Теннеси
[23]
и 
сплетнями про знакомых вампиров. К вечеру привезли пол. Я не надеялся, что 
получится так скоро, но деньги творят чудеса. Поэтому помощь Эммета 
оказалась кстати. Мы работали весь день и ночь с короткими перерывами, когда 
ему звонила Роуз и мне казалось, что из трубки возле уха Эммета вот-вот хлынет 
поток розовых соплей.
В девять позвонила Ли. Я взволновался, потому что она обычно писала 
сообщеня.
— Что-то случилось, дарлин?
— Да… Нет! Мне кажется, я нехорошо себя чувствую, вынуждена пропустить 
встречу, — ее голос звучал расстроенно, — если тебе очень нужно, я пришлю 
Сета.
— Что именно у тебя болит? Я позвоню Карлайлу…
— Нет! Ничего серьезного, это даже не болезнь… Пожалуйста, просто дай мне 
время прийти в норму, — в голосе было отчаяние и злость, однако в точности я 
не знал, потому что с такого расстояния не мог считать даже тем не слишком 
надежным способом.
— Хорошо, дарлин, я позвоню вечером, поправляйся.
— Лучше завтра, потому что я, наверное, буду спать.
Меня угнетала мысль, что она просто избегает встречи. Или действительно 
больна… Не знал что хуже, потому что оборотни, насколько мне известно, 
должны быть гораздо здоровее коней. Они совершенно точно никогда не 
простужались, а сверхбыстрая регенерация решала остальные проблемы еще до 
того, как их можно было заметить.
У меня было вдоволь времени, чтобы продолжить ремонт, но после тревожного 
звонка Ли не было настроения.
После обеда я решил, что мне нужны некоторые инструменты из большого дома. 
На самом деле, нет, но была призрачная надежда, что у Карлайла выходной. Я 
не решался ему звонить, потому что не представлял, что скажу: «Ли больна… а 
может и нет… я не знаю ни одного симптома… она не хочет осмотра… может ты 
знаешь, больна ли она на самом деле… и что это такое из тысяч вариантов… и 
насколько опасно?..»
Эммет наотрез отказался идти со мной. Он любовно перебирал ореховые 
паркетины, складывал их по тону и фактуре. Он любил работать с деревом, в 
этом на него можно было положиться.
194/364

Первая, кого я встретил у дома Калленов, была Элис.
— О, наконец! Я видела, что ты придешь, — в ней горело нетерпение, однако 
внешне она старалась не показывать.
— Привет, — произнес я нейтрально.
А в Элис всколыхнулось беспокойство, когда она поняла, что я не собираюсь 
продолжать. Может, она и знала о моем приходе, но течение разговора не 
предсказала. Я аккуратно ее обошел и двинулся в гараж. Она оправилась от 
неожиданности и засеменила следом. В ней разрасталось разочарование и 
тревога.
— Как хорошо, что ты пришел, — Элис пыталась делать вид, будто все так и 
должно быть, — нам действительно нужно поговорить.
Я повернулся и стал прямо напротив нее, положил руки в карманы.
— Хорошо.
Она смотрела на меня растерянно, ожидая, что я скажу что-нибудь еще. Я мог 
бы, но не имел ни малейшего желания облегчать ей этот момент.
— Очевидно, кто-то из нас должен сделать первый шаг, — вздохнула она, то ли 
намекая на меня, то ли имея в виду, что это и был ее «первый шаг», а теперь моя 
очередь.
— В самом деле?
Она вспыхнула сердитым раздражением и даже лицо не удержала.
— Джаз!
— Соскучилась? — я иронически улыбнулся.
Секс у нас был чёрт знает когда. И меня не сильно волновал этот факт. А ее? В 
ней вспыхнул стыд с примесью отвращения и да, неудовлетворенности, но самое 
яркое — сердитое упрямство.
— Ой, брось, я же знаю, что тебе не все равно, — она ​​составила жалостливое 
выражение лица, — и мне тоже! Тебе только нужно попросить прощения…
— Да неужели? Не знал, что я в чем-то перед тобой провинился.
Элис была удивлена, ​​очень расстроена.
— Я не собираюсь извиняться за то, что произошло давным-давно. Ты ведь не 
думала, что я снова прибегу, как побитая собака?
Кажется, да, именно на это она и рассчитывала. Я чувствовал от нее удивление, 
горечь и снова страх.
— Что ты такое говоришь? Ты ошибаешься, все совсем не так! Я думала, ты 
195/364

хочешь помириться…
— А ты?
— Конечно, хочу!
— И это значит…
Я схватил ее за зад и прижал к себе, чтобы сразу расставить все точки над і… 
Она вывернулась из моих рук.
— Нет, ты не так понял… Мне нужно еще немного времени…
Собственно, именно этого я и ожидал. Я мог быть хитрее, и еще до конца дня 
закрепить наше примирение на всех плоскостях, несмотря на то, что Элис 
действительно не хотела, я знал. Но сейчас меня полностью устраивала 
дистанция. А еще больше устраивало, чтобы Элис думала, будто она сама 
установила эту дистанцию.
— Хорошо. Мне подходит. Я поживу в «бунгало».
Элис задел мой ровный безразличный тон, а я наконец дошел до шкафа с 
инструментами. Здесь было более или менее поровну моих и Эммета, а у Роуз 
был отдельный большой стеллаж, на ее инструменты нам с Эмом нельзя было 
даже дышать.
— Так ты затеял ремонт? Я могла бы помочь…
Вот уж нет! А вслух невнятно пробормотал: «Угу». Я с наигранным рвением 
собирал сверла, пилы, и все подряд. Я уже слышал, что Карлайла нет дома, и 
хотел слинять поскорее.
— Так мы завтра поедем на шоппинг?
Я замер. Серьезно? Элис будто услышала, и принялась трещать то ли для 
объяснения, то ли в оправдание:
— Я думала, мы вместе устроим досуг. Все, как мы любим, да? Я так хочу 
поскорее это преодолеть! Мы отлично развлечемся… Джаспер?..
— Я не люблю шоппинг, только ты.
Пожалуй, это я впервые высказал вслух хорошо известную нам обоим истину. 
Элис чуть заметно поморщилась, никто кроме меня не заметил бы, и неловко 
промолчала.
— Почему бы тебе не пригласить Беллу?
В ней всколыхнулось жгучее раздражение. Интересно…
— Мы немного отдалились… — пробормотала она нехотя.
— После того, как ты в прошлом году ее бросила?
196/364

Элис гневно на меня зыркнула.
— Я не бросала! Мы просто уехали, потому что так решил Эдвард.
— И, конечно, ты послушалась Эдварда. Разве вы не были подругами?
— Мы подруги! — воскликнула Элис.
Я закрыл ящик и пошел к выходу. Элис попрежнему следовала за мной.
— Так было надо! Я приглядывала за ней.
Мы вышли на террасу, мне было интересно продолжение, и я устроился на 
ротанговом диванчике. Элис нерешительно села в кресло напротив.
— И что же ты видела?
— Все было хорошо, пока Белла не прыгнула со скалы, — Элис упрямо сжала 
губы.
— Разве люди прыгают со скалы, когда с ними все хорошо?
— Ты же знаешь, Джаз, — фыркнула она, — это не была попытка покончить с 
собой.
— Вы с Эдом решили иначе. К тому же у Беллы были высокие шансы убиться, и 
она не считала это препятствием. Поэтому я не думаю, что с ней действительно 
все было хорошо.
— И что ты хочешь от меня?!
Элис взорвалась, а я надеялся, что это хоть немного из-за вины. Но нет, вины 
там не было. Может когда-то… Элис не любила надолго держать в себе 
негативные эмоции.
— Ну, не знаю, кажется, друзья иногда звонят, чтобы убедиться, что с другом 
действительно все хорошо.
— Эдвард мне запретил!
— И что с того? Если речь идет о друге… Разве нет?
— Мы друзья! — упрямо повторила Элис — она вскочила и хотела с пафосом 
удалиться, но я еще не все сказал.
— Чтобы быть друзьями, нужно иметь общий опыт. Проговорить десятки 
душевных бесед ни о чем, прожить бок о бок множество крошечных 
незначительных событий. Или два-три глобальных, переворачивающих всю твою 
жизнь. Ты увидела будущее, и решила, что это уже случилось, что ваша с Беллой 
дружба — свершившийся факт, и можно не беспокоиться о таких мелочах как 
эмоциональная связь. А маленькие и большие события не производили на тебя 
впечатления, потому что ты это уже видела. Знаешь, Белла действительно 
считала тебя подругой…
197/364

Глаза Элис сверкали от яда, она действительно была расстроена и обижена на 
меня. Она открыла рот, чтобы сказать мне какую-то гадость, но то ли 
передумала, то ли так и не придумала что-то действительно чувствительное. 
Она умчалась в дом, а я крикнул ей вслед:
— Могу посвятить шоппингу не более четырех часов вместе с дорогой, лучше 
тебе выбрать Порт-Анджелес. После обеда.
— Хорошо, — донесся до меня слабый дрожащий голос.
Я знал, что мое сочувствие выльется в бессодержательные, адски скучные и 
долгие четыре часа. Но ведь это моя Элис… Это не было стремление ей угодить, 
только жалость. Жалость… Вот и все после шестидесяти лет брака?
Я немного перегнул, но не то чтобы испытывал вину. Ведь я сказал чистую 
правду. Просто Элис действительно не виновата. Это обратная сторона ее дара. 
Она видела не только хорошее, трагическое тоже, и не давала ему случиться, 
может, даже не обо всем рассказывала. Кто я такой, чтобы осуждать из-под 
навеса её защиты? К тому же кто знает, какие страдания она перенесла в 
лечебнице. Хорошо, что она все забыла. Может, как и с моим талантом умело 
притворяться, у нее это тоже не слишком заметное приложение к предвиденью 
— способность забывать все плохое, не пропускать его через себя. И я до 
недавних пор лицемерно наслаждался этой ее чертой, по сути эмоциональным 
увечьем.

жүктеу/скачать 1,61 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: