Не навреди. Истории о жизни, смерти и нейрохирургии

эмоции.  Я  понимал,  что  ему  не  понравится  идея  оперировать  другого
хирурга:  если  кто-то  из  коллег  просит,  чтобы  ты  его  лечил,  это
воспринимается  одновременно  и  как  комплимент,  и  как  проклятие.  Все
хирурги  переживают,  когда  пациентом  становится  кто-нибудь  из  коллег.
Это чувство иррационально, ведь по сравнению с остальными пациентами
коллеги  с  гораздо  меньшей  вероятностью  станут  предъявлять  претензии,
если что-то пойдет не так, поскольку хирургам слишком хорошо известно,
что врачи – обычные люди, которым свойственно ошибаться, и что исход
операции  зависит  далеко  не  только  от  них.  Хирург,  оперирующий  своего
коллегу,  испытывает  этот  иррациональный  страх  по  той  причине,  что  о
привычной  отстраненности  не  может  быть  и  речи,  –  он  ощущает  себя
совершенно  беззащитным.  Он  знает,  что  пациент  не  считает  его
всемогущим.
Офтальмолог  снова  обследовал  мою  сетчатку.  На  этот  раз  свет  был
особенно ярким, и я даже вздрогнул.
–  Под  сетчаткой  начинает  скапливаться  жидкость,  –  сказал  он.  –  Я
прооперирую вас завтра утром.
Через  двадцать  минут  я  вышел  из  здания,  испытывая  сильнейшую
тревогу. Вместо того чтобы сесть на метро или поймать такси, я преодолел
шесть миль до своего дома пешком, перебирая в голове все ужасы, которые
могут  со  мной  произойти,  начиная  от  вынужденного  завершения  карьеры
(я  знал  двух  хирургов,  которым  пришлось  так  поступить  из-за  отслойки
сетчатки)  и  заканчивая  полной  слепотой  –  сценарий  довольно  вероятный,
поскольку  и  в  правом  глазу  обнаружились  ранние  предвестники  отслойки
сетчатки. Не помню в точности ход своих мыслей, но к тому времени, как я
добрался  домой,  мне  удивительным  образом  удалось  примириться  с
проблемой. Я подготовился к любому исходу, хотя и надеялся на лучшее.
Я  забыл,  что  в  клинике  выключил  мобильный,  и,  к  собственному  стыду,
увидел  дома  охваченную  паникой  Кейт,  которая  уже  ожидала  самого
худшего, так как не могла до меня дозвониться.
Утром  в  больнице  меня  встретил  остроумный  администратор.  С
бумагами  покончили  быстро,  и  меня  отвели  в  палату.  Санитары  и
обслуживающий  персонал  носили  черные  жилеты,  словно  посыльные  в
гостинице, на полу в коридорах и палатах лежали ковры, а освещение везде
было  спокойным,  приглушенным.  Контраст  с  крупной  государственной
больницей,  в  которой  работал  я,  был  невообразимый.  Хирург  еще  раз
осмотрел  мой  левый  глаз  и  сказал,  что  мне  предстоит  так  называемая
витрэктомия  с  заменой  стекловидного  тела  газом.  Во  время  операции  в
глазное  яблоко  вставляют  несколько  толстых  игл,  через  которые

полностью  удаляют  стекловидное  тело,  а  затем  с  помощью  охлажденного
криозонда  сетчатку  прикрепляют  на  место.  После  этого  глазное  яблоко
наполняют  оксидом  азота,  который  будет  удерживать  сетчатку  на  месте  в
течение нескольких недель, следующих за операцией.
–  Операцию  можно  провести  как  под  местной,  так  и  под  общей
анестезией,  –  сказал  хирург  с  едва  заметным  колебанием.  Было  очевидно,
что ему не очень-то хочется оперировать меня под местной анестезией, да
и мне, если честно, эта идея тоже не нравилась, хотя я и почувствовал себя
трусом,  вспомнив  многочисленных  пациентов,  в  чьей  голове  ковырялся
сам, несмотря на то что они оставались в сознании.
–  Общую  анестезию,  пожалуйста,  –  попросил  я,  к  его  явному
облегчению,  после  чего  анестезиолог,  который,  должно  быть,  ждал
снаружи,  приложив  ухо  к  двери,  влетел  в  комнату,  словно  чертик  из
табакерки, и быстро проверил, подходит ли мне выбранный анестетик.
Полчаса  спустя,  одетый  в  одну  из  абсурдных  больничных  пижам  –  по
какой-то совершенно непонятной причине они всегда застегиваются сзади,
а  не  спереди,  из-за  чего  ягодицы  зачастую  оказываются  открытыми,  –  в
одноразовое нижнее белье, в белые противоэмболические чулки и в сильно
разношенные  тапочки,  я  в  сопровождении  медсестры  вошел  в
операционную.  В  тот  миг  я  еле  удержался  от  смеха.  Я  заходил  в
операционные,  должно  быть,  тысячи  раз  –  такой  весь  из  себя  важный
хирург, правящий своим маленьким королевством, и вот я очутился здесь в
качестве пациента – в больничной пижаме и одноразовых трусах.

жүктеу/скачать 1,27 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: