Дэниел Гоулман Эмоциональный интеллект
Глава 16 ОБУЧЕНИЕ ЭМОЦИЯМ
жүктеу/скачать 2,3 Mb.
|
Дэниел Гоулман - Эмоциональный интеллект
| Глава 16
ОБУЧЕНИЕ ЭМОЦИЯМ Главная надежда страны — в правильном воспитании молодежи. Эразм Роттердамский В пятом классе шла обычная перекличка. Расположившись кружком на полу пустой комнаты, сидели пятнадцать учеников, а учитель по очереди выкликал их имена. Но дети на обращение учителя откликались не бессмысленным «Здесь», принятым во всех школах, а называли число, обозначающее их настроение: единица обозначала уныние, а десять — высокую активность. Сегодня настроения были на подъеме. Джессика. Десять: я раскочегарена, ведь сегодня же пятница. Патрик. Девять: возбужден, небольшая нервозность. Николь. Десять: спокойна, счастлива... Такой вот курс «Науки о себе» преподается в «Новой школе», устроенной в переоборудованном здании, которое находится на территории «большого надела», принадлежащего семейству Крокеров — династии, основавшей один из крупнейших банков Сан-Франциско. Сегодня в этом здании, по архитектуре напоминающем оперный театр Сан-Франциско, помещается частная школа, где организовано обучение, которое можно назвать моделью курса по эмоциональному интеллекту. Предметом «Науки о себе» являются чувства, ваши собственные и те, что прорываются во взаимоотношениях. Предмет об 406 Дэниел Гоулллан суждения по самой своей природе требует от преподавателей и учащихся сосредоточить внимание на эмоциональной структуре жизни ребенка; этот аспект решительно игнорируется почти во всех классных комнатах Америки. В данном случае стратегия включает использование напряженных состояний и эмоциональных травм, получаемых детьми в жизни, в качестве злободневной темы. Учителя высказываются по реальным вопросам — бьют по больным местам: кто-то оказывается лишним, кто-то завидует, есть противоречия, которые могут перерасти в битву на школьном дворе. Как сформулировала это Карен Стоун Мак-каун, разработчик учебного курса «Науки о себе» и основательница «Новой школы», «приобретение знаний происходит не в отрыве от чувств детей. Быть эмоционально грамотным для усвоения знаний так же важно, как обучение математике и чтению». «Наука о себе» — это новаторское явление, предвестник идеи, распространяющейся в школах по всей территории США. Названия этих курсов говорят о том, что они охватывают широкий круг проблем — от социального развития до умения жить и социального и эмоционального научения. Некоторые, ссылаясь на представление Говарда Гарднера о множественных умственных способностях, пользуются термином «личные умственные способности». Их связывает общая цель — повышение уровня социальных и эмоциональных компетенций у детей как часть их обычного образования — не то, что коррективно преподается неуверенным детям, которых определяют как «беспокойных», а комплекс навыков, умений и понимания, необходимый каждому ребенку. Курсы эмоциональной грамотности уходят корнями в движение за аффективное образование, возникшее 1960-х годах. В то время считалось, что уроки, учитывающие психологию и мотивацию, глубже усваиваются, если включают непосредственное переживание того, что преподается умозрительно. Однако движение за эмоциональную грамотность вывернуло термин «аффективное образование» наизнанку: вместо того чтобы использовать аффект в образовательных целях, оно обучает самому аффекту. Более близким «предком» многих из этих курсов и стимула к их распространению являются постоянные серии программ предупредительных мер, реализуемые на базе школы, каждая из которых нацелена на конкретную проблему: курение среди подростков, злоупотребление наркотиками, беременность, уход или исключение из школы и совсем недавно прибавившееся к ним насилие. Как мы поняли из последней главы, проведенное ассоциацией У.Т. Гранта исследование профилактических программ показало, что они бывают гораздо более эффективными, когда преподают суть эмоциональных и социальных компетенций, а именно контроль побуждений, сдерживание гнева и нахождение творческих решений в затруднительных в социальном отношении ситуациях. На основе этого принципа возникло новое поколение вмешательств. Из Главы 15 ясно, что вмешательства, по замыслу нацеленные на конкретные дефициты эмоциональных и социальных навыков, которые укрепляют такие проблемы, как агрессивность или депрессия, могут оказаться чрезвычайно эффективными в качестве амортизатора для детей. Но все эти тщательно спланированные вмешательства в основном проводились психологами-исследователями в порядке эксперимента. Следующим шагом должно стать усвоение уроков, преподаваемых этими в высшей степени сфокусированными программами, и их распространение на весь школьный контингент в качестве предупредительной меры, принимаемой обычными учителями. Такой более сложный, но и более эффективный метод профилактики включает предоставление информации по таким вопросам, как СПИД, наркотики и т.п., в те периоды, когда молодые люди впервые сталкиваются с ними в реальной жизни. Во главу угла данного метода поставлена основная способность, без которой невозможно справиться с любой из этих дилемм, а именно эмоциональный интеллект. Новый подход к внедрению эмоциональной грамотности в школах превращает сами эмоции и общественную жизнь в темы для обсуждения, а не трактует эти наиболее сложные проблемы детского возраста как неуместные посягательства, а когда они приводят к взрывам эмоций, не причисляет их к разряду причин для периодических дисциплинарных визитов к воспитателю или в кабинет директора. На первый взгляд занятия могут показаться вполне заурядными, никак не способствующими решению тех острых проблем, ради которых они собственно и были задуманы. Объясняется это тем, что знания — как при хорошем воспитании дома — выдаются хоть и малыми порциями, но приносят огромную пользу и, кроме того, поставляются регулярно и долго. Таков механизм прочного укоренения сведений об эмоциях: после многократного повторения каких-либо переживаний мозг начинает воспроизводить их как усиленные проводящие пути, как невральные навыки, которые срабатывают в случае принуждения, фрустрации, обиды. И хотя из-за своего тривиального содержания занятия по курсу эмоциональной грамотности, возможно, выглядят пустой затеей, но результат — воспитание благопристойных людей — приобретает решающее значение для всей нашей будущей жизни. Урок сотрудничества Давайте сравним урок «Науки о себе» с воспоминаниями из своих школьных лет. В шестом классе сегодня проводится игра-головоломка «Мозаика взаимодействия», и ученикам дано задание сообща сложить мелкие кусочки картона, чтобы получилась картинка. Игра вроде бы обычная, но есть в ней одна хитрость: их совместная работа должна проходить в полной тишине и без жестикуляций. Учительница Джо-Эн Варго разбила класс на три группы и посадила каждую за отдельный стол. Трем наблюдателям, знакомым с этой игрой, выдали по бланку, где им надо было записать, кто из группы выступил в роли главного организатора, кто валял дурака, а кто нарушал правила. Учащиеся сваливают кусочки головоломки на стол и приступают к работе. Уже буквально через минуту становится ясно, что одна группа как команда действует на удивление эффективно; они укладываются с выполнением задания всего в несколько минут. Члены второй группы из четырех человек прикладывают усилия параллельно, работая поодиночке, каждый над своей собственной головоломкой, но заходят в тупик.-Тог-да они мало-помалу начинают работать сообща, чтобы собрать первый квадрат, и продолжают действовать как одно целое, пока не справляются со всеми задачами головоломки. А третья груп па продолжает стараться изо всех сил, почти что завершив сборку всего одной картинки, но даже она больше напоминает трапецоид, чем квадрат. Шину, Фейрли и Рахману еще только предстоит добиться спокойной слаженности действий, которую уже обрели две другие группы. Они были явно расстроены, в бешеном темпе просматривая кусочки, рассыпанные на столе, используя вроде бы подходящие варианты и кладя их рядом с почти законченными квадратами только затем, чтобы испытать разочарование, видя отсутствие совпадения. Напряженность чуть спадает, когда Рахман берет два кусочка картона и приставляет их к глазам как маску; его товарищи хихикают. Это оказывается центральным моментом урока этого дня. Джо-Эн Варго старается поддержать их: «Те из вас, кто уже закончил, могут подать один конкретный совет тем, кто продолжает работать». Даган ленивой походкой приближается к группе, все еще бьющейся над заданием, указывает на два кусочка, вылезающих за пределы квадрата, и говорит: «Вам стоит передвинуть эти два кусочка». Рахман, сморщив от сосредоточенности широкое лицо, вдруг представляет, какой должна быть картинка, и части рисунка быстро укладываются на место в первой головоломке, а затем и в остальных. И когда последний кусочек занимает свое место в последней картинке-загадке третьей группы, раздаются искренние аплодисменты. Спорный вопрос Но пока класс продолжает размышлять над наглядными уроками совместной деятельности, которые они получили, возникает другой, более напряженный обмен мнениями. Рахман, высокий, с копной густых черных волос, подстриженных длинноватым ежиком, и Такер, наблюдатель за группой, сцепились в споре по поводу правила, запрещающего жестикулировать. Такер с аккуратно причесанными светлыми волосами, если не считать торчащего вперед вихра, одет в свободную голубую футболку, на которой красуется девиз «Будь ответственным», подчеркивающий его официальную роль. Ты тоже можешь предложить кусочек, это вовсе не жестикуляция, — обращается Такер к Рахману категоричным тоном. Но ведь это жестикуляция, — яростно настаивает Рахман. Варго замечает повышенную громкость и все более агрессивное стаккато обмена репликами и направляется к их столу. Вот он, тот самый критический инцидент, спонтанный обмен разгоряченными чувствами; именно в такие моменты приносят плоды уже усвоенные уроки, а новые уроки преподаются с наибольшей пользой. И, как известно каждому хорошему учителю, уроки, даваемые в такие наэлектризованные моменты, надолго сохраняются в памяти учащихся. — Это, конечно, не критика — вы сотрудничали очень хо рошо, но, Такер, постарайся высказать свои мысли в таком тоне, чтобы это не звучало так осуждающе, — поучает его Варго. Такер, теперь его голос стал спокойнее, говорит Рахману: — Ты можешь просто положить кусочек туда, где, по-твое му, ему самое место, или отдать другим то, что, как тебе кажет ся, им нужно, но при этом не жестикулируя. Просто предложи. Рахман отвечает раздраженным голосом: — Можно было просто сделать вот так, — он почесал в за тылке, желая продемонстрировать какой-нибудь безобидный жест, — а он все равно сказал бы на это: «Никаких жестикуля ций». За раздражением Рахмана явно скрывалось нечто большее, чем обычное разногласие по поводу того, что является, а что не является жестом. Его взгляд все время возвращался к бланку с оценками в руках Такера, который, хотя никто о нем не упомянул, фактически спровоцировал конфликт между Такером и Рахманом. Такер, видите ли, записал Рахмана в колонке под рубрикой «Кто нарушал правила». Варго, заметив, что Рахман смотрит на обидевшую его пометку, догадывается, в чем дело, и говорит Такеру: Он считает, что ты применительно к нему использовал нехорошее слово — нарушитель. Что ты хотел этим сказать? Я вовсе не имел в виду, что это было нарушение в дурном смысле, — ответил Такер уже более примирительным тоном. Рахман не соглашается с этим, но и его голос тоже звучит спокойнее: — Если хотите знать, то все это несколько притянуто за уши. Варго настаивает на позитивном подходе к этому вопросу: Такер пытается сказать, что то, что можно считать нарушением, может оказаться отчасти разрядкой обстановки в тот период, когда испытываешь разочарование. Но, — протестует Рахман, теперь уже больше по существу, — нарушение — это нечто совсем другое, вот если бы мы все сосредоточились на чем-то, а я взял бы и изобразил что-то такое, —он придает лицу смешное, шутовское выражение, выпучив глаза и надув щеки, — вот это было бы нарушением правил. Варго еще раз пытается продолжить эмоциональный урок и говорит Такеру: — Стараясь помочь, ты, конечно, не имел в виду, что он вел себя как нарушитель правил в дурном смысле. Но тем, как вы об этом говорите, вы посылаете разные сообщения. Рахману нужно, чтобы ты уловил и признал его чувства. Рахман гово рил, что, слыша слова, имеющие негативный смысл, вроде на рушителя, он чувствует, что к нему относятся несправедливо. Ему не нравится, когда его так называют. А потом, обращаясь к Рахману, она добавляет: — Я ценю то, как ты проявлял уверенность в себе в разговоре с Такером. Ты не нападал. Но конечно, это неприятно, когда на тебя вешают ярлык нарушителя правил. Когда ты поднес эти кусочки картинки к глазам, ты, видимо, испытывал разочарова ние и хотел разрядить обстановку. А Такер назвал это наруше нием порядка, потому что не понял твоего намерения. Так? Оба мальчика кивнули в знак согласия, пока остальные уче-ники*.заканчивали уборку картинок-загадок со столов. Эта маленькая мелодрама в классе приближалась к своему финалу. — Ну что, теперь вам лучше? — спросила Варго. — Или это все еще расстраивает вас? — Да, я вполне доволен, — живо откликнулся Рахман, смягчившись оттого, что чувствовал себя услышанным и понятым. Такер тоже кивнул, улыбаясь. Заметив, что все остальные уже ушли на следующий урок, мальчики дружно развернулись и вместе выбежали из класса. Последующий анализ: несостоявшаяся драка Когда новая группа начала рассаживаться, Варго приступила к анализу того, что только что произошло. Горячий обмен мнениями и его последующее утихание происходили на фоне того, что мальчики уже узнали о разрешении конфликтов. То, что обычно приводит к конфликту, начинается, как объясняет это Варго, с «неумения найти общий язык, выдвижения предположений и перескакивания к выводам, передачи «резкого» сообщения способами, мешающими людям услышать то, что вы говорите». Изучающие «Науку о себе» узнают, что дело не в полном исключении конфликтов, а в разрешении разногласий и обид прежде, чем они перерастут в настоящую потасовку. Эти первые уроки уже дали о себе знать тем, как Такер и Рахман вели свой спор. Оба, к примеру, приложили определенные усилия для того, чтобы выразить свою точку зрения, не ускорив при этом развитие конфликта. Эта уверенность в себе (в отличие от агрессивности или пассивности) преподается в «Новой школе» начиная с третьего класса. Особое значение придается откровенному выражению чувств, но так, чтобы это не переходило в агрессию. Хотя в начале пререканий мальчики не смотрели друг на друга, по мере продолжения спора они стали обнаруживать признаки «активного слушания», повернулись лицом друг к другу, смотрели друг другу в глаза и подавали молчаливые сигналы, которые давали говорившему понять, что его слышат. Благодаря приведению этих средств в действие и помощи в виде советов преподавателя уверенность в себе и активное слушание стали для этих мальчиков чем-то большим, чем пустые фразы во время контрольного опроса в классе, — они превра тились в способ реагирования, к которому мальчики могут прибегать в те моменты, когда он им крайне необходим. Совершенное владение эмоциональной сферой дается особенно трудно, потому что необходимые для этого навыки приходится приобретать тогда, когда люди, как правило, менее всего способны воспринимать новую информацию и усваивать новые привычки реагировать, то есть когда они расстроены. В такие моменты помогают занятия с преподавателем. «Любой человек, взрослый или пятиклассник, нуждается в некоторой помощи, чтобы наблюдать за самим собой, когда он так расстроен, — подчеркивает Варго. — Сердце колотится, ладони потеют, вас бьет нервная дрожь, а вы пытаетесь осознанно слушать, сохраняя при этом самоконтроль, чтобы выдержать это, не перейдя на крик, не упрекая и не замолкая, уходя в оборону». Для всякого, кто не раз наблюдал стычки пятиклассников, самое удивительное заключается в том, что и Такер, и Рахман старались доказать свою правоту без взаимных обвинений, ругани и криков. Никто из них не допустил, чтобы чувства переросли в оскорбительное: «А пошел ты!..» или в кулачную драку, и ни один не заткнул другого, выбежав из комнаты. И то, что вполне могло бы стать причиной полномасштабного сражения, в данном случае научило мальчиков еще лучше улавливать малейшие нюансы настроений для разрешения конфликта. Но как же часто ситуация развивается совсем по другому сценарию. Каждый день у подростков дело доходит до драки — и что еще хуже — по пустякам и несколько раз в день. Тревоги дня Во время традиционной переклички, с которой начинается каждое занятие по курсу «Наука о себе», ученики не всегда называют такие большие числа, как это было сегодня. И когда числа совсем маленькие — единицы, двойки или тройки, что свидетельствует об ужасном состоянии, — у любого из присутствующих появляется возможность спросить: «А не хочешь ли ты рассказать, почему у тебя такое настроение?» Если ученик захочет поговорить на эту тему (кстати, никого не заставляют жүктеу/скачать 2,3 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|