Виноваты звезды



Pdf көрінісі
бет12/41
Дата26.12.2021
өлшемі1,17 Mb.
#105801
1   ...   8   9   10   11   12   13   14   15   ...   41
Байланысты:
Виноваты звезды

Глава 7 
Я закричала, чтобы разбудить родителей, и они вбежали в комнату, но
ничем не могли приглушить взрыв сверхновой в моем мозге и бесконечные
оглушительные вспышки петард под крышкой черепа, и я уже решила, что
ухожу  окончательно,  и  сказала  себе,  как  говорила  и  раньше,  что  тело
отключается, когда боль становится слишком сильной, сознание временно,
и  это  пройдет.  Но,  как  всегда,  сознания  я  не  теряла.  Я  лежала  на  кромке
берега, и волны перекатывались через меня, не давая утонуть.
Машину вел папа, одновременно он говорил по телефону с больницей,
а  я  лежала  на  заднем  сиденье,  положив  голову  к  маме  на  колени.  Ничего
поделать  было  нельзя:  от  крика  становилось  только  хуже.  От  любых
стимулов боль усиливалась.
Единственным  выходом  было  пытаться  развалить  мир,  сделать  все
черным,  безмолвным  и  необитаемым,  вернуться  во  времена  до  Большого
Взрыва,  в  начало,  когда  было  Слово,  и  жить  в  пустоте  несозданного
пространства наедине со Словом.
Люди  говорят  о  мужестве  раковых  больных,  и  я  не  отрицаю  это
мужество. Меня и кололи, и резали, и травили годами, а я все ковыляю. Но
не впадайте в заблуждение: в тот момент я была бы искренне рада умереть.
Я  проснулась  в  отделении  интенсивной  терапии.  Я  сразу  поняла,  где
нахожусь,  потому  что  обстановка  была  не  домашняя,  вокруг  —  много
разных  пищащих  устройств  и  я  лежала  одна.  В  детском  отделении
родителям  не  разрешают  круглосуточно  присутствовать  в  палате
интенсивной  терапии  из-за  риска  инфекции.  В  коридоре  слышались
громкие  рыдания  —  умер  чей-то  ребенок.  Я  нажала  красную  кнопку
вызова.
Через несколько секунд вошла медсестра.
— Здрасьте, — произнесла я.
— Привет, Хейзел, я Элисон, твоя медсестра, — представилась она.
— Привет, Элисон-моя-медсестра, — повторила я.
На  этом  силы  у  меня  закончились  и  снова  навалилась  усталость.  В
следующий  раз  я  ненадолго  проснулась,  когда  родители,  плача,
обцеловывали  мое  лицо.  Я  хотела  их  обнять,  но  от  этого  усилия  сразу  же
все заболело, и мама с папой сказали мне, что никакой опухоли мозга нет, а
головную  боль  вызвала  низкая  оксигенация,  потому  что  легкие  у  меня


наполнились жидкостью, целых полтора литра (!!!) откачали через трубку,
у  меня  может  побаливать  в  боку,  куда  —  ох,  вы  только  гляньте!  —
вставлена  трубка,  идущая  к  пластиковому  пузырю,  наполовину  полному
янтарной  жидкостью,  больше  всего  напоминающей,  клянусь,  папин
любимый  эль.  Мама  пообещала,  что  меня  честно-честно  отпустят  домой,
просто  придется  регулярно  делать  дренаж  и  перед  сном  подключаться  к
ИВЛ  —  вот  как  сейчас  аппарат  нагнетает  и  отсасывает  воздух  из  моих
дерьмовых  легких.  А  в  первую  ночь  мне  сделали  полное  позитронное
сканирование, и — ура! — новых опухолей нет, и старые не увеличились.
Боль в плече тоже была вызвана недостатком кислорода — сердце работало
на пределе.
— 
Доктор 
Мария 
утром 
высказалась 
насчет 
тебя 
очень
оптимистично, — сказал папа. Мне доктор Мария нравилась — она нам не
лгала, и услышать про ее оптимизм было приятно.
—  Это  был  просто  случай,  Хейзел,  —  утешала  мать.  —  Случай,
который можно пережить.
Я кивнула. Элисон-моя-медсестра вежливо выпроводила родителей из
палаты и предложила ледяной стружки. Я кивнула, она присела на краешек
койки и начала кормить меня с ложечки.
— Значит, пару дней ты проспала, — начала Элисон. — Хм, что же ты
пропустила…  Знаменитости  принимали  наркотики,  политики  ссорились,
другие знаменитости надели бикини, обнажившие несовершенство их тел.
Одни  команды  выиграли  матчи,  другие  проиграли.  —  Я  улыбнулась.  —
Нельзя просто так от всего исчезать, Хейзел. Ты много пропускаешь.
—  Еще,  —  попросила  я,  кивнув  на  белую  пластиковую  чашку  в  руке
медсестры.
— Не надо бы, — сказала она, — но я бунтарка. — Она сунула мне в
рот еще одну ложку ледяной крошки. Я пробормотала «спасибо». Спасибо,
Боженька,  за  хороших  медсестер.  —  Устала?  —  спросила  Элисон.  Я
кивнула. — Поспи. Я постараюсь кое-кого отвлечь и дать тебе пару часов,
прежде  чем  придут  мерить  тебе  температуру,  проверять  пульс,
дыхание…  —  Я  снова  сказала  «спасибо»  —  в  больнице  часто
благодаришь — и попыталась устроиться в кровати поудобнее. — А что же
ты не спрашиваешь о своем бойфренде? — удивилась Элисон.
— У меня нет бойфренда, — ответила я.
—  Но  какой-то  мальчик  не  выходит  из  комнаты  ожидания  с  тех  пор,
как тебя привезли.
— Он хоть не видел меня в таком виде?!
— Нет, сюда можно только родственникам.


Я кивнула и забылась неглубоким сном.
Только  через  шесть  дней  меня  отпустили  домой,  шесть  дней
ничегонеделания, 
разглядывания 
акустической 
потолочной 
плитки,
просмотра  телевизора,  сна,  боли  и  желания,  чтобы  время  шло  быстрее.
Огастуса  я  не  видела,  только  родителей.  Волосы  у  меня  сбились  в  птичье
гнездо,  своей  шаркающей  походкой  я  напоминала  пациентов  с  деменцией,
но с каждым днем чувствовала себя немного лучше. Сон борется с раком, в
тысячный  раз  сказал  мой  лечащий  врач  Джим,  осматривая  меня  как-то
утром в присутствии студентов-медиков.
— Тогда я просто машина для борьбы с раком, — отозвалась я.
— Правильно, Хейзел. Отдыхай и скоро поедешь домой.
Во  вторник  мне  сказали,  что  в  среду  я  поеду  домой.  В  среду  под
небольшим  присмотром  два  студента-медика  вынули  у  меня  из  бока
дренаж  —  ощущение,  будто  тебя  закалывают  в  обратном  направлении,  —
но  все  прошло  не  очень  гладко,  поэтому  было  решено  оставить  меня  до
четверга.  Я  начала  уже  думать,  что  стала  субъектом  какого-то
экзистенциалистского 
эксперимента 
с 
постоянно 
отдаляемым
удовольствием,  когда  в  пятницу  утром  пришла  доктор  Мария,  с  минуту
меня осматривала и наконец сказала, что я могу идти.
Мама открыла свою раздутую сумку, демонстрируя, что захватила мне
одежду, в которой я поеду домой. Вошла медсестра и сняла мой катетер. Я
почувствовала  себя  выпущенной  на  свободу,  хотя  по-прежнему  возила  за
собой  кислородный  баллон.  Я  потопала  в  ванную,  приняла  первый  за
неделю  душ,  оделась  и  так  устала  от  всего  этого,  что  мне  пришлось
прилечь и отдышаться. Мама спросила:
— Хочешь увидеть Огастуса?
—  Да,  пожалуй,  —  ответила  я  через  минуту.  Встав,  я  дотащилась  до
одного  из  пластиковых  стульев  у  стены  и  сунула  под  него  баллон.  Сил  у
меня после этого не осталось.
Папа  вернулся  с  Огастусом  через  несколько  минут.  Волосы  у  него
были  спутаны  и  свешивались  на  лоб.  При  виде  меня  он  расплылся  в
фирменной дурацкой улыбке Огастуса Уотерса, и я невольно улыбнулась в
ответ.  Он  присел  на  синий  шезлонг,  обитый  искусственной  кожей,  и
подался ко мне не в силах прогнать улыбку.
Мама  с  папой  оставили  нас  одних,  отчего  мне  стало  неловко.  Я  с
трудом выдерживала взгляд его глаз, хотя они были настолько хороши, что
в них трудно было невозмутимо смотреть.


— Я скучал по тебе, — сказал Огастус.
Голос у меня получился совсем писклявый:
— Спасибо, что не пытался меня увидеть, когда я выглядела как черт-
те что.
— Честно говоря, ты и сейчас ужасно выглядишь.
Я засмеялась:
—  Я  тоже  по  тебе  соскучилась.  Просто  не  хотела,  чтобы  ты  видел…
все это. Я хотела… ладно, не важно. Не всегда же получаешь желаемое.
— Неужели? — удивился он. — А я-то думал, что мир — это фабрика
по исполнению желаний!
—  А  вот,  оказывается,  не  так,  —  возразила  я.  Огастус  сидел  такой
красивый… Он потянулся к моей руке, но я покачала головой.
—  Нет,  —  тихо  произнесла  я.  —  Если  мы  будем  встречаться,  это
должно быть не так.
—  Ладно,  —  согласился  он.  —  С  фронтов  желаний  у  меня  есть
хорошие и плохие сводки.
— Ладно, — выжидательно протянула я.
—  Плохие  новости  в  том,  что  мы  не  можем  ехать  в  Амстердам,  пока
тебе  не  станет  лучше.  Впрочем,  «Джини»  обещала  подождать  со  своими
чудесами, пока ты не поправишься.
— Это хорошая новость?
—  Нет,  хорошая  новость  в  том,  что  пока  ты  спала,  Питер  ван  Хутен
снова поделился с нами плодами своего блестящего ума.
Он  опять  потянулся  к  моей  руке,  но  на  этот  раз  сунул  мне  в  ладонь
многократно  сложенный  листок  писчей  бумаги  с  тисненым  заголовком
«Питер ван Хутен, беллетрист в отставке».
Я  прочла  письмо  уже  дома,  устроившись  на  своей  огромной  пустой
кровати,  где  никакие  медицинские  процедуры  или  деятели  не  могли  мне
помешать. Неровный, с сильным наклоном почерк ван Хутена я разбирала
целую вечность.


Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   8   9   10   11   12   13   14   15   ...   41




©engime.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет