Моя борьба

практике бывает различна. У первых живых существ на нашей земле инстинкт
самосохранения не идет дальше заботы о собственном «я». Эгоизм, как мы
называем эту страсть, заходит тут так далеко, что существа эти думают только о
данном мгновении и даже не о часах, которые наступят позже, в этом состоянии
животное живет только для себя, оно ищет пищу, чтобы удовлетворить голод
данной минуты, оно ведет борьбу только за свою собственную жизнь. Пока
инстинкт самосохранения находит себе только такое выражение, отсутствует какая
бы то ни была основа для образования хотя бы самой примитивной формы семьи.
Лишь тогда, когда сожительство между самцом и самкой уже не ограничивается
только спариванием, а начинает приводить к совместным заботам о потомстве,
инстинкт самосохранения находит себе уже другое, выражение. Самец начинает
искать иногда пищу также для самки, но большею частью оба они вместе начинают
искать пищу для своего потомства. Тогда самец начинает вступаться за самку, и
наоборот; и вот тут-то начинают выкристаллизовываться первые, разумеется,
бесконечно примитивные формы готовности к самопожертвованию. Когда это
свойство начинает выходить за узкие пределы семьи, тогда и создаются первые
предпосылки для создания более крупных коллективов, а в конце концов и целых
государств.
У людей более низких рас это свойство наблюдается только в очень небольшом
масштабе. Отсюда и то, что более низкие расы зачастую так и не идут дальше
образования семьи. Ясно, что чем больше отступает на задний план личный
интерес, тем больше возрастает способность к созданию более обширных
коллективов.
И вот эта готовность к личному самопожертвованию, готовность жертвовать
своим трудом, а если нужно, то и жизнью для других больше всего развита у
арийцев. Арийцы велики не своими духовными качествами как таковыми, а только
своей готовностью отдать эти способности на службу обществу. Инстинкт
самосохранения принял у арийцев самую благородную форму, ибо ариец подчиняет
собственное «я» жизни общества, а когда пробьет час, ариец охотно приносит себя в
жертву общим интересам.
Не в особых интеллектуальных данных заложена причина культурных и
строительных способностей арийцев. Если бы ариец обладал только этими
данными, его роль была бы более разрушительной, чем организующей, ибо
сердцевина всякой организующей деятельности состоит в том, что каждое
отдельное лицо отказывается от отстаивания непременно своей собственной точки
зрения и своих собственных интересов в пользу большинства людей. Каждый
отдельный человек в этом случае получает то, что ему приходится, только
кружными путями — через благополучие всего общества. Отдельный человек
работает в этом случае не непосредственно для себя, не для своей пользы, а для
пользы всех. И с этой целью он всю свою работу ведет в рамках общей работы всех.
Наиболее изумительным выражением этого является само слово «работа»; ведь под
этим словом мы вовсе не понимаем теперь деятельность отдельного человека в
интересах поддержания его собственной жизни; нет, под этим словом мы понимаем
труд в интересах общества. Поскольку же тот или другой отдельный индивидуум
хочет «работать» только для себя и отказывается при этом в какой бы то ни было

мере считаться с благом окружающего мира, постольку мы называем это
воровством, ростовщичеством, грабежом и т. д.
Первейшей предпосылкой истинно человеческой культуры является прежде
всего именно наличие таких настроений, когда люди готовы пожертвовать
интересами своего собственного я в пользу общества. Только в этом случае и могут
возникать те великие ценности, которые самим их творцам сулят лишь очень
небольшую награду, но зато приносят неоценимую пользу будущим поколениям.
Только отсюда и можно понять, как многие бескорыстные люди, сами ведя жизнь,
полную лишений, отдают себя целиком на то, чтобы создать обеспеченную жизнь
обществу. Каждый рабочий, каждый крестьянин, каждый изобретатель, чиновник и
т. д., словом, каждый, кто работает для общества, не имея никаких надежд когда-
либо самому стать счастливым и состоятельным человеком, является носителем
этой высокой идеи, хотя бы ему самому иногда и не был ясен глубокий смысл его
собственных действий. Но если мы говорим это относительно обыкновенного труда,
направленного к тому, чтобы обеспечить пропитание человека и создать
возможность общего прогресса, то это в еще большей степени относится к тому
труду, который направлен на защиту жизни человека и его культуры. Когда человек
отдает свою собственную жизнь за дело обеспечения безопасности общества, то это
высшая форма самопожертвования. Только так можно помешать тому, чтобы
созданное руками человека было разрушено его же руками, только так удается
бороться и против грозных сил природы.
В нашем немецком словаре есть слово, которое особенно прекрасно выражает
эту мысль: 
долг
(Verpflichtung)! Выполнять долг это и значит обслуживать не самого
себя, а служить обществу. Тот принцип, из которого вытекает такое действие, мы
называем идеализмом в отличие от эгоизма, проистекающего из принципа
обслуживания себя самого. Под идеализмом мы понимаем способность отдельного
лица приносить себя в жертву окружающему миру.
Но как необходимо нам почаще вспоминать о том, что идеализм действительно
является не химерой, что идеализм всегда был, есть и будет главной предпосылкой
всей человеческой культуры! Мало того: только идеализм и создал понятие
«человек». Только этому чувству арийцы обязаны всем своим положением в этом
мире, только благодаря этому чувству на нашей земле и существует человек. Только
благодаря этому чувству и мог выковаться тот творческий труд, который в
сочетании с простой физической силой и гениальным интеллектом создал
замечательнейшие памятники нашей человеческой культуры.
Если бы на свете не было идеализма, то все духовные способности людей, в том
числе даже самых одаренных, были бы только простым «духом», бессильным
сотворить что-либо действительно высокое и ценное.
Действительный идеализм есть не что иное, как подчинение интересов и всей
жизни отдельного лица интересам и всей жизни общества. Только такое подчинение
и создает возможность какой бы то ни было организации. В этом смысле идеализм
соответствует глубочайшим велениям природы. Именно такой идеализм и
побуждает людей добровольно признать преимущество более сильного. Именно
такой идеализм становится частицей того миропорядка, который образует нашу

вселенную.
Глубочайшее познание природы и чистый идеализм друг другу не противоречат,
а напротив объективно совпадают. Насколько это верно и насколько подлинный
идеализм ничего общего не имеет с фантастикой, в этом легче всего убедиться, если
мы прислушаемся к суждениям неиспорченного ребенка, например здорового
мальчика. 
Такой 
мальчик 
совершенно 
ничего 
не 
поймет 
в 
тирадах
«идеалистически» настроенного пацифиста, и эти тирады наверняка ему не
понравятся, а вот отдать свою молодую жизнь за идеал своей народности такой
мальчик всегда будет годов.
Бессознательно, инстинктом ребенок чувствует необходимость борьбы за
продолжение рода и вида, даже когда это может происходить только за счет
отдельного индивидуума, и бессознательно же инстинкт протестует против
фантастики пацифистских болтунов, прикрывающих пространными фразами только
эгоизм. Ибо действительное развитие человечества возможно только при наличии
готовности к самопожертвованию со стороны индивидуума в пользу общества, а не
при наличии болезненных представлений трусливых умников и критиков,
желающих переделать природу.
В такие времена, когда исчезает идеализм, мы можем тотчас же констатировать
упадок тех сил, без которых нет общества, а стало быть нет и культурного развития.
Как только в народе берет верх эгоизм, общественные связи начинают ослабевать.
Каждый гонится за своим собственным счастьем и попадает только из огня в
полымя.
Да и будущие поколения предают забвению тех, кто думает только о своей
собственной пользе, и покрывают славой тех героев, кто отказался от своего
собственного счастья в пользу общества.

жүктеу/скачать 3,18 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: