8
вкус к
политике, с опасением и негодованием
начинает говорить о свободе современных нра-
вов, о всеобщем разрушении и вседозволенно-
сти, когда «всякая мысль придет в голову».
Начитавшись охранительных статей в консер-
вативных газетах, старик резюмирует свои поли-
тические идеи категоричным выводом: «Каждый
поступай по совести, а у кого совести нет,
того на
Сахалин!
» Следуя его логике, в числе опасных
«разрушителей» может быть и племянник Митя.
Однако Марья Ивановна не поняла, кого го-
тов
сослать на Сахалин ее брат, и решила, что
сослать на каторгу непременно нужно начальни-
ка Мити, поступившего так жестоко с ее сыном.
«Она, конечно, не задумалась бы в эту минуту
не только сослать на Сахалин, но даже и куда-
нибудь подальше директора правления, выгнав-
шего со службы ее сына, – о том мерзавце и го-
ворить нечего, – но, как практическая женщина,
очень хорошо понимала, что это невозможно».
Сахалин в этом
диалоге возникает как ме-
сто, куда можно было попасть по политиче-
ским мотивам просто «из-за пустяков», если
они покажутся кому-нибудь вовсе не пустяка-
ми, а крамольными рассуждениями. Интелли-
гентный
порядочный человек, подобный Мите
Кропотову, не желающий молчать о существу-
ющих несправедливостях, легко мог оказаться
в числе политических ссыльнокаторжных на
далеком острове, среди тех людей, которых, по
выражению А. П. Чехова, «сгноили в тюрьмах
зря, без рассуждения, варварски». Именно это
имел в виду К. М. Станюкович, включая слово
«Сахалин» в контекст
происшествия с героем
рассказа. Ведь несчастного молодого человека
«из-за пустяков» уже выставили преступником
в «подлой» газетной статье, от него отреклись
родной брат и сестра, легко поверив этой кле-
вете. «
“
История
’’
с Дмитрием Алексеевичем
стала известна среди родных и знакомых. Они
приходили,
под видом участия, узнать, в чем
дело, и Марья Ивановна несколько раз повто-
ряла, какую подлость сделали с Митей. Однако
многие родственники были убеждены, что Дми-
трий Алексеевич,
Достарыңызбен бөлісу: