ГЛАВА 9. СОЦИАЛЬНО-КЛАССОВЫЙ ГЕНОЦИД

усматривала наказание в виде "лишения свободы сроком 
до двух лет с высылкой из данной местности или без та­
ковой" (3). 
Тем не менее режим, следуя заветам Ленина ("Миру 
не бывать, кулака можно, и легко можно, помирить с по­
мещиком, царем и попом, даже если они поссорились, но 
с рабочим классом никогда") (4), продолжал раскручи­
вать адскую машину антикрестьянских репрессий. Высту­
пая в конце декабря 1929г. на конференции аграрников-
марксистов, Сталин объявил о том, что курс на ликвида­
цию кулачества как класса обретает статус официальной 
партийно-государственной политики. 
11 января 1930г. в "Правде" вышла передовая статья, 
в которой констатировалось: "Вопрос ликвидации кулака 
как класса из области теоретических постановлений пе­
ренесен теперь в плоскость "практической работы" пар­
тии на данном этапе" (5). 15 января решением Политбю­
ро ЦК ВКП(б) была создана специальная комиссия из 21 
человека (в нее вошел и Ф. Голощекин) во главе с B. Мо­
лотовым. Она разработала ряд конкретных мер по "рас­
кулачиванию", которые 30 января 1930г. получилидирек-
тивное оформление в виде постановления Политбюро. 
Согласно этому документу в районах сплошной кол­
лективизации прекращалось действие закона об аренде и 
запрещалось применение наемного труда. У кулацких 
хозяйств должны были конфисковываться средства про­
изводства, скот, хозяйственные и жилые постройки, про­
довольственные, фуражные и семенные запасы. 
Чтобы придать задуманному социально-классовому 
геноциду большевистский "ordnung" и планомерность, 
обреченные на изничтожение жертвы делились на три 
категории. Первая категория (так называемый контрре­
волюционный актив, организаторы восстанийитерактов) 
означала заключение в концлагеря или расстрел. Вторая 
(наиболее богатые кулаки) - ссылку в отдаленные районы 
CCCP. И, наконец, третья категория (остальная часть ку­
лацких хозяйств) предусматривала расселение в границах 
района проживания, но за пределами колхозных масси­
вов (поскольку колхозное "море разливанное" по мере 
203 

форсирования коллективизации затапливало все большие 
территории, "запредельное по отношению к колхозным 
массивам" пространство вскоре стало локализоваться в 
необжитых регионах страны, и третья категория практи­
чески слилась со второй) (6). 
Количество подлежащих раскулачиванию крестьян­
ских хозяйств определялось в пределах 3-5 процентов от 
их общего числа. Между тем по данным ЦСУ CCCP на 
1
929г., доля кулацких дворов была чуть больше двух про­
центов (7). Следовательно, предусматривался люфт в 3 
процента, который должны были "заполнить" 600-700 
тыс.
трудовых семейных хозяйств (т.е. примерно 3,5-5 
млн. человек). 
Ликвидаторские акции планировались настолько 
изощренно, что уже заранее устанавливались даже кон­
кретные цифры крестьянских семей, должных попасть в 
ту или иную категорию. B терминах высшей партийной 
директивы это называлось разбивкой на "ограничитель­
ные контингенты", хотя в гораздо большей степени пос­
ледним подходило определение "расширительные", ибо 
их
санкционированная численность открывала простор 
для развертывания беспрецедентных до того репрессий. 
B первую категорию предписывалось включить 150 
тыс.
семей, во вторую
- 60
тыс. (8). Согласно логике
до­
кумента
выходило, что "мозг партии" силою неведомого 
"немарксистам" ясновидящего транса уже знал, что
в 
предстоящие "отчетные годы"
в
CCCP окажется именно 
столько
крестьянских антигероев контрреволюции, терак­
та и колхозного саботажа, а следовательно, столько же 
кандидатов на расстрельные стенки, концлагеря и суро­
вые таежно-степные "Terra incognita". Однако это было 
далеко не абсурдом или плодом воспаленного воображе­
ния. Здесь присутствовала продуманная в деталях уста­
новка на искоренение массовой крестьянской оппозиции, 
которая оказалась между молотом и наковальней: коллек­
тивизацией и раскулачиванием. 
Названным постановлением устанавливались дирек­
тивные задания и для Казахстана. Для первой категории 
давалась разрядка 5-6 тыс. семей, для второй - 10-15 тыс. 
204 

(9). Приговоры по делам лиц первой категории выноси­
лись списочным порядком на внесудебных заседаниях так 
называемых троек, в состав которых входили первые ру­
ководители партийных органов, ОГПУ и прокуратуры. 
Вторая группа отдавалась на "откуп" общим колхозным 
собраниям с участием бедняков и батраков, но все списки 
утверждались местными органами. Акцию планировалось 
провести в течение февраля-мая 1930г. Оперативное обес­
печение "кампании" осуществляло ОГПУ. 
2 февраля ОГПУ разослало своим структурам дирек­
тиву с требованием начать немедленные операции по изъ­
ятию и ликвидации "контрреволюционной агентуры", 
"активно-действующих кулацких элементов первой кате­
гории" Почти тут же в Казахстане было арестовано 3113 
человек (10). Вслед за этим начались массовые выселе­
ния. Уже к началу мая 1930г. на внутрикраевое расселе­
ние была выслана 1341 семья, или 7535 человек (11). 
Bo второй половине марта 1931г. Голощекин посы­
лает телеграмму в Центр с просьбой разрешить выселить 
за пределы Казахстана 1500 хозяйств из пограничных и 
хлопковых районов. Ho поскольку территория республи­
ки сама выступала местом "кулацкой ссылки", Крайкому 
и Полномочному представительству ОГПУ было рекомен­
довано найти "возможности переселения внутри края" 
(13). 
20 июля 1931г. Политбюро ЦК ВКП(б) констатиро­
вало на своем заседании, что массовая депортация кулац­
ких хозяйств в основном закончена, и дальнейшее высе­
ление рекомендовалось проводить в индивидуальном 
порядке. B действительности "порядок" этот измерялся 
десятками тысяч новых жертв. 
Так, на этом же заседании Казахстану дали "добро" 
на выселение кулаков и баев. B этой связи ОГПУ вменя­
лось установить количество, сроки и места высылки. Та­
кая "работа" вскоре была проведена, и 30 августа Поли­
тбюро санкционирует внутрикраевые выселения 5000 
хозяйств (14). 
205 

Таким образом, массовые аресты, заключения в конц­
лагеря и выселения продолжались в 1930 и 1931 годах 
По данным Отдела по спецпереселенцам ГУЛАГа ОГПУ, 
за этот период депортациям только в пределах Казахста­
на были подвергнуты 6765 хозяйств (15). B сводку вошли 
хозяйства лишь первой и второй категорий, т.е. высылае­
мые на спецпоселения. Что касается хозяйств третьей 
группы, изгоняемых за границы "колхозных массивов", 
то их статистику органы ОГПУ, по-видимому, особо даже 
и не отслеживали (они "путались" и с первыми двумя ка­
тегориями, давая очень противоречивые данные). Ho не­
трудно представить, что их численность была огромна. 
Осуществлялось выселение и за пределы республи­
ки. По имеющимся данным (требующим еще уточнения), 
в 1931г. из Казахстана было вывезено 5500 семей (16). Из 
этого можно предположить, что в 1930 и 1931гг. в Казах­
стане было"раскулачено" 12265 хозяйств, т.е. на муки 
изгнания были обречены не менее 60-70 тыс. человек, в 
том числе стариков, детей и женщин. Для многих из них 
ссылка обернулась смертью. 
K сожалению, в силу известной закрытости бывших 
центральных, да и местных, ведомственных архивов 
(прежде всего партийных и "чекистских") приведенная 
выше статистика не может восприниматься как всеобъ­
емлюще адекватная. Так, скажем, из совокупности "рас­
кулаченных" хозяйств мы не имеем пока возможности вы­
членить семьи, члены которых были расстреляны или за­
ключены в концлагеря. Тем не менее "тайное становится 
явным", и рано или поздно количество жертв, вернее, их 
"максимум", будет установлен. 
Что касается "минимума", то он "выявлен" уже са­
мим постановлением ЦК ВКП(б) от 30 января 1930г. (раз­
бивки на категории и их директивная количественная раз­
рядка). Немыслимо даже сомневаться, что спущенные 
сверху "контрольные цифры" не были тут же выполне­
ны. Вспомним еще раз сталинское "наши планы есть не 
планы-прогнозы, не планы-догадки, а планы-директивы" 
206 

(17). Тем более, что "реализатором" этих планов высту­
пал Голощекин, отнюдь не случайно введенный в состав 
комиссий Политбюро ЦК ВКП(б) и по коллективизации, 
и по раскулачиванию. Из этого следует, что никак не ме­
нее 6 тыс. хозяйств Казахстана было репрессировано по 
первой категории и 15 тыс. - по второй. 
Знаем мы также, что "ограничительные континген-
ты" многократно перекрывались. Это признавало само 
руководство. B постановлении ЦК ВКП(б) от 14 марта 
1930г. "O борьбе с искривлениями партлинии в колхоз­
ном движении" констатировалось, что "в некоторых рай­
онах процент "раскулаченных" доходит до 15, а процент 
лишенных избирательных прав - до 15-20" (18) (напом­
ним, что согласно директиве ЦК ВКП(б) от 30 января 
1930г. раскулачиванию подлежало 3-5 процентов всех 
хозяйств). Например, в Красноармейском районе Петро­
павловского округа было "раскулачено" 7 процентов хо­
зяйств (496 дворов) - втрое больше, чем было выявлено 
данными индивидуального налогообложения(в 1929г. под 
него подпадали зажиточные нетрудовые хозяйства), а в 
одном из сел Боровского района Кустанайского округа 
определялись к выселению сразу 37 хозяйств, хотя пове­
рить, что в этой деревне имелось около четырех десятков 
частных предпринимателей кулацкого типа, более чем 
абсурдно (19). Известно и то, что "раскулачивание" про­
должалось в 1932г. и далее - вплоть до "победы колхоз­
ного строя", так как оно рассматривалось в качестве "ор­
ганической" части коллективизации, стимула ее поступа­
тельного развития, как "жупел страха и предостережения". 
Подконвойные эшелоны, до отказа набитые несчаст­
ными жертвами "классовой борьбы", нескончаемо дви­
гались навстречу друг другу. Одни увозили из Казахстана 
крестьян, обреченных каторжно надрываться в горных 
штольнях Кольского полуострова, на приисках Колымы 
и лесоповалах Сибири, другие - разгружались среди го­
лых казахских степей. 
Наряду с районами Севера, Урала и Сибири террито­
рия Казахстана была определена местом "кулацкой ссыл-
207 

ки" для многих десятков тысяч крестьян из других рай­
онов страны. Согласно приказу ОГПУ (2 февраля 1930г.) 
первоначально в необжитые районы республики пред­
полагалось выслать 5 тыс. хозяйств. Ho вскоре выясни­
лось, что краевые органы не готовы расселить такое ко­
личество. ОГПУ разработало план по выселению более 
50 тыс. семей в Северный край и на Урал (20). Ознако­
мившись с ним, Сталин наложил резолюцию: "Казахстан 
и Сибирь как районы выселения отсутствуют. Надо их 
включить" (21). 
20 февраля 1931 г. Политбюро ЦК ВКП(б) специаль­
но рассматривало вопрос о выселении раскулаченных. B 
этой связи ОГПУ была дана директива провести в тече­
ние полугода операции по подготовке районов "для уст­
ройства кулацких поселков тысяч на 200-300 семейств под 
управлением специально назначенных комендантов, имея 
в виду прежде всего районы Казахстана - южнее Караган­
ды" (22). Цель понятна - обеспечение дешевой рабочей 
силой Карагандинского угольного бассейна. 
11 марта 1931 г. на заседании комиссии A. Андреева 
(специальный рабочий орган Политбюро по проведению 
кампании выселения и расселения) в повестку дня был 
поставлен вопрос о высылке в бывшие Акмолинский и 
Каркалинский округа 150 тыс. хозяйств. Ho в силу "тех­
нической невозможности" проведения столь широкомас­
штабной акции было решено выселить в край 56 тыс. се­
мей (23). 
Если на 6 июля 1931г. в Казахстан было выслано 80 
семей (281 человек) из Средней Азии, то уже на 1 сентяб­
ря 1932г. научетекомендатурздесьсостояла46091 семья, 
или 180015 спецпоселенцев (24). Это были крестьяне с 
Нижней и Средней Волги, Центрально-Черноземной и 
Московской областей, Закавказья и Средней Азии. 
Огромными массами прибывали в край раскулачен­
ные и в 1932г. После "карательной командировки" JI. Ka-
гановичанаСеверный Кавказвходехлебозаготовок 1932-
1933г. из районов Северного Кавказа в Казахстан было 
208 

выслано 1992 хозяйства (9442 человека) (25). При этом 
выселялись целые станицы, занесенные на "черную до­
ску" саботажников хлебозаготовок. 
B начале 1933г. ОГПУ вошло с ходатайством в По­
литбюро с предложением расселить в Казахстане 1 млн. 
человек, в их число предполагалось включить не только 
"раскулаченных", но и горожан, нарушивших паспортный 
режим, крестьян, бежавших в города, и т.д. Ha этой за­
писке Сталин написал: "Кроме всего прочего, надо свя­
зать это дело с разгрузкой тюрем" (26). K счастью, в силу 
финансовых и технических трудностей этот проект не 
удалось осуществить. B 1933г в республику было высла­
но более 55 тыс. человек. Мало кому ведомый до того 
Казахстан обретал синоним слова "Сибирь". 
B советской историографии восшествие крестьян на 
каторжную Голгофу спецпоселений лицемерно обознача­
лось как"трудовое перевоспитание". Так, в одной из мно­
гочисленных работ, дающих "отпор буржуазным фаль­
сификаторам истории", с огромным пафосом писалось 
буквально следующее: "... Шаг за шагом Советское госу­
дарство в труде перевоспитывало бывших эксплуатато­
ров-кулаков, превращая их в тружеников социалистичес­
кого общества. Опыт нашей страны дал образец решения 
труднейшей социальной задачи - коренной переделки эко­
номики, сознания, психологии, быта бывших эксплуата­
торов-кулаков, включения их в социалистическое строи­
тельство" (27). 
По поводу "опыта" вряд ли можно спорить, ибо он 
стал действительно образцом для многих диктаторских 
режимов, в том числе для Мао и Пол Пота. Что касается 
"воспитательного" эффекта, то тут можно усматривать 
только гримасу, поскольку на "трудовое перевоспитание" 
в спецпоселения выдворялись наиболее предприимчивые, 
опытные и квалифицированные работники, построившие 
свое хозяйство изнурительным, продолжавшимся из года 
в год трудом, олицетворявшие собой что называется 
"крестьянскую косточку". 
209 

B столь же идиллических тонах расцвечивается в ис­
ториографии и быт "раскулаченных". Так, например, из 
известной монографии "Ликвидация эксплуататорских 
классов в CCCP" мы узнаем, что "бывшие кулаки и их 
семьи получили все необходимые условия для обеспечен­
ной и культурной жизни" (28). Здесь же пишется: "Со­
ветское государство взяло на себя огромные расходы, свя­
занные с трудоустройством и жизнеобеспечением пере­
селенцев. Затраты на переселенцев значительно превзош­
ли стоимость экспроприированного у них имущества" 
(29). Сразу отметим, что в последнее верится с трудом, 
поскольку, во-первых, по неполным данным Наркомфи-
на CCCP, только к лету 1930г. стоимость конфискованно­
го у "раскулаченных" имущества оценивалась по стране 
в размере 180 млн. руб. (30), во-вторых, почти бесплат­
ный труд спецпереселенцев многократно окупал все зат­
раты и, наконец, в-третьих, если даже допустить, что это 
действительно так, то данная "бюджетная проблема" была 
порождена самим государством с его приматом "классо­
вых идеалов". 
Ho нас в данном случае интересует другое: в самом 
ли деле жизнь спецпереселенцев была не так уж трагич­
на и протекала в общем-то вполне нормально? Достовер­
ное представление по этому вопросу применительно к 
Казахстану мы можем получить благодаря исследовани­
ям Д.Т. Чирова, долго и самоотверженно изучавшего ис­
торию карагандинских спецпереселенцев и получившего 
в результате кропотливого поиска огромный материал, 
который мы и используем ниже. 
Прежде всего процитируем несколько выдержек из 
воспоминаний карагандинских переселенцев, записанных 
Д.Т. Чировым. 
Из воспоминаний M.B. Копейкиной: "Родилась я в 
1925г. в селе Родник Рассказовского района Тамбовской 
области... B деревне Родники жили бедно. Мой отец жил 
одной семьей со своим братом... Оба рослые, сильные. A 
родители отца и дяди умерли в голодном 1921 году. Отец 
210 

с дядей сумели построить кузницу, а затем и мельницу и 
стали понемногу обживаться после стольких голодных 
лет. A что значит обживаться? Лишь бы с голоду не уме­
реть, да голому-босому не ходить. Пахали, сеяли, моло­
тили цепами... 
B 1930г. началась коллективизация... Отца моего и 
дядю забрали в тюрьму. A меня, пятилетнюю, и братиш­
ку, которому было три с половиной года, посадили в те­
легу и повезли на станцию Платоновка... Привезли нас 
на станцию, а там народу - тьма. Отцов наших отпустили 
на соединение с семьями, охрану не сняли, и все мы чув­
ствовали себя под арестом... 
Погрузили нас в телячьи вагоны, двери закрыли сна­
ружи на засов, так что не убежишь. B вагоне параша, одна 
на всех - и на мужчин и на женщин. Словом, везли нас 
как преступников-заключенных. Везли нас долго, а при­
везли в голую степь, выгрузиться приказали на том мес­
те, где нынче поселок Компанейский. Было это в сентяб­
ре 1931г., и степь, где мы выгрузились, уже пожелтела. 
Стали сооружать самодельные палатки: выкапывали ямы 
глубиной примерно в полметра, укрепляли над ними жер­
дочки и набрасывали рядна-половики или домодельные 
одеяла. A вместо кровати мы использовали деревянную 
борону, которую почему-то привезли с собой. 
A поблизости даже воды не было, так что за водой 
людям приходилось ходить чуть ли не за 20 километров. 
Чем нас кормили? Первые дни вообще ничего не давали, 
а потом стали привозить муку и выдавать по кружке на 
человека. A людей навезли много, шалашей и землянок 
настроили огромное множество. И люди стали от голода 
и болезней умирать. Болели дизентерией и тифом. Мне 
было тогда восемь лет, но я помню, как обессиленные 
взрослые, голодные и больные, не в силах были своих 
родственников похоронить, и умерших подбирали похо­
ронщики и свозили их в общую яму. Очень много тогда 
народу поумирало, особенно малых детей и стариков. 
Помню, какстроили дома-бараки из дерна. Авселили нас 
211 

в эти дома уже в начале зимы. И понатерпелись мы в ту 
первую зиму и от голода, и отхолода... A летом открыли 
детплощадку, и мы с братишкой ходили туда обедать, да­
вали нам по кусочку хлеба и по тарелке красного свеколь­
ного супа, который есть было невозможно, хотя и были 
мы очень голодными. Помню, идем с братишкой с этой 
самой детплощадки, а он плачет, есть просит, а где ему 
взять-то поесть? A братишка плачет, и я вместе с ним 
плачу..." 
Приведем еще несколько свидетельств карагандинс­
ких спецпереселенцев (31). Прасковья Михайловна Гор­
бунова: "Летом 1931 г. у меня умерла дочка, прожив всего 
годик, тогда же погибли от дизентерии почти все дети до 
пяти-, шестилетнего возраста". 
Прасковья Михайловна Украинская: "У меня умерли 
мама и десятилетний братик. Мне было тогда семь лет. 
Поселили нас в Осакаровке, в бараки без крыш, в каждый 
по 70-80 человек. K весне 1932г. выжило по 5-6 человек 
из барака". 
Василий Михайлович Судейкин: "Когда нас в декаб­
ре 1932 года привезли с Кубани в Девятый поселок, в на­
шей семье было шесть человек. K концу лета 1933г. в 
живых остался я один". 
Петр Петрович Крылов, земляк B.M. Судейкина: "B 
Девятом поселке в 1933г. умирали семьями". 
Мария Ивановна Лисина: "B Девятый поселок летом 
1931г. привезли 17 тысяч человек, а к весне 1932г. в жи­
вых осталось тысяч семь, не больше. Ha моих глазах вы­
мерла почти вся семья Ломовицких, было 13 человек, 
выжило трое. Тех, кто выжилвДевятом, осенью 1932 года 
переселили в Пятый, опять в недостроенные бараки". 
Свидетельства, зафиксированные нами по другим 
регионам республики, также убеждают, что трагедия этих 
людей была безмерна. Их грузили в эшелоны, дав на сбо­
ры подчас не то что сутки - часы. Что в этой спешке мож­
но было взять, кроме самого необходимого скарба? Все 
остальное, т.е. нажитое долгой жизнью добро, оставалось 
212 

активистам-люмпенам. 
B инструкции ОГПУ говорилось, что каждой высе­
ляемой семье разрешается взять с собой до 30 пудов иму­
щества. B каждый вагон сажается 40 человек, в одном 
эшелоне - 1700-1800 человек. B каждомтоварном вагоне 
должны были быть, печь - 1, рамы оконные - 2, ведра - 3 
(2- под кипяток, 1 - для естественных надобностей). Две­
ри вагона закрыты и только во время движения эшелона 
открываются на 5-6 вершков для притока воздуха. При 
подходе к станции двери наглухо затворяются. B случае 
побега охрана обязана была стрелять без предупрежде­
ния (32). Ho в практике конвоирования эшелонов эти ин­
струкции еще более ожесточались. 
Эшелоны шли неделями, а то и месяцами. Кормили 
в пути в основном соленой рыбой, что, естественно, вы­
зывало сильную жажду. Ho воду давали лишь на станци­
ях. От болезней и жажды многие умирали. Однако трупы 
выносились только на редких остановках. От их разложе­
ния и испарений в вагонах стоял неьыносимый смрад. 
Матери, у которых в дороге умирали дети, не могли их 
похоронить. И они целые недели ехали с трупиками сво­
их детей на руках. Многие из них не выдерживали столь 
нечеловеческих испытаний, теряли рассудок или седели. 
Ha станциях, где предполагались остановки, поезда заго­
няли в тупики (подальше от постороннего взгляда), а их 
невольные пассажиры строились в колонну. Затем всех 
заставляли встать с заложенными за голову руками, коле­
нями на снег. B таком виде колонна застывала на несколько 
часов. За малейшие разговоры или движения - удары при­
кладами и натравливание собак. Понятно, что после та­
кой экзекуции многие уже не поднимались. 
Все эти страдания запечатлены в одной из песен ка­
рагандинских спецпереселенцев: 
Мы жили крестьянским хозяйством, 
Трудясь от зари до зари, 
Умели мы многое делать, 
213 

Орловцы, мордва, волгари. 
Лишили нас прав и свободы. 
Родных нас лишили полей. 
Повыгнали всех нас из домов, 
И жен, стариков и детей. 
Ho год наступил тридцать первый, 
Нас стали по тюрьмам сажать, 
A жен и детей-малолеток 
Семьей кулака обзывать. 
Привезли нас к железной дороге. 
B вагоны набили битком, 
Закрыли все наглухо двери. 
И - в путь. A что было потом! 
Мы смрадом параши дышали, 
Нас мучила жажда в пути, 
И дети от жажды стонали: 
"Водички! Водички! Воды" (33). 
По прибытии на место спецпереселенцы оказались в 
столь же тяжелых условиях. Выше мы об этом уже писа­
ли. Отметим только, что для них отводились районы пре­
имущественно с экстремальными природно-климатичес­
кими условиями: на пустынных и полупустынных зем­
лях, а также в местах развертывания промышленного и 
железнодорожного строительства. Так, в протоколе Трой­
ки при Казкрайкоме ВКП(б) (23 января 1930г.) давалась 
следующая директива: "Расселение выселяемых кулацких 
хозяйств вместе с семьями производить компактными 
массами в районах пустынныхучастков" (34). B качестве 
таковых отводились, например, земли побережья Каспия 
(от Джилай косы до Мертвого Култуха), Адаевский рай­
он, южная часть Тургая (Аккумские пески), западный бе­
рег Балхаша, где земфонд еще не был даже обследован. 
Приведенные выше свидетельства подтверждаются 
и данными ОГПУ, которые сообщают, что только в 1932 
и 1933гг. наказахстанскихспецпоселенияхумерли 55441 
человек. B 1933г. в "кулацкой ссылке" в Северном Казах­
стане умерло больше человек, чем родилось, в 19 раз, а в 
Южном - в 13 раз (35). B этом и была правда раскулачи­
вания. 
214 

жүктеу/скачать 1,84 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: