Исследование этого аспекта творчества поэта начиналось еще в 60-е годы ХХ века, и многие работы были посвящены вопросам о способах и средствах выражения казахской
жүктеу/скачать 0,54 Mb. Pdf көрінісі
|
01 Naurzbayeva final
| Centr
al Asian J ournal o f Art Studie s V olume 6. Issue 3. 2021 15 ограничен статикой традиционности: иначе он не осмысляем, а повторяем. Перефразируя слова М. Мерло-Понти, здесь работает мысль, которая вступает в действие, когда объект мыслится не только изнутри «своей» культуры, но и с позиции «внешней». Я хожу по степи не сгибаясь, Как указательный палец (указательный палец сгибается только курком). Это кажется мне: Аз и Я – Азия, ошибаюсь: мы кочуем навстречу себе, узнаваясь в другом. («Мы – кочевники») Как видим, на горизонте уже мелькают проблески будущего изыскательского труда «Аз и Я», а старт был задан «Аргамаком»: именно эти, условно говоря, «объекты» вместе с другими их коррелятами транслируют мыслимую картину мира, внутренне расширяя семиосферу поэтических текстов О. Сулейменова. Поэтому стихотворение «Аргамак» имеет полное основание рассматриваться как текст, манифестирующий исходные символы, устойчивые знаки-образы, обладающие потенциалом транслировать, излучать, порождать многообразие смыслов без потери исконных, накрепко привязанных к своему архэ – внеязыковой реальности. В общем-то нет сомнения в том, что любой, как и анализируемый в статье, поэтический текст семиотичен и обладает семантикой знаковых выражений. «Мой половецкий край» – первая строка с акцентом на сопричастность к описываемому миру – («мой половецкий край») декларирует идентичность с огромнейшим, пространственно необъятным культурно-историческим ландшафтом. Обращение «мой», выражающее сопричастность, усиливает эффект этого манифестируемого признания и обращенности к «половецкому краю» не как к мнимой реальности, а к миру бытийствующему. (Известно, что во времена написания «Аргамака» половецкая тема представляла собой сложную «историческую» коллизию, отягощенную негативными оценками традицией интерпретации памятников древнерусской письменности). «Не без грусти я прощался с героями, созданными ребяческим воображением историков, но факты мне говорили, что образ кочевников фальсифицирован. Скороспелая гипотеза превратилась в аксиому… Отныне я выступаю не только в качестве защитника, но даже как осуждаемый кочевник, который требует права последнего слова после приговора, вынесенного историками. Для того чтобы настоять на необходимости пересмотреть «тяжбы», я написал свою книгу «Аз и Я», – писал О. Сулейменов в 1977 году в своей публикации «Кочевники и культура: казахский эксперимент» в журнале «Культура» ЮНЕСКО (Сулейменов 176). Итак, «половецкий край» – знак с интертекстуальной отсылкой на коммуниканта с иным пространственно-временным модусом картины мира. Половецкий – кочевой пространственный модус «бескрайний»: «Нет у неба конца» . Вспомним также строки: Кружись, айналайын, Земля моя! Как никто, я сегодня тебя понимаю, все болезни твои на себя принимаю. Я кочую, кружусь по дорогам твоим… «Край» – в широком обобщающем значении передает какое-либо ограниченное пространство. Между тем, слово «край» в контексте: |