2 Ланглуа Ш. В., Сеньобос Ш. Ббк 63 17} л 22
жүктеу/скачать 398,44 Kb.
|
лангуа
| 1
Lavisse Е. Questions d'enseignement national. P. 12. 295принадлежавших им в прошлом и настоящем. Он ничего не изменил, но прибавил. Он увенчал несколько неуклюжее уже существовавшее здание, создав Практическую школу исторических исследований, учрежденную в Сорбонне (1868). Смысл существования Практической школы исторических исследований (отделение истории и философии) заключался, по мысли ее основателей, в подготовлении молодых людей к оригинальным исследованиям научного характера. Ее не должны были касаться ни заботы о профессиональном образовании, ни популяризация знаний. В нее должны были поступать не для ознакомления с выводами науки, но чтобы привыкнуть, как студент-химик в лаборатории, к техническим приемам, дающим возможность приходить к новым выводам. Таким образом, дух нового института имел нечто общее с первоначальной традицией Колледж де Франс. Там должны были попытаться сделать для всех частей всемирной истории и филологии то, что делали уже давно в Школе хартий в ограниченной области средневековой истории Франции. II. Пока словесные факультеты чувствовали себя хорошо • в своем положении (т.е. без студентов) и пока их честолюбие не шло дальше их традиционных преимуществ (читать публичные курсы и раздавать ученые степени), организация высшего преподавания исторических наук во Франции оставалась в том положении, как мы только что описали. С того момента, как словесные факультеты потребовали себе другой роли, преобразования стали неизбежными. Здесь не место объяснять, почему и как словесные факультеты пришли к желанию работать более деятельно или, лучше сказать, не так как прежде, ради прогресса исторических наук. Открывая Практическую школу исторических исследований в Сорбонне, Дюрюи предсказывал, что это молодое живучее растение расшевелит там старые камни, и, без сомнения, зрелище плодотворной деятельности Практической школы исторических исследований немало содействовало тому, что у факультетов заговорила совесть. С другой стороны, щедрость властей, увеличивших персонал факультетов, построивших им здания и снабдивших их в изобилии 296пособиями, создали для этих привилегированных учреждений новые обязанности. Прошло приблизительно двадцать пять лет с тех пор, как начали преобразовываться словесные факультеты, и их прогрессивное преобразование отразилось на всей системе высшего преподавания исторических наук во Франции, которой не в силах была до тех пор поколебать даже остроумная пристройка 1868 года. Ш. Первой заботой факультетов было запастись студентами. По правде, это не представляло большой трудности, потому что Высшая Нормальная школа (куда принималось по двадцать пять учеников в год, выбранных из сотен кандидатов) сделалась неспособной удовлетворять, как было раньше, сильно возросшему спросу на учителей средних учебных заведений. Множество молодых людей, кандидатов (одинаково с учениками Высшей Нормальной школы) на степени, открывающие доступ к педагогической карьере, были предоставлены самим себе. Таким образом, контингент слушателей для факультетов был обеспечен. Одновременно с этим военные законы, предоставлявшие лиценциатам словесности драгоценные льготы, должны были привлечь на факультеты, раз они брались приготовлять к лиценциатству, значительную и очень интересную часть молодежи. Наконец, иностранцы (столь многочисленные в Практической школе исторических исследований), приезжающие во Францию пополнять научное образование и удивлявшиеся, что не могли до тех пор делать успехов на факультетах, не замедлили явиться туда тотчас же, как только явилась возможность находить там нечто аналогичное тому, что они привыкли встречать в германских университетах, и такое образование, которое казалось им полезным. Но прошло много лет, и потребовалось много усилий, прежде чем студенты стали поступать в большом числе на факультеты, и только тогда, когда факультеты имели уже желательное количество учеников, выдвинулись на сцену настоящие задачи. Громадное большинство студентов словесных факульте- 297тов были прежде всего претендентами на ученые степени лиценциатов и кандидатов наук (à la licence et à l'agrégation), являвшимися в заведение с открытым намерением готовиться к экзаменам на эти ученые степени. Факультеты не могли избавиться от обязанности помогать им в этом приготовлении. Но двадцать лет тому назад экзамены должны были отвечать еще старинным требованиям. Лиценциат был свидетельством о хорошем среднем образовании, высшим бакалаврством; на экзаменах для получения звания кандидатов истории и географии (сделавшимся настоящим licentia docendi) претенденты должны были „дать доказательство, что они очень хорошо знали то, что им могло бы быть поручено преподавать". Следовательно, существовала несомненная опасность, что приготовительное преподавание факультетов к экзаменам на лиценциат и кандидатство, как и преподавание Высшей Нормальной школы, силою вещей, примет одинаковый характер. Кроме того, между учениками этой школы и учениками факультетов на конкурсных экзаменах должно было поневоле возникнуть соперничество. Если принять во внимание существовавшие программы, то не должно ли было привести, в конце концов, это соревнование все к большему и большему поглощению учеников и учителей соперничавших учреждений чисто школьными упражнениями, лишенными возвышенности и действительной пользы? Опасность очень важная. Она тотчас же была замечена дальновидными инициаторами реформы факультетов, А.Дюмоном, Л.Лиаром, Э.Лависсом. Лависс писал в 1884 году: „Претендовать на то, чтобы факультеты ставили себе главною задачею приготовление к экзаменам, значит желать замены научного образования дрессировкой: вот основательное возражение, которое серьезные умы противопоставляют сторонникам нововведений... Сторонники нововведений отвечают, что они, с самого начала, видели недостатки системы, но они убеждены, что изменение экзаменационного режима явится следствием реформы высшего образования; что будет найдено примирение между научной работой и приготовлением к экзаменам и что, таким образом, падет единст- 298венное серьезное возражение, противопоставленное им их противниками". Надо отдать справедливость одному из главных защитников реформы, что он никогда не упускал случая налегать на это больное место и, чтобы убедиться, что экзаменационный вопрос всегда считался за главную часть задачи реорганизации высшего образования во Франции, достаточно пробежать речи и статьи, озаглавленные „Преподавание и экзамены", „Экзамены и курс учения" и т.д., напечатанные г. Лависсом в трех томах, печатавшихся с 1885, через каждые пять лет по тому: „Проблемы национального образования" (Questions d'enseignement national), „Ученые и ученики" (Etudes et étudiants), „По поводу наших школ" (A propos de nos écoles). Таким образом, был поставлен на очередь вопрос о реформе экзаменов в высших учебных заведениях (на степени лиценциатов, кандидатов и докторов). Он был выдвинут уже в 1884 г. и затем вторично поднят в 1897 г. Но в течение этого перерыва сделаны существенные успехи в верном, по нашему мнению, направлении, и, как кажется, вопрос, наконец, близится к разрешению. IV. Прежняя экзаменационная система требовала от кандидатов на ученые степени превосходного знания наук, входящих в среднее образование. Так как она принуждала кандидатов, студентов высших учебных заведений, заниматься упражнением в тех же науках, какими они занимались в лицеях, то нападать на нее было легко. Защищали ее вяло, и она была разрушена. Но как ее заменить? Задача была очень сложная. Справедливо ли удивляться тому, что она не была решена сразу? Прежде всего нужно было придти к соглашению по следующему предварительному вопросу: доказательства какого рода знаний и способностей следует требовать от студентов на экзаменах? Общих ли знаний? Технических ли знаний и способностей к оригинальным исследованиям (как в Школе Хартий и Практической школе исторических исследований)? Педагогических ли способностей? Мало-помалу признали, что, принимая во внимание обширный и разнообразный состав студенчества факультетов, необходимо предъявлять к 299ним различные требования. От кандидатов на лиценциат достаточно требовать доказательства хорошего общего образования, не воспрещая им в то же время, если они пожелают, представить доказательство, что у них есть уже склонность и некоторый навык к самостоятельным исследованиям. От претендентов на степень кандидатов, сдавших уже экзамен на лиценциат, следует требовать: 1) формального доказательства, что они знают по опыту, что значит изучать какой-либо исторический вопрос, и располагают техническими знаниями, потребными для такого рода изучений; 2) доказательства педагогических способностей, имеющих для них профессиональное значение. От студентов, не выступающих претендентами ни на какую степень, а желающих просто быть посвященными в тайны науки, — прежние программы не предусматривали возможность существования таких студентов, — требовать лишь доказательства, что они воспользовались сообщенными им знаниями и советами. Поставив таким образом дело, сделали большой шаг вперед, потому что, как известно, про1раммы господствуют над преподаванием. Теперь, следовательно, по предписанию программ, изучение истории на факультетах будет иметь троякий характер, чего нельзя ему не пожелать. Общее образование не перестанет быть там в почете; упражнения в критике и исследованиях займут свое законное место. Наконец, не будет оставлена в пренебрежении и педагогическая сторона (теория и практика). Затруднение начинается, когда дело заходит об определении испытаний, которые для каждой категории экзаменующихся должны быть лучшими, т.е. наиболее доказывающими знания учеников. В этом отношении взгляды расходятся. Если в настоящее время никто уже не оспаривает принципов новой системы, то испытанные до сих пор или предлагавшиеся способы ее применения на практике вызывают разногласия. Организация испытаний на степень лиценциата изменялась три раза; экзаменационный статуг кандидатов истории реформировался или исправлялся пять раз. 300И это еще не все. Требуются еще новые упрощения. Но какое может иметь значение такая неустойчивость, — хотя на нее и начинают жаловаться1, — если доказано, как мы думаем, что прогресс продолжался во время всех этих изменений, без значительного отступления назад. Бесполезно излагать здесь подробно различные временные режимы, бывшие в употреблении. У нас был случай подвергнуть их критике в свое время и в своем месте2. В настоящее время, когда большинство обычаев, казавшихся нам несовершенными, оставлены, зачем тревожить этот пепел? Мы не будем даже говорить о том, что оставляет еще желать, по нашему мнению, ныне действующий режим, так как есть основание надеяться, что он очень в скором времени изменится и в очень желательном смысле. Достаточно знать, что факультеты выдают теперь новый диплом „диплом о высшем образовании" (diplôme d'études supérieures), на соискание которого имеют право все студенты, для кандидатов же получение его обязательно. Этот диплом, аналогичный диплому Практической школы исторических исследований и Школы хартий, а также степени доктора философии германских университетов, дается студентам исторического отделения, которые, помимо экзаменов по пройденному курсу, сдают еще специальный экзамен, состоящий из устного испытания по вспомогательным наукам истории, сочинения и защиты самостоятельной диссертации. Теперь всеми признано, что „экзамен для получения диплома высшего образования принесет превосходные плоды, если бдительность и добросовестность экзаменаторов сохранят за ним повсюду его значение"3. V. В общем, приманка приготовления к экзаменам на ученые степени привлекала на факультеты толпу студентов. жүктеу/скачать 398,44 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|