Уродливая любовь

Кто‑то дотрагивается до моей спины. Я невольно улыбаюсь и
поворачиваюсь к Майлзу.
Это не Майлз. Это Диллон.
— Привет, Тейт, — говорит он и тянется в шкаф поверх моего плеча.
Руку не убирает. Но, когда я поворачиваюсь, она соскальзывает мне на
талию.
— Просто хочу взять стакан для пива, — произносит Диллон в
качестве оправдания.
Он стоит вплотную. Касается меня. Его лицо всего в нескольких
дюймах от моего.
И зачем я улыбнулась, прежде чем повернуться? Теперь он точно
подумает что‑нибудь не то.
— У меня в кармане стаканов нет, — отвечаю я, отталкивая его руку.
И в это самое мгновение на кухню входит Майлз. Его глаза сверлят
дыру там, куда прикоснулся Диллон.
Майлз все видел, и теперь он смотрит на Диллона так, словно тот
совершил убийство.
— С каких это пор ты пьешь пиво из стакана? — спрашивает Майлз.
Диллон оборачивается к нему, потом, с откровенно игривой улыбкой,
ко мне.
— С тех пор как Тейт стоит рядом со шкафом.
Проклятье… Он даже не пытается скрыть своих намерений. Думает, я
на него запала.
Майлз подходит к холодильнику и открывает дверцу.

— Послушай, Диллон, а как дела у твоей жены?
Майлз даже не делает вид, будто хочет что‑то достать. Просто стоит и
смотрит в холодильник, сжимая ручку с такой силой, с какой ее еще
никогда не сжимали.
Диллон по‑прежнему пялится на меня.
— Жена на работе, — с ударением произносит он. — Вернется только
часа через четыре.
Майлз захлопывает холодильник и делает два шага к Диллону. Диллон
выпрямляется, а я отскакиваю в сторону.
— Корбин прямым текстом просил тебя не подходить к его сестре.
Прояви же к нему хоть немного уважения, черт тебя подери!
Диллон стискивает зубы. Он не отступает назад и не отводит взгляда.
Наоборот, делает шаг навстречу Майлзу, сокращая расстояние между
ними.
— По‑моему, Корбин вообще тут ни при чем, — злобно цедит он.
Сердце так и колотится. Я чувствую себя виноватой в том, что
невольно обнадежила Диллона, и еще более виноватой в их с Майлзом
ссоре. Но, черт побери, мне нравится, что Майлз так на него взъелся.
Знать бы еще, за что. За то, что Диллон флиртует с девушкой, несмотря
на жену? Или за то, что он заигрывает именно со мной?
На пороге возникает Корбин.
Черт…
— Как это Корбин ни при чем? — спрашивает он, наблюдая за тем, как
Майлз и Диллон глазами мечут друг в друга молнии.
Майлз отступает и поворачивается так, чтобы видеть и Диллона, и
Корбина.

— Он хочет трахнуть твою сестру.
Господи, Майлз, выбирай выражения!
Корбин даже не вздрагивает.
— Возвращайся к женушке, Диллон, — твердо произносит он.
Мне ужасно неловко, но я даже не пытаюсь вмешаться и выступить в
защиту Диллона: по‑моему, Корбин с Майлзом давно уже искали повод
его выставить. К тому же я не собираюсь защищать человека, который
не питает ни малейшего уважения к собственной супруге. Несколько
мучительно долгих мгновений Диллон молча смотрит на Корбина,
затем обращается ко мне.
Этому парню что, жить надоело?!
— Номер моей квартиры 1012, — шепчет Диллон и подмигивает. —
Заходи в гости. По вечерам жена на работе. — Он проходит между
Корбином и Майлзом. — Что же до вас двоих… да пошли вы!
Корбин бросается на Диллона, но Майлз хватает его за руку и
удерживает, пока не хлопает входная дверь.
Корбин поворачивается ко мне, стиснув кулаки до хруста. Вид у него
разъяренный, лицо красное. Разве что пар из ушей не идет. А я и
забыла, как неистово он меня оберегает.
Такое чувство, что мне снова пятнадцать. Только теперь у меня не
один, а целых два не в меру заботливых братца.
— Тейт, немедленно забудь номер его квартиры!
Немного обидно, что брат решил, будто меня интересует адрес
Диллона.
— Корбин, у меня тоже есть определенные принципы.

Он кивает и пробует успокоиться: делает глубокий вдох, сжимает
челюсти и уходит в гостиную.
Майлз стоит, прислонившись к столу и глядя в пол.
Я молча смотрю на него, пока он не поднимает голову. Он кидает в
сторону гостиной быстрый взгляд, потом подходит ко мне. С каждым
его шагом я все сильнее вжимаюсь в стол, чтобы скрыться от его глаз,
хотя бежать, собственно, некуда.
От Майлза хорошо пахнет. По‑моему, яблоками. Запретный плод…
— Спроси, можно ли тебе позаниматься у меня, — шепчет он.
Странная просьба после только что случившегося. Однако я
повинуюсь.
— Можно мне позаниматься у тебя?
Он с улыбкой прижимается головой к моей голове и с тихим смешком
говорит:
— Я имел в виду, спроси при брате. Чтобы у тебя был предлог пойти
ко мне.
Надо же, как неловко…
Теперь Майлз в курсе, что рядом с ним я — не Тейт, а просто вода.
Податливая. Исполняющая все, о чем он попросит. Все, что скажет.
Все, что пожелает.
— А‑а… — тяну я. — Теперь понятно.
Майлз по‑прежнему улыбается. Я только сейчас поняла, как
соскучилась по его улыбке. Вот бы он улыбался всегда. Не переставая.
Глядя на меня.
Майлз уходит в гостиную, а я спешу к себе в комнату и принимаю душ
в рекордно короткий срок.

* * *
Даже не подозревала, что я такая хорошая актриса.
Впрочем, я репетировала. Целых пять минут. Стояла у себя в комнате и
пыталась придумать наиболее естественную фразу, чтобы попросить у
Майлза ключ. В итоге дождалась особенно шумного момента в игре,
влетела в гостиную и закричала:
— Или сделайте тише, или уходите в соседнюю квартиру! Я пытаюсь
заниматься, черт побери!
Майлз попытался скрыть улыбку. Иэн бросил на меня косой взгляд, а
Корбин только закатил глаза.
— Вот сама и уходи в соседнюю квартиру. Не мешай смотреть матч.
Ей ведь можно позаниматься у тебя? — добавил он, повернувшись к
Майлзу.
— Конечно. Я ей открою.
Я хватаю книги, выхожу вслед за Майлзом, и вот — мы почти у него.
Майлз открывает дверь, хотя она и не заперта. Корбин, впрочем, об
этом не догадывается. Майлз заходит, я проскальзываю следом, и мы
разворачивается лицом друг к другу.
— Мне и правда нужно заниматься.
Не знаю, какие у Майлза ожидания, но хочу дать ему понять: если его
не было несколько дней, это еще не значит, что он на первом месте в
моем списке приоритетов.
Хотя именно так и есть.
— А мне и правда хочется посмотреть футбол.
Он берет у меня книги, относит их на стол и идет на меня, пока наши
губы не встречаются. Дальше идти некуда — я уперлась спиной в

дверь.
Майлз обхватывает меня за талию, я его за плечи. Его язык
проскальзывает мне в рот, и я с готовностью принимаю его.
Внезапно Майлз отстраняется и смотрит на меня так, словно это я
виновата, что ему нужно уходить. Он проводит руками по лицу и
тяжело вздыхает.
— Ты не успела поесть. Сейчас принесу тебе пиццы.
Майлз опять идет прямо на меня, но я молча уступаю дорогу. Он
исчезает за дверью.
Какой же он странный…
Я раскладываю на столе книги. Собираюсь сесть и позаниматься, как
распахивается дверь, и Майлз проходит на кухню с тарелкой в руках.
Ставит ее в микроволновку, нажимает несколько кнопок и идет
прямиком ко мне. Вид у него такой решительный, что хочется
попятиться назад, но там стол, отступать некуда.
Майлз торопливо целует меня в губы.
— Я должен вернуться. Все в порядке?
Я киваю.
— Тебе что‑нибудь нужно?
Я качаю головой.
— В холодильнике есть сок и вода.
— Спасибо.
Он еще раз быстро целует меня, прежде чем уйти.
Я падаю на стул.

Какой же он милый…
К такому обращению легко привыкнуть.
Достаю блокнот и берусь за учебники. Через полчаса приходит
эсэмэска.
Майлз: «Как учеба?»
Я улыбаюсь как идиотка. Он отсутствовал девять дней и не прислал ни
одного сообщения, а теперь переписывается со мной из соседней
квартиры!
Я: «Хорошо. А как игра?»
Майлз: «Объявили перерыв. Наши проигрывают».
Я: «Облом».
Майлз: «Ты знала, что у меня нет кабельного».
Я: «???»
Майлз: «Ты велела нам отправляться в соседнюю квартиру и смотреть
игру там, хотя знала, что у меня нет кабельного. По‑моему, Иэн что‑то
заподозрил».
Я: «Ой… как‑то не подумала».
Майлз: «Все в порядке. Он только многозначительно на меня смотрит,
как будто о чем‑то догадывается. Если честно, мне не важно, в курсе
Иэн или нет. Все остальное ему обо мне уже известно».
Я: «Странно, что ты до сих пор ему не рассказал. Разве не все
мужчины хвастаются своими победами?»
Майлз: «Я — нет».

Я: «Видимо, ты исключение. А теперь не мешай — мне нужно
заниматься».
Майлз: «Не возвращайся, пока не приду и не скажу, что игра
окончена».
Я кладу телефон на стол, не в силах стереть с лица улыбку.
* * *
Через час Майлз входит в квартиру, захлопывает за собой дверь и
небрежно к ней прислоняется.
— Игра окончена.
Я кладу ручку на стол.
— Отлично. Как раз покончила с домашкой.
Майлз глядит на разложенные на столе книги.
— Корбин, наверное, тебя ждет.
Намек, что мне пора на выход? Или просто констатация факта? На
всякий случай встаю и начинаю собирать вещи, стараясь скрыть
разочарование.
Майлз приближается, забирает у меня книги и кладет их на прежнее
место. Потом обхватывает меня за талию и усаживает на стол.
— Это не значит, что я тебя выпроваживаю, — твердо произносит он,
глядя мне прямо в глаза.
Я не улыбаюсь, потому что вновь нервничаю. Всякий раз, как он
смотрит на меня так пристально, мне не по себе.
Майлз пододвигает меня к самому краю и устраивается между моих
колен. Его руки на моей талии, а губы касаются щеки.

— Я думал о сегодняшнем вечере, — негромко произносит он. Его
дыхание щекочет мне шею, отчего кожа покрывается мурашками. — О
том, что ты весь день на занятиях. — Он подсовывает под меня
руки. — О том, что каждую неделю работаешь по выходным.
Я обвиваю его ногами, и он относит меня в спальню.
Кладет на кровать.
Ложится сверху, убирает волосы с моего лица, ловит мой взгляд.
— И вдруг я осознал, что ты совсем не отдыхаешь.
Между фразами Майлз нежно целует меня в щеку.
— У тебя не было выходных с самого Дня благодарения, так ведь?
Непонятно, зачем он столько говорит, но мне это нравится.
Рука Майлза проскальзывает под мою футболку — вверх по животу,
пока не находит грудь.
— Наверняка ужасно устала.
— Вовсе нет.
Я лгу.
Я совершенно вымотана.
Майлз заглядывает мне в глаза.
— Неправда, — говорит он, проводя большим пальцем по соску,
прикрытому только тонкой тканью лифчика. — Я вижу, что устала.
Он дотрагивается губами до моих губ — так нежно, что я едва их
чувствую.

— Я просто тебя поцелую, хорошо? А потом ты вернешься к себе и как
следует отдохнешь. Не хочу, чтобы ты думала, будто я чего‑то от тебя
жду только потому, что мы оба дома.
Он снова целует меня, но прикосновение его губ не идет ни в какое
сравнение с тем, что делают со мной его слова.
Никогда не думала, что забота так возбуждает.
Еще как.
Он запускает руку мне под лифчик и целует меня уже по‑настоящему.
Каждый раз, как наши языки соприкасаются, голова идет кругом.
Неужели это может когда‑нибудь надоесть?..
Майлз обещал, что просто меня поцелует, но у нас явно разные
представления о поцелуях.
Его губы повсюду.
Руки тоже.
Он задирает на мне футболку и стягивает с одной груди лифчик.
Дразняще прикасается к ней языком. Губы у него теплые, язык — еще
теплее, и я постанываю от наслаждения.
Приподнявшись на локте, Майлз скользит ладонью по моему животу,
затем по джинсам, пока не доходит до бедер. Когда начинает водить
рукой по ткани между ног, я откидываю голову назад и зажмуриваюсь.
Боже мой, мне определенно нравятся его представления о поцелуях…
Майлз ласкает меня между ног, с силой надавливает на ткань, и вот
уже все мое тело молит о большем. Его губы перешли от груди к шее,
и он целует, покусывает и посасывает меня в одном и том же месте,
словно хочет оставить метку.

Пробую вести себя тихо, но когда Майлз создает между нашими
телами такое восхитительное трение, это невозможно. Сам он тоже не
молчит. Всякий раз, как я стону, Майлз тоже вздыхает или шепчет мое
имя. Потому я и не сдерживаюсь — обожаю его стоны.
Не меняя положения и не отрывая губ от моей шеи, Майлз быстро
расстегивает пуговицу моих джинсов. Он дергает за молнию,
просовывает руку между джинсами и трусиками и возобновляет те же
движения, только теперь ощущения в тысячу раз ярче, и я уже
чувствую, что долго это не продлится.
Необходима вся моя выдержка, чтобы не отстраниться, ведь Майлз
точно знает, где именно прикасаться, чтобы свести меня с ума.
— Господи, Тейт, ты такая мокрая… — он двумя пальцами оттягивает
трусики в сторону. — Хочу тебя чувствовать…
Все.
Я обречена.
Его указательный палец проскальзывает в меня, большой остается
снаружи, и я снова и снова повторяю «боже мой» и «не
останавливайся», словно заевшая пластинка. Он целует меня, чтобы
заглушить мои стоны, а мое тело содрогается под его рукой.
Кульминация такая мощная и долгая, что, когда все проходит, я боюсь
отстраниться. Не хочу, чтобы Майлз убирал руку. Хочу так и уснуть.
Лежу совершенно неподвижно. Мы оба тяжело дышим, нам трудно
пошевелиться. Наши губы все еще соприкасаются, глаза закрыты.
Через несколько мгновений Майлз убирает руку и застегивает на мне
джинсы. Я распахиваю глаза и вижу, как он с улыбкой достает изо рта
пальцы.
Проклятье…
Хорошо, что я не на ногах, а то рухнула бы на пол.

— Да, ты чертовски в этом хорош!
Майлз улыбается еще шире.
— Благодарю.
Затем целует меня в лоб.
— А теперь возвращайся домой и хорошенько выспись.
Он хочет встать, но я беру его за руки и снова укладываю.
— Подожди, — переворачиваю его и ложусь сверху. — А то получится
нечестно.
— Я счет не веду, — отвечает Майлз и перекатывает меня обратно на
спину. — Корбин наверняка в недоумении, почему ты до сих пор не
вернулась.
Он встает и тянет меня за руки, привлекает к себе — так близко, что я
чувствую: он не готов меня отпустить.
— Если Корбин спросит, просто скажу, что не хотела уходить, пока не
доделаю задание.
— Тейт, тебе правда лучше уйти. Корбин поблагодарил меня за то, что
я защитил тебя от Диллона. Каково ему будет, если он узнает, что я
просто не хотел ни с кем тебя делить?
— Мне все равно. Его это не касается.
— Зато мне не все равно. Корбин мой друг. Не хочу, чтобы он узнал,
какой я лицемер.
Он целует меня в лоб и выводит из спальни. Берет со стола и подает
мне книги. Я уже готова выйти за дверь, но он хватает меня за локоть.
В его взгляде видно нечто новое. Не желание, голод, разочарование
или вызов, а нечто невысказанное. Нечто такое, что он хочет, но боится
выразить вслух.

Майлз обхватывает ладонями мое лицо и прижимается губами к моим
губам — так порывисто, что я ударяюсь о дверной косяк.
Он целует меня так властно и отчаянно, что мне стало бы грустно, не
будь это настолько восхитительно. Майлз делает глубокий вдох,
отстраняется и медленно выдыхает, глядя мне в глаза. Затем отходит и
ждет, пока я выйду, чтобы закрыть дверь.
Понятия не имею, что это было, но хочу еще.
Заставляю ноги сдвинуться с места, захожу в свою квартиру и кладу
книги на стол.
В гостиной Корбина нет, в ванной шумит вода.
Корбин в душе…
Я тут же оказываюсь на противоположной стороне коридора и стучу к
Майлзу. Дверь распахивается так быстро, словно все это время он
стоял на том же месте.
— Корбин в душе, — сообщаю я.
Я думала, Майлз еще не успел осмыслить, что я сказала, а он уже
затаскивает меня внутрь. Захлопывает дверь, прижимает меня к ней, и
вновь его губы повсюду…
Не теряя ни минуты, я расстегиваю на нем джинсы и тяну вниз. Майлз
не отстает: стягивает с меня брюки вместе с трусиками, высвобождает
из них мои ноги и тут же подталкивает меня к кухонному столу.
Поворачивает так, чтобы я легла животом на стол. Одновременно
раздвигает мне ноги и стягивает с себя джинсы. Потом крепко берет
меня за талию и осторожно входит.
— О боже… — стонет он.
Я вдавливаю ладони в стол. Ухватиться не за что, а мне отчаянно
необходимо за что‑нибудь держаться.

Майлз ложится на меня грудью. Его тяжелое прерывистое дыхание
обжигает мне спину.
— Мне нужно сходить за презервативом.
— Хорошо, — шепчу я.
Но он стоит, не двигаясь, а мое тело хочет вобрать его в себя до конца.
Я льну к нему бедрами. Он входит глубже и с такой силой впивается в
меня пальцами, что я вздрагиваю.
— Не надо, Тейт.
Звучит как предостережение…
Или вызов.
Я проделываю то же самое еще раз. Он стонет и поспешно выходит.
Все еще держит меня за бедра и прижимается к моей спине — но уже
не внутри меня.
— Я принимаю противозачаточные, — шепчу я.
Майлз не двигается.
Я крепко сжимаю веки. Он должен что‑нибудь сделать. Что угодно.
Иначе я умру.
— Тейт… — шепчет Майлз, но по‑прежнему ничего не делает.
Мы стоим молча и неподвижно — все в том же положении.
— А, черт с ним…
Он нащупывает мои руки, лежащие на столе ладонями вниз.
Стискивает их и утыкается лицом мне в шею.
— Приготовься.

Майлз входит так резко и неожиданно, что я вскрикиваю.
— Тс‑тс, — шепчет он, зажимая мне рот рукой.
Минуту он стоит неподвижно, чтобы я успела привыкнуть.
Затем со стоном отстраняется и с силой входит так, что я снова
вскрикиваю, но на этот раз ему в руку.
Майлз проделывает это снова и снова.
Сильнее.
Быстрее.
С каждым толчком он коротко стонет, а я издаю такие звуки, на
которые никогда не считала себя способной. В жизни не испытывала
ничего подобного.
Даже не представляла, что секс может быть настолько неистовым.
Настолько грубым. Настолько животным.
Я ложусь щекой на стол.
Зажмуриваюсь.
И позволяю ему себя трахать.
* * *
Тихо.
Очень тихо. Не знаю почему: потому ли, что всего несколько
мгновений назад мы оба так громко кричали, или же просто потому,
что Майлз еще не пришел в себя.
Майлз у меня внутри, но он уже кончил — просто не двигается.

Одной рукой он еще зажимает мне рот, другой стискивает мои пальцы,
а лицом утыкается в шею.
Майлз неподвижен, и я боюсь пошевелиться. Не слышно даже его
дыхания.
Первое, что он делает — отводит руку, закрывающую мне рот.
Затем медленно расцепляет наши пальцы. Опирается на стол и
выходит из меня без единого звука.
По‑прежнему слишком тихо, я не шевелюсь.
Слышу, как Майлз натягивает штаны и застегивает молнию.
Слышу его удаляющиеся шаги.
Он уходит…
Дверь спальни с грохотом захлопывается, и я содрогаюсь. Мои живот,
щека и ладони по‑прежнему прижаты к столу, но теперь по его
поверхности текут мои слезы.
Они льются.
Льются, льются, льются, и я не могу их остановить.
Как же неловко… Как стыдно… Не понимаю, что, черт побери, с ним
такое, но во мне много гордости и мало смелости, чтобы пойти и
выяснить.
Похоже, это конец, а я не была готова, что он наступит так скоро, —
что он вообще когда‑нибудь наступит. Ненавижу себя за то, что
позволила чувствам завести себя слишком далеко.
А еще я злюсь, потому что стою посреди квартиры, высматриваю свои
джинсы и пытаюсь остановить дурацкие слезы, чувствуя, как по ноге
стекают его соки, и не могу понять, зачем он взял и все уничтожил.

Уничтожил меня.
Одеваюсь и ухожу.

жүктеу/скачать 1,41 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: