морально-экономического права

ве что апелляция к богу или другим метафизическим си­
лам). Ho если ущемляется само его право на получение 
минимального потребления, то открытый протест обяза­
телен (30). 
Социалистическое государство не посчиталось с мо­
рально-экономическим правом крестьянства на существо­
вание, посягнуло на гарантии обеспечения минимально­
го потребления и тем самым выступило угрозой эконо­
мической и физической безопасности крестьянской семьи 
и как единицы производства, и как единицы потребле­
ния. 
Оно "обобществило" средства производства - глав­
ный фактор и условие получения потребительского ми­
нимума. "Коллективизировало" общину - социальное про­
странство, в пределах которого крестьянин мог разделить 
риск, получая гарантию выживания через традиционные 
патерналистско-перераспределительные механизмы. "За­
купорило" каналы достижения минимального потребле­
ния через включение в кабально-возмездные отношения 
найма-сдачи рабочей силы (кулацко-байские хозяйства 
ликвидировались). Позднее были блокированы и другие 
варианты, связанные, например, со сменой сферы заня­
тости (паспортизация, а отсюда - и невозможность поки­
нуть колхоз). 
Последней "полосой безопасности" оставалась кар­
ликовая частная собственность (молочный и мелкий ро­
гатый скот, птица, огороды и сады в пределах приусадеб­
ного участка и т.д.), обеспечивавшая самые необходимые 
потребительские нужды крестьянина. Однако и эта мел­
кая собственность, не получив какого-то специально ого­
воренного статуса в постановлении ЦК ВКП(б) от 5 ян­
варя 1930г., а соответственно - и во всех последующих 
"колхозных" нормативных актах, подпала под метлу чи­
новной вакханалии "всеобщего обобществления". 
B информации Казкрайколхозсоюза высшим дирек­
тивным органам сообщалось, что "коллективизируются" 
не только "семена и пользовательный скот", но и "швей­
ные машинки, охотничьи ружья, сберкнижки и облига­
ции хлебного займа, продовольствие.., додумались даже 
179 

до обобществления кур", а "казахам оставляли лишь по 
одной верховой лошади" (31). 
Таким образом, властьделала"двойнойудар": отчуж­
дала морально-экономическое право крестьянина на су­
ществование и лишала его самих средств существования. 
B этих условиях он квалифицировал действия государст­
ва как неморальные и антиправовые, дающие ему "мо­
ральное право" выступить с демонстрацией открытого 
протеста против них. 
B феврале 1930г. сильные крестьянские волнения 
начались в Зыряновском, Усть-Каменогорском, Самарс­
ком, Шемонаихинском, Катот-Карагайском районах Се­
мипалатинского округа. Тревожные вести о конфликтах 
приходили из Бетпаккаринского и Наурзумского районов 
Кустанайского округа, Балхашского, Алма-Атинского и 
Иргизского, Сарысуйского районов. Всего по сводкам 
ОГПУ по Казахстану в это время имело место более трех­
сот крестьянских выступлений, часть которых квалифи­
цировалась как "вооруженные мятежи" (32). 
Пассивные формы неприятия политики власти нахо­
дили выражение в процессе "раскрестьянивания". B не­
которых районах, например, Петропавловского и Куста­
найского округов ликвидировало свои хозяйства и выеха­
ло (скорее всего, в город) до 25 процентов сельского на­
селения (33). Массовый характер приняли откочевки ско­
товодческих хозяйств, которыеуходили не только за пре­
делы районов и округов, но и за границы CCCP (по пре­
имуществу, в Западный Китай). 
B Наркомзем CCCP и другие высшие органы, вклю­
чая и секретариат Сталина, лавиной шли жалобы о тво­
римом беспределе. B этой связи коллегия Наркомзема на 
своем заседании 28 февраля 1930г. выносит следующее 
ходатайство: "Просить редакцию "Правды" поместить 
статью против имеющих место случаев искажения линии 
партии в деле коллективизации" (34). 2 марта выходит 
статья Сталина "Головокружение от успехов". B ней он, 
как всегда, валил все с больной головы на здоровую. "Драз­
нить крестьянина - колхозника "обобществлением" жи­
лых построек, всего молочного скота, всего мелкого ско-
180 

та, домашней птицы.., разве не ясно, что такая "полити­
ка" может быть угодной и выгодной лишь нашим закля­
тым врагам?" - писал Сталин (35). Ho в постановлении 
ЦК ВКП(б) от 5 января об этом (о пределах обобществле­
ния) и "духом не пахло". Поэтому реакция местных ра­
ботников на эту статью была одна: не поняли?! 
B опубликованном в том же номере "Правды" при­
мерном Уставе сельхозартели мелкая частная собствен­
ность крестьян выводились из разряда "обобществляемых 
средств производства". Однако определение "примерный" 
оставляло лазейки для "творческой революционной ини­
циативы" функционеров от коллективизации, которые, 
делая удивленный вид, заявляли: "колхозники сами вы­
ходят за границы Устава, желая идти в деле обобществле­
ния еще дальше" (36). 
10 и 14 марта Политбюро принимает резолюцию "O 
борьбе с искривлениями партийной линии в колхозном 
движении". B ней опять говорилось о "забегании вперед", 
что такая "практика льет воду на мельницу контрреволю­
ционеров и не имеет ничего общего с политикой нашей 
партии" (37). B очередной раз ЦК дезавуалировал (отка­
зывался) свои прежние установки, как будто "ленинский 
штаб партии" вовсе и не являлся той самой призмой "ис­
кривлений", обвинения в которых "вешались" на места. 
Местный аппарат, оказывается, неправильно понял 
и его документы по поводу пределов обобществления 
(хотя трудно понять то, чего не было и в помине). Поэто­
му в директиве ЦК предписывалось под "личную ответ­
ственность" партийных руководителей возвратить мел­
кую частную собственность, "если это требуют сами кол­
хозники" (38). 
Надо сказать, что документ от 10 марта 1930r направ­
лялся на места под грифом "секретно". Й если статью в 
"Правде" в деревнях и аулах зачитывали "до дыр", то за­
крытые для печати директивы оставались вне гласности. 
Ho в принципе это мало что меняло. B полифонии 
фальшивых звуков мартовских резолюций ЦК ВКП(б) 
("перегибы", "искривления", "головокружение" и т.п.) 
явно прослушивался обертон: вперед! 
181 

Сам Сталин не скрывал этого в своем ответе на пись­
мо M. Рафаила. Тот спрашивал, не являются ли поста­
новления марта аналогией отступления по типу Бреста 
или нэпа? Ha это Сталин писал: "Никакой аналогии нет и 
не может быть... Там мы имели дело с поворотом в поли­
тике. Здесь, в марте 1930г., не было никакого поворота в 
политике. Мы одернули зарвавшихся товарищей - только 
и всего" (39). 
Инерция "темпа" продолжалась. Чиновники"зубами 
вцепились в захваченные плацдармы". Проверенным ар­
сеналом средств они препятствовали выходу из колхозов, 
воспрещали возвращать крестьянам "обобществленную" 
мелкую собственность. 
B ответ на это крестьянское движение сопротивле­
ния еще более усилилось. Масштабы его были таковы, 
что 31 марта руководство Казкрайкома выслало Сталину 
телеграмму с просьбой разрешить задействовать в кара­
тельных операциях регулярные армейские части (40). 
"Добро", по-видимому, было дано, ибо для подавления 
массовых выступлений стали привлекаться войсковые 
подразделения Туркестанского и Заволжского военных 
округов, включая артиллерийско-пулеметные и броне-
взводы. Ho и это не помогало: повстанческое движение 
ширилось (41). 
Власть была напугана, что обнаруживалось в закры­
том письме ЦК ВКП(б) от 2 апреля 1930г. B нем говори­
лось: "Поступившие в феврале сведения о массовых вы­
ступлениях крестьян в ЦЧО (Центрально-Черноземная 
область - Ж.А.), на Украине, в Казахстане, Сибири, Мос­
ковской области вскрыли положение, которое нельзя на­
звать иначе как угрожающим. Если бы не были тогда не­
медленно приняты меры..., мы имели бы теперь широ­
кую волну повстанческих крестьянских выступлений, 
добрая половина наших "низовых" работников была бы 
перебита крестьянами... и было бы поставлено под угро­
зу наше внутреннее и внешнее положение... Несмотря на 
указанные важнейшие директивы Центрального Комите­
та и по этому вопросу (директивы от 10 и 14 марта -
Ж.А.)., до сих пор не устранены вопиющие ошибки... 
182 

Это заставляет Центральный Комитет обратить внима­
ние... на серьезность положения... Факты повстанческо­
го движения... в ряде округов Украины, в горных районах 
Северного Кавказа и в Казахстане с особенной силой под­
черкивают опасное обострение политической обстанов­
ки в деревне... Наблюдающееся местами легкомысленное 
отношение к втягиванию частей Красной Армии в борь­
бу с массовыми выступлениями в деревне может не толь­
ко ухудшить положение, но и повести к ослаблению бое­
вой дисциплины в Красной Армии... Под угрозу постав­
лено дело коллективизации и социалистическое строи­
тельство в целом..." (42). 
Резкие констатации письма сбили "коллективизатор-
ский пыл". Под угрозой политического кризиса началось 
вынужденное отступление в колхозном движении. Этим 
сразу же воспользовалось крестьянство. 
Если на 1 апреля 1930г. было коллективизировано 
649,4 тыс. крестьянских хозяйств Казахстана, или 52 
процента их общего числа, то июне их численность упа­
ла до 353,9 тыс. (28,5 процента). Следовательно, процент 
коллективизированных хозяйств в одночасье упал почти 
в два раза. Из колхозов республики вышло (правильнее 
было сказать, "сбежало без оглядки") около 300 тысяч 
крестьянскиххозяйств. Количество колхозов сократилось 
за этот период с 7019 до 5701 (43). 
B течение апреля - июня местные органы "боролись 
завыпрямление партийнойлинии". Оказавшись "стрелоч­
никами", многие мелкиефункционеры поплатились карь­
ерой, получили партийные и административные взыска­
ния. Часть их была исключена из состава ВКП(б), подпав 
под партийную чистку, кампания которой проводилась в 
Казахстане до мая 1930г. 
Это вызвало в рядах периферийного аппаратанетоль-
ко уныние, но и растерянность. Однако очень быстро "бо­
евой коллективизаторский дух" был вновь опять востре­
бован партией, о чем свидетельствовали передовицы 
"Правды"
өт 7 и 29 августа 1930г. Задача "добиться
ново­
го мощного подъема колхозного движения" прямо ста­
вилась в письме ЦК ВКП(б) (24 сентября 1930г.) крайко-
183 

мам, обкомам и ЦК компартий национальных республик, 
которое называлось "O коллективизации" (44). Отлив за­
канчивался, на деревню накатывалась новая волна кам­
пании. B предшествовавшей историографии утвержда­
лось, что "новый подъем колхозного движения" обеспе­
чивался следующими факторами: усилением процесса 
технической реконструкции сельского хозяйства, прежде 
- всего созданием широко разветвленной сети машинно-
тракторных станций (MTC), демонстрацией преимуществ 
колхозной формы организации производства в плане ма­
териального благосостояния колхозников, массовой про-
пагандистско-разъяснительной работой партийно-совет­
ских органов и, наконец, самое главное - возвращением к 
ленинским принципам добровольности в кооперативном 
строительстве. 
Из всех перечисленных положений не вызывает кри­
тики лишь пункт об организационно-массовой работе: она 
действительно "кипела". Что касается "технической ре­
конструкции", то вот данные: в 1930г. в Казахстане на­
считывалось всего 6 MTC, а в 1931г. - 44. До конца 1932г. 
предполагалось довести их численность до 70 и передать 
им 665 грузовых автомашин и 120 комбайнов (45). Меж­
ду тем уже на 1 января 1931 г. в Казахстане насчитывалось 
7448 колхозов. Пропорции далеко не те, чтобы говорить 
о какой-то технической реконструкции, хотя бюро Каз-
крайкома ВКП(б) восторженно констатировало, что MTC 
"производят полную революцию в сельском хозяйстве 
Казахстана" (46). 
Материальное благосостояние колхозника как фак­
тор привлекательности "коллективной формы труда" так­
же не убеждало "единоличника". B сводке Казкрайкол-
хозсоюза (ноябрь 1930г.) сообщалось, что, например, по 
Красноармейскому району средняя величина валового 
дохода на одного колхозника составила 843 руб., тогда 
как у единоличника - 274 (47). 
Ho "единоличник" сам себе "бухгалтерия" - что зара­
ботал, то и получил. У колхозника же номинально на-
184 

численная и реально полученная сумма дохода отнюдь 
не совпадали. Вот лишь один выявленный факт (а их мно­
жество): член колхоза "Победа" Джувалинского района 
Красноносов, имея шесть "едоков", выработал 638 тру­
додней и ему причиталось получить в денежном выра­
жении 900 руб. 22 коп. При расчете, как указывалось в 
сообщавшем об этом документе, с него удержали: "a) па­
евых потребкоопераций -174 руб.; б) за радиоустановку -
36 руб. 55 коп.; в) за облигации - 50 руб.; г) страховых 
платежей и сельхозналога 25 руб.; д) за общественное 
питание - 399 руб. 20 коп. Имея 2 трудоспособных члена 
семьи, он получил на руки только 216 руб. 47 коп., вслед­
ствие чего вышел из колхоза" (48). A это уже из письма в 
Колхозцентр CCCP члена коммуны "Червона Украина" 
Казахской ACCP: "Паек получаем от 10 фунтов до 35 фун­
тов (от 40 до 140 кг - Ж.А.) мороженой муки, и той до 
урожая не хватает..., приходится голодать..., новые ком­
мунары разочаровываются и бегут..., а нас проклинают, 
вы, мол, уговариваете нас, что бедняку выход - колхоз, а 
нам приходится совершенно голодными работать..." (49). 
Остается еще один момент, который действительно 
стал главным фактором наращивания "колхозного про­
цента". Однако это вовсе не "возвращение к ленинским 
принципам добровольности в кооперативном строитель­
стве". 
Во-первых, кооперация и коллективизация, столь 
часто отождествляемые в литературе, абсолютно разно­
родные явления, поскольку колхозная форма организации 
производства ни по одному из имманентных критериев 
кооперации (мы об этом писали в третьей главе) не могла 
считаться таковой. Во-вторых, "возвращаться" было не­
куда. C нулевой отметки коллективизации доброволь­
ностью на ее действительно массовом уровне и "не пах­
ло". Признавать обратное - значить допустить, что кресть­
янство CCCP под влиянием каких-то метафизических сил 
изменило генетический код своего сознания и вопреки 
всем другим землянам полностью атрофировалось в пла-
185 

не восприятия личностно-собственнических интересов* 
(только у колхозников последующих поколений удалось 
подавить "частнособственнические инстинкты", превра­
тив их в люмпенов духа и материи). 
И все же следует признать, что "добровольное нача­
ло" присутствовало весьма заметно. Правда, при той 
"лишь" оговорке, что генерировалось оно опять-таки 
вынужденными обстоятельствами. "Невключенных" 
крестьян били уже "не в лоб, а по лбу". Коллективизация 
стала осуществляться не столько примитивными, откро­
венно грубыми силовыми способами, сколько системной 
мерой, претендующей на подобие экономического сти­
мулирования. 
Ha единоличников налагались повышенные налоги 
и обязательства по хлебозаготовкам. Постановлением 
Политбюро ставки сельхозналога на середняцкие хозяй­
ства повышались на 15 процентов. Его же решением сум­
ма самообложения на 1931 г. была установлена в размере 
350 млн. руб. (против 240 млн. в 1930г.). Немногим более 
40 процентов оставшихся по CCCP "единоличников" до­
лжны были уплатить из нее 230 млн. руб., а колхозники -
120. Если один колхозный двор (благодаря налоговым 
льготам) платил 3 руб. сельхозналога, то единоличное 
хозяйство - 30. Специальный целевой сбор в первом квар­
тале 1931г. предполагался в размере 250 млн. руб., при 
этом 80 процентов его взымалось с единоличников. 16 
ноября 1932г. Политбюро ЦК ВКП(б) по инициативе B. 
Молотова ввело спецналог на единоличные хозяйства. C 
этого момента он вводился ежегодно. Причем сумма его 
постоянно росла, хотя количество единоличных хозяйств 
из года в год падало (50). 
Витал над единоличниками и страх раскулачивания, 
* B информационных сводках орготдела ВЦИК фиксировалось 
множество свидетельств крестьян против обобществления. Типичны­
ми были такие, например, высказывания: "Крестьянство зло на Со­
ветскую власть за принудительную коллективизацию. Нет человека, 
который не стремился бы к собственности"; "Свое хозяйство, хотя и 
плохонькое, - человек свободен" и т.д. (См.: Документы свидетель­
ствуют". C.241). 
186 

под которое можно бьшо очень легко попасть, будучи даже 
трудовым семейным хозяйством. Иными словами, кресть­
янам просто не оставляли выбора: либо в колхоз, либо 
под пресс государства. 
Декабрьский (1930г.) Пленум ЦК и ЦКК ВКП(б) уточ­
нил новые задания по коллективизации на 1931г. B соот­
ветствии с его решениями в зерновых районах второй 
группы, куда входил Казахстан, должно было быть кол­
лективизировано не менее 50-ти процентов крестьянских 
хозяйств Пленум определился и с понятием "сплошная 
коллективизация". Критерием ее завершения признавал­
ся 80 - процентный рубеж (51). 
"Машина коллективизации" включала форсаж, стре­
мительно набирая заданную высоту. Вскоре (сентябрь 
1931г.) Казкрайком ВКП(б) рапортовал: "Признать, что в 
42 основных зерновых и хлопководческих районах, объ­
единивших в колхозы 81 процент хозяйств..., коллекти­
визация в основном закончена". B 20-ти районах было 
коллективизировано 82 процента крестьянских хозяйств, 
но "качественное состояние колхозов" здесь вызывало 
сомнения у руководства, тем не менее оно констатирова­
ло, что эти районы имеют "все данные к тому, чтобы уже 
в текущем году" их можно было характеризовать как "в 
основном закончившие процесс коллективизации". Де­
сять районов имели 85 процентов коллективизированных 
хозяйств, семнадцать - 61 и 26, по преимуществу чисто 
скотоводческих - 43 процента. Низкий процент в послед­
них объяснялся в постановлении Казкрайкома "родовы­
ми пережитками и байско-аткаминерским влиянием". 
Наконец, в семи "рыбацко-животноводческих районах" 
(определение более чем странное - Ж.А.) уровень коллек­
тивизации определялся в 55 процентов (52). Таким обра­
зом, установки декабрьского Пленума ЦК ВКП(б) на 1931 
год были выполнены с лихвой. Уже на 1 сентября из 122 
районов Казахстана 96 перешли "заданный партией" 50 -
процентный рубеж, a 72 по формальным признакам мог­
ли быть отнесены к "районам сплошной коллективиза­
ции", ибо вышли за пределы восьмидесяти процентов. 
Как видим, в скотоводческих казахских районах тем-
187 

пы коллективизации мало уступали зерновым, а в ряде 
случаев и обгоняли их. Ф, Голощекин на "деле" доказы­
вал, что все обвинения "национал-уклонистов" в "якобы 
присущих ему великодержавно-шовинистических замаш­
ках" ложны. Он - "истинный поборникленинской нацио­
нальной политики" и делает все, чтобы вывести казахс­
ких шаруа на "рельсы социального прогресса", локомо­
тивом которого выступали колхозы. 
B августе 1931г. перед скотоводческими районами 
прямо ставилась задача "выйти на линию более высоких 
темпов коллективизации". При этом строго вменялось 
"основной формой колхозного движения в ауле... считать 
животноводческую сельскохозяйственную артель" (53). 
И это требование на местах было выполнено более чем 
оперативно: в 60 кочевыхиполукочевыхрайонахреспуб-
лики из 2771 товарищества по обработке земли (ТОЗ) 
осталось всего 312, остальные были переведены на устав 
сельхозартели (54). 
Население казахского аула весьма туманно представ­
ляло разницу между ТОЗом и колхозом (не случайно аб­
бревиатура "ТОЗ", созвучная казахскому слову "тоз" 
("разоряйся"), нередко так и воспринималась в среде степ­
няков, как, впрочем, и "коллективизация" чаще ассоции­
ровалась с уже знакомой "конфискацией"). 
Ho различие было, и довольно существенное. Как 
известно, колхоз предполагал более высокую степень 
обобществления. Если в ТОЗах основные средства про­
изводства (в частности, скот) оставалисьв индивидуаль­
ном пользовании, то в сельхозартелях они обобществля­
лись. 
При этом в животноводческих колхозах мера обоб­
ществления перешагнула всякие допустимые пределы. 
Источником расширительного толкования процессов 
социализации служили категоричные команды вышесто­
ящих организаций, в том числе того же Казкрайкома. B 
решениях одного из его пленумов записано. "B животно­
водческих и животноводческо-земледельческих районах 
основное внимание должно быть направлено на полное 
обобществление в сельхозартелях всего товарно-продук-
188 

тивного стада" (55). 
B духе этой установки тургайские работники, напри­
мер, поставили задачу "весь скот обобществить, не ос­
тавляя ни одного козленка в индивидуальном пользова­
нии". Другим показалось этого недостаточно, и они ре­
шили "в целях изжития мелкособственнической психо­
логии колхозника передать скот одного колхоза другим 
колхозам" (из районных директив) (56). 
"Большевистская атака на мелкобуржуазную со­
бственность" очень скоро дала свои результаты. K февра­
лю 1932 г. в Казахстане 87 процентов хозяйств колхозни­
ков и 51,8 процента единоличников полностью лишились 
своего скота (57). 
Куда же девался скот? Будучи обобществленным на 
все 100 процентов, он собирался на так называемых кол­
хозно-товарных фермах. Очень часто за этим громким 
названием в действительности значился участок степи, 
огороженный изгородью или колышками с арканами. Ho 
здесь надо иметь в виду, что, как и настаивал Казкрай-
ком, в ходе коллективизации делалась ставка на "созда­
ние крупных животноводческих хозяйств" (58). A это 
понималось как механическое объединение нескольких 
сотен хозяйств в радиусе до 200 и более километров в 
единый колхоз-гигант. B Курдайском районе существо­
вало немало сельхозартелей, обьединявших 600-800 хо­
зяйств, в Келесском районе первоначальные 112 колхо­
зов были обьединены в 35, в Арысском из 138 было со­
здано 67 сельхозартелей, в Таласском районе в так назы­
ваемые городки сгонялось до 300-400 хозяйств (59). Ра­
зумеется, в таких уродливых образованиях не могло быть 
и речи о соблюдении основного экосистемного принци­
па номадного (кочевого) способа производства - точной 
(симметричной) соотнесенности численности скота и 
природных водно-кормовых ресурсов. 
Как отмечалось выше, во все времена кочевая общи­
на допускала концентрацию скота лишь до определенно­
го оптимума (определявшегося кормовыми и водными 
ресурсами). Когда достигалась критическая масса стада, 
происходила спонтанная сегментация общины, что, co-
189 

бственно, и обеспечивало непрерывность воспроизвод­
ства системы. Кроме того, в условиях среды постоянно 
"работал" такой механизм выживания, который во мно­
гом опосредовался через устоявшиеся ритмо-режимные 
характеристики организации процесса производства (по­
сезонный цикл утилизации природных ландшафтов) (60). 
Между тем хозяйственников "новой формации" все 
это мало интересовало. Вопреки народному опыту они 
всемерно поощряли любую концентрацию. Однако раз­
рушение сложившейся организации производства с ее 
принципами концентрации (естественно, разумной) и 
дисперсности (пространственного рассеивания с целью 
рационального использования среды обитания) (61) не 
сопровождалось созданием другой, технологически при­
емлемой альтернативы. 
Расплата за абсурдные решения не заставила себя 
долго ждать. Собранный в огромнейших концентрациях 
на колхозно-товарных фермах и не имевший возможнос­
ти прокормиться, скот попросту погибал. Надо добавить, 
что и тот скот, который был собран
 по
линии заготовок, в 
результате бескормицы и вызванных скученностью скота 
эпизоотий во многих случаях не доходил до потребите­
ля, образуя на скотопрогонных путях гигантские "овечьи" 
кладбища. 
B постановлении CHK и ЦК ВКП(б) от 6 мая 1932г. 
отмечалось, что, несмотря на засуху, хлебозаготовки про­
шли в 1931г. лучше, чем в 1928г, т.е. до коллективиза­
ции. Действительно, государство "заготовило" в этот год 
600 млн. пудов зерновых, тогда как в 1928r - 300 млн. 
(62). 
B самом деле, здесь стоило "благодарить" коллекти­
визацию, однако отнюдь не в том смысле, что она якобы 
обеспечила динамизацию товарности сельскохозяйствен­
ного производства. "Благодарность" режима должна была 
исходить от осознания, что именно через коллективиза­
цию сталинский Левиафан заполучил в свой арсенал "ге­
ниальное" орудие беспрепятственной и тотальной "вы­
качки" продукта (причем не только прибавочного, но и 
необходимого) из аграрного сектора. B 1931 г урожай зер-
190 

новых культур в стране составил всего 69 млн. т, по хле­
бозаготовкам изъяли 22,8 млн., т.е. одну треть (63). B 
1932г. в CCCP было заготовлено зерна на 32,8 процента 
больше, чем в 1930г., несмотря на то, что валовой сбор 
зерна 1932г. был гораздо меньше. Цифры эти могут озна­
чать только одно: государство проводило беспрецедент­
ное по своим масштабам ограбление крестьянства. B 
этом и была "загадка" повышения товарности сельского 
хозяйства как отрасли в целом. 
Понятно, что грабительская обираловка не могла не 
встречать сопротивления колхозов. Многие их руководи­
тели в то время еще не до конца осознали, что решения о 
форсированном расширении сельскохозартельной формы 
производства определялись прежде всего задачей обес­
печения удобной и бесконфликтной "перекачки" продук­
та деревни на нужды индустриализации. Они еще не ус­
пели свыкнуться с мыслью, что общественные закрома 
должны рассматриваться не как элемект расширенного 
воспроизводства колхозной экономики и фактор повы­
шения материального благосостояния членов сельхозар­
телей, а скорее как своеобразная транзитная база продви­
жения хлеба за кордон в целях получения валюты. 
Поэтому в первое время находилось немало работ­
ников, наивно пытавшихся апеллировать к разумным 
пределам. Например, бюро Мендыгаринского райкома 
партии долго не соглашалось с твердыми заданиями по 
заготовкам, спущенными из Краевого комитета ВКП(б). 
Когда же нажим усилился, секретарь райкома заявил: "Hy 
что ж, раз так, то я возьму все до квашни, разую и раздену 
все колхозы, и они разбегутся". Из другого райкома (Ka-
рабалыкского) сообщали: "Экономика района окончатель­
но подорвана непосильнымипланами. Колхозники, атак-
же бедняки и середняки не имеют перспективы своего 
существования. Мы оттолкнули от себя колхозников, они 
от нас уходят" (64). 
Реакция Крайкома на многочисленные сигналы о за­
готовительном терроре была однозначна: "Все это не бо­
лее как "кондратьевщина" и еще "не изжитые индивидуа­
листические настроения". Так, выступая в августе 1931г. 
191 

на Алма-Атинском городском партактиве, Голощекин раз­
разился следующей тирадой: "B некоторых районах есть 
пониженная урожайность, и это определяет трудности, 
которые мы будем иметь. Трудности состоят не в том, 
что мы имеем пониженный урожай, а в том, что, где есть 
пониженный урожай, там он породил "кондратьевские" 
настроения, панику, размагничивание. Если райисполком, 
райком партии, ячейка начинают создавать панику, начи­
нают составлять архиглупые "хлебофуражные" балансы 
(имеются в виду расчеты специалистов с мест о нереаль­
ности хлебозаготовительных планов - авт.), то тут со всей 
очевидностью встает угроза мобилизации колхозов на 
выполнение важнейшей задачи... - на выполнениехлебо-
заготовительного плана". Далее, как всегда поменяв мес­
тами причину и следствие, свалив все с "больной головы 
наздоровую", Голощекин грозно предупредил партийных 
"челобитников" районного масштаба: "C такими райко­
мами, с такими секретарями, с сеющими панику ячейка­
ми мы должны драться и будем драться крепко, по-боль­
шевистски, будем рассматривать каждого такого панике­
ра как дезорганизатора социалистического строительст­
ва" (65). 
"Драка по-большевистски" обернулась вскоре сняти­
ем одной трети председательского корпуса колхозов. "Чис­
тили" и секретарей райкомов ВКП(б). Например, одного 
назначенного секретаря исключили из партии прямо по 
дороге во вверенный ему район, так как он заявил: "Я не 
поеду на костях колхозников заготовлять хлеб для госу­
дарства" (66). Ho применялись и более суровые репрес­
сии. 14 декабря 1932г. было принято постановление ЦК 
ВКП(б) и CHK CCCP "0 хлебозаготовках на Украине, 
Северном Кавказе и в Западной области", которым вме­
нялось применять по отношению к "саботажникам хле­
бозаготовок с партбилетом в кармане... осуждение на 5-
10 лет заключения в концлагерь, а при известных услови­
ях - расстрел" (67). 
Когда стало ясно, что жалобы с мест рассматривают­
ся в коридорах власти как "демарши капитулянтского оп­
портунизма" и, кроме негативной реакции, не возымеют 
192 

абсолютно никакого действия, в ход пошли всевозмож­
ные ухищрения. Для того, чтобы оставить себе на пропи­
тание и семена хоть какую-то толику выращенного уро­
жая, колхозники специально не ьыкашивали полосы хле­
ба у дорог, межей, арыков, недоочищали зернотока, про­
пускали зерно в мякину, оставляли на полях колосья, ис­
пользовали умышленно неотрегулированные молотилки 
с целью пропуска колосьев в солому и т.д. (68). 
Вскоре, однако, был вновь включен отработанный 
механизм государственного террора, и это стало пресе­
каться чрезвычайно суровыми мерами. После того как 7 
августа 1932г. был принят закон "Об охране имущества 
государственных предприятий, колхозов и кооперации и 
общественной (социалистической) собственности", за 
подобные дела грозил расстрел, а при "смягчающих об­
стоятельствах" -10 лет тюрьмы с конфискацией имущест­
ва (69). 
Ha январском (1933г.) Пленуме ЦК и ЦК ВКП(б) на­
рком юстиции H. Крыленко докладывал, что за неполных 
пять месяцев со дня действия этого закона в стране было 
осуждено 54645 человек, к высшей мере наказания при­
говорено 2110, в отношении 1000 человек приговор был 
приведен в исполнение. Тут же он потребовал от судей, у 
которых рука устала подписывать драконовские решения, 
прекратить всякиепроявления"миндальничания". Откли­
каясь на эту установку, Казахское отделение Верховного 
Суда выговаривало своим судам: "... Уменьшение коли­
чества приговоренных к расстрелу в период с 5 мая по 1 
августа 1933г. на 44,5 процента (с 305 до 163 человек) 
нельзя признать нормальным'", тут же констатируется, что 
"на 163 осужденных к расстрелу только 18 классовочуж-
дых элементов" (последняя фраза дает понять, что соци­
альная принадлежность могла служить оправданием для 
лишения человека жизни) 
Поводом для жесткого наказания могли стать самые 
пустяковые провинности. Примеров тому буквально сот­
ни. Приведем здесь лишь несколько наиболее характер­
ных случаев из судебной практики того периода. 
Так, нарсуд Курдайского района приговорил к 10 го-
193 

дам лишения свободы одного из колхозников за однора­
зовое использование "общественных лошадей в поездке 
по личным делам"; Усть-Каменогорский суд дал тот же 
срок (ниже не было) другому несчастному за то, что его 
дети "украли" 6 кг проса, акрестьянину- середняку - за 
"кражу" 17 кг зерна (по-видимому, судьи квалифициро­
вали данное "дело" как крупное хищение, ибо во многих 
случаях "народные" судьи не раздумывая судили и за не­
сколько сот граммов); Сталинский нарсуд (совпадение 
глубоко символично) отправил в лагеря колхозников, по­
смевших не усмотреть, как на колхозную лошадь свалил­
ся стог сена и повредил ей глаз; тем же судом был обре­
чен на ужасы ГУЛАГа их односельчанин, ударивший ло­
патой строптивого колхозного верблюда (70). 
Опустошающим смерчем прошла коллективизация по 
казахскому аулу. Беспрецедентный урон понесло живот­
новодство. B 1928n вреспубликенасчитывалось6509тыс. 
голов крупного рогатого скота, а в 1932г. - всего 965 тыс. 
Даже накануне войны, в 1941г. доколхозный уровень не 
был восстановлен (3335 тыс. голов). Еще больше пора­
жают цифры по мелкому скоту: из 18566 тыс овец в 1932г 
осталось только 1386 тыс. (перед самой войной числен­
ность стада едва приблизилась к 8 млн. голов). Из кон­
ского поголовья, составляющего в 1928г. 3516 тыс., в 
1941г. осталось 885 тыс. голов. Практически перестала 
существовать такая традиционная для края отрасль, как 
верблюдоводство: к 1935г. осталось всего 63 тыс. верблю­
дов, тогда как в 1928г их насчитывалось 1042 тыс. голов 
(71). 
По некоторым скотоводческим районам картина была 
еще более страшной. Например, в Жана-Аркинском рай­
оне Карагандинского округа осталось на начало 1933 г. 
всего 343 лошади (в 1931г. - уже после многочисленных 
реквизиций - было 10666 голов), 453 единицы крупного 
рогатого скота (9971), мелкого рогатого скота - 665 голов 
(26620), верблюдов - 119 (4364) (72). Мнение T. Рыскуло-
ва (по поводу проекта комиссии Яковлева), что "задача 
сохранения скота и увеличение его товарностилучше все­
го обеспечивается во всех отношениях лишь в условиях 
194 

коллективного хозяйства" (смотрите выше), оказалось 
ложным и это доказала жизнь, а, вернее, смерть сотен и 
сотен тысяч людей от голода. B своем мужественном 
письме на имя Сталина, раскрывающем картину страш­
ной трагедии, он, может быть, не раз с горьким сожале­
нием вспоминал о своем заблуждении на этот счет. 
Как мы помним, многие честные работники и прак­
тики, лишенные карьеристских амбиций (поплатившие­
ся за это в дальнейшем своей жизнью), неоднократно 
пытались доказать Голощекину и его многочисленной 
креатуре, что все эти акции закончатся крахом экономи­
ки аула и деревни. Однако авторов "архиглупых хлебофу­
ражных и скотозаготовительных балансов" (по выраже­
нию Голощекина) мало кто слушал, ограничиваясь заве­
дением на ослушников партийных досье. Руководство края 
апеллировало к другим "по-марксистски научно выверен­
ным балансам". B соответствии с ними численность ско-
тавреспубликев 1932/ЗЗгг. должнабыладостигнуть 53381 
тыс. голов (73). Ho говоря словами пролетарского поэта, 
"планов громадье" не сбылось: вместо желаемой дина­
мики получили обвальный кризис. И именно потому, что 
планы задумывались и осуществлялись "по-марксистски". 
Внушительные провалы вызывали некоторое заме­
шательство в сталинскомруководстве. 17 сентября 1932г. 
выходит постановление "0 сельском хозяйстве", и в част­
ности, животноводстве Казахстана (74), где давалась ус­
тановка на "выпрямление перегибов". B научной лите­
ратуре оно характеризовалось как "историческое", дав­
шее "четкую программу действий". 
Однако "программа" эта содержала в себе прямые 
установки на дальнейшее разрушение скотоводческого 
комплекса. Вся политика Казкрайкома признавалась в 
постановлении "правильной", что и позволило секрета­
рю M. Курамысову, парируя критику с мест, заявлять: 
"Последнее постановление ЦК от 17 сентября одобряет 
линию Краевого Комитета партии, а вы знаете, что ЦК 
очень скуп на похвалы" (75). Поразительно, но в этом 
документе нет ни одной строки, ни одного намека на го­
лод, охвативший республику, и крах животноводства. 
195 

Постановлением допускалась практика "индивиду­
ального пользования колхозником до 2-3 коров, 10-20 
голов баранов, 10-20 голов свиней и поросят нахозяйст-
во", а в скотоводческих районах соответственно "100 го­
лов овец, 8-10 голов рогатого скота, 3-5 верблюдов и 8-
10 табунных лошадей на хозяйство". 
Из 1117 сельхозартелей, имевшихся в кочевых и по­
лукочевых районах в сентябре 1932г., осталось к 1934г. 
168, остальные преобразовывались в тозы. Были расфор­
мированы 624 фермы, а скот их возвращен в личную соб­
ственность членов товариществ. Имтакже было продано 
колхозами и совхозами около 680 тыс. голов скота (76). 
Ho основная масса хозяйств все равно оказалась ли­
шенной скота. B этой связи характерны данные по Юж­
ному Казахстану. Так, напервую половину 1934г. в Тюль-
кубасском районе 99,8 процента колхозников и 93,4 про­
цента единоличников не имели ни одной лошади, 74,9-и 
82,1 процента были без коров, в Чаяновском районе на 
100 хозяйств колхозников приходилось лишь 36 голов 
крупного рогатого скота (у единоличников -7), 28 лоша­
дей (22),-163 овцы (24), вСузакском районесоответствен-
но 23 коровы (2), 29 лошадей (11), 444 овцы (у единолич­
ников - 89) (77). Коллективизация нанесла последний удар 
по сельской экономике, окончательно разрушив как про­
изводительные силы аула, так и их функциональные 
структуры. 
B статье с претенциозным названием "Год великого 
перелома", опубликованной в газете "Правда" в 1929r., 
Сталин, испытывая состояние эйфории, предрекал: "... 
Если развитие колхозов и совхозов пойдет усиленным 
темпом, то нет оснований сомневаться в том, что наша 
страна через каких-нибудь три года станет одной из са­
мых хлебных, если не самой хлебной страной в мире" (78). 
Прошло три года. Темпы коллективизации обрели сверх­
динамичный характер. Однако вместо обещанного Ста­
линым хлебного изобилия страна получила голод. B Ка­
захстане масштабы и последствия его были ужасаю­
щими. Об этом можно судить уже хотя бы по тем пока 
еще немногочисленным документам, которые удалось 
196 

выявить в закрытых до сих пор архивах (гораздо большая 

жүктеу/скачать 1,84 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: