Иван Сергеевич Тургенев Отцы и дети в романе И. С. Тургенева «Отцы и дети»

30 
он,  побрасывая  кистями  своего  великолепного  бархатного  шлафрока,  и  вдруг,  обратясь  к 
молодому  чиновнику  в  благонамереннейше  застегнутом  вицмундире,  воскликнул  с 
озабоченным  видом:  «Чего?»  Молодой  человек,  у  которого  от  продолжительного  молчания 
слиплись  губы,  приподнялся  и  с  недоумением  посмотрел  на  своего  начальника.  Но,  озадачив 
подчиненного,  Матвей  Ильич  уже  не  обращал  на  него  внимания.  Сановники  наши  вообще 
любят  озадачивать  подчиненных;  способы,  к  которым  они  прибегают  для  достижения  этой 
цели, довольно разнообразны. Следующий способ, между прочим, в большом употреблении, «is 
quite a favorite»14, как говорят англичане:  сановник вдруг перестает  понимать самые простые 
слова, глухоту на себя напускает. Он спросит, например: какой сегодня день? 
Ему почтительнейше докладывают: «Пятница сегодня, ваше с… с… с… ство». 
– А? Что? Что такое? Что вы говорите? – напряженно повторяет сановник. 
– Сегодня пятница, ваше с… с… ство. 
– Как? Что? Что такое пятница? какая пятница? 
– Пятница, ваше с… ссс… ссс… ство, день в неделе. 
– Ну-у, ты учить меня вздумал? 
Матвей Ильич все-таки был сановник, хоть и считался либералом. 
– Я советую тебе, друг мой, съездить с визитом к губернатору, – сказал он Аркадию, – ты 
понимаешь,  я  тебе  это  советую  не  потому,  чтоб  я  придерживался  старинных  понятий  о 
необходимости  ездить  к  властям  на  поклон,  а  просто  потому,  что  губернатор  порядочный 
человек; притом же ты, вероятно, желаешь познакомиться с здешним обществом… ведь ты не 
медведь, надеюсь? А он послезавтра дает большой бал. 
– Вы будете на этом бале? – спросил Аркадий. 
– Он  для  меня  его  дает, –  проговорил  Матвей  Ильич  почти  с  сожалением. –  Ты 
танцуешь? 
– Танцую, только плохо. 
– Это напрасно. Здесь есть хорошенькие, да и молодому человеку стыдно не танцевать. 
Опять-таки  я  это  говорю  не  в  силу  старинных  понятий;  я  вовсе  не  полагаю,  что  ум  должен 
находиться в ногах, но байронизм смешон, il a fait son temps15. 
– Да я, дядюшка, вовсе не из байронизма не… 
– Я познакомлю тебя с здешними барынями, я беру тебя под свое крылышко, – перебил 
Матвей Ильич и самодовольно засмеялся. – Тебе тепло будет, а? 
Слуга вошел и доложил о приезде председателя казенной палаты, сладкоглазого старика 
с сморщенными губами, который чрезвычайно любил природу, особенно в летний день, когда, 
по его словам, «каждая пчелочка с каждого цветочка берет взяточку…». Аркадий удалился. 
Он  застал  Базарова  в  трактире,  где  они  остановились,  и  долго  его  уговаривал  пойти  к 
губернатору.  «Нечего  делать! –  сказал  наконец  Базаров. –  Взялся  за  гуж  –  не  говори,  что  не 
дюж! Приехали смотреть помещиков – давай их смотреть!» Губернатор принял молодых людей 
приветливо, но не посадил их и сам не сел. Он вечно суетился и спешил; с утра надевал тесный 
вицмундир  и  чрезвычайно  тугой  галстух,  недоедал  и  недопивал,  все  распоряжался.  Его  в 
губернии  прозвали  Бурдалу,  намекая  тем  не  на  известного  французского  проповедника,  а  на 
бурду.  Он  пригласил  Кирсанова  и  Базарова  к  себе  на  бал  и  через  две  минуты  пригласил  их 
вторично, считая их уже братьями и называя Кайсаровыми. 
Они  шли  к  себе  домой  от  губернатора,  как  вдруг  из  проезжающих  мимо  дрожек 
выскочил  человек  небольшого  роста,  в  славянофильской  венгерке,  и  с  криком:  «Евгений 
Васильич!» – бросился к Базарову. 
– А!  это  вы,  герр  Ситников, –  проговорил  Базаров,  продолжая  шагать  по  тротуару, – 
какими судьбами? 
– Вообразите,  совершенно  случайно, –  отвечал  тот  и,  обернувшись  к  дрожкам,  махнул 
раз пять рукой и закричал: – Ступай за нами, ступай! У моего отца здесь дело, – продолжал он, 
                                                 
14 самый излюбленный 

жүктеу/скачать 0,91 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: