Очерки социально-экономической истории казахстана

бы, должно было направляться в голодающие районы. 
Однако руководство страны ставило идеологическое до­
ктринерство превыше отчаяния и смерти своих сограж­
дан. Вопреки возможностям страны оно развернуло ши­
рокомасштабную продовольственную помощь так назы­
ваемым народно-демократическим режимам Восточного 
блока. Десятки тысяч вагонов с зерном следовали мимо 
вымирающих от голода украинских и молдавских сел в 
направлении Болгарии, Румынии, Венгрии, Чехословакии, 
Германии. 
Матерей сажали в лагеря за горсть зерна, принесен­
ную плачущим от голода детям, а в это время в Польшу 
направлялись эшелоны с 1 млн. зерна (1946-1947гг.). B. 
Молотов слал телеграмму Клименту Готвальду в Чехос­
ловакию: "Я понял, до чего тревожно у вас хозяйствен­
ное положение (а в CCCP все ломится от изобилия -
Ж.А.)... Мы можем довести количество зерна для вас до 
600 тысяч вместо обещанных 488 тыс. тонн". B июне 
1947г. премьер-министрРумынииП. Грозуговорил: "Годы 
засухи поставили нас в тяжелое положение... Мы были 
вынуждены снова стучаться в двери наших друзей на Вос­
токе (можно было "постучаться" и на благополучный За­
пад, но Сталин блокировал "план Маршалла" в Восточ­
ной Европе - Ж.А.). Мы знаем, что у них была засуха и 
что, несмотря на это, они дали нам взаймы в прошлом 
году 30 тыс. вагонов (300 тыс. тонн) зерна с доставкой на 
дом, не требуя взамен никаких гарантий, не требуя золо­
та, а мы не смогли отдать этот долг. Несмотря на это, мы 
снова обратились к нашим друзьям, и они поняли нас и 
помогают нам снова". Всего Румыния получила 780 тыс. 
тонн зерна, 120 тыс. тонн получила в 1946г. Болгария и 
т.д. (10). 
Арсенал средств реагирования на продовольственный 
кризис в условиях административно-командной экономи­
ки был сужен до предела. По сути весь выбор ограничи­
вался двумя рычагами: нормированием снабжения насе­
ления иэкстенсификацией. B декабре 1946г. Совмин CCCP 
принял постановление "O расширении посевных площа-
230 

дей и повышении урожайности зерновых культур и осо­
бенно яровой пшеницы в восточных районах CCCP" (11) 
(идеология его была в последующем развернутав"целин-
ной" политике партии). Согласно заложенным в нем ус­
тановкам в 1947г. планировалось расширить посевные 
площади на 10 млн. га. B 1947-1949 гг. площади под зер­
новыми в Казахстане, Сибири, Южном Урале должны 
были возрасти на 6,5 млн. га. B рамках программы эк-
стенсификации зернового производства в 1950г. зерно­
вые площади увеличились в Казахстане по сравнению с 
1946г. на 1 млн. 173 тыс. га (12). Только за счетэтого фак­
тора и удалось несколько увеличить валовые сборы зер­
новых культур. 
Тем не менее экстенсификация могла лишь несколь­
ко "взбодрить", но не динамизировать сельское хозяйст­
во, которое продолжало оставаться в застое. Так, в 1949-
1955 гг. среднегодовой сбор зерновых составил только 4,9 
млн. пудов при средней в стране урожайности 7,7 ц/га, 
что было лишьнемногим больше, чем в 1910-1914 гг. (со­
ответственно 4,4 млн. пудов и 7,0 ц/га) (13). Вопреки дек­
ларациям, прозвучавшим с трибуны XIX съезда Компар­
тии, валовой сбор зерна в 1952г. дал не 8, а 5,6 млрд. 
пудов (если же считать не по бункерному весу и потери в 
хранении, то, вероятно, и того меньше). Даже после изъ­
ятия у колхозов и совхозов всего семенного материала 
удалось заготовить только 2,1 млрд. пудов хлеба, т.е. на­
лицо был явный дефицит потребностей (14). 
B Казахстане в годы первой послевоенной пятилет­
ки (1946-1950 гг.) статистика фиксировала среднегодовую 
урожайность, равную показателям 1913г. (5,6 ц/га). Сред­
негодовые валовые сборы зерна оказались меньшими, чем 
в 1928г. а государственные закупки (в среднегодовом 
исчислении) уступали по своим объемам уровню 1941г. 
(15). 
B тяжелейшем состоянии продолжало оставаться 
животноводство республики. B 1951г. здесь насчитыва­
лось лишь 4,5 млн. голов крупного рогатого скота (в 1928 
- 6,5 млн.), 1,5 млн. лошадей (3,5 млн.), 127 тыс. верблю-
231 

дов (1 млн.). И только по овцам в силу их большей био­
логической репродуктивности удалось приблизиться к 
уровню 1928r.-B 1951г. ихнасчитывалось 18036тыс. (16). 
Рассматривая собственно послевоенную пятилетку, 
было бы неверным умолчать, что в ee интеграле(1946-
1950 гг.) прослеживались достаточно заметные подвиж­
ки, т.е. в целом она дала определенный восстановитель­
ный эффект и даже сообщила какой-то импульс к даль­
нейшему развитию народного хозяйства. Однако данная 
констатация, зафиксированная, кстати, практически во 
всех учебниках и хрестоматиях, обретает совершенно 
иные светотени в контексте некоторых конкретно-исто-
рических фоновых увязок. 
Так, наши представления о степени динамики после­
военных народнохозяйственных изменений скорее всего 
подвергнутся существенной коррекции, если мы вспом­
ним исторический прецедент нэпа. Как известно, опыт 
перехода от разрухи Гражданской войны к миру, сопро­
вождавшийся радикальной переориентацией с бестовар­
ной утопии "военного коммунизма" на новые формы 
хозяйствования, показал, что выход на всеобъемлющую 
структуру включенных хозяйственных интересов с ее 
мотивами "хозяйского самоотождествления", использо­
вание преимуществ частной собственности и рыночных 
отношений позволяют сразу же и полностью реализовать 
восстановительный потенциал экономики с последующим 
продвижением ее в режим нарастающего развития. 
Тем не менее этот глубоко позитивный опыт не был 
востребован большевистскими ортодоксами, продолжав­
шими и после войны делать ставку на планово-распреде­
лительное администрирование, экстенсивно-силовые ме­
тоды, феодализацию сельского хозяйства. 
Кажущийся "позитив" опыта послевоенного разви­
тия меркнет и на фоне сравнений с послевоенным разви­
тием Германии и Японии - стран, потерпевших во второй 
мировой войне сокрушительное поражение. Здесь восста­
новление разрушенного хозяйства (а в последующем и 
его быстрое движение к "экономическому чуду") обес-
232 

печивалось сугубо за счет реформаторской переориента­
ции хозяйственной политики на создание механизма эко­
номической мотивации. B CCCP действие этого фактора 
было равно практически нулю, ибо ни о каких реформах 
не было и речи. Восстановление народного хозяйства осу­
ществлялось главным образом благодаря трудовому эн­
тузиазму и патриотизму народа, героически и самоотвер­
женно трудившегося во благо Родины. 
Нельзя не знать и того, что за внешне благополучны­
ми показателями послевоенной пятилетки стояли каторж­
ный труд сельских тружеников, со всех сторон обложен­
ных репрессивным принуждением, нищета и голод насе­
ления, варварская эксплуатация детского и женского тру­
да, низкий уровень продолжительности жизни, высочай­
шие нормативы физического износа населения, исполь­
зование рабского труда миллионов заключенных ГУЛА-
Га. 
Таким образом, оценивая результаты послевоенного 
восстановления и развития экономики, надо сказать, что 
эти процессы проходили не благодаря, а вопреки Систе­
ме, продолжавшей сковывать величайшую энергию масс, 
огромный потенциал трудового подвижничества, зало­
женный в природе народа. 
B рамках неизменной системы координат продолжа­
ла выстраиваться стратегия промышленного развития. 
Стержнем ее по-прежнему оставалась идеология, выпес­
тованная еще в годы индустриализации. Тогда, гипертро­
фируя внешнюю угрозу, Сталин выдвинул в качестве аб­
солютного приоритета всемерное развитие оборонного 
комплекса и тяжелой индустрии (группа "A"). Что каса­
ется производства товаров широкого потребления (груп­
па "Б"), то оно фактически блокировалось, поскольку, как 
в то время фарисействовал вождь, "революции без жертв 
не бывает", а потому задача воспроизводства благососто­
яния может быть признана актуальной лишь в "светлом 
будущем". 
После войны оправданием продолжавшейся полити­
ки игнорирования группы "Б" и чрезмерной концентра-
233 

ции ресурсов на развитии военно-промышленного ком­
плекса и производства средств производства стала слу­
жить данность "холодной войны" и выводимая из нее 
опасность "новой империалистической агрессии". Играя 
на стереотипах некритического отношения к внутри- и 
внешнеполитическому курсу страны, ее руководство вза-
мен нормального уровня жизни предлагало народу про­
должать восхищаться грозной техникой на военных па­
радах, "впечатляющими" индустриальными пейзажами и 
невиданным размахом новых "строек коммунизма", без 
которых не одолеть нового врага, образ коего начинала 
лепить идеологическая машина. Одним словом, вместо 
давно назревшей структурной перестройки промышлен­
ности с ее нацеливанием на "прозаические" нужды кон­
кретного человека страна продолжала перенапрягаться в 
беспрецедентном наращивании производства стали, чу­
гуна, свинца, угля. И промышленность Казахстана явля­
лась, пожалуй, одной из самых ярких иллюстраций этой 
политики. 
B это время в республике начались работы по строи­
тельству Карагандинского металлургического завода (его 
называли "Казахстанской магниткой"), в Усть-Каменогор­
ске дал первую продукцию свинцово-цинковый комбинат, 
увеличивались производственные мощности Балхашско­
го медеплавильного завода, воздвигался комплекс объек­
тов крупнейшего медеплавильного комбината в Джезказ­
гане, интенсивно эксплуатировались Карагандинское и 
Экибастузское месторождения угля и т.д. 
Добавим, что в рассматриваемые годы Казахстан 
превращался в крупнейшее звено военно-промышленно­
го комплекса. Наряду с развертыванием широкой инфра­
структуры военного производстваздесь начиналосьстро-
ительство атомного полигона под Семипалатинском, ра­
кетного - в районе Балхаша, а чуть позже - космодрома 
Байконур и др. 
Что касается производства предметов потребления, 
то его масштабы продолжали оставаться в республике 
более чем скромными. Так, к 1950г. в огромном Казах-
234 

стане насчитывалось всего 65 предприятий легкой про­
мышленности, причем многие из них имели чуть ли не 
дореволюционную историю. Выступая одним из крупней­
ших производителей хлопка и шерсти, кожевенного 
сырья, республика имела крайне неадекватный удельный 
вес в союзном производстве хлопчатобумажных (0,1%) и 
шерстяных (1,4%) тканей, кожаной обуви (1,7%). Такая 
же ситуация была характерна для всех отраслей группы 
"Б" 
Вопреки расхожим стереотипам следует подчеркнуть, 
что уровень жизни населения по сравнению с довоенным 
периодом и уж тем более с периодом нэпа в рассматрива­
емое время продолжал снижаться, хотя действительно в 
первые послевоенные годы была отменена карточная сис­
тема распределения товаров, проведена денежная рефор­
ма (1947г.). Тем не менее расчеты показывают, что и пос­
ле отмены карточек и денежной реформы, которая, кста­
ти, носила ярко выраженный конфискационный характер, 
уровень розничных цен был втрое выше, чем в 1940г. 
Денежная же заработная плата рабочих и служащих (в 
среднем исчислении) в 1950г. превышаладовоенную ме­
нее чем вдвое, т.е. снижение в 1948-1954 гг. цен понизи­
ло их общий уровень в 2,2 раза и, следовательно, не воз­
вратило к уровню 1940г. (17). 
B то же время индекс розничных цен в 1940г. превы­
шал уровень 1928г. в 6,4 раза. Примерно также возросла 
за эти годы и денежная зарплата, т.е. покупательная спо­
собность за двенадцать довоенных лет не увеличилась (8). 
Кроме того, не следует забывать, что снижение цен 
1948-1954 гг. осуществлялось на фоне изъятия у населе­
ния значительных денежных средств в виде принудитель­
ных государственных займов и крайне низкого уровня 
зарплаты. Поэтому понятно, почему в то время магазины 
были завалены самыми изысканными деликатесными 
продуктами (от икры до экзотических кальмаров), но в 
дефиците числились хлеб и сахар: ведь в 1950г. средне­
месячная зарплата составляла в Казахстане всего 62 руб. 
(19). 
235 

Еще больше бедствовали сельские жители. Размеры 
их зарплаты определялись величиной колхозного дохо­
да, которая оставалась крайне незначительной. Иного 
быть не могло, поскольку государственные закупочные 
цены на сельскохозяйственную продукцию были столь 
низкими, что, например, в зерновом производстве возме­
щали лишь одну восьмую часть себестоимости, а в жи­
вотноводческом и того меньше. Денежные доходы в сред­
нем на один колхоз в 1946г. составляли в Казахстане 143 
тыс. рублей, а в 1950г. - около 170 тыс. (в ценах соответ­
ствующих лет). Поэтому среднемесячная зарплата сельс­
ких жителей к концу пятилетки (1950г.) едва приближа­
лась к 40 рублям. Что касается натуральной оплаты, то 
только 60 процентов колхозов выдавали на трудодень 
более 1 кг зерна, а остальные - ниже этой нормы. 
Впрочем, удельный вес доходов от колхоза в сово­
купном доходе семьи колхозника был невелик: он состав­
лял всего 20 процентов денежных доходов и 38 процен­
тов приходазерновых. Основнымисточником существо­
вания оставалось личное приусадебное хозяйство. Имен­
но за счет его колхозники обеспечивали свое потребле­
ние: картофеля - на 88,4 процента, овощей - 73,4, мяса -
85,3, яиц - 95,6 процента, молока - 97,7 процента. От про­
дажи продукции своего подсобного хозяйства сельские 
жители формировали до одной трети совокупного денеж­
ного дохода. 
Ho государство и здесь простерло свою длань. B со­
ответствии с постановлением CHK CCCP и ЦК ВКП(б) 
(1939г.) каждый колхозный двор, имевший приусадебный 
участок, принуждался к обязательным поставкам сельхоз­
продукции по государственным (читай: неэквивалентным) 
ценам. B зависимости отзональных условий каждая семья 
сдавала от 40 до 60 кг мяса, 120-280 л молока, 30-150 шт. 
яиц в год (20). И лишь часть продукции, произведенной в 
своем дворе, крестьяне могли реализовывать на рынке, 
уплатив от объема продажи довольно высокие для них 
сборы и налоги. 
Ho и на этом государственная обираловка не закан-
236 

чивалась. И без того скудные доходы колхозников изы­
мались на оплату страховых платежей и в счет принуди­
тельного государственного займа. Немалые средства от-
чуждалисьпосредствомналогообложения. C 1939г. сель­
хозналог исчислялся в соответствии с доходами, полу­
ченными от скота, от посевов на приусадебном участке, 
от фруктовых деревьев и т.д. Размеры доходности уста­
навливались с каждой коровы, находящейся в личном 
пользовании двора, каждой "сотки" посева, каждого фрук­
тового дерева и т.д. При доходе, исчисленном, например, 
в размере от 2 до 3 тыс. рублей, налог с хозяйства состав­
лял 220 руб. и 13 коп. с каждого рубля сверх 2 тыс. 
"Обложив" приусадебное хозяйство колхозников со 
всех сторон, государство продолжало сужать его возмож­
ности. Так, в 1946-1948 гг. в 1600 сельхозартелях Казах­
стана было изъято из приусадебного пользования 536,6 
тыс. га земли (якобы как "незаконно захваченной"), 70 
тыс. голов скота, взыскано 213 млн. руб. так называемой 
дебиторской задолженности. 
Естественно, что все эти прямые и косвенные изъ­
ятия резко снижали и без того мизерное потребление 
крестьянской семьи, сохраняя его на уровне лишь биоло­
гически допустимого минимума. Например, из 21,7 кг 
мяса (приходящегося на одного члена семьи в год) в 1950г. 
отчуждалось по тем или иным каналам около 5 кг, из 64 
шт. яиц 13 продавалось, 12 сдавалось по обязательным 
госпоставкам и только 39 оставалось на питание. B 1950r., 
т.е. к концу "пятилетки послевоенного восстановления", 
на сельского жителя приходилось всего 1,76 кг сахара (в 
год), 3,6 кг пшеничного хлеба, 0,87 кг рыбы, 47 кг ово­
щей, 15 кг мяса, 160 кг молока и молочных продуктов 
(21). Отсюда ясно, что энергетический баланс питания 
формировался главным образом за счет хлеба и картофе­
ля. 
Таким образом, государство продолжало обрекать 
население на страдания и полуголодное существование, 
деформируя не только духовное развитие нации, но и ее 
физический генотип. 
237 

жүктеу/скачать 1,84 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: