~ 200 ~
жутких изобретениях сознания, как например, в случае с
Гераклом в которого впилась и
жгла ядовитым огнем
его собственная одежда… Не является ли нам в образе
Орфея, Мусея и Лина действительный этап рождения…
нет не философии, а классического для Востока начала
протософии?
Если сравнить те тексты и идеи, которые
приписываются указанным трем героям и которые все
серьезные исследователи склонны действительно
считать плодом творчества неких индивидуальностей
эпохи «Темных веков», то окажется
,
что их смысловые
единицы действительно подобны протософии Ближнего
Востока и Египта. А
целый спектр идей и образов
попросту заимствован из литератур Восточных народов.
Приведу пример Лина. Так эллины считали, что именно
Лин изобрел ритм и мелодию. Именно Лин адаптировал
финикийские
письмена
к
эллинскому
языку
[Фрагменты ранних греческих философов: 70]
. Его
стилосу
45
приписывали множество произведений о Луне
и Солнце, о Богах и Героях. Жил Лин как раз в эпоху
«темных веков» за несколько столетий до рождения
Гомера (кстати
,
он был одним из немногих мудрецов
Эллады до классического периода, жившего не в Малой
Азии, а в материковой Греции). Нас интересует, прежде
всего, отрывок его произведения: «О природе космоса».
«Так, через распрю управляется все всегда.
Из Всего — все [вещи], и из всех [вещей] — Всё,
45
Предмет, который
представлял собой костяную палочку,
заострённым концом которой наносили письмена на вощёную
дощечку, а противоположным, имеющим гладкое утолщение,
стирали их.
~ 201 ~
Все [вещи] — одно, каждая — часть Целого,
все в
одном:
Ибо все эти-вот [веши] возникли из некогда единого
Целого,
А из всех [вещей] некогда, в предопределенное время,
снова будет одно,
Вечно сущее одним и многим, причем [их]
невозможно увидеть одновременно.
Много раз будет [повторяться] одно и то же, и никогда
не наступит конец.
Жизнь сопряжена с мучительными страданиями и
сонмом смертельных напастей.
Так бессмертная смерть осеняет все окрест.
Человек и все тленное умирают, а бытие
Будет неуничтожимым и сущим всегда, поскольку оно
таково.
Оно будет изменяться [лишь] всевозможными
кажущимися
обличьями и очертаниями формы,
Скрываясь от взора всех смертных».
[Фрагменты ранних греческих философов: 71-72]
Этим мыслям и образам можно найти параллели и
в
Египетских
космогонических
гимнах,
и
в
Вавилонских, и в Индийских и в Китайских традициях.
Но есть нечто и принципиально отличающее этот текст
от остальных. Жесткое, устойчивое нежелание видеть
своим источником откровение или удачу. Это голос
мудреца, который опирается исключительно на свое Я и
максимально его возвеличивает. Для Востока это
вопиющее нахальство и признак беспредельного
невежества. Но
для зарождающейся эллинской
философии это норма и стимул для развития. Впрочем,
~ 202 ~
речь все еще идет о неких «посвященных», которым
открыта истина. Именно это искусственное зауживание
носителей истины – родовое пятно Востока, которое
будет преследовать эллинскую философию и многие
столетия спустя.
«Приготовься внимательно
слушать и внемли
Тропе наших слов, истинной во всем.
Отринь многогорестных демонов смерти [керы],
которые / Истребляют толпу непосвященных, опутывая
их во всем / Всевозможными напастями, принимая
обманчивый облик. /Не пускай их в душу оберегами
ума: / Такое очищение освятит тебя неподдельно, / Если
ты воистину возненавидишь тлетворный сонм напастей.
/ Прежде всего [обуздывай] чрево — источник всех
безобразий, — / Коим вожделение правит похотливыми
уздцами. . .»
Достарыңызбен бөлісу: