разорвать их и узнать, что же там, внутри. Где-то в этих чернильных пятнах таились ответы,
которые я только что знал… Нет, не в пятнах, а в той части моего мозга, которая придавала им
форму, значение и проецировала их обратно на листки.
Я не мог сделать этого. Я не мог вспомнить, что нужно говорить. Все ушло. Я промямлил:
– Это женщина… Она стоит на коленях и моет пол… Нет, это мужчина с ножом… – Тут я
понял, куда меня заносит, и быстро переключился: – Две фигурки… Они тянут что-то…
Каждый к себе… похоже на куклу… Они сейчас разорвут ее пополам… Нет! Я
хотел сказать,
что это два лица… Они смотрят друг на друга через стекло… и… – Я смахнул карты со стола и
встал.
– Никаких тестов. Больше не будет никаких тестов.
– Хорошо, Чарли. Давай прекратим.
– Ты меня не понял. Я больше не собираюсь приходить сюда. Все, что тебе нужно, придется
брать из моих отчетов. Никаких лабиринтов, я не морская свинка. Я достаточно потрудился и
хочу, чтобы меня оставили в покое.
– Конечно, Чарли. Я понимаю.
– Ничего ты не понимаешь, потому что происходит это не с тобой. Понять могу только я
сам. Но ты тут ни при чем. У тебя есть работа, нужно получить степень…
Только не надо
ничего говорить мне, я и так знаю, что ты занимаешься этим исключительно из любви к
человечеству. У тебя впереди жизнь, которую нужно прожить. Получилось так, что мы с тобой
живем на разных этажах. Я проскочил твой этаж по пути наверх, а теперь проезжаю его по
дороге вниз. Почему-то мне кажется, что я уже никогда больше не воспользуюсь этим лифтом.
Так что давай распрощаемся навсегда.
– Может, тебе стоит поговорить с доктором…
– Скажи всем от меня «до свидания», договорились? Мне не хочется больше никого видеть.
Прежде чем Барт успел
ответить или остановить меня, я вышел из лаборатории, поймал
идущий вниз лифт и в последний раз вышел из университета Бекмана.