Последняя камелия
жүктеу/скачать 1,3 Mb. Pdf көрінісі
|
Последняя камелия
| Глава 23. Флора
18 сентября 1940 года Лето незаметно прошло, но от Десмонда по-прежнему не было ни слова. Лорд Ливингстон бо́льшую часть времени проводил в своей лондонской квартире. Он говорил мистеру Бердсли, что его задерживают дела, но я боялась, что его задерживает что-то другое, посерьезнее. Как-то во вторник, дождливым утром, он позвонил из Лондона, и я подслушала, как мистер Бердсли разговаривает с ним в гостиной. – Ваша светлость, – говорил он, – так рад слышать ваш голос… Да, да, с детьми все хорошо… Да, с мисс Льюис тоже… Что? Так печально слышать это… Что-нибудь можно сделать?.. Да, хорошо, конечно. Ах, вот как?.. Лорд Десмонд, сэр? Вы хотите сказать… Нет, об этом я и не догадывался, милорд. И никто из нас… Да, да, разумеется. – Простите, сэр, – сказала я, останавливаясь в дверях, когда мистер Бердсли повесил трубку. – Да, – ответил он, разглаживая на себе пиджак, – это был лорд Ливингстон. Он звонил из Лондона узнать, как дети. Его светлость планирует остаться в столице еще на две недели, а потом до конца осени пробудет дома. – Хорошо, – сказала я, – а то дети сильно по нему скучают. Дворецкий молча смотрел на меня. Я поколебалась, прежде чем спросить его: – Можно задать вам вопрос? – Да, что такое, мисс Льюис? – Когда вы только что говорили по телефону, то упомянули Десмонда. С ним все в порядке? Мистер Бердсли достал из кармана носовой платок и приложил ко лбу, словно вытирая пот, которого на самом деле не было. – Ничего такого, о чем вам следовало бы беспокоиться, мисс Льюис. Он спрятал платок обратно. – Разумеется, – сказала я. Повисло неловкое молчание. – Понимаю. – А пока что извините… – Да, сэр, – сказала я, уже поднимаясь по лестнице. Ох, Десмонд! Пожалуйста, вернись домой. – Приближается буря, – объявила миссис Марден, вручную взбивая сливки на кухне. Мистер Бердсли предлагал купить ей современный миксер со станиной и механической мутовкой, но она отказалась. – Это будет какое-то жульничество, – объяснила она. – Я кухарка. Мне платят, чтобы я взбивала, и я буду взбивать. – Невыносимо прощаться с летом, – сказала Сэди, с тоской выглядывая в сад из кухонного окна. Миссис Марден окунула палец в белую миску перед собой и подняла его, проверяя густоту и вязкость, потом недовольно покачала головой и продолжила взбивать дальше. – Какая разница, какая погода, когда нет кавалера, чтобы поехать на пикник? – проворчала она. Сэди налила чашку чая и поставила на блюдце передо мной, не обращая внимания на ворчливую кухарку. – Наверное, вам скоро захочется обратно в Америку. – Да, – призналась я. – Но вчера я разговаривала об этом с мистером Бердсли и узнала, что пассажирские рейсы через Атлантику отменены, по крайней мере временно. – Я вздохнула, садясь на стул, на котором миссис Марден обычно чистила овощи. Сэди похлопала меня по спине. – Тоскуете по родным? – Да, – вздохнула я. – Хоть бы написали мне. Не могу понять, почему они не пишут. Уже прошло пять месяцев. – Вы уверены, что написали правильный обратный адрес? – спросила Сэди. – Да. Я проверяла много раз. Она пожала плечами: – Может быть, им просто некогда… – Нет, – сказала я. – Я беспокоюсь, что что-то неладно. А что, если до них добрался мистер Прайс? А что, если?.. Миссис Марден протянула мне мешок с картошкой и нож. – Предлагаю сделку, – сказала она с улыбкой, открывшей ее кривые зубы. – Ты почистишь мне картошку, а я расскажу, как видела лорда Ливингстона без единой нитки на теле. Сэди застонала от смеха. – Этот рассказ стоит картошки! Я улыбнулась: – Хорошо. Дети будут на уроках еще полчаса. Думаю, я успею почистить несколько штук. Прошла неделя, за ней другая. Со старого клена в саду начали облетать листья, кружась на ветру и словно напоминая о переменчивости окружающего мира. Над Англией, как темная грозовая туча, нависла война, и мы все молились, чтобы она прошла стороной, как легкая гроза, которая больше гремит, чем проливается ливнем. Как-то утром в начале октября я согласилась разрешить детям после завтрака послушать радио. Когда передача закончилась, я встала: – Вот и все, дети. Мистер Бердсли сегодня утром делает в гостиной небольшой ремонт, так что вам пора отправляться в детскую. Когда дети отправились наверх, хлопнула входная дверь и к нам ворвался мистер Хэмфри. – Я только что из города, – сказал он, тяжело дыша, и протянул закапанную дождем газету. – Взгляните! Заголовок гласил: НЕМЕЦКИЕ БОМБАРДИРОВЩИКИ БОМБЯТ ЛОНДОН. ЕСТЬ РАЗРУШЕНИЯ. – О господи! – воскликнула миссис Диллоуэй и стала обмахивать лицо. – А что с лордом Ливингстоном? Кто-нибудь слышал о нем? – Пока нет, – сказал мистер Хэмфри. – Я уже был у мистера Бердсли. Он сейчас звонит в Лондон. Мы бросились в кладовую дворецкого, где за конторкой сидел мистер Бердсли. – Есть какие-нибудь известия от его светлости? – спросила миссис Диллоуэй; я даже предположить не могла, что ее голос может так дрожать. – Боюсь, что нет, – ответил дворецкий. – Телефонная линия не работает. Нам всем придется подождать. – Он полез под стол и достал графин. – И помолиться. Мистер Бердсли остался сторожить телефон, ожидая новостей из Лондона. Поскольку в это утро пришли маляры, миссис Диллоуэй попросила меня проверить, как продвигается их работа. Мне было интересно, как будут смотреться стены, перекрашенные в другой цвет. Последнее решение предполагало сделать их изумрудно-зелеными, что мне очень понравилось. – Извините, – сказала я человеку в гостиной, сидевшему в кресле лорда Ливингстона спиной ко мне, он положил ноги на диван. Как возмутительно! Мистер Бердсли был прав. Рабочие совсем разленились. Их нанимаешь выполнить работу, а они только и ждут, чтобы плюхнуться в удобное кресло и отведать разносолов со шведского стола. – Сейчас же уберите ноги с мебели! Человек в кресле обернулся. Десмонд! – Добрейшего тебе утра, – проговорил он, вставая. – Десмонд! – воскликнула я, бросаясь к нему. Он обнял меня и крепко прижал к себе. – Я так по тебе соскучился, – шепнул он мне на ухо. Я отпрянула назад, чтобы посмотреть на него. – Почему ты не писал? Почему не звонил? – Не мог, – ответил он. – Я участвовал в операции. Наша миссия заняла гораздо больше времени, чем ожидалось. Всякая связь была запрещена. – Ладно, – сказала я. – Так и быть, я тебя прощаю. – Иди сюда, – позвал он, снова привлекая меня к себе. – Не могу описать, как я по тебе соскучился. |