Закончен Метки: Романтика, Ангст, Юмор, Драма, Hurt/Comfort, au, Учебные заведения, Любовь/Ненависть

❤ Чон ❤: Я вернулся.
Посоветовавшись с родителями, он нехотя соглашается вернуться в Сеул лишь 
на следующий день, и под «советуясь и соглашаясь» он имеет в виду, что 
родители наругались на него и прочитали лекцию об опасностях путешествий 
посреди ночи, после чего Тэхён ворвался в свою комнату, как ребенок, 
обиженный на самого себя. Однако он избавляется от пузыря жалости к себе, 
как только поднимает телефон и возбуждённо смотрит на сообщение, а над 
ним — фотографию Чонгука.
Это фото, что Тэхён сделал на одном из их свиданий. Чонгук как раз вгрызался в 
гамбургер, когда Тэхён сделал снимок, утверждая, что младший определённо 
хорош в минете, раз может так широко открыть рот. Затем Чонгук поперхнулся 
бургером.
Тэхён смеётся над воспоминанием и взволнованно печатает ответное 
сообщение.
Я: пока я в тэгу, возвращаюсь завтра же
Чонгук отвечает почти сразу.
❤ Чон ❤: Я заберу тебя.
__________
Тэхён опаздывает. Однако это не совсем его вина.
Его она всего лишь на девяносто девять процентов. Девяносто восемь, если 
приглядеться.
На обратном пути в Сеул Тэхён был так взволнован предстоящей встречей с 
Чонгуком, что выпил целую бутылку воды, чтобы успокоить нервы или хотя бы 
чем-то заняться во время долгой, утомительной поездки. Вскоре он понял, что 
это не самая блестящая идея, так как поездка длилась несколько часов, а в 
автобусе не было туалета.
Примерно через двадцать минут после начала путешествия ему захотелось в 
туалет, а водителю не очень-то хотелось останавливать весь автобус и 
откладывать расписание, чтобы Тэхён мог сойти с автобуса и сходить в тайную 
комнату на заправке, поэтому, как только автобус достиг места назначения, он 
вылетел из дверей и побежал в ближайшую уборную, поставив багаж у входа, 
так как у него не было времени попросить кого-нибудь присмотреть за ним.
Тэхён подумал, что всё будет хорошо, ведь пробудет в туалете он всего 
несколько минут, если не секунд, но как только он вышел, а его багажа нигде не 
обнаружилось, он понял, что, возможно, ему следует прекратить делать так 
много предположений.
В конце концов, он начинает ходить вокруг по автовокзалу, ища свой багаж в 
385/409

течение добрых тридцати минут, прежде чем сдаться и сообщить об этом в 
полицию, а затем уйти, чтобы найти Чонгука, без багажа, без денег, 
изголодавшийся по еде и вниманию.
Он молится, чтобы младший ещё не ушел, и хотя вероятность невелика, у Тэхёна 
есть вера, что существует много факторов, которые могут поспособствовать их 
встрече в тот день.
Солнце уже садится, и станция скоро закроется. Чонгук мог быть романтичным, 
если захочет, но Тэхён не надеялся, что последний будет ждать его после 
закрытия.
Он бы написал Чонгуку, объяснил ситуацию и попросил назначить встречу 
позже, но он оставил телефон в сумке, опасаясь, что потеряет его.
Очевидно, попытка быть ответственным никогда не принесёт ему успеха.
Тэхён понимает, что после нескольких часов бессмысленной ходьбы, 
ослепленный шумной станцией, где люди проносятся мимо него во всех 
направлениях, спеша домой, он зашел слишком далеко в поисках своего багажа 
и прошел точку пропажи.
После ещё тридцати минут бешеной беготни по кругу толпа только 
увеличивается, и люди становятся всё более беспокойными, поскольку 
приближается время закрытия, размывая шансы не только увидеть Чонгука, но 
даже найти способ вернуться в университет без денег.
Точно когда он собирается прибегнуть к последнему средству — найти 
охранника и попросить его проводить его домой, как потерянного ребенка, он 
замечает знакомую спину, прислоненную к стене, и хотя голова парня опущена, 
ведь он смотрит на свой телефон, Тэхён узнает его мгновенно.
Какое-то время Тэхён не двигается, только тревожно наблюдает за парнем 
сквозь толпу, а его грудь вздымается от бега, как у сумасшедшего. Он пока не 
хочет делать никаких выводов, так как уже как-то принял незнакомца за 
Чонгука, но тут парень отрывается от телефона, отталкивается от стены и 
смотрит в сторону приходящего автобуса, а в его глазах плещется беспокойство, 
когда он медленно идет к нему, и этого достаточно, чтобы подтвердить 
подозрения Тэхёна.
Тэхён чувствует, как его сердце сжимается, когда Чонгук автоматически 
вытягивается, высматривая выходящих из автобуса пассажиров, а после 
разочарованно опускает плечи, когда понимает, что человека, которого он хочет 
увидеть, среди них нет. Он поворачивается на пятках и снова принимается 
расхаживать по залу, быстро печатая что-то в своём телефоне, и Тэхён может 
только предположить, что это несколько тревожных сообщений. Увидев это 
зрелище, он больше не может сдерживаться.
— Чонгук! — кричит он, прежде чем без колебаний броситься к нему.
Чонгук разворачивается и замирает, когда видит Тэхёна, а его глаза 
расширяются от удивления. Тэхён замечает, что вместе с телефоном он держит 
в руках маленькую коробочку с оранжевой наклейкой, на которой сверху 
написано «хрупко», но Тэхён не обращает на это никакого внимания, так как его 
386/409

мозг отключается от чего-либо логичного или разумного и фокусируется на 
одной единенной вещи — добраться до Чонгука, чем он немедленно и 
занимается.
Он чувствует, как его сердце ускоряется на бегу, и его шаги совпадают с 
барабанным боем, который, несмотря на постоянный бег, только нарастает в его 
груди. Его улыбка становится такой широкой, что щеки начинают болеть, зрение 
затуманивается, и он может только представить, как страшно выглядит, когда 
бросается на другого.
С ужасом в глазах Чонгук отступает на шаг.
— Тэ, подожди, я держу…
Тэхён бросается в объятия Чонгука, запрыгивая на него с такой силой, что они 
отшатываются, спотыкаясь в нескольких шагах от падения на землю. Тэхён, 
обхватив руки, ноги, тело — всё, цепляется за него, как коала. Чонгук всё же 
роняет коробочку, чтобы поймать Тэхёна, пытаясь подхватить парня за бедра, 
чтобы не уронить хотя бы его.
Люди останавливаются, смотрят на них, а несколько человек кружат вокруг них, 
как вокруг сумасшедших; некоторые пристально, а некоторые — мягко, но 
Тэхёну всё равно, когда он зарывается лицом в шею Чонгука и прижимается 
носом к каждому дюйму его кожи, вдыхая его пьянящий запах, которого ему так 
сильно не хватало.
Чонгук не так доволен, выглядывая из-за плеча Тэхёна, чтобы посмотреть на 
коробку, лежащую на полу.
— Знаешь, это было дорого, — выдыхает Чонгук, но Тэхён знает, что на самом 
деле он не раздражен, потому что не опускает его на землю, а лишь слегка 
покачивает, сам утыкаясь носом в ухо.
Тэхён слегка отстраняется, чтобы посмотреть на коробку, лежащую на полу, и 
Чонгук крепче сжимает его, чтобы не уронить.
— Упс, — улыбается Тэхён, чувствуя себя не так уж плохо, оглядываясь обратно 
на Чонгука, в первый раз без препятствий рассматривая его лицо с тех пор, как 
Чимин прислал ему ту фотографию, и все тело, Тэхён чувствует, будто уплывает 
в космос.
Чонгук всегда был привлекательным, это любой мог заметить, но Тэхёну 
кажется, что он никогда не видел его таким красивым, как сейчас, даже когда 
как-то раз он весь разоделся, чтобы пойти на вечеринку.
Теперь он здоров, и это всё, о чём мог попросить Тэхён.
Тёмные мешки под глазами, которые всегда были там, едва ли видны, несмотря 
на легкую припухлость, которой не было бы только у человека с идеальной 
пластикой, губы гладкие, пухлые, розовые, и он уже не такой бледный — 
здоровый цвет, ярко светящийся под мигающими станционными огнями прямо 
над ними.
— Не потрудитесь объяснить, почему вы опоздали на час? — чопорно 
387/409

спрашивает Чонгук, осторожно опуская Тэхёна на пол, но тот всё равно крепко 
обнимает его за шею.
— Мы не говорили месяцами, — дуется Тэхён. — Нельзя сейчас об этом не 
думать?
Чонгук бросает на него свой фирменный взгляд, и Тэхён опускает губы. Он 
натягивал свою щенячью мордашку, но Чонгук видел её уже достаточно раз, 
чтобы быть к ней невосприимчивым, и это воссоединение не является 
исключением.
— Я потерял свой багаж, а потом и сам заблудился.
Рот Чонгука раскрывается в полном неверии.
— Невероятно.
Тэхён застенчиво улыбается и смотрит на коробку, лежащую у его ног, 
прижимаясь виском к челюсти Чонгука.
— Извини, что сломал, — ворчит он. — Хочешь, я могу заплатить?
Тэхён чувствует прикосновение губ к своему лбу.
— Нет, всё в порядке, это всё равно для тебя.
Тэхён улыбается, и Чонгуку не обязательно смотреть на него, чтобы понять это.
— Почему ты так улыбаешься?
Улыбка Тэхёна становится только больше.
— Спасибо, что дождался меня, хотя я и опоздал.
Чонгук тянет его ближе, и Тэхён до сих пор не может поверить, что он стоит 
перед ним во плоти. Он поднимает бровь и дерзко ухмыляется.
— Ты думаешь, я брошу тебя?
Тэхён и бровью не ведёт, только крепче сжимает объятия.
— Нет, никогда, — уверенно отвечает он. — Никогда бы не подумал.
_________
— Вау, красивый, — трепетно выдыхает Тэхён, рассматривая подарок.
— Ты, наверное, хотел сказать, что он был бы красивым, если бы ты его не 
сломал?
Тэхён вертит сломанную вещицу между пальцами, наслаждаясь болью в глазах 
Чонгука, когда тот сжимает кулаки, лишь бы удержаться от того, чтобы не 
протянуть руки и не подпереть ими Тэхёна на случай, если он уронит его и 
сломает ещё больше.
388/409

Тэхён смеётся и перестаёт вертеть вещицу, пока Чонгук не заработает 
аневризму.
Вместо этого он ставит остатки фигурки рядом друг с другом, чтобы показать, 
как оно должно было быть: стеклянная фигурка саксофона с мелкими деталями, 
которые демонстрируют каждый ключ и изгиб с переливом цвета: прозрачный, 
который медленно переходит в жемчужно-синий вверху.
И как бы Тэхёну ни нравилось дразнить последнего, очевидно, что подарок был 
дорогим, и он не может не почувствовать себя немного виноватым.
Он поднимает голову вверх и встречается взглядом с Чонгуком; его зрачки 
дрогнули, когда Тэхён встречает их. На секунду Тэхёну кажется, что он 
отвернётся, отвлечет его внимание куда-нибудь ещё, как раньше, но он не 
сводит глаз с Тэхёна, а его щека покоится на ладони, пока лицо старшего не 
краснеет, и он сам не отводит взгляд в сторону, на свой сломанный подарок.
Прошло много времени с тех пор, как он видел Чонгука, и теперь, когда 
адреналин и возбуждение от воссоединения с ним успокоились, реальность 
встречи с другим начинает оседать вместе со смущением от его действий. 
Сейчас, видя здесь Чонгука, совершенно не понимая, что изменилось, а что нет, 
он как будто видит его впервые. Он не хочет раздвигать границы.
Кроме того, он слишком красив, и Тэхён снова стал застенчивым ребенком перед 
таким великолепием.
— Прости, — бормочет он, — за то, что сломал твой подарок.
Чонгук лишь усмехается и откидывается на спинку стула.
— Я просто пошутил насчет подарка, мы всегда можем склеить его. Что за 
внезапная смена настроения?
Он не понимает, насколько Чонгук спокоен, но краем глаза замечает, как 
младший ковыряется пальцем с застёжкой толстовки, и, может быть, просто, 
может быть, глядя на него, он так же нервничает.
— Я не видел тебя так долго, — говорит Тэхён. — Когда ты так смотришь на 
меня, я начинаю нервничать.
Взгляд Чонгука смягчается, и он слегка улыбается.
— Нервничаешь? Всего час назад ты прыгал на меня, как голодный зверь. Кто-
нибудь наверняка подумал, что ты напал на меня.
Тэхён фыркает и пытается прикрыть рот, кашляя, чтобы другие посетители 
этого не заметили.
Когда он поднимает глаза, рот его всё ещё прикрыт тыльной стороной ладони, а 
глаза Чонгука всё так же остаются прикованными к нему, и в них пляшут 
весёлые огоньки.
— Перестань пялиться на меня, — выпаливает Тэхён и ёрзает на стуле.
389/409

Чонгук игнорирует его требование.
— Ты сам сказал. Прошло много времени, — он слегка наклоняется и подпирает 
подбородок ладонью. — Ты выглядишь по-другому.
Тэхён снова слегка приоткрывает рот. Это он выглядит по-другому? А сам он не 
смотрел в зеркало?
— Ну, и как?
— Не могу объяснить, — Чонгук наклоняет голову. — Ты хорошо выглядишь.
Глаза Тэхёна расширяются, лицо светлеет от комплимента. Ему хочется сказать 
другому, что он может сказать то же самое о нём, но слова застывают у него на 
языке, и он задается вопросом, когда Чонгук стал таким уверенным, а сам он — 
тем, кого застают врасплох.
— Как Чимин? — резко меняет он тему после неловкой паузы.
Чонгук поднимает бровь.
— Его я тоже давно не видел, я скучаю по нему, — объясняет Тэхён и понимает, 
что он даже не сказал Чонгуку, как скучал по нему, хотя тоска по другому была 
подавляюще сильной. Тем не менее, он не может найти слов, чтобы признать это 
вслух. На самом деле, в его голове крутится миллион вещей, и, Тэхён должен 
признать, он лучше умрёт, чем расскажет о них другому, и теперь, когда он 
здесь, слова пытаются выплеснуться все и сразу.
Чонгук пожимает плечами.
— Как только мы приехали из Пусана, он поехал к Юнги. Этот кретин должен 
был забрать его на станции, но проспал, и Чимин сказал, что ему надо на него 
наорать. Хотя он хотел прийти сегодня к тебе.
— О, — тянет Тэхён. — Тогда почему не пришёл?
— Потому что я сказал ему не делать этого.
Тэхён почти падает со стула. Он ещё не привык к прямоте.
— О, — повторяется Тэхён. — А почему бы и нет?
— Я не общался с тобой несколько месяцев, — замечает Чонгук.
— Ты очень хорош в этом, — утверждает Тэхён.
— В чём?
— В том, чтобы не связываться со мной, — честно отвечает он и невинно 
моргает. Тэхён не ругает другого, он искренне не обижен этим, скорее 
впечатлен, ему даже любопытно, как Чонгук научился такой сдержанности. — У 
тебя это хорошо получается.
390/409

Чонгук хихикает, и Тэхён автоматически реагирует на этот звук. Он практически 
чувствует, как шевелятся его уши.
— Спасибо, но я не могу взять на себя всю ответственность. Мой телефон почти 
всегда был у Чимина, либо спрятан в ящике с нижним бельем.
Его нос морщится от отвращения, и Тэхён почти бросается вперед, чтобы 
заключить лицо последнего в смертельные объятия, но оказывается, что у него 
больше сдержанности, чем он думал, и он остается на своем месте.
— Значит, ты не видел моих сообщений?
— Нет, я видел несколько, — признает Чонгук. — Смог взглянуть только на 
парочку, прежде чем Чимин украл его снова.
Тэхён наклоняется вперед на своём стуле, заинтригованный.
— Какие ты видел? Видел фотографию моей собаки? Её шерстка белая, как снег. 
Белее, чем Белоснежка могла только мечтать, и её зовут…
— Суншим, — заканчивает за него Чонгук, и старший кивает. — Да, я видел.
Тэхён довольно откидывается назад.
— Ты вспомнил.
— Да, — отвечает Чонгук, сохраняя на лице ненормально спокойное выражение. 
— Не то чтобы легко забыть.
Тэхён молчит и только кивает.
— А знаешь, что ещё я помню?
Он наклоняет голову.
— Что?
Чонгук меняет позу, поднимает голову с ладони, вытягивает подбородок и 
кладет его на пальцы, глядя вверх, как будто пытается думать.
— Так, что же там было?..
Атакованный интересом, Тэхён распахивает глаза.
— А, — Чонгук щёлкает языком и сжимает глаза, как будто изо всех сил 
пытается вспомнить.
Тэхёну становится ещё любопытнее. Он садится на краешек стула.
— Всё вертится на языке…
Старший хмурится, растет нетерпение.
— Выкладывай уже.
391/409

Чонгук театрально нахмуривает брови и резко втягивает воздух сквозь зубы. Он 
наклоняет голову, и Тэхёну кажется, будто он видит улыбку младшего из-под 
ладони, и старший понимает, что он что-то задумал.
— Глубоко на морском дне небо высоко, а океаны голубы… — начинает Чонгук 
весёлым голосом.
Слова были странно знакомы, и на мгновение Тэхён не понимает, где мог их 
слышать. Он не скрывает озадаченности на лице и хмурится ещё сильнее, что, 
похоже, только ещё больше забавляет Чонгука.
— Когда я вижу их, я думаю только о том, как скучаю по тебе…
Вдруг Тэхён вздыхает, громко и шумно, и его ладони взлетают ко рту в ужасе, 
когда воспоминания о той ночи вновь появляются в голове.
Чонгук зачитывает неловкую пьяную поэму Тэхёна о любви.
Лицо старшего сгорает, словно спичка, и ему даже не нужно смотреть в 
зеркало, чтобы понять, что оно всё алое.
Когда Чонгук открывает рот, чтобы продолжить, Тэхён, не раздумывая, 
бросается через весь стол и закрывает ему рот рукой, останавливая на 
полуслове. На столике звенят столовые приборы, хотя он, к счастью, ничего не 
опрокидывает, но этого звука достаточно, чтобы привлечь несколько глаз. 
Чонгук, кажется, вообще ничего не замечает, когда с юмором и нежностью 
смотрит на испуганного парня, его глаза мерцают над руками Тэхёна, а губы 
шевелятся под ладонью.
Робкое, неуклюжее поведение, которым ранее славился Тэхён, вылетает прямо в 
окно, а его разум настигает осознание.
— К-как, черт возьми, ты это помнишь?!
Чонгук хихикает, посылая вибрацию по вытянутой руке, и Тэхён чувствует, как 
жар распространяется от лица к шее.
— С какой это стати тебе вспоминать об этом? — стонет он. — Забудь. Выбрось 
это из головы навсегда. Похорони это.
Чонгук поднимает руку и убирает ладонь Тэхёна от своих губ, чтобы теперь он 
мог говорить, раскрывая свою дьявольскую ухмылку, которая на мгновение 
обескураживает Тэхёна.
— Как я могу такое забыть? — дразнит он. — Я был так впечатлен. Ты мог бы 
стать следующим Шекспиром, если бы захотел.
Он смеётся, качая головой.
— Заткнись, — Тэхён прикусывает губу, чтобы попытаться не смеяться вместе. 
— Я был пьян.
— Так начинаются все легенды. Кто знал, что у тебя такой творческий взгляд на 
392/409

природу?
Тэхён, наконец, в открытую начинает смеяться и высовывает язык.
— Перестань дразнить меня, это нехорошо.
Чонгук ослабляет хватку на запястье Тэхёна, и только тогда понимает, что всё 
ещё держит его и как естественно прикасаться к нему. Хотя это всё равно не 
останавливает бабочек в его животе, когда младший скользит своей ладонью к 
кисти Тэхёна и переплетает их пальцы.
— Но ведь это сработало?
Тэхён сглатывает и снова опускается на стул, его слова с трудом проходят 
сквозь его мысли, кажется, физически связанные с теплом ладони Чонгука.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты снова улыбнулся, — пожимает он плечами. — Теперь тебе, кажется, 
спокойнее.
Рука Тэхёна подсознательно сжимается вокруг ладони Чонгука, пока он с 
подозрением смотрит на младшего. Чонгук был прав: дела действительно шли 
лучше. Хотя это и смущало, но отчасти снимало неловкое напряжение, что он 
даже не ощущал его.
— С каких это пор ты так хорошо ладишь с людьми?
— Не со всеми, — отвечает Чонгук. — Только с тобой.
Губы Тэхёна слегка приоткрываются, он не может поверить в то, что слышит, и 
затем ловит нижнюю губу зубами, прежде чем она почти сразу же вываливается 
наружу — привычка, от которой он пытался избавиться.
Чонгук, кажется, заметил это, и его глаза метнулись к губам. Они 
задерживаются там на секунду, прежде чем снова встречаются со взглядом 
Тэхёна, и старший не упускает из виду, как прежнее напряжение превращается 
во что-то более горячее, а его кожа горит от напряжения и предвкушения.
Он чувствует, как его руки становятся липкими, и пытается вырваться, прежде 
чем Чонгук заметит это, но тот только крепче сжимает его ладонь.
— Ты, должно быть, устал, — Чонгук меняет тему, но не отводит взгляда. — Если 
хочешь, можешь отдохнуть в моей комнате. Я могу дать тебе сменную одежду.
Тэхён уже почти забыл. Это новый семестр, а новый семестр означает, что они 
больше не соседи по комнате. Хотя Тэхёну уже стало комфортнее с идеей 
разлуки, она всё равно беспокоит его. Многие из их воспоминаний связаны с 
поздними ночами, проведенными вместе в их комнате, и до сих пор он не 
понимал, насколько они были ему дороги. Хотя он никого не может винить.
Дома он был так занят своими мыслями, что забыл обратиться за помощью к 
соседу по комнате. На самом деле, Тэхён даже не подал заявление на получение 
жилья, что, вообще говоря, вызывает беспокойство, но он не может заниматься 
393/409

этим сейчас. Смена одежды звучит хорошо, а быть с Чонгуком звучит еще 
лучше.
— Да, конечно, — улыбается Тэхён. — Спасибо.
Чонгук поднимается со стула.
— Не стоит благодарности.
Он держит их руки вместе, ведёт их через весь стол, подходит к Тэхёну и 
поднимает его со стула.
— Кроме того, я хочу тебе кое-что показать.
Тэхён любознательно выгибает бровь, и ему не нужно ничего говорить, чтобы 
Чонгук понял, как тому интересно, и его губы растягиваются в ободряющей 
улыбке.
— Увидишь, — обещает он. — Ничего страшного, поверь мне.
Тэхёну не нужно повторять дважды.
— Я доверяю тебе.
Дорога домой проходит в тишине, и Тэхён замечает перемену в воздухе, хотя 
это его и не удивляет. Они были в далеке друг от друга в течение нескольких 
месяцев, так что вряд ли всё вернётся на круги своя, где Тэхён мог бы болтать 
часами, а Чонгук бы просто слушал, но он не возражает, что это не так. Тишина 
приятна, а Чонгук рядом с ним, рука в его руке, и этого более чем достаточно.
Дорога всё же повлияла на Тэхёна: сонливость начинает давить, и он теряет 
чувство направления, хотя ему это позволительно; Чонгук будет направлять его, 
поэтому он в более чем безопасности. Это так знакомо и напоминает ему о тех 
днях, когда Чонгук был слишком усталым и от того ходил с закрытыми глазами, 
а Тэхён держал его за руку и вёл их в комнату.
Всё изменилось. Теперь это очевидно. Это чувствуется в воздухе и в том, как 
тепло по-разному давит на их кожу, или в том, как ветер разносит тишину.
Однако тепло в его груди и ощущение, что его сердце стало настолько полным, 
что кажется, что оно вот-вот взорвётся, то же самое, если не сильнее. Помимо 
прочего, появилось чувство спокойствия, не только в его окружении, но и в его 
голове.
Нет никаких «Если» или «как», есть только они и то, кем они сейчас являются.
Странное чувство. Как будто в его мозгу так много места, и он удивляется, как 
так он никогда не понимал того, как много раньше через него проходило.
Всё изменилось.
Однако это не всегда плохо.
— Мы на месте, — говорит Чонгук, вытаскивая Тэхёна из его полусна, и когда тот 
394/409

открывает глаза, то видит, как младший достаёт из кармана ключ.
Он переводит взгляд на дверь, а младший примыкает к ней, чтобы открыть. 
Когда Тэхён видит номер комнаты, который больше не 204 — номер, который он 
выгравировал так глубоко в своём сердце, — он не может не надуться.
Чонгук смотрит на него краем глаза. Он не упоминает торжественное 
выражение Тэхёна, хотя очевидно, что замечает его. Младший открывает дверь 
и жестом предлагает Тэхёну войти.
Старший смотрит на дверной проем и сглатывает. Что-то в этом входе кажется 
пугающим. Они встретились на вокзале и поговорили за ужином. Возможно, всё 
это походило на хождение по воде, но сейчас всё по-другому, и они оба это 
знали.
Тэхён ещё не знает о том, что произошло в Пусане. Чонгук выглядел и вёл себя 
лучше, но это всё, что он знал. Все предыдущие разговоры были просто детской 
игрой.
Раньше их отношения были непростыми, и страшно подумать, что они всё ещё 
будут непростыми. Однако мысль — это сомнения, а сомнения — то, чего в 
Чонгуке у Тэхёна нет.
Поэтому, не колеблясь ни секунды, он входит.
Он слышит, как за спиной у него выдыхает Чонгук: короткий, но вздох 
облегчения, и Тэхён пытается скрыть улыбку, изучая комнату.
Она мало чем отличается от комнаты, которую они делили вместе. Тот же стол в 
углу, тот же уродливый диван, та же разбросанная одежда и даже та же 
односпальная кровать.
Если Тэхён не вырвется из своих мыслей, он может притвориться, что он снова в 
своей старой комнате.
Естественное чувство тепла и комфорта омывает его, и картина кажется ещё 
более знакомой, когда в поле зрения входит Чонгук.
Он подходит к шкафу и достает пару штанов и футболку, прежде чем подать их 
Тэхёну.
Старший благодарно принимает их.
— Спасибо, Чонгукки.
Уши Чонгука навострились, услышав знакомое прозвище, что так давно не 
ласкало его слух, и Тэхён это замечает, одаривая парня застенчивой улыбкой и 
уходя в ванную, чтобы переодеться, чего он никогда не делал, когда они жили 
вместе.
Напряжение нагнетает, и кажется, что оно только растет. Как будто воздух 
давит, и когда сильный запах Чонгука наполняет ноздри Тэхёна, когда он 
надевает его футболку, что-то в нём переключается. Что-то внутри начинает 
гореть: вплоть от глубокой тоски в груди и заканчивая узлом в животе и всём 
395/409

теле. Он как будто в огне, и хотя это не больно, это даже ещё что-то более 
сильное, что-то, чего он не чувствовал несколько месяцев, и, возможно, поэтому 
это застает его врасплох.
Чтобы охладиться, он умывается ледяной водой и, прежде чем выйти из ванной, 
даёт себе минуту, чтобы собраться с мыслями.
Первое, что он видит — Чонгука, смотрящего на листок, который тот держит в 
руке. Звук закрывающейся двери из ванной привлекает внимание младшего, и 
он переводит взгляд на снова вошедшего.
Тэхён поджимает пальцы, когда Чонгук скользит глазами по всему его телу и к 
лицу, медленно и как-то затуманено.
Одежда Чонгука немного велика, но, тем не менее, садится вполне впору, и 
младший замечает это. Его взгляд мучителен, и комната, кажется, становится 
меньше и жарче, когда они смотрят друг на друга, а все их нервы горят.
Тэхён прочищает горло и меняет позу, переводя большую часть веса на одну 
ногу.
— Что это? — спрашивает он, ссылаясь на бумагу в руке младшего.
Чонгук продолжает пристально смотреть на него, не моргая, а затем медленно 
переводит взгляд на бумагу с совершенно непроницаемым выражением лица.
— А, это?
Вид у него слегка ошеломленный, и он смотрит на листок, как будто и сам не 
помнит, что это такое.
— Я же сказал, что должен тебе кое-что показать, помнишь?
Тэхён медленно кивает, а ожидание уже покалывает его кожу.
Чонгук протягивает лист Тэхёну, и тот в замешательстве смотрит на него, 
прежде чем подойти ближе и взять.
Он ожидает, что это будет награда или, может быть, выписка от врача. Он 
готовится ко всему, плохому или хорошему, но даже подготовка не 
останавливает его сердце, когда он читает буквы, напечатанные сверху жирным 
шрифтом.
Форма запроса на соседство.
— Я связался с администратором, — говорит Чонгук, глядя на бумагу. Его голос 
звучит немного неуверенно. — Они сказали, что ты ещё не подал заявку на 
проживание, и я не знаю, то ли ты просто забыл, то ли нашёл нового соседа или 
квартиру, что нормально, но если нет, то я всегда, знаешь… но если ты не 
хочешь, тогда…
Тэхён чувствует, как его сердце застревает в горле, когда он бросается вперед и 
обвивает руками шею Чонгука, практически запрыгивая на него сверху и 
затягивая в обжигающий поцелуй.
396/409

Хотя это и резко, Чонгук, кажется, не удивлен. Он немедленно обнимает 
старшего за талию, как будто сдерживался годами, и отрывает его ноги от 
Земли.
Рот Тэхёна горячий и требовательный по сравнению со ртом Чонгука. Отчаяние 
выливается наружу, и это чувствуется, когда он ласкает лицо, челюсть и шею 
младшего, касаясь каждого дюйма кожи, насколько позволял доступ, не 
прерывая поцелуй.
Его сердце бьётся ещё быстрее, и у Чонгука тоже. Они бьются синхронно, так же 
быстро и неистово, как их губы.
Слова многое значат, но их недостаточно, чтобы объяснить, как сильно Тэхён 
скучал по Чонгуку. Как сильно он его любит.
И когда Чонгук кусает его губы, пожирая их, словно никогда не сможет 
насытиться ими, Тэхён надеется, что другой поймет хотя бы малую толику того, 
что он чувствует к нему, и когда Чонгук притягивает его к себе, каждый 
сантиметр их тел соприкасается, а поцелуй углубляется до такой степени, что 
голова Тэхёна кружится. И тогда он ни на секунду не сомневается, что другой 
понимает.
В голове Тэхёна пустеет, но это не мешает ему принимать во внимание, 
насколько силен другой. Чонгук не опускал его на землю во время жаркого 
обмена репликами, и только когда он это делает, Тэхён отстраняется.
— Почему ты не спросил меня раньше? — вдыхает Тэхён в губы Чонгуку.
Чонгук зажимает нижнюю губу Тэхёна между зубами и легонько тянет её на 
себя за них, прежде чем отпустить и провести по ней языком, вызвав тихий 
всхлип старшего.
— Я ждал подходящего момента.
Тэхён понимающе мурлычет и нависает губами над Чонгуком, близко, но не 
касаясь его, и отстраняется, когда тот сам пытается наброситься на него.
— Ты подобрал меня, накормил ужином, привел в свою комнату, одел в свою 
одежду. Это всё было частью твоего плана уговорить меня сказать «да»?
Глаза Чонгука распахиваются.
— Ты говоришь «да»?
— Хитрая лиса, — задыхаясь, смеётся Тэхён и крепче обнимает Чонгука за шею. 
Он снова накрывает его губы, и горячее дыхание младшего пьянит, когда Чонгук 
ловит язык Тэхёна губами и посасывает его, закручивая вокруг собственного, 
прежде чем отправить его обратно в рот старшего, чтобы он мог осмотреть 
каждый угол и задеть все чувствительные места.
Тэхён теряет ниточку в реальность, а его голова кружится, он утонет в огне губ 
Чонгука. Он забывает, где он и кто он, и может думать лишь о том, как ему 
хорошо.
397/409

Его руки блуждают, обхватывая шею Чонгука, крепко сжимая до побелевших 
костяшек ворот его толстовки одной рукой, а другой — движется к голове 
Чонгука. Его пальцы пронизывают шелковистые пряди, заставляя голову 
Чонгука наклониться, чтобы их губы могли прильнуть друг к другу ещё более 
страстно. Младший компенсирует это тем, что крепче обнимает Тэхёна за 
талию, притягивая его ближе, пока они не вжимаются друг в друга.
Голова Тэхёна в облаках, и он не понимает, что они начинают шагать назад, 
пока не слышит громкий удар, и они внезапно не останавливаются из-за 
неизвестного предмета, оказавшегося всего навсего стеной.
Чонгук стонет и ощущает вибрацию влажными губами и их сплетенными 
языками. Тэхён слегка отстраняется, чтобы они могли глотнуть воздуха, не 
целуясь, а просто дыша друг в друга, в то время как Чонгук просовывает бедро 
между ног старшего и прижимается к нему.
Чонгук издает низкий гортанный рык, и его дыхание касается губ Тэхёна.
— Ты сводишь меня с ума, Ким Тэхён.
Тэхён устраивается так, что его промежность оказалась прижатой к верхней 
части бедра второго, когда он без нужды вращает бедрами и открывает глаза. 
Он наконец замечает, что сзади Чонгука лишь стена, к которой он теперь 
прижат.
Тэхён хочет снова поцеловать его, но от трения его ещё больше кроет, и это 
чувство наполняет его разум, на секунду отвлекая от губ Чонгука.
— Извини, — бормочет Тэхён, хотя и не чувствует себя виноватым. Он замедляет 
свои отчаянные движения. — Я так по тебе скучаю.
Руки Чонгука отрываются от талии Тэхёна, и его тело ощущает пустоту от 
потери желанного контакта, однако затем младший обхватывает его лицо, 
проводя большими пальцами по щекам, а затем наклоняется и прижимает их 
лбы друг к другу.
— Я здесь, детка.
— Да, — руки Тэхёна скользят по рукам Чонгука, прослеживая их форму и 
очерчивая пальцами твердые мышцы, как будто лепит его тело. — Мне всё ещё 
кажется, что я сплю.
Глаза Чонгука смягчаются, и Тэхён чувствует, как у него перехватывает дыхание 
от искренности и желания в них, и он снова чувствует глубокую необратимую 
жажду, что он дорог другому.
— Ты не спишь, — шепчет Чонгук, и глаза Тэхёна сами собой закрываются, когда 
младший ведёт ладонью по его шее, слегка дрожа, несмотря на обжигающее 
прикосновение. — Хочешь, я тебе докажу?
Из-под опущенных век Тэхён чувствует на себе тяжелый взгляд. Ком застревает 
у него в горле, и он уверен, что младший слышит, как громко бьется его сердце.
398/409

Хотя все его слова растеряны, и он едва ли пытается дышать, у него нет никаких 
колебаний.
— Да, — едва успевает промямлить Тэхён. Воздух в комнате мгновенно 
меняется. Становится жарче, но вокруг них кружится что-то ещё, голод и 
желание, которые настолько сильны, что больше нет мыслей и сомнений. Всё, 
что находится за пределами их маленького мира, исчезло, и на мгновение, 
только на мгновение, они только вдвоем.
Тэхён держит глаза закрытыми, чувствуя, как теплые губы впиваются ему в 
шею.
— Я тоже по тебе скучал, — бормочет Чонгук. Тэхён сглатывает, когда его горло 
сжимается, и он, естественно, выгибает шею, а Чонгук проводит линию 
поцелуев вверх по шее и к месту за ухом, где он начинает оставлять 
полноценные поцелуи и укусы, посылая волны удовольствия по позвоночнику и 
вниз к ногам, ослабляя их до состояния желе.
— Я так чертовски скучал по тебе, — шепчет ему на ухо Чонгук, прежде чем 
зажать мочку уха между зубами и захныкать.
Чонгук скользит рукой под футболку Тэхёна и гладит ей вверх и вниз по его 
спине.
— Я скучал по тебе.
Он проводит носом по подбородку Тэхёна, по щекам, пока его губы не нависают 
над губами старшего. Он утыкается носом в чужой, прежде чем наклониться и 
поцеловать Тэхёна так нежно, что он бы растаял, если бы не сильная, крепкая 
хватка младшего.
— Я скучал по твоим поцелуям.
Он целует кончик носа Тэхёна.
— Я скучал по твоим родинкам.
Он целует оба закрытых века Тэхёна.
— Мне не хватало этих длинных ресниц.
Тэхён снимает футболку, и холодный воздух касается его обнаженной груди. Его 
закрытые веки на мгновение подрагивают, но затем он чувствует пару мягких, 
теплых губ на своей груди.
— Мне не хватало твоего доброго сердца.
Он чувствует, как жар спускается к низу живота, когда Чонгук снова проводит 
губами по его коже. Тэхён чувствует, как его сердце сжимается, когда Чонгук 
сцеловывает каждый его сантиметр, даже те части, о которых он сам никогда не 
думал — впадина живота, бока и каждое выпирающее из-под кожи ребро, 
однако Чонгук это Чонгук, и этим все сказано. Тэхён никогда не чувствовал себя 
таким любимым.
399/409

Чонгук возвращает лицо старшего в свои руки, и Тэхён наконец-то открывает 
глаза.
Лицо младшего мягкое и открытое для любых эмоций. Тэхён может смотреть в 
его глаза и чувствовать всё, что он думает.
— Я безумно скучал по всему этому, — шепчет Чонгук, — но больше мне этого 
делать не придется.
Тэхён моргает, и Чонгук мягко улыбается.
— Потому что я больше никогда тебя не оставлю.
Тэхён лишается дара речи и едва не задыхается в собственном вдохе, когда 
руки Чонгука тянутся к молнии на его штанах.
— О, Чонгук, — вскрикивает он. — Пожалуйста.
— Пожалуйста что, детка?
Тэхён не отвечает словами. Обхватив руки Чонгука своими, он помогает ему 
расстегнуть штаны.
Как только дело сделано, он хватает Чонгука за запястье и тянет от стены. Он 
шагает назад, и Чонгук молча идёт за ним и наблюдает: глаза искренние, но 
наполненные безошибочным желанием.
Тэхён чувствует икрами кровать и позволяет себе упасть на неё, потянув за 
собой сверху Чонгука.
Автоматически, Чонгук прячет лицо в шею Тэхёна, оставляя мягкие поцелуи на 
его ключице. Старший приподнимает голову Чонгука только для того, чтобы 
вновь и вновь поцеловать его губы.
— Пожалуйста, Чонгук, — говорит он снова, и на этот раз Чонгуку не нужно 
ставить просьбу под сомнение.
— Да, — Чонгук нежно целует его. — Да, хорошо.
Штаны Тэхёна уже сняты, как и последовавшие за ними боксеры.
Он слегка вздрагивает, и Чонгук отвечает на это ободряющими поцелуями в 
бедра, от которых старший дрожит ещё сильнее, пальцы на ногах поджимаются, 
а спина —выгибается.
— Ты тоже, — просит Тэхён. — Раздевайся тоже.
Чонгук поднимает голову и смотрит на отчаявшегося парня. Его взгляд 
уязвимый и похотливый, оставляет Тэхёна без дыхания.
Он охотно соглашается и срывает с себя одежду, дразня и в то же время делая 
это быстро, как будто не может дождаться, когда снова прикоснется к Тэхёну; 
как будто каждое мгновение, когда они не связаны, — пустая трата времени. В 
момент, когда они оба раздеты, руки младшего возвращаются на Тэхёна, 
400/409

поглаживая его бедра, а губы находят обратный путь к шее старшего. В 
младшем чувствуется ещё больше желания и голода, когда он втягивает чужую 
кожу, прижимая язык к пульсу на шее и оставляет след, который слишком долго 
не украшал эту кожу.
— Ты не представляешь, как много я об этом думал. Сколько я думал о тебе, — 
Чонгук почти рычит, его руки движутся вниз к ягодицам Тэхёна, разминая их и 
вызывая у старшего томные вздохи.
— Я недооценил, насколько сильно я тебя хотел, — Чонгук облизывает его 
Адамово яблоко, а затем движется вверх, чтобы уделить внимание щекам 
Тэхёна. — Каждую ночь мне хотелось, чтобы ты был со мной в постели.
Чонгук тихо выдыхает.
— Всё, чего я хотел, — это снова прикоснуться к тебе, снова почувствовать тебя. 
Это сводило меня с ума, — продолжает он, на пробу проводя пальцем по входу 
Тэхёна, дразня сжавшиеся мышцы.
Тэхён приподнимает бедра, нуждаясь в удовлетворении, и не может сдержать 
хныканья, когда Чонгук прижимает их обратно к простыни.
— Чонгук, — молит Тэхён ломающимся голосом. — Пожалуйста, не делай этого. Я 
так долго ждал.
Глаза Чонгука полны сочувствия, и Тэхён смело может сказать, что он в таком 
же отчаянии, иначе бы он стал дразнить ещё больше. Он достает из ящика 
смазку и презерватив, и Тэхён едва ли не скулит. У него возникает искушение 
попросить младшего просто уже сделать это, ни к чему не прибегая, потому что 
его терпение на исходе, но надо понимать, что прошло много времени с тех пор, 
как они были вместе, и он знает, что младший никогда не согласится, зная, что 
ему будет больно.
Поэтому всё, что ему остаётся, — это смотреть, как другой покрывает пальцы 
щедрым количеством смазки. Он недолго ждет, прежде чем просунуть кончики 
пальцев в тугой вход старшего.
— О Боже, — выдыхает Тэхён, машинально поднимая бедра, так что костяшки 
пальцев Чонгука прижимаются к его анусу, и палец полностью погружается в 
него.
Он делает это снова и снова, и Чонгук только ему помогает, сгибая палец и 
гладя стенки, ища заветную железу, и, когда Тэхёна вдруг прошибает, его спина 
выгибается, а с губ слетает громкий стон, Чонгук знает, что он нашел простату. 
Он ещё сильнее прижимается к нему, и бёдра Тэхёна начинают дрожать, они 
раздвигаются всё шире, и в нижней части живота разгорается пламя, от 
которого горит все тело.
— Я… Ч-Чонгук, еще, да… мх… — его слова исчезают, когда Чонгук начинает 
гладить его изнутри. Тэхён чувствует, как пальцы на ногах поджимаются от 
удовольствия, и ему приходится напомнить себе, что нужно расслабиться.
Чонгук, полагаясь на немного успокоившееся дыхание старшего, добавляет 
второй палец, а затем третий — слишком быстро. Тэхён слегка вздрагивает, 
401/409

хотя это и не слишком болезненно, а Чонгук быстро оставляет успокаивающие 
поцелуи на его щеках.
— Боже, Тэ, — бормочет он, поглаживая другой рукой свою растущую эрекцию. 
— Ты выглядишь просто до безумия красиво.
Лицо Тэхёна горит от комплимента, который звучит немного нелепо от того, как 
безжалостно Чонгук работает в нём пальцами. Он качает головой и сам 
насаживается на чужие пальцы.
— Ещё, — умоляет он, быстро превращаясь в увядающее месиво. — Пожалуйста, 
Чонгук, я хочу тебя.
Его глаза слезятся от отчаяния и радости. Чонгук замечает это и наклоняется, 
чтобы поцеловать Тэхёна, посасывая его язык и одновременно раскрывая для 
себя старшего.
— Конкретнее, детка.
Тэхён яростно качает головой. Чонгук знает, что это означает, и Тэхён знает, что 
младший знает. Однако всякое воздержание от гордыни пропадает даром и 
заменяется огнем. Рот открывается без его ведома, и слова вылетают сами, 
когда Чонгук замедляет свои пальцы.
— Трахни меня! Трахни меня, пожалуйста! Я готов. Ты меня слышишь? Я готов.
— Хм…я тебя услышал, — урчит Чонгук, дергая пальцами на выход, и Тэхён 
скулит, сжимаясь вокруг пустоты.
— Детка, расслабься, — он гладит внутреннюю сторону бёдер Тэхёна, что 
должно успокаивать, но это только заставляет его ещё больше извиваться.
— Ч-Чонгук, — выдыхает Тэхён. Чонгуку хочется этого, он знает, что хочет, но 
видя старшего таким: раскрасневшееся лицо, выставленное напоказ тело, 
мокрые от пота волосы, прилипшие ко лбу, — Чонгук не может насытиться этим 
зрелищем. Он идеален.
— Что? — Чонгук прикусывает губу, явно пытаясь сдержаться.
— Трахни меня, — снова молит Тэхён. На этот раз он всхлипывает и вцепляется в 
простыни, чтобы не схватиться за свой нетронутый член. — Пожалуйста, Чонгук. 
Я сделаю все что угодно! Я… я могу на тебе!
Чонгук заминается, удивление даже не скрывается на его лице.
— Что?
Тэхён автоматически чувствует возможность и оборачивает свои ноги вокруг 
бедёр Чонгука.
— Позволь мне оседлать тебя, Чонгук. Пожалуйста, я хочу!
— Чёрт, — ругается Чонгук, и Тэхён уже узнает, что держит его на поводке. 
— Чёрт возьми, детка, когда ты так говоришь…
402/409

— Пожалуйста, Чонгук, — задыхается Тэхён, быстро моргая, чтобы видеть сквозь 
слезящиеся глаза. — Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Я хочу, чтобы тебе было 
так же хорошо, как и мне.
Чонгук снова ругается, и все поддразнивания заканчиваются, когда он крепче 
оборачивает ноги Тэхёна вокруг себя и держит его за талию, держит крепко, 
чтобы наклониться, быстро клюнуть Тэхёна в губы и перекатиться на спину, 
меняя их положение так, что теперь старший сверху.
Старший же вскрикивает от внезапной перемены мест, и его зрение 
затуманивается, когда кровь отливает от головы.
Чонгук не ослабляет хватку, и Тэхён не падает.
— Ты в порядке? — спрашивает он, в его глазах беспокойство и намёк на 
нетерпеливость.
Понятно, что Тэхён не в порядке. Его зрачки расширены, волосы торчат во все 
стороны, а щёки пылают. Его бедра дрожат от такого положения, и он садится 
удобнее, чтобы оседлать младшего и прижать его твердый член к своим 
ягодицам.
— Да. Да, я просто… — запинается Тэхён, лихорадочно хватая презерватив. Его 
руки дрожат от предвкушения и изо всех сил пытаются разорвать упаковку.
Чонгук накрывает его руки своими, и Тэхён смотрит на него сверху вниз. Его 
взгляд нежен, несмотря на желание в них.
— Не надо, если не хочешь.
Тэхён качает головой.
— Я хочу. Я бы не предложил, если бы не хотел.
На этот раз он, несомненно, говорит ясно и не запинается.
Чонгук медленно кивает, убирает руки и заодно презерватив и легко вскрывает 
его. Младший шлёпает его по заду, и Тэхён приподнимается, чтобы Чонгук мог 
раскатать презерватив по своему члену и размазать смазку, прежде чем 
отбросить всё ненужное в сторону.
Тэхён сглатывает, и хотя он нервничает, ведь он никогда не делал чего-то 
подобного, он хочет Чонгука, и это пересиливает в нём любые другие эмоции.
Руки Чонгука обнадеживают, когда крепкой хваткой ложатся на его бедра, 
чтобы направлять их. Тэхён тянет назад руки и берёт в них пульсирующий член 
Чонгука. Он приподнимает бёдра выше, приставляя его к своему входу, в то 
время как Чонгук успокаивающие рисует круги большими пальцами на его 
талии.
Тэхён делает глубокий вдох и, прежде чем опустить бедра, кряхтит, опускаясь 
вниз, слегка шипит, и его живот автоматически сжимается. Что-то в том, что он 
контролирует свое удовольствие и слушает стон, который слетает с губ юноши, 
403/409

заставляет разум Тэхёна погрузиться в оцепенелую дымку удовольствия. Чужой 
член растягивает его больше, чем пальцы Чонгука, но так как он контролирует 
себя, он не торопится полностью принять его, и как только он полностью 
входит, и головкой проходится по простате, приятная волна удовольствия 
поднимается вверх по позвоночнику.
— О Боже, — всхлипывает он, сгибаясь и ударяя ладонями о кровать рядом с 
лицом Чонгука. Ему приходится подождать целую минуту, чтобы привыкнуть к 
размеру младшего. Его собственный член подрагивает, как реакция на 
растянувшиеся стенки ануса, а пальцы Чонгука продолжают касаться его кожи, 
хотя, когда Тэхён сжался на нём, его хватка становилась всё крепче.
— Чёрт, детка, — хрипит Чонгук, поднимая голову и касаясь губами груди 
старшего, оставляя сладкие поцелуи на его коже, пока он медленно не 
расслабляется и не разжимается вокруг него. Они не двигаются, но чувство 
наполненности просто удивительное, и Тэхён не может перестать хныкать. Хотя 
это чувство даже близко не стоит с тем, что появляется, когда он начинает 
подниматься. Когда он опускается обратно, и кончик члена младшего попадает 
прямо по его простате, он почти падает в обморок от безумного удовольствия, 
которое пронзает его, и он издает громкий, протяжный стон, повторяя 
движение.
— Чёрт, Тэ, это так приятно, О Боже, ты такой… — со стоном замолкает Чонгук, и 
Тэхён испытывает огромную гордость за то, что доставил ему это блаженство.
Дрожь пробегает по его спине, когда он выгибается назад, балансируя на 
бедрах Чонгука. Последний приподнимается на локтях и снова прижимается 
губами к груди Тэхёна, покусывая кожу и проводя языком по соскам.
Чувства от таких ласк вместе с последовательными толчками выбивают из 
Тэхёна весь кислород.
В конце концов, руки Чонгука отказываются от такого удовольствия, и он падает 
обратно на кровать, его голова откинута назад, а спина выгибается, когда он 
двигает бедрами в такт движениям Тэхёна, встречая его на полпути и ударяя по 
простате без предупреждения, делая из него стонущее нечто.
— Нравится, детка?
Тэхён скулит и кивает, облизывая сухие губы, прежде чем впиться в нижнюю. Он 
зажмуривается, и челка падает ему на глаза.
— Чёрт, Тэ, ты чертовски хорошо справляешься, — стонет Чонгук на выдохе.
Тэхён не может найти слов, потому что его мозг переполнен удовольствием, и он 
едва может распознать, что чувствует его язык во рту или какие звуки издают 
их тела.
— Скажи мне, что ты думаешь, — требует Чонгук.
Тэхён качает головой и наклоняется вниз, упираясь руками о грудь и плечо 
Чонгука, давая себе бóльшую свободу движений.
— Давай, рассказывай, — Чонгук резко двигает бёдрами, не оставляя Тэхёну 
404/409

выбора. Он скулит и закрывает глаза, отчаянно желая большего трения. 
— Говори, детка, говори.
— Мы снова вместе? — в конце концов вздыхает Тэхён, закидывая голову назад и 
двигая бедрами вверх и вниз, медленно седлая Чонгука. Его бедра уже дрожат 
от долгого пребывания в такой позе, и даже медленный темп не помогает.
Чонгук поднимает голову с подушки, его глаза полузакрыты и потемнели от 
напряжения. Его губы распухли от того, что Тэхён лизал и кусал их, и рот 
открывается в беззвучном стоне, когда он крепко сжимает талию Тэхёна, 
направляя его движения.
— Серьёзно? Ты вот об этом думаешь?
Задыхаясь, Тэхён стонет и всё больше переносит вес вперёд, когда Чонгук давит 
на его простату, снова и снова, пока старший не видит ничего, кроме звезд. Его 
ладони зарываются в подушки по обе стороны от головы младшего, он опускает 
голову, зажмуривается, и Чонгук внимательно наблюдает, как Тэхён полностью 
открывается над ним.
— Скажи мне, — срывающимся голосом бормочет Тэхён.
Вдруг Чонгук заносит руку вокруг талии Тэхёна, так что он больше не держит 
его, а старший сильнее насаживается на его бёдра. Его рука опускается на член 
Тэхёна, ловко поглаживая его, ведя большим пальцем по уретре, дразня.
— А-а, черт, — хнычет Тэхён, его бедра и икры напрягаются, и он вместо того, 
чтобы подпрыгнуть вверх и вниз, полностью опускается на Чонгука. Член 
младшего проходится точно по его простате, так восхитительно, что его руки 
тоже сдаются, так что он опирается на локти; новая позиция работает лучше, 
когда он устанавливает бешеный ритм, и Чонгук подтягивает его бедра вверх, 
встречая его темп.
— Да, — наконец отвечает Чонгук, но Тэхён не знает, отвечает ли он на вопрос 
или просто говорит от удовольствия.
Вся путаница исчезает, как только Чонгук поднимает голову, захватывает губы 
Тэхёна в глубоком поцелуе и говорит:
— Ты весь мой, детка.
При этих словах Тэхён громко всхлипывает, его тело искрится радостью и ещё 
большим удовольствием, а сердце сжимается от жара.
Чонгук надрачивает член Тэхёна, двигая рукой так, что старший не видит 
ничего, кроме белого и ярких фейерверков.
Тэхён прерывает поцелуй и тяжело дышит куда-то в ухо Чонгука, зубами 
порывисто дергая его за мочку уха, чувствуя, когда жар волной 
распространяется по всему телу, и испытывая огромное облегчение от того, что 
он контролирует себя и может предугадать собственный оргазм.
Тэхён ускоряется, принимая чужой член всё глубже и глубже, пока 
единственными звуками в комнате не становятся шлепки бёдер о колени 
405/409

Чонгука и их стоны.
— Чёрт, Тэ, детка, ты чертовски хорош, — задыхается Чонгук, такой же 
растрёпанный, как и Тэхён, даже не замедляясь, когда он входит в него, и лишь 
нетерпеливо встречая его.
— Ах. О, Чонгук… — слова Тэхёна обрываются сдавленными стонами, когда его 
лоб падает на плечо Чонгука, и он чувствует приближение оргазма.
— Я… я сейчас… а-ах… — Тэхён не может даже закончить фразу, потому что 
Чонгук жестоко стимулирует его простату, и он фокусируется на похотливом, 
хлюпающем звуке входящего в него члена.
Чонгук ловит любовника и тянется губами к его уху.
— Не сдерживайся, детка, кончи для меня.
Тэхён всхлипывает и кивает, уткнувшись ему в плечо, бормоча что-то бессвязное 
и чувствуя, как в животе всё сжимается, после чего он спускает на грудь 
Чонгука.
Его руки окончательно слабеют, и он обессилено падает на младшего, однако 
тот до сих пор не кончил, поэтому Чонгук одним резким движением 
переворачивает их, оставаясь внутри Тэхёна, пока тот уже где-то на вершине 
блаженства, и всё так же быстро продолжает вбиваться в него. Старший лишь 
задыхается от накатившего оргазма и выгибает спину, не зная, как дышать.
Его тело дрожит, каждая клеточка — воспалённый, чувствительный нерв, и 
Тэхён закрывает рот рукой, впиваясь зубами в кожу, чтобы сдержать громкий 
стон. Он сжимается на чужом члене, горячо и плотно, и Чонгук теряется, 
забрасывает ногу любовника себе на плечо и уже под лучшим углом трахает его, 
пока оргазм не накрывает и он не спускает внутрь старшего.
Они тяжело дышат в унисон, где-то за пределами реальности; Чонгук всё так же 
внутри него, пока они вместе пытаются отойти от оргазма.
Какое-то время они так и лежат — на грани сна и реальности, — и Тэхёну 
кажется, что он никогда не чувствовал себя более комфортно, несмотря на 
липкое тело и сперму на животе. Чонгук лениво целует его в плечо, а когда 
Тэхён пытается поймать его руку, подносит её к губам и целует пальцы.
Чонгук ложится на Тэхёна, и тот тут же прижимается к его груди, тая в его 
тепле и терпком запахе. Если бы у него была возможность заморозить время в 
этот момент, он бы это сделал.
В конечном счете, Чонгук силой заставляет себя подняться, и Тэхён скулит из-за 
потери тепла. Младший оставляет нежный поцелуй на губах Тэхёна и медленно 
выходит.
Затем Чонгук идет в ванную, чтобы взять полотенце, и вместо того, чтобы после 
сразу вернуться к кровати, он роется в своей сумке, что-то из неё вытаскивая, 
поэтому, когда Чонгук начинает вытирать его, ему приходится открыть глаза и 
спросить:
406/409

— Что это? — бормочет Тэхён хриплым голосом, наблюдая, как Чонгук 
откидывает полотенце и устраивается рядом с ним на кровати.
Чонгук ничего не отвечает, просто показывает, что у него в руке.
Предписанный флакон с лекарством.
Это логично привлекает внимание Тэхёна, и он заставляет себя подняться, 
несмотря на усталость, чтобы поднести флакончик поближе и рассмотреть его.
— Что это?
— Просто лекарство от бессонницы, — Чонгук берёт флакончик обратно и 
быстро открывает его, вытаскивая таблетку, чтобы показать Тэхёну, прежде чем 
закинуть её в рот и проглотить без воды.
Они впервые поднимают эту тему — времени для этого, казалось, хуже не 
найти, когда они уставшие и сонные после секса.
Тэхён падает обратно головой на подушку, когда Чонгук убирает флакончик и 
ложится рядом с ним, притягивая его в свои руки. Старший прижимается к его 
груди, позволяя себе наконец-то закрыть глаза.
— Что сказал врач? — спрашивает Тэхён, чувствуя себя немного глупо из-за того, 
что не спросил раньше: до того, как они занялись сексом, — но они так давно не 
виделись, что он не мог сдерживаться ни минуты.
— В общем, он сказал то же, что я уже знал, — что моя бессонница из-за мамы, 
но он, по крайней мере, дал мне лекарство, так что это не было пустой тратой 
времени.
Тэхён улыбается в грудь Чонгука.
— Но это же сработало, не так ли.
— Я думаю, доза была довольно сильная, Чимин даже боялся, что я подсяду, но я 
от неё отказался и уменьшил. Врач говорит, что я смогу спать без него к концу 
года, если продолжу сеансы терапии и режим физических упражнений. Может, 
всё это чушь собачья, но только время покажет.
Тэхён пока не знает, что за терапия, но он рад, что Чонгук согласился на неё 
пойти. Это делает его спокойнее.
— Я рад, — искренне говорит Тэхён.
Он медленно заносит руку из-за спины Чонгуку и вплетает пальцы в волосы 
младшего, используя последние силы, чтобы Чонгук захихикал ему куда-то в 
затылок.
— Я думаю, что больше всего помогло посещение мамы и семьи.
Тэхён помнит, как Чимин говорил ему, что Чонгук ходил на могилу к своей 
матери, и, если честно, когда он впервые услышал это, его это встревожило. Он 
понятия не имел, чего ожидать и как оно повлияет на младшего, но, услышав, 
407/409

как спокойно Чонгук говорит об этом, он понимает, что ему не о чем 
беспокоиться.
Чонгук получил, что хотел. То, что ему было нужно.
Конец прений.
— И как это было? — шепчет Тэхён, пока сонливость тянет его за собой.
— Трудно, — честно отвечает Чонгук, — но я рад, что поехал. Честно говоря, я 
всегда чувствовал себя немного виновато за то, что не приезжал. Это было мило.
— Это здорово, Чонгук, — едва успевает промямлить Тэхён. — Я горжусь тобой.
Он чувствует дрожь тела Чонгука от смеха.
— Детка, просто спи. Не сопротивляйся.
Тэхён вздыхает, оставляя поцелуй на груди Чонгука.
— Я сделаю это после тебя.
Чонгук крепче обнимает фигуру Тэхёна, притягивает его к себе вплотную, пока 
между ними не остаётся пространства, как старшему и нравится.
— Тебе не нужно этого делать.
— Да, — мямлит Тэхён. — Тебе уже лучше.
Чонгук вновь тихо смеётся.
— Не совсем.
— Но ты уже близок, — настаивает Тэхён.
— Да, — шепчет Чонгук. — Мы приближаемся к цели.
Тэхён пытается кивнуть, но он слишком устал, чтобы сделать это.
— Окей. Я люблю тебя.
Чонгук урчит, целует Тэхёна в затылок.
— Ты можешь сказать, что тоже любишь меня, — шепчет Тэхён немного 
жалобно, но сон уже затягивает его в темноту, где ему всё равно.
Тэхён чувствует, как Чонгук улыбается, и заставляет себя проснуться, чтобы 
услышать это.
— Влюбиться в тебя — лучшее, что могло со мной случиться. Ты спас меня. 
Сегодня, завтра и всегда я никогда этого не забуду, и это никогда не изменится.
Это не было «я тоже тебя люблю», но это было что-то гораздо лучшее, и 
искренние слова Чонгука эхом отдаются в его голове, когда всепоглощающая 
408/409

сонливость затягивает его, но он слышит тихий шепот:
— Я люблю тебя, Ким Тэхён, — и он впадает в спокойный транс успокаивающей 
темноты в объятиях любимого человека.
И они засыпают.
Примечание к части
Мой Twitter https://twitter.com/moniepiphany
409/409