Художники Г. Бойко и П. Шалито Кольцова М. М. К62 Ребенок учится говорить. М., «Сов. Россия», 1973

Дети, которые владеют речью, легко вступают в контакт и со взрослыми. Средняя группа детского сада собирается па прогулку, и воспитательница помогает ребятам одеваться. «Ле­ня, достань шапку из шкафчика, надень ее, а я помогу завязать ее — вот так! А где же шарфик, Сережа? Ну-ка, поищи его. Молодец!» Дети охотно выполняют то, что говорит им воспита­тельница.

В этой же группе находится Юра — мальчик, который очень отстает от других детей по развитию, плохо говорит и недоста­точно понимает обращенную к нему речь. Одевающаяся рядом Олечка увидела яркие варежки Юры и протянула руку: «Ой, покажи!» — но он не понял, что она хочет, закричал и оттолкнул девочку; она расплакалась. Подобные недоразумения с Юрой получаются очень часто. Вот он подошел к группе ма­лышей, которые что-то строят из кубиков. «Складывай тоже, вот сюда», — говорит ему одни из мальчиков, но Юра выхваты­вает несколько кубиков из постройки: она рушится. Крик, сле­зы, драка, а вес дело в том, что Юра не может понять других детей, не может включиться в игру и вносит лишь раздор и не­приятности.

Воспитание ребят, у которых задержано развитие речи, представляет большие трудности, как в детском коллективе, так и в семье. Родители таких детей и педагоги отмечают, что они упрямы, раздражительны, много плачут, их бывает трудно ус­покоить. Эти дети плохо включаются в общие игры и занятия, так как не могут уловить их сути и не понимают предъявляе­мых требований. Отсюда очевидно значение того, чтобы ребенок своевременно и достаточно хорошо овладел речью.

За последние сто лет ученые разных специальностей прове­ли много исследований для того, чтобы выяснить происхожде­ние и природу речи. Изучены все европейские языки, а также языки очень многих отсталых народностей; велись историчес­кие исследования; изучалось развитие речи у детей, ее нару­шения, деятельность аппарата речи. Благодаря этому вопрос о происхождении речи и о том, что она собой представляет, стал значительно яснее. С наиболее важными фактами, установлен­ными учеными, мы и познакомимся в этой книге.

Присущие человеку способности к речи и словесному мыш­лению имеют свою предысторию в развитии животного мира.

Долгое время считалось, что у животных существуют лишь более или менее сложные системы инстинктивных (т. е. врож­денных) звуков, с помощью которых и устанавливается кон­такт в стаде, стае и т. д. Действительно, крики животных в ос­новном непроизвольны — их вызывает сильное возбуждение: страх, ярость и т. д. Такие крики называют также аффектив­ными (аффект — это и есть состояние сильного возбуждения). Эти крики у других животных вызывают инстинктивные от­ветные реакции. Например, тревожный крик курицы вызыва­ет реакцию замирания даже у только что вылупившихся цып­лят. Крик испуга грачей, записанный на магнитофонную лен­ту, рождает панику в стае грачей — они с шумом срываются с места и улетают. Теперь иногда пользуются такими записями, чтобы прогнать птиц с только что засеянного поля, где они склевывают семена.

Аффективные крики-сигналы у животных очень разнооб­разны. У человекообразных обезьян насчитывают до тридцати разных по звукосочетаниям и интонациям криков.

Все животные обычно проявляют способность к подражанию тем звукам, которые свойственны данному виду. Если, напри­мер, залаяла одна собака, то другие, находящиеся поблизости, сейчас же подхватывают лай; начинают мычать все коровы в стаде, если замычала одна, и т. д. Особенно велика способ­ность к звукоподражанию у некоторых птиц (попугаев и птиц из семейства врановых).

Как средство общения животные используют не только кри­ки, но и движения, которые носят в основном инстинктивный характер. Обычно эти движения сопровождают крики. Вероятно, каждый из нас много раз видел и хорошо помнит позу рассер­женной собаки, когда она лает на чужого человека, или уси­ленное виляние хвостом, пригибание вниз головы и прыжки, сопровождающие повизгивания, которыми она встречает хо­зяина.

У всех видов животных есть выразительные движения уг­розы, просьбы, страха и т. д., на которые другие животные отве­чают инстинктивной реакцией самозащиты, нападения и т. д.

Наблюдения последних десятилетий показали, однако, что средства общения животных не исчерпываются инстинктивны­ми звуками и движениями,— у животных имеются и выработан­ные в жизненном опыте формы общения.

Например, физиологи Ю. Конорский и С. Миллер сгибали собаке лапу и при этом давали ей пищу. Через некоторое время, будучи голодной, собака сама стала сгибать лапу — просила таким образом еду. Н. А. Шустин стал давать собаке пищу, когда она лаяла, и постепенно собака научилась просить пищу лаем.

В процессе дрессировки у животных вырабатываются самые разнообразные формы общения друг с другом и с людьми. Осо­бенно велики в этом отношении возможности человекообразных обезьян. Многие ученые (В. Келер, Р. Йерке, Э. Торндайк, М. П. Штодин, Л. Г. Воронин и другие) проводили опыты на этих животных, так близко стоящих к человеку. Вот какие ин­тересные наблюдения провел ленинградский физиолог А. И. Счастный. Когда он давал шимпанзе треугольный жетон, он кор­мил ее, квадратный — поил, круглый — предлагал ей игрушку. Это повторялось много раз. Затем обезьяну не кормили и дава­ли ей сразу все жетоны, она тотчас выбирала треугольный жетон и подавала его экспериментатору. Если обезьяну долго не поили, она выбирала квадратный жетон.

В другом опыте участвовали две шимпанзе, разделенные ре­шеткой. Одна обезьяна была накормлена и напоена, и около нее клали пищу; другая была голодной, но ей давали только игруш­ку; обеим, кроме того, давали наборы жетонов. Голодная шим­панзе выбирала треугольный жетон (пищевой сигнал) и про­совывала его сквозь решетку второй обезьяне. Сытая обезьяна брала этот жетон, отдавала в обмен банан, а также просовывала круглый жетон. Первая обезьяна в обмен на круглый жетон просовывала игрушку, а сама съедала банан. Таким образом, было показано, что высшие животные способны использовать в общении с другими животными и с людьми условные сигналы, если они этому обучены.

В естественных условиях также наблюдаются очень слож­ные формы общения животных, которые вырабатываются в их жизненном опыте. Конечно, это все лишь предпосылки разви­тия человеческой формы общения.

У первобытных людей жестикуляторная и словесная речь возникли из аффективных и звукоподражательных криков и со­провождающих их движений. Происходило это, как считают ученые, под влиянием того, что люди начали применять ору­дия. В процессе труда у них часто возникала все большая не­обходимость объяснить что-то друг другу. Применение ору­дий потребовало уже не возгласов, а слов-наименований, а затем и слов-понятий.

В процессе трудовой деятельности произошло еще одно важ­ное событие: все более совершенствовались тонкие движения пальцев рук, а в связи с этим происходило усложнение строения мозга. Сейчас эта зависимость уже доказана (далее мы остано­вимся на этом вопросе подробнее).

Относительно происхождения слов высказываются различ­ные предположения. Одни ученые считают, что речь возникла из непроизвольных выкриков (Ух! Фу! и т. д.). Полушутя эту тео­рию называют теорией «тьфу-тьфу». Действительно, ведь часто можно слышать: «Тьфу, вот досада!», «Фу, какая гадость!» и т. д.

Другие ученые полагают, что речь возникла из звукоподра­жания (теория «гав-гав»). В русском языке, например, очень много звукоподражательных слов: хлопать, жужжать, шур­шать, хохот, свист, звон и другие. Особенно богата ими детская речь: «топ-топ» — ходить, «тик-так» — часы, «авка» — собака.

Естественно, объяснить происхождение слов, речи одной из этих теорий нельзя; в известной мере верна и та, и другая — материалом для будущей речи служили и аффективные воскли­цания, и звукоподражание.

Современная наука о языке считает, что, когда стала разви­ваться речь, люди сначала выделяли наименования вещей вме­сте с их признаками и теми действиями, которые с ними про­изводят. В этом отношении первобытные слова сходны с первыми словами детской речи, которые можно понять только в конкретной обстановке. Например, слово «ма!» может означать и «мама, иди сюда», и «где мама?», и многое другое.

Языкознание отмечает, что первым шагом в развитии речи было расчленение первобытных слов на «указательные» и «на­зывные». К указательным словам относились обозначения групп людей, и вначале они были собирательными (они здесь, они там, мы с вами и т. п.). Среди назывных выделялись названия пред­метов, их качеств. В отличие от современных языков, каждое слово сочетало в себе множество различных и часто несовме­стимых значений. Кроме того, в нем был элемент образного опи­сания, изобразительности. Советский языковед II. Я. Марр указывал, что в древности одним словом обозначались такие разнородные объекты, как «гора», «голова», «люди». Примеры таких «пучков» значений, как их называл Марр, можно приве­сти во множестве и из языков современных культурно отста­лых племен: например, в одном из языков туземцев Австралии слово «ингва» означает ночь, спящих людей, съедобные корни водяной лилии и т. д.; слово «мбара» означает колено, кривую кость, изгиб реки, а также разновидность червей и т. д. При всем различии объектов, называемых одним словом, в них есть какая-нибудь общая черта. Однако понять, что именно имеет в виду человек, употребляя такие слова, можно, только учи­тывая и сопровождающие их жесты, и всю обстановку.

На смену первобытной речи с многозначными образными понятиями приходит более высокий по своему уровню строй языка с разграничением имен существительных, прилагатель­ных, глаголов и других частей речи. Выделяются местоимения: я, ты, он, она. Первобытная речь была понятна лишь в соот­ветствующей обстановке и нуждалась в сопровождающих жес­тах. Теперь речь становится более независимой и самостоя­тельной, что отражает возросшую роль мышления человека.

Когда люди начинают знакомиться с теориями происхожде­ния речи, то у них обычно возникают вопросы, которые нам ин­тересно разобрать здесь.

Почему только человек оказался способен к развитию чле­нораздельной речи и отвлеченного словесного мышления?

Почему даже для высших животных, например человекооб­разных обезьян, основным средством общения служат инстинк­тивные звуки и движения?

Почему дети по способам общения так близки к животным и у них так медленно — на протяжении нескольких лет — фор­мируется речь?

На все три «почему?» ответ оказывается одни: это зависит от особенностей строения мозга.

И. П. Павлов называл мозг «органом приспособления к ок­ружающей среде». Это очень точное определение. В самом де­ле, есть органы, которые удовлетворяют нужды самого организ­ма: легкие обеспечивают газообмен, желудок и кишечник переваривают пищу, почки осуществляют выделительную функцию и т. д. Мозг же обеспечивает связь организма с окру­жающим его внешним миром, дает возможность приспособиться к условиям среды. Вот почему мы с полным основанием можем называть его органом приспособления.

Усложнение в строении головного мозга выражается в увеличении его массы от­носительно массы тела (у че­ловека вес мозга составляет 1/46—1/50 часть веса тела, а у человекообразных обезь­ян— 1/200 часть), в боль­шом развитии полушарий мозга и особенно лобных от­делов (у человека лобные до­ли занимают 25% площади больших полушарии, а у обезьян — в среднем 10 %),

жүктеу/скачать 1,46 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: