акты, создавшие документ, с того момента, когда автор видел событие, служащее предметом документа, до движения его руки, начертавшей буквы документа, или скорее следовало бы идти, шаг за шагом, в обратном порядке, от движения руки до наблюдения. Этот метод был бы так длинен и так скучен, что ни у кого не хватило бы ни времени, ни терпения его применять.
Внутренней критикой нельзя заниматься как внешней, ради одного удовольствия1; да она и не доставляет никакого непосредственного удовольствия, потому что не решает окончательно никакой задачи. Еюзанимаются.только. до_не1 обходимости и стараются довести ее до минимума Самые требовательные историки держатся в этом случае сшеращенного метода, концентрирующего все операции в двёПгруппы: 1) анализ содержания -документа и положительная критика толкования (интерпретации) текста, необходимые, чтобы увериться в том, что хотел сказать автор; 2)анализ условий, сопровождавших появление документа, и отрицательная критика, необходимые для проверки заявлений автора. Но и эта двоякая критическая работа применяется только избранными. Даже историки, работающие по всем правилам метода, имеют естественную склонность читать текст документа с единственною заботою найти в нем непосредственно нужные сведения, не задаваясь мыслью представить себе с точностью, что имелось в уме у автора2. Такой образ действия извинителен, самое большее, по отношению к документам XIX столетия, писаным людьми, говорящими и мыслящими вполне для нас понятно, одним словом, в тех случаях, где возможно только одно толкование. Он делается опасным тотчас же, как только привычка автора выражаться и мыслить расходится с образом мышления и языком историка, читающего документ, или, если смысл текста не представля-
