ИсторИя русской лИтературы XVIII века 1700–1750 е годы
жүктеу/скачать 2,89 Mb. Pdf көрінісі
|
Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века.
Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века.
| Автухович Т. Е
. Литературное творчество Феофана Прокоповича: дис. ... канд. филол. наук. Л., 1981. С. 19. 81 Петр I в русской литературе XVIII века. Тексты и комментарии. СПб., 2006. С. 119. 82 Николаев С. И . Гавриил Бужинский. Комментарии // Там же. С. 336. 83 См. об этом: Успенский Б. А . , Живов В. М . Царь и Бог // Успенский Б. А. Избр. труды. М., 1994. Т. 1. С. 110–218. 126 127 Однако в анализируемом тексте эта сакрализация не вполне по- лучается — по тем же причинам, почему и Феофан Прокопович не смог выразить в панегирике свои идеи в таком объеме и полноте, как это удавалось ему в трактатах: стратегии церковного красноречия невольно направляют смыслопорождающий процесс в привычную для них сторону. В результате сакрализация «неприметным образом» (как говаривали в XVIII столетии) заменяется другой идеей, на са- крализацию внешне очень похожей, но внутренне принципиально ей противоположной — идеей обожения. «Петр великий аще и умре, но жив есть, смерть ему не унесла, но принесла живот, не отъят, но даров жизнь» 84 не потому, что своими неусыпными трудами и по- печениями о «людях своя» он приобрел харизму, в чем-то ставящую его рядом с Богом, а потому, что, следуя заветам Христовым, Христу постоянно подражая, он развил в собственной душе образ Божий. По логике проповеди Петр бессмертен не столько потому, что он царь, но в первую очередь потому, что поступал как верный Христов подражатель. Недаром приведенный выше отрывок из «Слова» Гав- риила начинается крайне важными в контексте наших размышлений словами: «В сей любви Петр истинный подражатель Христа Госпо- да». Завершение этого фрагмента, пожалуй, еще более значимо: обоб- щая заслуги императора, проповедник говорит: «Вся же сия пре- терпевал за отечество» — и тут же делает предельно весомый ком- ментарий: «полагал душу свою за други своя». Это прямая библей- ская цитата: «Больши сея любви никтоже имать, да кто душу свою положить за други своя» (Ин. 15: 14); в данных словах, обращенных к апостолам в преддверии Крестных Его мук, Христос определил высшие уровни духовного бытия человека: так живущие люди не умрут, а наследуют жизнь вечную. Это с Петром и происходит — как, впрочем, произошло бы и с любым другим христианином, способным на столь высокий духовный подвиг. Пангосударственная идея силь- но потесняется (если не вытесняется вовсе) идеей сугубо христиан- ской. Таковы условия жанра. VI. Церковное красноречие Петровской эпохи, преломляясь в ху- дожественном слове (в самом широком смысле этого понятия), т. е. в слове предельно осмысленном, контролируемом и авторитетном, может быть, в наиболее обостренном виде передает литературную (и культурную в целом) ситуацию того времени. Оно показывает, в каком аспекте следует говорить о смешении разнородных элемен- 84 Успенский Б. А . , Живов В. М . Царь и Бог // Успенский Б. А. Избр. труды. С. 112. тов в функционировании литературных жанров, демонстрирует то сопротивление, какое оказывала петровским реформам русская сло- весная культура. Речь здесь идет не о сопротивлении сознательном, выразившемся, например, в народных легендах о Петре-Антихристе или старообрядческих сочинениях, а о вещах более глубоких и по- тому более важных — о том, как бессознательно, под пером петров- ских единомышленников, происходила трансформация вносимых Преобразователем (или значительно активизированных им) в русское самосознание идей, как происходило наполнение старых форм новым содержанием, как это новое содержание приспосабливалось к суще- ствующим традициям, смягчалось и видоизменялось. Так стихийно, без волевого усилия писателей начал формироваться в литературной культуре ответ на вызов, брошенный национальному самосознанию реформами Петра. Повторю — стихийно: не авторы, но литературные тексты сами по себе, по своей природе хранителей культурной па- мяти, определяли многие происходившие в литературной культуре начала XVIII в. процессы. Возникающее здесь — и, как правило, невольное — противоречие наделяло ораторскую прозу особенным внутренним напряжением, которое и делало проповедь эстетически самым ярким жанром петровского времени. Торжественное красноречие раскрывает еще один вариант того хаотического смешения разнообразных элементов, которое, как уже говорилось, является определяющей, своего рода конституирующей чертой литературной культуры первой трети XVIII в. 85 Данная осо- бенность по-разному проявляется в различных регистрах литератур- ной жизни: в одних приоткрываются одни его аспекты, в других — другие, в третьих — третьи. Но суть этой важнейшей культурной 85 Кроме сказанного выше, надо указать еще на одну форму подобного смешения, часто встречающуюся в ораторской прозе (например, в словах Гавриила Бужинского) и состоящую в постоянном соединении библейских пророков, героев и святых с персо- нажами античной мифологии и историческими деятелями греческой и римской истории. Подобное смешение, характерное для художественного сознания барокко, в русских условиях приобретало особую резкость: русский читатель не был готов к восприятию античной мифологии во внерелигиозной плоскости, исключительно как факта искусства. И появление античных мифологических персонажей прямо-таки скандализировало со- временников Петра, а их соседство с библейскими героями усиливало ощущение слома и хаоса. При этом необходимо иметь в виду, что «введение античности в русскую куль- туру носило у Петра целенаправленный характер» ( Николаев С. И . Эпоха Петра I // Исто- рия русской переводной художественной литературы. Древняя Русь. XVIII век. Т. 1: Про- XVIII век. Т. 1: Про- век. Т. 1: Про- за. СПб., 1995. С. 84), так что и здесь реализация петровских культурных планов в ли- тературной плоскости приводила к бессистемному соединению разнородных элемен- тов. 129 особенности петровского времени во всех случаях остается неиз- менной: старое и новое недостаточно стыкуются, потребности пе- тровских реформ и их результаты требуют и влекут за собою прин- ципиальное обновление, которое, однако, полностью произойти не может — слишком серьезно сопротивление со стороны традици- онного по своему материалу словесного искусства. В результате структурообразующие связи между отдельными звеньями культуры крайне ослабевают и возникают фрагментарность и известная хао- тичность, которые в настоящей главе были рассмотрены на стили- стическом, текстовом и жанровом уровнях литературной культуры. Их можно увидеть и на уровне более высоком — на примере писа- тельского типа петровского времени. Рассмотрение этой проблемы и будет составлять предмет следующей главы. жүктеу/скачать 2,89 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|