Книга молодого научного журналиста Аси Казанцевой об «основных биологических ловушках, которые мешают нам жить счастливо и вести себя хорошо»

15–25 
%. Кстати, в отсутствие стресса уровень кортизола у человека 
меняется в течение суток и достигает максимума рано утром — мне 
хочется верить, что именно поэтому абсолютное большинство 
донорских пунктов принимает кровь только до полудня (объяснять 
это неудобство заботой о скорейшем восстановлении доноров гораздо 
приятнее, чем считать, что это в сочетании с ехидной рекомендацией 
выспаться перед кроводачей не более чем изощренное издевательство 
над донорами-совами). 
После адреналина и кортизола третьим по важно сти компонентом 
гормонального стрессорного ответа являются эндорфины. Эти 
молекулы вырабатываются опять же в ожидании возможной травмы, 
потому что обладают сильным обезболивающим действием и 
позволят животному (или человеку) не умереть от болевого шока. 
Хорошая новость в том, что если стресс не сопровождался травмой, 
то все эти эндорфины будут израсходованы на повышение 
настроения — это как маленькая и безопасная доза героина, 
синтезированного прямо внутри черепа. Именно на это ощущение 
счастья и подсаживаются фанаты экстремального спорта, 
превышения скорости и других опасных вещей. Они ошибочно 
называют это адреналиновой зависимостью, но от адреналина 
никакого удовольствия не бывает, от него только сердце бьется как 
сумасшедшее и аппетит пропадает. А причина кайфа — это 
эндорфины. Когда человек делает что-то опасное, его мозг, 
естественно, решает, что хозяин сейчас навернется к чертовой матери 
и ему ручки-ножки оторвет. В надежде все-таки выжить мозг заранее 

выбрасывает много эндорфинов, которые и расходуются на 
удовольствие — раз за разом, до тех пор пока однажды не 
пригодятся, увы, по прямому назначению. 
Забавно, что романтическая любовь с точки зрения биохимии 
довольно близка к протяженному во времени стрессу. В 2004 году 
психиатры из Пизы (город, где сносит башню, логично) сравнили 
эндокринный статус у 24 по уши влюбленных испытуемых и у 24 
нормальных людей обоего пола 7. Выяснилось, что свежая 
влюбленность повышает уровень кортизола почти в два раза. Если 
поймать тех же испытуемых и измерить им кортизол еще раз через 
1–
2 года, когда их уже отпустило, то показатели никак не будут 
отличаться от контрольной группы. 
Стрессоустойчив, легкообучаем, целеустремлен, только врать люблю 
Мне крупно повезло в жизни: я ни разу не видела живого
HR-
менеджера. Собеседования со мной всегда проводило будущее 
непосредственное начальство, и, кажется, меня даже ни разу не 
просили прислать формальное резюме. Но из статей на сайтах 
вакансий я знаю, что в резюме бывает такой жуткий пункт, как 
«личные качества», куда нужно вписать два-три прилагательных из 
стандартного списка, и для многих вакансий рекомендуется 
упоминать о стрессоустойчивости. В целом это довольно глупо, 
конечно. Во-первых, если стресс — это реакция на новизну, то 
накопление первоначального опыта в том и заключается, чтобы 
свести большинство возникающих в работе ситуаций к типовым 
схемам и, соответственно, перестать реагировать на них выбросом 

адреналина и кортизола. Во-вторых, интенсивность стрессорной 
реакции и скорость ее развития и угасания действительно различается 
у разных людей (и при действии стимулов разного типа!), но без 
анализа уровня гормонов или, на худой конец, измерения частоты 
сердечных сокращений это все равно невозможно определить, а 
лабораторного оборудования для этого, насколько мне известно, в 
отделах кадров не держат. И в-третьих, если для работы и важна 
реакция на стресс, то обращать внимание стоило бы не столько на ее 
интенсивность, сколько на индивидуальный тип реакции: большую 
склонность к замиранию, или к бегству, или к борьбе. Если вы 
работаете в техподдержке и на вас орет клиент (а вы работаете там 
первый день, и это все еще стресс), то выгоднее замирание, а вот если 
вы полицейский и преследуете преступников, то бежать и бороться 
обычно более эффективно. Но почему-то никто не пишет в резюме: 
«Скорость нормализации уровня кортизола — 90 мин, реакция на 
стресс типа А (бегство и борьба)». Все пишут бессмысленную 
стрессоустойчивость, которая вообще ничего не значит и ни о чем не 
говорит. 
Самое смешное во всей этой истории с резюме заключается в том, что 
для лабораторных исследований устойчивости к стрессу обычно как 
раз моделируют ситуацию приема на работу 8— она 
считается самым простым и универсальным способом вызвать у 
человека стресс, даже в том случае, когда он понимает, что это 
эксперимент и его настоящая работа тут совершенно ни при чем. 
Методика называется «социальный стресс-тест Трира», но названа 

так не в честь автора, а в честь университета, в котором была 
разработана в 1993 году. 
Собеседование — в XXI веке самый простой способ вызвать у 
человека стресс. 
Когда испытуемые приходят в лабораторию, им дают какое-то время 
посидеть и привыкнуть к обстановке, а потом заводят в комнату, где 
сидят трое серьезных людей. Эти люди объясняют, что они 
менеджеры по работе с персоналом и сейчас после небольшой 
подготовки участнику эксперимента предстоит пройти собеседование 
для приема на работу. У испытуемого будет пять минут, в течение 
которых он должен будет рассказать о себе и убедить менеджеров, 
что он является идеальным кандидатом. При этом его строго 
предупреждают, что члены комиссии прошли тренировку по 
считыванию невербальных сигналов, что говорить он должен будет в 
микрофон, что его речь записывается на магнитофон и видеокамеру и 
впоследствии будет дополнительно анализироваться. Уже страшно, 
правда? Дальше человека уводят в другую комнату и на десять минут 
оставляют одного, предоставив ему бумажку и ручку для подготовки 
речи и не забыв предупредить, что на собеседовании использовать 
эти записи будет запрещено. 
После этого человек возвращается к комиссии и рассказывает о себе. 
Если он замолчал до того, как пять минут истекли, ему говорят: «У 
вас еще осталось время. Продолжайте!» Если он снова остановился, 
комиссия ждет 20 секунд, а потом начинает задавать вопросы. После 
того как пять минут закончились, испытуемого просят считать в уме: 

так быстро и точно, как он может, вычитать 13, потом еще 13, потом 
еще 13 и так далее из числа 1022. Если испытуемый сбивается, он 
должен начать задание сначала. Через пять минут, когда несчастная 
жертва немецких экспериментаторов (извините за неуместные 
коннотации, но Трир действительно расположен в Германии) 
окончательно теряет надежду справиться с заданием, ее уводят в 
другую комнату и наконец объясняют, что эксперимент был 
посвящен стрессу, все в порядке, никакого анализа видеозаписи 
производиться не будет, отдыхайте спокойно, а мы проведем ряд 
измерений и выпустим вас отсюда. 
Разработчики методики анализировали сердцебиение и ряд гормонов: 
адренокортикотропный гормон, пролактин, гормон роста, кортизол в 
крови и кортизол в слюне. Все эти вещества (и не только они: стресс 
— 
комплексная реакция) интенсивно вырабатываются во время 
стресса, различается только скорость развития и затухания реакции. 
Адренокортикотропный гормон, связанный с ранними стадиями 
развития стрессорной реакции, начинает интенсивно вырабатываться 
сразу же, как только человек впервые увидел комиссию, с которой 
ему предстоит иметь дело, но зато уровень этого гормона быстро 
снижается с того момента, когда человеку объяснили, что это был 
всего лишь эксперимент и он уже закончился. А вот кортизол 
запаздывает: во время подготовки речи его уровень растет со всем 
чуть-чуть, во время собеседования — побыстрее, максимум тоже 
приходится на момент окончания эксперимента, но концентрация 
после этого падает медленно и даже через полтора часа остается 

выше, чем у тех испытуемых, с которыми собеседования не 
проводили, а просто сделали им в контрольных целях укол 
физиологического раствора (так что укол — это намного меньший 
стресс, чем собеседование, так и передайте вашим детям). 
База поиска по научным статьям Google Scholarсейчас 
находит 1528 статей, которые ссылаются на описание этой 
экспериментальной методики, — исключительный результат, 
научные публикации очень редко достигают такой популярности. 
Есть, например, эксперименты, в которых изучают половые различия 
в уровне стресса во время собеседования 9. Результаты 
неоднозначные: 
у 
мужчин 
выделяется 
больше 
адренокортикотропного гормона, чем у женщин, но по уровню 
кортизола в слюне женщины, участвовавшие в эксперименте во 
второй половине менструального цикла, вплотную приближаются к 
мужчинам, а по частоте сердечных сокращений даже опережают их 
(и заметно превосходят женщин, участвовавших в исследовании в 
первой половине цикла). Учитывая, что стресс в общем снижает 
умственные способности (например, ухудшает рабочую память, то 
есть способность удерживать в голове несколько фрагментов 
информации и совершать над ними какие-то действия 10), 
на настоящие собеседования женщинам, склонным волноваться по 
поводу работы, имеет смысл приходить во время первой половины 
менструального цикла. Это не вывод авторов статьи, если что, а моя 
расширенная трактовка научных данных. 
В любом случае половые различия — это не самое главное. 

Интереснее другое: выбор поведенческого ответа на стрессорное 
воздействие. При всем кажущемся разнообразии возможных реакций 
они сводятся к двум стратегиям. Во-первых, можно попробовать 
смириться с ситуацией: замереть, ждать и терпеть. Во-вторых, 
ситуацию можно менять: убегать, драться и вообще всячески 
суетиться. Плохая новость в том, что «выбор» — это громко сказано: 
форма поведения в новых и потенциально опасных ситуациях в 
огромной степени является врожденной и зависит от активности 
симпатической нервной системы. Если взять крысу, подвергнуть ее 
воздействию какого-нибудь стрессогенного фактора и измерить 
выброс адреналина и частоту сердечных сокращений, то это позволит 
с высокой степенью точности предсказать, как она будет вести себя 
во всех остальных подобных ситуациях 11. Если активность 
симпатической нервной системы высока, то крыса будет вступать в 
стычки с конкурентами, храбро исследовать новое пространство и 
активно пытаться выплыть при помещении в воду. Если 
симпатическая нервная система работает менее интенсивно, 
животное с большей вероятностью предпочтет сдаться в социальном 
столкновении, на новой территории надолго замрет в углу и даже 
плавать будет хуже. При этом не следует считать, что активная 
реакция на стрессорное воздействие чем-то лучше (или, наоборот, 
хуже), чем пассивная. Осторожная крыса будет хуже питаться, 
потому что она реже находит редкие деликатесы и к тому же не хочет 
драться ради них со своими товарищами, но зато и в опасные 
ситуации типа столкновения с хищником она попадает реже, так что 
шансов выжить и оста вить потомство у нее не меньше, чем у крысы 

с активной жизненной позицией. 
Для людей подобную классификацию разработали в середине 
прошлого века американские кардиологи Мейер Фридман и Рой 
Розенман. Они ввели понятие поведенческих типов А и Б и 
разработали опросники, чтобы отделить один от другого 12. 
Люди, принадлежащие к поведенческому типу А (в его крайних 
проявлениях), энергичны, агрессивны, амбициозны, склонны к 
конкуренции с другими, в профессиональной деятельности постоянно 
озабочены нехваткой времени и стремятся к высокой 
продуктивности, они резко двигаются и отрывисто говорят. Их 
противоположность, люди типа Б, расслабленны и спокойны, 
терпеливы, 
уделяют 
больше 
времени 
своим 
хобби, 
нераздражительны, работают размеренно, меньше озабочены 
конкуренцией с другими, плавно двигаются и говорят. Смысл этого 

жүктеу/скачать

Достарыңызбен бөлісу: