Джек Лондон Морской Волк Глава первая

– Хэмфри! – воскликнула она.
Я был так горд своим замыслом, словно уже привел его в исполнение.
– Но как же это осуществить? – спросила она.
– Пока не знаю, – сказал я. – Знаю только одно – я сейчас способен совершить все, что 
захочу.
Я   горделиво   улыбнулся   ей,   чрезмерно   горделиво,   должно   быть,   потому   что   она 
опустила глаза и некоторое время молчала.
– Но вы забываете, что существует еще капитан Ларсен, – сказала она.
– Слепой   и  беспомощный! –  не  задумываясь,   отвечал   я,  отметая  его   в сторону,  как 
нечто совсем несущественное.
– А его страшные руки! А как он прыгнул через люк – вы же сами рассказывали!
– Но я рассказывал еще и о том, как мне удалось выбраться из кают-компании и удрать 
от него, – весело возразил я.
– Босиком, без башмаков!
– Ну да, башмакам не удалось удрать от него без помощи моих ног!
Мы   рассмеялись,   а   потом   стали   уже   всерьез   обсуждать   план   установки   мачт   на 
«Призраке»   и   возвращения   в   цивилизованный   мир.   У   меня   еще   со   школьной   скамьи 
сохранились кое-какие, правда, довольно смутные, познания по части физики, а за последние 
месяцы   я   приобрел   некоторый   практический   опыт   в   использовании   механических 
приспособлений  для  подъема  тяжестей.   Однако   когда  мы  подошли   к  «Призраку»,  чтобы 
основательно осмотреть его, то один вид этих огромных мачт, покачивавшихся на волнах, 
признаюсь, чуть не поверг меня в отчаяние. С чего начать? Если бы держалась хоть одна 
мачта, чтобы мы могли прикрепить к ней блоки! Так ведь нет! У меня было такое ощущение, 
словно я задумал поднять сам себя за волосы. Я понимал законы рычагов, но где же было 
взять точку опоры?
Грот-мачта была длиной футов в шестьдесят – шестьдесят пять и у основания, там, где 
она обломилась, имела пятнадцать дюймов в диаметре. Весила она, по моим примерным 
подсчетам, никак не менее трех тысяч фунтов. Фок-мачта была еще толще и весила верных 
три с половиной тысячи фунтов. Как же подступиться к этому делу?
Мод безмолвно стояла возле меня, а я уже разрабатывал в уме приспособление, которое 
моряки называют «временной стрелой». Но хотя стрела давно известна морякам, я изобрел ее 
заново   на   Острове   Усилий.   Связав   концы   двух   стеньг,   подняв   и   укрепив   их   на   палубе 
наподобие перевернутой буквы «V» и привязав к ним блок, я мог получить необходимую 
мне точку опоры. А к первому блоку можно будет, если потребуется, присоединить и второй. 
Кроме того, в нашем распоряжении был еще брашпиль!
Мод видела, что я уже нашел решение, и с горячим одобрением взглянула на меня.
– Что вы собираетесь делать? – спросила она.
– Обрубать   снасти! –   ответил   я,   указывая   на   перепутавшиеся   снасти,   висевшие   за 
бортом.
Мне   самому   понравились   эти   слова   –   такие   звучные   и   решительные.   «Обрубать 
снасти!» Ну кто бы мог еще полгода назад услышать такую подлинно матросскую фразу из 
уст Хэмфри Ван-Вейдена!
Вероятно,   и   в   голосе   моем   и   в   позе   было   нечто   мелодраматическое,   так   как   Мод 
улыбнулась.  Она  мгновенно  подмечала  все  нелепое  и  смешное,  безошибочно   улавливала 
малейший оттенок фальши, преувеличения или бахвальства. Это находило отражение и в ее 
творчестве  и  придавало   ему  особую  ценность.   Серьезный  критик,   обладающий  чувством 
юмора   и   силой   выражения,   всегда   заставит   себя   слушать.   И   она   умела   это   делать.   Ее 
способность подмечать смешное была не чем иным, как свойственным всякому художнику 
чувством меры.
– Я припоминаю это выражение, оно попадалось мне в книгах, – с улыбкой обронила 
она.
Но   чувство   меры   достаточно   развито   и   у   меня,   и   я   сконфузился.   У   горделивого 

повелителя стихий вид в эту минуту был, вероятно, самый жалкий.
Мод с живостью протянула мне руку.
– Не обижайтесь! – сказала она.
– Нет, вы правы, – не без усилия промолвил я. – Это хороший урок. Слишком много во 
мне мальчишеского. Но это все пустяки. А только нам придется все же обрубать снасти. 
Если вы сядете вместе со мной в шлюпку, мы подойдем к шхуне и попытаемся распутать 
этот клубок.
– «В зубы нож – и марсовые лезут снасти обрубать», – процитировала Мод, и до конца 
дня мы весело трудились.
Ее задача заключалась в том, чтобы удерживать шлюпку на месте, пока я возился с 
перепутавшимися   снастями.   И   что   там   творилось!   Фалы,   ванты,   шкоты,   ниралы,   леера, 
штаги   –   все   это   полоскалось   в   воде,   и   волны   все   больше   и   больше   переплетали   и 
перепутывали их. Я старался обрубать не больше, чем было необходимо, и мне приходилось 
то протаскивать длинные концы между гиками и мачтами, то отвязывать фалы и ванты и 
укладывать их бухтой на дне лодки, то, наоборот, разматывать их, чтобы пропустить сквозь 
обнаружившийся узел. От этой работы я скоро промок до нитки.
Паруса тоже пришлось кое-где разрезать; я с великим трудом справлялся с тяжелой 
намокшей парусиной, но все же до наступления ночи сумел вытащить все паруса из воды и 
разложить их на берегу для просушки. Когда пришло время кончать работу и идти ужинать, 
мы с Мод уже совершенно выбились из сил, но успели сделать немало, хотя с виду это и не 
было заметно.
На следующее утро мы спустились в трюм шхуны, чтобы очистить степсы от шпоров 
мачт. Мод очень ловко принялась помогать мне. Но лишь только взялись мы за дело, как на 
стук моего топора отозвался Волк Ларсен.
– Эй там, в трюме! – долетело к нам с палубы через открытый люк.
При звуке этого голоса Мод инстинктивно придвинулась ко мне, как бы ища защиты, и, 
пока мы с Ларсеном переговаривались, она стояла рядом, держа Меня за руку.
– Эй там, на палубе! – крикнул я в ответ. – Доброе утро!
– Что вы делаете в трюме? – спросил Волк Ларсен. – Хотите затопить мою шхуну?
– Напротив, хочу привести ее в порядок, – отвечал я.
– Какого дьявола вы там приводите в порядок? – озадаченно спросил он.
– Подготавливаю кое-что для установки  мачт, – пояснил я как ни в чем не бывало, 
словно поставить мачты было для меня сущим пустяком.
– Похоже, что вы и впрямь твердо стали на ноги, Хэмп! – услышали мы его голос, 
после чего он некоторое время молчал.
– Но послушайте, Хэмп, – окликнул он меня снова. – Вы не можете этого сделать.
– Почему же не могу? – возразил я. – Не только могу, но уже делаю.
– Но это моя шхуна, моя частная собственность. Что, если я не разрешу вам?
– Вы забываете, – возразил я, – что вы теперь уже не самый большой кусок закваски. 
Это было раньше, тогда вы могли, по вашему выражению, сожрать меня. Но за последнее 
время вы сократились в размерах, и сейчас я могу сожрать вас. Закваска перестоялась.
Он рассмеялся резким, неприятным смехом.
– Ловко   вы   обратили   против   меня   мою   философию!   Но   смотрите,   не   ошибитесь, 
недооценив меня. Предупреждаю вас для вашего же блага!
– С   каких   это   пор   вы   стали   филантропом? –   осведомился   я. –   Согласитесь,   что, 
предупреждая меня для моего же блага, вы проявляете непоследовательность.
Он будто и не заметил моего сарказма и сказал:
– А если я возьму да захлопну люк? Сейчас вы уж меня не проведете, как в тот раз, в 
кладовой.
– Волк Ларсен, – решительно сказал я, впервые называя его так, как привык называть за 
глаза. –   Я   не   способен   застрелить   человека,   если   он   беспомощен   и   не   оказывает 
сопротивления. Вы сами убедили меня в этом – к нашему взаимному удовлетворению. Но 

предупреждаю вас, и не столько для вашего блага, сколько для своего собственного, что при 
первой вашей попытке чем-нибудь повредить мне я застрелю вас. Я и сейчас могу сделать 
это. А теперь, если вам так хочется, можете попробовать закрыть люк.
– Так или иначе, я запрещаю вам, решительно запрещаю хозяйничать на моей шхуне!
– Да что с вами! – укорил я его. – Вы все твердите, что это ваш корабль, так, словно это 
дает вам какие-то моральные права. Однако  вы никогда не считались  с правами других. 
Почему же вы думаете, что я буду считаться с вашими?
Я подошел к люку, чтобы увидеть его лицо. Это было совсем не то лицо, которое я 
видел в последний раз, когда втайне наблюдал за ним: сейчас оно было лишено всякого 
выражения, и вызываемое им неприятное ощущение еще усиливалось устремленным в одну 
точку взглядом широко открытых, немигающих глаз.
– И даже жалкий червь, как Хэмп, его корит с презреньем!.. – насмешливо произнес он, 
но лицо его оставалось бесстрастным.
– Как поживаете, мисс Брустер? – помолчав, неожиданно проговорил он.
Я вздрогнул.  Мод не издала  ни  звука,  даже  не шевельнулась.  Неужели  у него  еще 
сохранились остатки зрения? Или оно снова возвращалось к нему?
– Здравствуйте, капитан Ларсен, – ответила Мод. – Как вы узнали, что я здесь?
– Услышал ваше дыхание. А Хэмп делает успехи, как вы считаете?
– Не   могу   судить, –   промолвила   она,   улыбнувшись   мне, –   я   никогда   не   знала   его 
другим.
– Жаль, что вы не видали его раньше!
– Я принимал лекарство под названием «Волк Ларсен», и в довольно больших дозах, – 
пробормотал я. – До и после еды.
– Я еще раз повторяю, Хэмп, – угрожающе проговорил он, – оставьте мою шхуну в 
покое!
– Да разве вам самому не хочется выбраться отсюда? – удивленно спросил я.
– Нет, – ответил он, – я хочу умереть здесь.
– Ну, а мы не хотим! – решительно заявил я и снова застучал топором.

жүктеу/скачать 0,93 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: