Основы общей психологии с. П. Рубинштейн Санкт-Петербург

способами познания различных сторон объективной действительности.

Понятие отвлеченного мышления отражает общее; но общее никогда не

исчерпывает особенного и единичного; это последнее отражается в образе.

Поэтому мысль, особенно последовательно проведенная в системе Гегеля,

будто образ является только низшим уровнем познания, который на высшем

должен и может быть безостаточно заменен понятием, является заблуждением

рационалиста, ошибочно воображающего, что можно исчерпать

действительность понятием. Мы поэтому различаем наглядно-образное

мышление и абстрактно-теоретическое не только как два уровня, но и как два

вида или два аспекта единого мышления; не только понятие, но и образ

выступает на всяком, даже самом высшем, уровне мышления.

В том, что образ обогащает мысль, можно убедиться на примере любой

мета форы. Всякая метафора выражает общую мысль; понимание метафоры

требу ет поэтому раскрытия в образной форме ее общего смыслового

содержания, так же как при употреблении метафорического выражения

требуется подыскать образы, которые бы адекватно выразили общую мысль.

Но метафорические выражения были бы совершенно никчемным украшением

и собственно излишним балластом, если бы образ ничего не прибавлял к

общей мысли. Весь смысл метафоры - в тех новых выразительных оттенках,

которые привносит метафорический образ; вся ее ценность в том, что она

прибавляет к общей мысли, выражая ее. Метафорические образы выражения

общей мысли имеют смысл, только поскольку они содержат больше того, что

дает формулировка мысли в общем положении.

Так, если кто-либо скажет: "Моя звезда закатилась", он этим образно

передает мысль, допускающую отвлеченную формулировку: он больше не

пользуется успехом. Но образное выражение передает еще много

дополнительных оттенков ему лишь свойственной выразительности. Оно

передает не только голый факт, но и отношение к нему. Сравнение с небесным

светилом говорит о том, что с точки зрения говорящего речь идет не о

банальной неудаче, а о судьбе человека, в которой было что-то значительное,

возвышенное, величавое. Оно оттеняет также момент стихийности,

независимость происшедшего от воли человека и этим устраняет момент

личной вины. Оно говорит вместе с тем об эпическом отношении говорящего

к своей судьбе и постигшим его неудачам*. <...> Образное метафорическое

выражение и вполне адекватно выражает общую мысль, и выходит за ее

пределы, вводя дополнительные оттенки и моменты, не заключенные в общем

положении. Метафорическое выражение может поэтому служить ярким

доказательством как единства общей мысли, понятия и образа, так и

качественного своеобразия образа, его отличия от понятия. Специфическим

для поэтического образа является при этом не наглядность, а выразительность

его2. Это положение существенно для понимания художественного

мышления.

____________________________________________________________

' См.: Stahlin R. Pur Psychologie und Statistik der Detaphern. Eine

methodologishe Untersuchung // Archiv fur die gesamate Psychologie. Bd. 31. H. 1-

2. 2 Немногочисленные психологические исследования понимания метафор

детьми (Ж. Пиаже, Л. С. Выготский) строились до сих пор на

рационалистических основаниях, и весь вопрос в них сводился к тому, в

состоянии ли ребенок выявить ту общую мысль, которая заключена в

метафоре Идея, что подлинное понимание метафоры включает понимание не

только общей мысли, но и специфических выразительных оттенков,

выходящих за ее пределы, легла в основу работы: Семенова А. П.

Психологический анализ понимания аллегорий, метафор и сравнения (образ и

понятие) / / Ученые записки кафедры психологии Гос. пед. ин-та им. А. И.

Герцена. Л., 1941. Т. XXXV. С. 138-200

--------------------------------------------------------------------------------------------

----

В художественном мышлении сам образ, отображая единичное,

бескровной абстрактной схемой, а изображением живого конкретного

индивида, полноценный художественный образ вместе с тем возвышается до

типичного, т. е. общего. В корне ошибочно было бы видеть в образе только

единичное. Образ так же в той или иной мере заключает в себе единство

единичного и общего; они необходимо в той или иной мере взаимосвязаны в

нем, потому что они взаимосвязаны в объективной действительности, которая

в нем отображается.

В силу того что образ в художественном мышлении выполняет и

обобщающую функцию, образное содержание художественного произведения

может быть носителем его идейного содержания. Если бы наглядный образ не

мог включать в себя идейное содержание, то художественное произведение,

которое всегда оперирует наглядным образным материалом, было бы либо

безыдейным, либо тенденциозным, потому что тенденциозно и

нехудожественно было бы такое произведение, которое давало бы идейное

содержание вне и помимо образов, в общих формулах, и безыдейным такое,

которое не давало бы его вовсе.

По существу всякое художественное произведение не только может, но

и неизбежно должно иметь то или иное идейное значение, так как каждое

художественное произведение выражает в какой-то мере определенную

идеологию. Весь вопрос в том, насколько совершенно оно это делает. В

подлинно художественном произведении, одновременно идейном и

художественном, само его образное содержание и только оно является

носителем его идейного содержания, но оно выражает его иначе, чем это

можно сделать в отвлеченных формулах и общих положениях. Образное

мышление является, таким образом, специфическим видом мышления.

Наряду с вопросом о наглядно-образном и теоретическом мышлении в

современной психологии встает и вопрос о теоретическом и практическом

мышлении. Традиционная психология исходила из внешнего

противопоставления мышления и практической деятельности, при

исследовании мышления имелись в виду исключительно отвлеченные задачи

научного мышления и теоретическая деятельность, направленная на их

разрешение. Вопрос о соотношении мышления и деятельности -

практический, поскольку он ставился, разрешался большей частью просто:

теоретические интеллектуальные операции принимались как нечто первичное;

эти операции совершаются во внутреннем плане сознания; затем деятельность

строится на их основе. Разумная деятельность с этой точки зрения лишь

переносит во внешний план действия результаты теоретического мышления.

Вопреки глубокому слову гетевского Фауста - "в начале было дело", для

традиционной психологии вначале было мышление, а затем действие.

Отношение мышления к действию всегда мыслилось как односторонняя

зависимость деятельности от абстрактного мышления; притом эта

зависимость представлялась неизменной на всех ступенях исторического

развития. Всякое действие, которое не было реализацией теоретического

мышления, могло быть лишь навыком, инстинктивной реакцией, - словом,

не интеллектуальной операцией; поэтому создавалась альтернатива: либо

действие не имеет интеллектуального характера, либо оно - отражение

теоретического мышления. Исследования В. Келера человекоподобных

обезьян дали новый толчок для иной, тоже в конечном счете неправильной,

постановки вопроса; в связи с этими исследованиями возникло понятие так

называемого практического интеллекта. Опыты с шимпанзе, построенные по

типу экспериментов Келера, были затем - сначала Келером, а потом К.

Бюлером - повторены с детьми; за ними последовал целый ряд

экспериментов, проводившихся с нормальными и умственно отсталыми

детьми и взрослыми.

Самый термин "практическое мышление", или "практический

интеллект", чрезвычайно знаменателен. Он, с одной стороны, как будто

выражает преодоление той точки зрения, которая усматривала интеллект лишь

в теоретических операциях абстрактного словесного мышления в понятиях:

практика и интеллект, практика и мышление объединяются в единстве

понятия. Однако в противопоставлении практического интеллекта

теоретическому нередко сказывался проникший в само понимание интеллекта

и потому в известном смысле еще углубившийся старый дуализм

теоретического мышления и практики.

С практикой связано в конечном счете всякое мышление; лишь

характер этой связи может быть в различных случаях различным.

Теоретическое мышление, опираясь на практику в целом, независимо от

отдельного частного случая практики; наглядно-действенное мышление

непосредственно связано с той частной практической ситуацией, в которой

совершается действие.

У человека существует единый интеллект. Не может быть и речи о двух

различных интеллектах как различных биологических механизмах. Но внутри

единства, в зависимости от различных условий, в которых совершается

мыслительный процесс, дифференцируются различные виды мыслительных

операций и характер их протекания.

В этом плане можно отличать "практическое мышление" от

теоретического, если под практическим мышлением понимать мышление,

совершающееся в ходе практической деятельности и непосредственно

направленное на решение практических задач, - в отличие от мышления,

выделенного из практической деятельности в качестве особой теоретической

деятельности, направленной на разрешение отвлеченных теоретических задач,

лишь опосредованно связанных с практикой. Перед теоретическим и

"практическим" мышлением в вышеуказанном смысле стоят прежде всего

разные задачи. При этом в отношении в частности практического мышления

возможны еще разные случаи: в одних случаях практическое мышление, т. е.

мышление, включенное в практическую деятельность, должно по характеру

тех задач, которые ему приходится разрешать, использовать и результаты

отвлеченной теоретической деятельности. Это сложная форма практического

мышления, в которое теоретическое мышление входит в качестве компонента.

Такова мыслительная деятельность изобретателя при решении сложных задач,

когда требуются более или менее сложные теоретические соображения.

Но возможен и другой случай, при котором для решения встающей в

ходе практической деятельности задачи отвлеченное теоретическое мышление

и не требуется: встречаются такие элементарные задачи, для разрешения

которых нужно только сориентироваться в данной наглядной ситуации. В

таких случаях практическое мышление, т. е. мышление, включенное в

практическую деятельность и направленное непосредственно на решение

частичных практических задач, принимает форму наглядно-действенного

мышления. Наглядно-действенное мышление - это элементарная форма

практического мышления, направленного на разрешение элементарных

практических задач.

В доказательство существования особого практического интеллекта

часто ссылаются на то, что некоторые люди прекрасно справляются с очень

сложными теоретическими задачами, обнаруживая при их решении высокий

уровень мышления, но оказываются иногда беспомощными, если им нужно

найти выход из сколько-нибудь затруднительной практической ситуации, и

обратно - люди, которые прекрасно ориентируются в очень сложных

практических ситуациях, оказываются иногда беспомощными, если перед

ними встает даже довольно элементарная теоретическая проблема. Для

объяснения этого факта нужно вскрыть различия между мыслительными

операциями, которые требуются в одном и другом случае. Прежде всего

нужно учесть объективное различие самих задач, подлежащих разрешению.

Некоторые задачи по существу своему требуют выхода за пределы единичной

проблемной ситуации, оперирования обобщенными положениями и

косвенного, опосредованного разрешения, - они требуют теоретического

мышления; другие же практические задачи могут быть решены на основании

тех данных, которые представлены в наглядном содержании самой

проблемной ситуации. Для мышления, направленного на разрешение именно

таких задач, характерно, что оно совершается в ситуации действия, в

непосредственном действенном контакте с объективной действительностью,

- так что "поле зрения" мышления совпадает с полем действия; у мышления

и действия одна и та же область оперирования; ход мыслительной операции

непосредственно включен в действенную ситуацию, в ход практического

действия; в нем практическое действие реализует каждый этап решения

задачи и подвергается постоянной непосредственной проверке практикой.

Протекание мыслительного процесса в действенной ситуации,

непосредственная связь ее с практическим действием накладывают на нее

специфический отпечаток. В тех случаях, когда действие не входит в течение

самой мыслительной операции, все решение задачи должно быть целиком

продумано субъектом, все звенья его от начала и до конца должны быть

проведены и учтены мысленно. Между тем в непосредственно-действенной

ситуации можно сначала уяснить себе лишь начальный этап решения, только

то, что, как бы ни пошло решение дальше, сначала необходимо во всяком

случае сделать то-то. Если сейчас же и реализовать первый этап решения в

практическом действии, то это действие, реально изменяя проблемную

ситуацию, помимо намеченного и заранее предусмотренного изменения ее,

сплошь и рядом повлечет за собой и выявит ряд попутных изменений,

которые до совершения практического действия могли быть не

предусмотрены и которые после его совершения непосредственно видны.

Действие, вклинивающееся в течение мыслительной операции, реализуя

ближайший намеченный этап решения, освобождает от необходимости

заранее предусмотреть, представить, вообразить себе и учесть все

многообразие тех изменении в проблеме ситуации, которые оно вносит и

которые нужно было бы заранее предусмотреть и мысленно учесть при

решении задачи, протекающей не непосредственно в самом ходе действия.

Практическое действие, таким образом, частично заменяет мыслительную

операцию по предвидению и предварительному учету некоторых последствий,

вытекающих из предшествующих этапов решения задачи, и является

постольку как бы непосредственным компонентом процесса решения задачи.

В этом смысле можно было бы, пожалуй, - очень условно, конечно, -

сказать, что здесь имеет место мышление действиями. В этой функции,

выполняемой практическим действием, заключается специфическое

преимущество мыслительной операции, непосредственно включенной в ход

практического действенного решения задачи.

Но такая мыслительная операция предъявляет, с одной стороны, и свои

специфические требования, отличные от требований, предъявляемых задачей

при обобщенном теоретическом решении. Она сплошь и рядом требует более

изощренной наблюдательности и внимания к отдельным, частным деталям,

предполагая умение использовать для решения задачи в данном частном

случае то особенное и единичное в данной проблемной ситуации, что не

входит полностью и без остатка в теоретическое обобщение; она требует

также умения быстро переходить от размышления к действию и обратно. Для

одних такие смены являются облегчением, передышкой; для других -

медлительных и систематических умов - они воспринимаются как перебои,

создающие существенные затруднения, иногда даже вносящие

дезорганизацию в мыслительный процесс.

Специфична также в одном и другом случае мотивация мыслительного

процесса; одно дело, если стимулом для мыслительного процесса служит

практическая, действенная ситуация, непосредственная необходимость для

субъекта немедленно выйти из затруднения, в котором он оказался; совсем

другое дело, когда речь идет о разрешении теоретической проблемы, прямо не

связанной с практической ситуацией, в которой в данный момент находится

человек. Совершенно очевидно, что каждый из этих случаев создает

различную психологическую ситуацию для мыслительного процесса: у разных

людей, в зависимости от их интересов, от всего склада ума и личности в

целом, она, естественно, должна дать различные результаты.

В конечном счете специфические особенности различных видов

мышления обусловлены у разных людей прежде всего специфичностью задач,

которые им приходится разрешать; они связаны также с индивидуальными

особенностями, которые у них складываются в зависимости от характера их

деятельности.

О ГЕНЕТИЧЕСКИ РАННИХ СТУПЕНЯХ

МЫШЛЕНИЯ

В генетическом плане применительно к ранним ступеням развития

можно говорить о наглядно-действенном мышлении и как особой степени в

его развитии, имея в виду тот период, когда мышление было вплетено в

материальную практическую деятельность людей и не выделилось еще в

теоретическую деятельность.

Мышление, формируясь первично в действенном плане, лишь на

последующих ступенях развития выделяется из практической деятельности в

качестве самостоятельной теоретической деятельности.

Не подлежит сомнению, что генетически первичной интеллектуальной

операцией было разумное действие, опиравшееся на наглядное мышление, -

наглядно-действенное (или "сенсомоторное") мышление, точнее, это было

наглядно-ситуационное мышление, непосредственно включенное в

практическое действие Действие, непосредственно соприкасаясь с

объективной действительностью, проникая внутрь ее и ее преобразовывая,

является исключительно мощным средством формирования мышления,

отображающего эту действительность. Действие поэтому как бы несет

мышление на проникающем в объективную действитель ность острие своем.

В действии сосредоточивается первично самый освещенный, наиболее

интеллектуализованный участок сознания. Если И. П. Павлов изображает

сознание как светящуюся точку, перемещающуюся по коре головного мозга,

то в этой связи можно было бы говорить о мышлении как о светящемся поле,

передвигающемся на острие действия и расширяющемся по мере

проникновения его в мир.

Лишь затем, на основе общественной практики, развилось

теоретическое мышление и более высокие виды наглядно-образного

мышления. При этом с развитием более высоких видов мышления, в

частности мышления теоретического, генетически более ранние виды

наглядного мышления не вытесняются, а преобразовываются, переходя к

своим высшим формам. Развитие мышления не сводится к тому, что над

генетически более ранними примитивными видами мышления

надстраиваются генетически более поздние и сложные. В силу неразрывной

внутренней связи всех сторон мышления между собой, личностью и ее

сознанием в целом, генетически более ранние виды поднимаются на высшую

ступень. Это относится, в частности, и к наглядно-ситуационному мышлению,

непосредственно включенному в практически-действенную ситуацию.

Развитие мышления человека на основе общественной практики не

является односторонним развитием опосредованного логического мышления

в понятиях за счет чувственного непосредственного содержания сознания; оно

вместе с тем развитие и этого последнего, приводящее к новому восприятию

действительности.

Сама грань между непосредственным и опосредованным относительна,

подвижна, исторична. В зависимости от уровня и содержания наших знаний

мы не только по-иному рассуждаем, но и по-иному непосредственно

воспринимаем то, что нам дано; наши знания отражаются в нашем восприятии

действительности. Сами способы действия, которыми располагает

действующий и решающий задачу наглядно-действенного мышления субъект,

зависят не только от его личного, но и от социального опыта. Через них в

ситуацию наглядно-образного мышления проникают знания, которые не даны

субъекту в виде общих положений, но которыми субъект пользуется,

поскольку они осели в определенных способах оперирования с вещами.

Продукты теоретического мышления, реализуясь на практике, входят в сферу

непосредственно данного. Поэтому то, что на одной стадии развития может

быть предметом только опосредованного знания и теоретического

опосредованного мышления, включается на следующей стадии в

непосредственный опыт и оказывается в поле зрения наглядного мышления:

"наивная физика" - не только предпосылка, но в известной мере и

опосредованный практикой продукт теоретической физики. Этим

историческим опосредованием "непосредственного" созерцания человека

объясняется изменение характера доступных ему задач и принципиальное

различие наглядно-действенного мышления человека по сравнению с

"интеллектом" келеровских обезьян. Различие не только в том, что у человека

есть также и словесное теоретическое мышление в понятиях, - различно и

само их наглядное мышление.

Наглядное мышление, возникая на более ранней генетической ступени

развития, чем мышление абстрактно-теоретическое, не остается затем на том

элементарном, низком уровне, на котором оно первоначально находилось. В

процессе общего умственного развития человека на все более высокий

уровень поднимается и его наглядно-образное мышление.

Наглядное мышление выделяется из практического действия, в которое

оно первоначально непосредственно включено, становясь относительно

самостоятельным актом, подготовляемым предшествующим действием и

подготовляющим последующее. В связи с этим изменяется и характер

наглядного содержания, которым начинает оперировать мышление;

развивается наглядно-образное мышление, в котором наглядный образ

становится носителем обобщенного содержания все более высокого уровня. С

расширением и углублением общественной практики формируется

абстрактно-теоретическое мышление.

Таким образом, в процессе развития выделяются различные

генетические ступени развития мышления. На самых ранних ступенях

возникает сначала наглядно-действенное ситуативное мышление,

непосредственно связанное с действием, как бы вплетенное в него. Затем с

расширением и обобщением общественной практики сформировались другие

виды мыслительной деятельности. Переход к высшим генетическим ступеням

выражается не только в развитии новых видов мышления, но и в изменении

уровня всех тех, которые возникли на предшествующих ступенях. Развивается

не мышление само по себе, а человек, и по мере того как он поднимается на

высшую ступень, на высшую ступень поднимаются все стороны его сознания,

все аспекты его мышления.