автостоянками. Здесь люди, проживающие неподалеку,
могли купить
молоко, хлеб, масло и сигареты.
К сожалению, на Гавайях еще не было кондиционеров, и в магазинах
не закрывали двери из-за жары. С обеих сторон двери магазина были
широко распахнуты.
Каждый раз, когда машина проезжала мимо
или останавливалась на стоянке, в помещении начинала клубиться пыль.
Это означало, что, пока не появятся кондиционеры,
работой мы с Майком
будем обеспечены.
Три недели подряд мы приходили к миссис Мартин и работали по три
часа. К полудню наша работа завершалась, и она давала нам по три
десятицентовые монетки. Да, даже в девять лет в 1956 году тридцать
центов не казались большой суммой. Книжка
комиксов тогда стоила десять
центов, так что обычно я тратил свой заработок на комиксы и отправлялся
домой.
К среде четвертой недели я готов был уже все бросить. Я ведь
согласился работать только потому, что хотел научиться у отца Майка
делать деньги. А теперь я превратился в раба за десять центов в час.
К тому же с той первой субботы я ни разу не видел отца Майка.
– Я ухожу, – заявил я Майку в обеденный перерыв.
Учиться было
скучно, к тому же теперь я лишился любимых суббот. Но особенно меня
выводили из себя эти тридцать центов.
Майк улыбнулся.
– Что тут смешного? – с раздражением и отчаянием в голосе спросил я.
– Папа сказал, что так и будет. Он велел встретиться с ним, когда ты
будешь готов уйти.
– Что?! – возмущенно воскликнул я. –
Он ждал, пока мне это
не надоест?
– В общем, да, – ответил Майк. – Папа не такой, как остальные. Он учит
не так, как твой отец. Твои родители по большей части читают лекции.
А мой папа предпочитает молчать или говорит очень мало. Ты подожди
до субботы. Я
скажу ему, что ты готов.
– Ты хочешь сказать, что все это было подстроено?
– Не то чтобы подстроено, но типа того. В субботу папа все объяснит.