Лето в пионерском галстуке

— Да мало ли у нас умельцев, Юрок, найдём человека. — И
завхоз бодрым шагом направился в административный блок.
— А ты не умеешь? — наивно поинтересовался Алёша.
— Настраивать? Конечно нет. Но как-то раз, кстати, попробовал
— просто я ненавидел, когда оно звучит не так, а дождаться
настройщиков терпения не хватало, вот и полез сам. Меня тогда чуть
лопнувшей струной не прибило, — не без хвастовства заметил он. —
Видишь шрам на подбородке?
— Ничего себе! Вот ты смелый, Юрка! Знаешь что, вот говорили
про тебя всякое, а я не верил. Отвечал, что Конев хороший парень — и
правда же, так и есть!
— Что это ещё за «всякое» и кто говорил?
— Разное говорят: одни, что оболтус, другие, что, наоборот, в
подвожатника метишь. Не обращай на это внимание, пусть что хотят,
то и говорят.
— Кто говорит? — спросил Юрка, думая на Ксюшу.
— Ну… только по секрету, ладно?
— Буду молчать как партизан.
— Маша Сидорова Ольге Леонидовне на тебя жаловалась, что
худрука от работы отвлекаешь, а ты вон пианино настраи…
— Маша?! — выкрикнул опешивший Юрка. И добавил тише: —
Ну Маша… Ну получишь у меня!
— Эй, ну только по секрету, ты же обещал!
— По секрету, Алёш, по секрету.
Подошло время завтрака. Первым делом Юрка бросился искать
Машу, чтобы выпытать, почему она на него наговаривает. Но Маши
нигде не было видно. ПУКи сидели вдвоём, без Ксюши. Юрка
подошёл к ним, спросил:
— Вы не знаете, где Маша?
Ульяна кокетливо улыбнулась:
— А зачем тебе?
— Да вот хотел сообщить ей, что в спектакле она больше не
участвует, аккомпанировать буду я!
— Во дела… — протянула Уля. — Посмотри в здании кружков.
Они там с Ксюшей стенгазету рисуют к празднику.
Спонтанная идея напакостить Маше так понравилась Юрке, что
он решил не искать её. Знал, что через сарафанное радио новость об

исключении Маши из спектакля разнесётся быстро, Сидорова сама его
найдёт. Надо только Володю предупредить…
Предупредив Володю и позавтракав, Юрка вернулся на площадь.
Туда же явился и третий отряд во главе со своим вожатым. Они стали
ждать музрука — был в лагере и такой специалист. Он отвечал за
радио и концерты и должен был принимать у них номер. Юрка же
уселся ждать завхоза Саныча. Тот явился довольный, радостно
сообщил, что музрук настроит инструмент, и бодро отправился по
своим завхозным делам. Музрук явился с аккордеоном, выслушал
Юрку и потыкал по клавишам. Согласился и попросил подождать,
пока не прогонят номер. Юрке скучать не дали — отправили помогать
Алёше украшать сцену.
Июльская жара мариновала пионеров третьего отряда, они уныло
тянули песню из кинофильма «Гостья из будущего»:
Слышу голос из прекрасного далёка, 
Голос утренний в серебряной росе, 
Слышу голос, и манящая дорога 
Кружит голову, как в детстве карусель. 
Под этот унылый аккомпанемент Юрка с лопоухим товарищем
вешал тяжёлые синие шторы. Оба умаялись — тонкие петли то
сваливались с крючков, то рвались, и приходилось пришивать их
прямо на весу. Музрук не хотел отпускать подопечных, и они
продолжали не петь, а стенать грустную детскую песню о счастливом
будущем.
Юрка нет-нет, да отвлекался на неё. Он не особенно любил этот
фильм, «Гостья» казалась ему слишком нудной, и если в первый раз
смотреть было интересно, то во второй Юрка уже скучал. А посмотрел
он все серии и не раз — дочка маминой подруги Тонька обожала этот
фильм, но была ещё слишком мала, чтобы ходить в кино в
одиночестве, и потому Юрка, мотивированный пятнадцатью
копейками «на мороженое», исправно водил её на каждый сеанс. Он
знал этот фильм едва ли не наизусть. Он знал и эту песню, но ни разу
не вслушался и не вник в текст. А сейчас прислушался и загрустил —

она напомнила ему о том, что время идёт, что скоро закончится эта
смена и им с Володей придётся расстаться.
Ребята всё повторяли и повторяли последний куплет:
Я клянусь, что стану чище и добрее, 
И в беде не брошу друга никогда, 
Слышу голос и спешу на зов скорее 
По дороге, на которой нет следа. 
От сумасшедшего солнца плавилась даже тень, но по Юркиной
спине пробежал холод: «По дороге, на которой нет следа», —
мысленно повторил он. И понял вдруг, что эта песня жуткая! Что она
совсем не про счастливое будущее, а про утрату понятного, доброго
настоящего — детства. Юрка уже утомился, голова кружилась от
голода, а в воображении развернулись бредовые картины: он увидел
широкую серую дорогу, себя, Володю и каждого из присутствующих
здесь. Они шли вперёд, не догадываясь, что этот путь — путь в никуда,
что идут они не сами, их тянет влекущая в неизвестность чёрная дыра
будущего, которая неизбежно поглотит и его, и Володю, и всех этих
детей.
Он помотал головой и поспешил отвлечься:
— Осталось повесить всего одну шторину.
Юрке казалось, что они с Алёшей возятся бесконечно долго, а
ребята всё поют и поют эту жуткую песню. Наконец горн позвал всех
на обед.
Юрка ел без аппетита, всё смотрел в дальний конец столовой на
своего Володю. Тот стоял спиной, как обычно в шортах, белой
рубашке и красном галстуке. Юрке подумалось вдруг, что пройдёт
всего ничего времени и Володя уже не будет их носить. Что Володя
изменится и Юрка тоже изменится, они оба неизбежно повзрослеют.
Он понял, что не хочет взрослеть, не хочет в это «далёко» и даже хуже
— боится.
Меньше чем через неделю они расстанутся. Может быть, не
навсегда, может быть, даже не на годы, а только на месяцы, но
расстанутся. И каким Юрка увидит его следующим летом? Станет ли
Володя выше ростом и шире в плечах? Реже или чаще будет

улыбаться? Станет ли его взгляд строже или более усталым, чем
сейчас, а может, наоборот, — мягче и добрее? Столько вопросов, и
никто не сможет дать на них ответа.
Обед закончился, десертный сухарик с изюмом немного поправил
Юркино настроение. Он свистнул ещё один, решив перевести с его
помощью настроение из нейтрали в плюс, но глянул на полуголодного
Володю — ребята опять расшалились, не дав ему нормально
поесть, — и решил оставить сухарик ему.
На выходе встретились, Володя запротестовал, настаивая, чтобы
Юрка жевал его сам, но Юрка был непреклонен. Володя поблагодарил
и обещал, что, как разберётся со своей босоногой ордой, встретится с
Юркой у эстрады, если успеет до начала торжественной линейки.
Юрка шёл обратно и думал: «Тоже мне новость — смена
кончится. Конечно, кончится. Всё кончается, и она кончится. Но
почему так скоро?» А ему-то казалось, что всё это навсегда. В лагере,
где день идёт за два, многим так кажется. Юрке не верилось, что
меньше чем через неделю изменится вся его жизнь: не будет ни леса,
ни лагеря, ни друзей, ни театра, ни Володи. И уже не будет того Юрки
Конева, которого мама посадила на лагерный автобус, ведь он уже
изменился. Какой-то месяц назад он и помыслить не мог, что будет
заниматься тем, чем занимается: помогать, активничать и особенно,
что снова станет играть на фортепиано. Вот мама обрадуется, когда
Юрка уберёт бардак с инструмента! Вот только будет ли он сам рад,
вернувшись в тесную комнату старой квартиры в серой девятиэтажке,
одной из тысяч в его пыльном городе?
Уже опостылевшая тоска снова охватила Юрку, и, чтобы её
развеять, он отправился к прекрасному инструменту, помогающему
забыть о чём угодно.
Алёша и другие ответственные за украшение площади
разбежались по своим отрядам. Время близилось к отбою, в лагере
царила тишина. Только повариха Зинаида Васильевна, гремя, тащила
из кладовых кастрюли, да оба физрука, Женя и Семён, разгадывали
кроссворды, сидя на лавочке в тени яблони. Юрка поднялся на
пустующую сцену. Проверил, настроено ли пианино, удовлетворённо
кивнул, вынул из кармана мятый листок с «Колыбельной», уселся за
инструмент, поставил ноты. И жизнь засияла новыми красками.

Нежная мелодия потекла по раскалённому воздуху мёдом. Юрка
сосредоточенно склонился над клавиатурой. Пальцы парили над
клавишами и замирали, едва их касаясь. Чёрные «соль-бемоли» и «ля-
диезы» сменялись между второй и третьей октавами глубокими «до», и
пальцы тут же порхали обратно — к светлым «ля» и «фа». Но Юрка
был недоволен. Пьеса непростая, после долгого перерыва давалась ему
с трудом. Ничего не получалось, он то и дело фальшивил и
раздражённо дёргал головой. Снова и снова повторяя, перебирая
пальцами клавиши, Юрка начал думать о том, что, может, права была
экзаменаторша тогда в школе. Может, он правда бездарь?
Вдруг перед глазами потемнело — кто-то, подкравшийся сзади,
закрыл ладонями его лицо.
— А так можешь? — негромко спросил Володя. По голосу было
слышно, что он улыбается.
— Эй, отпусти! — деланно возмутился Юрка.
— Не-а. Вот скажи, Юр, — начал он, не убирая рук, — ты собой
доволен? У нас спектакль через три дня. Давай, тренируйся усиленно,
чтобы всё успеть и смочь.
— Я смогу, только не прямо сейчас, у меня настроение не то. Ну
Володь, убери! Или давай так — я сыграю её с одним закрытым
глазом.
— Вот ещё! Тоже мне нашёл дурака. Нет уж, оба.
— Не буду!
— Ладно, давай тогда так? — он чуть-чуть раздвинул пальцы.
Юрке стало видно клавиатуру.
— Во-о-от! Другое дело! — Юрка засмеялся. Оглядевшись по
сторонам, убедился, что танцплощадка совсем опустела, откинул
голову и упёрся затылком Володе в живот. Посмотрел на него снизу
вверх, улыбнулся. Володя улыбался тоже.
Они играли так до тех пор, пока Володя резко не убрал руки и не
отшатнулся в сторону. Юрка вздрогнул от неожиданности, открыл
глаза, проследил за его взглядом. У края сцены, уставившись на них
округлёнными глазами, стояла бледная Маша, сжимая в руках метлу.
Юрке стало неловко, но при взгляде на испуганного Володю страх
передался и ему.
— Куда летишь? — брякнул Юрка, чтобы разрядить атмосферу и
перевести всё в шутку.

— Что? — зло протянула Маша.
— На метле, — объяснил Юрка. — Стоишь тут, делаешь вид, что
метёшь чистую площадь.
— Это, по-твоему, смешно, Конев? И вообще, что всё это значит?
— Ты о чём? О том, что ты ведьма, или о том, что стукачка?
— Юра, прекрати! — вмешался Володя. — И ты, Маша, тоже! Я
тебе уже объяснил, что он пошутил. Юра на спектакле будет играть
только «Колыбельную»!
— А зачем он тогда девочкам сказал…
Их прервал горн, поднимающий пионеров с отбоя. Если бы не он,
Юрка бы Маше голову откусил — так на неё рассердился.
Вскоре Митька по радиопередаче объявил о сборе на
торжественную линейку.
День пролетел незаметно. Сначала линейка: флаг, пионерский
салют, «Синие ночи». Потом все ринулись на спортплощадки
соревноваться. Прыгали в мешках, тянули канат, бежали эстафету —
Юрка, кстати, обогнал вожатого третьего отряда, — играли в лапту.
Потом всех взрослых мальчишек позвали на футбол. В команде
соперников был и Володя, и тогда Юрка, сосредоточенный только на
мяче и воротах, задался целью победить команду вожатых даже в
одиночку, но вышла ничья.
Последнюю часть праздничного дня, концерта, Юрка ждал
меньше всего. Всё-таки участвовать всегда было интереснее, чем
просто смотреть, а тут и смотреть-то было не на что. Единственным,
что заинтересовало и заставило посмеяться, оказался номер пятого
отряда, где ребята представляли сценку про запуск ракеты с
космодрома Байконур. Лётчиком и одновременно космическим
кораблём был Сашка. Он, помещённый в серый картонный цилиндр с
головы до пят, гордо взирал на зрителей из круглого отверстия для
лица и потрясал надетым на голову конусом в цвет корабля. За пультом
управления стоял Пчёлкин и яростно тыкал по красной, тоже
картонной, кнопке. По сигналу Сашки «Вжух!» его запустили в
космос, вокруг забегали девочки-звёздочки, а все остальные ребята из
пятого отряда запели песню про Землю в иллюминаторе.
Юрке было совершенно непонятно, при чём здесь день рождения
лагеря, но смешно.

Во время выступления следующего отряда Юрка заскучал. Стал
вертеться на месте и искать глазами Володю. Нашёл очень быстро —
он сидел позади Юрки на два ряда, склонил голову, глаза его были то
ли опущены вниз, то ли закрыты. Володя выглядел в точности так, как
иногда на репетиции — будто читал лежащую на коленях тетрадь. Но
сейчас не репетиция, и тетради у него на коленях не было. Номер
закончился, второму отряду зааплодировали, и вдруг Володя клюнул
носом, вздрогнул и резко поднял голову. По тому, как он захлопал
глазами, Юрка догадался — вожатый уснул. Ему не удалось уснуть в
тишине под ивой у Юрки на коленях, но получилось здесь — в грохоте
концерта, сидя рядом с Ольгой Леонидовной.
А она, разумеется, не могла этого не заметить. Тут же озабоченно
уставилась на Володю, что-то у него спросила, но, услышав ответ, не
стала упрекать, как ожидал Юрка. Наоборот, она поманила Лену,
сказала что-то ей на ухо и кивнула Володе. Тот тут же поднялся и
ушёл. Юрка догадался — спать.
«Ну и хорошо», — подумал он и стал в очередной раз слушать
унылую песню про прекрасное далёко.
Вечера Юрка ждал, как манны небесной.
Когда началась праздничная дискотека, он тут же бросился к
корпусу пятого отряда. Оказавшись внутри, сделал всего пару шагов
по тёмному коридору, как подпрыгнул на месте — кто-то уткнулся ему
в живот и пискнул от неожиданности.
— Саша? А ты чего не в палате? Опять за смородиной охотишься?
— Да нет, — пытаясь отдышаться, просопел Сашка, — я пописать
пошёл. Володя спит, а у нас Женя сидит, страшилки рассказывает…
— Что, — хмыкнул Юрка, — такие страшные?
— Да нет, — уныло повторил Сашка, явно не понимая шутки. —
Наоборот, про ССД. Так скучно! Юра, спаси нас!
Разрываясь между желанием прийти в комнату Володи — тем
более что он там один, — и долгом помочь спящему вожатому уложить
детей, Юрка долго сомневался. Опомнился лишь тогда, когда оказался
на пороге спальни, и не сразу заметил, что Сашки рядом с ним уже нет.
В спальне было темно. Возле двери на стуле, зажав в руке
фонарик, сидел Женя и вещал устрашающим голосом:
— Машина с надписью ССД, которая значит «смерть советским
детям», остановилась рядом с мальчиком, и из неё вышел дяденька. Он

подошёл к мальчику и стал уговаривать, чтобы тот сел в машину, он
обещал подарить щенка, конфеты, игрушки. Но мальчик не
соглашался. Он испугался и побежал, а машина поехала за ним…
— Юла! — радостно заверещал Олежка. Физрук подпрыгнул.
Мальчишки весело загалдели: «Давай к нам!», «Ласскажи
стлашилку!», «А это правда, что такие машины есть?»
— Давайте послушаем Женю, — предложил Юрка, усаживаясь на
Сашкину пустую кровать и лихорадочно соображая, что делать
дальше. Перспектива просидеть с мальчиками до общего отбоя, а
потом провести ночь в одиночестве Юрку не прельщала.
Женя продолжил замогильным голосом: «Мальчику удалось
спрятаться в заброшенном доме и не попасться в руки шпионов, но
если бы они его поймали…» Но ему не дали закончить. Дверь спальни
распахнулась, на пороге появился сонный, лохматый и помятый
Володя, за его спиной маячил довольный Сашка.
Не в силах сдержать вспыхнувший внутри него восторг, Юрка
невольно шагнул Володе навстречу и схватил его за руку. Володя
стиснул его ладонь в ответ, делая вид, что это простое рукопожатие.
Дети возликовали: «Сейчас будет хорошая страшилка!» Даже Женя
обрадовался приходу вожатого, закатил глаза и простонал:
— Ну наконец! Мне можно идти?
— Можно, — прогнусавил сонным голосом Володя. — Спасибо,
что подменил.
— А теперь расскажешь страшилку? — пискнул, хитро
прищурившись, Сашка.
И тогда Юрка догадался, что проснуться вожатому помогли. А
сообразив, что Володя ещё и, должно быть, голодный, он вовсе
запаниковал: куда бежать и что делать, чтобы накормить его?
Тем временем Володя неловко плюхнулся на край незанятой
кровати, попытался пригладить рукой всклокоченные волосы, но на
деле, наоборот, только взлохматил их. Растерянный, он прошептал
Юрке на ухо:
— А что рассказывать-то? Мы давно ничего не придумывали.
— Так придумай! — велел Юрка. Он коснулся его уха носом,
делая вид, что случайно.
— Я сейчас не соображаю совсем, — буркнул Володя.

И будто в подтверждение недавнему Юркиному страху, что
Володя хочет есть, по комнате разнёсся новый звук — это урчал от
голода его живот. И тут на Юрку снизошло озарение — почти каждому
ребёнку родители передают передачки, а это значит, что у детей есть
еда! Юрка оживился:
— Даю фору в пять минут. Придумывай.
Давая Володе время, он встал посреди комнаты и начал
командовать:
— Слушайте все! Чтобы мозг вашего вожатого мог думать, ему
нужно топливо, то есть еда. Лезьте в закрома, скребите по сусекам,
вашего вожатого надо накормить!
— А что такое сусек? — спросили в правом углу у окна.
— А закорм? Или закром? — спросили в левом — возле двери.
— Передачки ваши, — объяснил Юрка. — Осталось что-нибудь из
передач или слопали всё? Саня, я точно знаю, что у тебя под подушкой
есть печенье, — он ткнул пальцем на Сашкину кровать. — Меняю
полпачки на отменную страшилку.
— Откуда вы знаете, что у меня есть печенье? — насупился
толстяк.
— Оттуда, что я каждое утро проверяю ваши кровати, —
вклинился, подтвердив Юркину догадку, Володя.
На удивление Саня не стал спорить, вытащил пачку
«Юбилейного», прижал печенье к груди и спросил с сомнением:
— А страшилка точно отменная?
— А это смотря какое печенье, — Юрка скрестил руки на груди.
— Но главное, что она свежая и основана на реальных
событиях! — Володя дал понять Юрке, что придумал, о чём
рассказывать.
— Ого! — Санька довольно кивнул, но его рука всё равно
дрогнула, когда он протягивал Володе печенье. — Если страшилка всё-
таки плохая будет, то вернёшь печенье обратно!
Володя кивнул и, быстро сняв обёртку, захрустел печеньем.
— Жёваное? — хмыкнул Юрка. — По рукам!
— Нет, не жеван… — Только и успел возмутиться Сашка, как
Володя, толком не прожевав, начал рассказывать.
— Вот буквально позавчера под утро, представляете, проснулся я
от какого-то странного шороха в комнате. Открываю один глаз, смотрю

на пол, там какое-то странное чёрное пятно по полу ползёт, размытое,
со страшными острыми очертаниями! И ползёт аккурат к Жениной
кровати, да ещё и при этом устрашающе шуршит так… — Он
захрустел очередной печенюшкой. — А Женя спит как ни в чём не
бывало. Меня ужас сковал, я не понимаю, что это и что оно может
сделать! А пятно внезапно остановилось! Потом стало вертеться на
месте, развернулось у Жениной кровати и направилось ко мне! А я
даже очки на тумбочке нащупать не могу — двинуться страшно! Ну,
кое-как нащупал книжку вместо очков, отполз на край кровати,
готовлюсь к атаке… Пятно всё кружится по комнате, снова к Жене
ползёт. Воспользовавшись ситуацией, я вскочил и подобрался к нему,
но только замахнулся… пятно бросилось мне в ноги! Я вскрикнул,
отскочил. Проснулся ничего не понимающий Женя. Я ему пальцем
ткнул, он его увидел и как давай ругаться! А потом стянул с кровати
плед и набросил прямо на пятно! И говорит мне: «Володя, надень
очки!» Я пробрался к тумбочке, нацепил очки, а Женя в это время
смотал плед в комок и взял его в руки. Я смотрю, а оттуда
высовывается… розовый нос! И фырчит! Признавайтесь, кто нашего
Фыр-фыра из зелёного уголка сюда притащил? Чуть до инфаркта
вожатого не довели!
Юрка не удержался — засмеялся в голос. Его смех подхватили
ребята.
— Это никакая не стлашилка! — весело пискнул Олежка. — Это
смешилка!
— Какая еда, такая и страшилка. Вас же предупреждали! —
заявил Юрка и, подражая Володиному начальственному тону, велел: —
Всё. А теперь пора спать.
— Под одеяла. И без разговоров, — подхватил Володя.
Уложить детей спать удалось только спустя полчаса. Оказавшись
на улице, вдохнув свежий, ещё тёплый воздух, Володя весело спросил
Юрку:
— Как ты? Как день прошёл? — и стиснул его ладонь второй раз
за день.
— Я соскучился! — вырвалось у Юрки.
Будто со стороны услышав, что сказал, Юрка мгновенно залился
краской и охрип — сболтнул уж очень откровенное. Кашлянул и
похлопал по сиденью карусели, приглашая Володю сесть рядом. А

тому, похоже, понравилось услышанное, он улыбнулся и, рисуясь,
поправил очки.
— Я тож… — не успел Володя закончить, как его прервали.
Из женской палаты раздался истошный визг двадцати голосов.
Володя бросился на крыльцо, стал дёргать ручку двери, но дверь
оказалась закрытой изнутри. Юрка помчался к окну, подпрыгнул и
увидел, как по комнате «летают» привидения в простынях с
фонариками.
— Володь! Всё нормально, это не диверсия. К девчатам
приведения залетели, — сообщил он, смеясь.
Володя прибежал к нему, тоже заглянул, и Юрка почувствовал, как
между делом Володя обнял его за талию.
— Шесть привидений! — воскликнул вожатый так, будто ничего
особенного не происходило, мол, ну обнял, так и должно быть. —
Давай ловить!
Он отцепился и с азартной улыбкой рванул к другой двери — в
комнату мальчишек, которая оказалась не заперта. Юрка стоял под
окном и смотрел, как несколько секунд спустя Володя с диким воплем
«Ага!» вломился к перепуганным девчатам, отодвинул растерянную и
растрёпанную Лену и поймал первое привидение. Остальные с
перепугу полетели на улицу и открыли запертую дверь. А там их ждал
Юрка.
Они вышли из отряда, только когда все привидения были
обезврежены, доставлены в свою палату и уложены по кроватям.
— А чего ты такой весёлый? — удивился Юрка.
Раньше Володя всегда сердился на непослушание, а Юрку это
забавляло, но теперь всё получилось наоборот. Он и не заметил, когда
они успели поменяться местами.
— Во-первых, наконец-то выспался, во-вторых, понял, что если не
научусь относиться к шалостям с юмором, этих мелких я просто
поубиваю, — хмыкнул Володя. — Видимо, страшилка в этот раз на
самом деле оказалась плохой. Не сработала, — Володя взял Юрку за
руку и повёл за собой в кусты.
Густые заросли то ли сирени, то ли какого-то другого кустарника
— Юрка не разобрал в темноте, — кучковались на отдалении. В них
было темно и тихо, казалось, здесь можно спрятаться ото всех, даже от

привидений с фонариками. При том что Володе с Юркой был виден
весь двор.
Но они больше никого не стерегли, не ждали и ни за кем не
следили. Наконец оставшись наедине, они были заняты только друг
другом и трепетно обнимались, перешёптываясь о всякой ерунде.
Спустя не больше получаса на тропинке, ведущей к корпусу
пятого отряда, раздались чьи-то шаги. Юрка услышал их первым и
отпрянул от Володи:
— Слышишь?
Володя прижал палец к губам и выглянул из кустов, слегка
отодвинув ветку. Так что Юрка тоже увидел. По тропинке шагала
Маша.
Она заглянула в окно спальни девчат, долго смотрела, видимо,
искала кого-то в слабо освещённой ночником комнате. Юрка и сам
догадался кого — Володю. Не найдя там вожатого, Маша подошла к
другому окну — мальчиков. Посмотрела, подождала, прислушалась.
Сообразив, что и там его нет, побрела через клумбу к третьему окну.
— Моя комната, — прошептал Володя.
Там было абсолютно темно, Маша быстро вернулась на крыльцо
и, тихонько скрипнув дверью, осторожно пробралась внутрь. Володя
заметно напрягся.
— С ума сошла? Куда она лезет? — Володя дёрнулся в сторону и
выскочил бы, если бы Юрка не схватил его за локоть.
— Постой! У тебя там есть что-нибудь не то? В смысле компромат
какой или что-то такое?
— Да нет вообще-то, — задумался он.
— Вот и не вылезай. Увидит, что ты по кустам шатаешься, что
подумает?
— Да чёрта с два я буду тут прятаться, пока кто-то роется в моей
комнате!
Володя выскочил из-за кустов вовремя. Маша вышла минуту
спустя и столкнулась с Володей в дверях. Юрке выходить было уже
слишком поздно. Тревога росла с каждой секундой, ужасная догадка
не давала спокойно стоять — неужели влюблённая Маша спятила
настолько, что теперь следит за Володей?
Борясь с безумным желанием наброситься на неё и высказать всё,
что думает, Юрка замер в кустах и чувствовал себя беспомощным

идиотом. Крыльцо было слишком далеко, он не только не слышал
разговора, Юрка не мог и прочесть его по губам — слабая лампочка
мерцала из-за кружащегося комарья, разглядеть что-нибудь было
невозможно. Одно было ясно — Маша ответила Володе такое, что
свело на нет всё его возмущение.
Они закончили. Маша не торопясь вышла на тропинку и только
спустилась вниз, как Юрка вынырнул из кустов и подбежал к Володе:
— Ну? Что сказала? — выпалил он, задыхаясь от волнения.
— Она искала тебя… — ответил Володя обескураженно. —
Сказала, что Ирина тебя ищет и раз тебя не было в театре, Маша
подумала, что ты можешь быть со мной. Не могу сказать, что это
странно. Вы в одном отряде, она часто помогает Ирине, и это как раз
таки нормально, но… я не ожидал.
— Нет уж, все это как раз таки странно! Знаешь, мне сказали тут,
что Маша на меня наговаривает. Она вообще очень странно себя ведёт,
ты заметил? Слишком часто появляется рядом с нами…
— А ты не преувеличиваешь?
Увидев чуть снисходительную улыбку Володи, Юрка смутился.
Наверняка он подумал, что Юрка слишком хорошо помнит их танец и
до сих пор ревнует, поэтому готов обличить Машу в чём угодно. И
если Володя действительно думал так, то он был прав. Пылкое
Юркино желание выскочить из кустов и поймать шпионку с поличным
было вызвано именно ревностью. Но аргументы в защиту своей
теории у Юрки тоже нашлись:
— Она не первый раз гуляет по ночам. Помнишь, тогда Ира
пришла в театр и на меня набросилась, мол, что я с Машей делал и где
гулял? А ведь и правда, где бы мы ни были, она всё время рядом.
Володь, мы должны рассказать про её прогулки!
— Разберись сначала с Ириной.
И Юрка отправился к ней почти сразу. Всё равно настроение у
него было испорчено, а на Володю опять нашла паранойя, и он
постоянно замирал, прислушиваясь, оглядывался по сторонам и не
позволял касаться даже своей руки. А вечер уже подходил к концу.
Наскоро попрощавшись с Володей, Юрка вернулся в свой отряд и
нашёл вожатую. Ожидал, что она с порога нахмурит брови и закричит,
уже приготовился лепетать оправдания, но Ира уставилась удивлённо
и ответила:

— Вообще-то нет, не искала. — Юрка уже подставил руки ловить
челюсть, как Ира ойкнула. — А где ты, кстати, был?
— С Володей.
— Ты вообще видел сколько времени?! Юра, отбой для кого
играют?! Если ты задерживаешься, то должен предупредить!
Юрка засыпал, борясь со смешанными, полными тревоги
чувствами. Вокруг Володи постоянно вилось много девушек, но Юрке
казалось, что Маша мелькает уж слишком часто. Должно быть, это всё-
таки ревность. И вдобавок он, видимо, заразился Володиной
паранойей.

жүктеу/скачать 2,39 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: