Заходили тут намедни в один большой магазин справить мне пальто
на осень. Самое время для этого, аккурат пора. Ибо холодает уже
ощутимо.
Зашли чинно, не спеша выбрали нужного фасона вещь, пощупали
сукнецо, поплевались на цены, и пошел я мерить.
Тесновато пальтецо! В плечах узко, потрескивает угрожающе, того и
гляди – разворочу дорогую иностранную конструкцию. А приглянулось
меж тем оно, да и ходить долго, другие искать не шибко я любитель.
Как тут быть? Прошу я тогда у бабы (а у нее есть!) планшетный
планшет и начинаю в эту гадость решительно пальцами своими
негнущимися тыкать. И нахожу, нахожу на сайте того самого магазина,
в коем стоим мы, аналогичное пальтишко, токмо с перламутровыми
пуговицами и нужного мне размера, чтоб побольше.
Бегу, значит, радостно с этим планшетом к девочкам
‑продавцам,
которые стайкой возле кассы что
‑то обсуждают, и спрашиваю, можно
ли мне вот это под заказ привезти, и даже предлагаю сразу все оплатить,
чтобы потом сто раз не мучиться.
Можете, говорю, такую услугу мне предоставить?
И тут самая старшая из них, рябая да щербатая, посмотрела сперва
на меня, потом на бабу мою упругую, потом на обоих нас посмотрела, да
все время так, как на кал какой или еще на что похуже, и, собрав воедино
всю
свою
классовую
ненависть
и
гендерную
ярость,
выдала
ядовито
‑елейное: «НЕТ. НЕ МОЖЕМ».
Говорят, что перед смертью у человека пролетает перед глазами вся
его никчемная и бессмысленная жизнь.
Я как человек, переживший смерть клиническую, ответственно
заверяю, что сие не так и лично у меня мелькал в последние минуты
какой
‑то разноцветный, нелепый горох и не особо яркой красоты
звездочки.
В данной же ситуации явственно представился и промелькнул пред
очами моими педиковатый дизайнер, проектировавший то пальтишко.
Как цокал он языком да грыз ус, чертя чертежи свои бесовские,
одному ему понятные, да все щурил карий глаз, решая, какой высоты
ворот сделать и как пуговицу пускать – в два ряда али в один.
Как вертел
‑прилаживал хлястик и всю голову этим чертовым
хлястиком себе изломал и в конце концов плюнул и решил, что без него
очень даже лучше.
И как приезжал к нему заказчик, совладелец сети тех магазинов –
лысоватый мужик с длинноногой, но уже заметно старой блондинкой, и
как рядились они и вертели наброски, и все спрашивали: а что, без
хлястика, что ли, пальто
‑то?
Это как же так – пальто и без хлястика
‑то? Новая мода, что ли,
Вольдемар?! И как дизайнер закатывал глазищи свои под воспаленные веки
и мысленно проклинал всё и всех. И как чертов хлястик вернулся
‑таки на
свое законное место, причем самым неприятным способом.
И мрачные вьетнамские женщины, с коричневыми, плохо выделанными
лицами проплыли мимо, в грохочущем, полутемном цеху, где тысячи таких
вот польт собирались воедино из кусочков ткани хитрой формы.
И запутавшаяся нить, остановившая на полчаса все производство, и
огромные бумажные тюки, загружаемые в грузовики, и маленькая
трехногая собака, бегущая за грузовиками по размытой дороге.
И защелкал камерой похмельный фотограф, прося нагероиненных
моделей показать ему роковую холодность в осенних тонах, и как они
стереотипно застывали в как бы соблазнительно
‑отчужденных позах, и
как фотограф ругался последними словами и припадал на колено, а модели
шипели на него сквозь белые свои губы.
И тридцатилетний девственник
‑маркетолог, бегающий по коридорам
головного офиса со своим исследованием ЦА, и главный бухгалтер, нехотя
подписывающий смету на рекламную кампанию, и менеджер по рекламе,
арендующий щиты, не в самых плохих местах, кстати, два – так и вовсе –
на очень козырных перекрестках стоят.
И как он в субботу, озираясь, едет за своим откатом и по суеверной
традиции спускает эти легкие деньги на алкоголь и кое
‑что похуже.
И директор магазина, не старый еще, но очень задерганный жизнью
дядя, которого с одной стороны достает головной офис, а с другой –
истеричка
‑жена.
И менеджер по персоналу, отбирающий из имеющихся вакансий хоть
что
‑то приличное и понимающий, что вся его жизнь проходит за
созерцанием неудачников.
И модератор сайта, которого вчера оштрафовали за то, что не
поставил две новые фотокарточки новых же штанов на витрину, и
специально обученный человек. подбирающий приятную, на его взгляд,
музыку, которая мурлычет в торговом зале, и еще много
‑много чего, в
одну секунду проступившее и моментально разбившееся вдребезги об это
прыщавое «НЕТ. НЕ МОЖЕМ».
Мы ответно улыбнулись прыщавой девочке и, сказав: «Понятно.
Спасибо. До свидания», отбыли из магазина.
И по дороге домой я все орал в никуда: да хрень это – ваш маркетинг!
И реклама тоже хрень! И прочие исследования и выкладки!
Тренды
‑хренды! Тенденции‑хренденции! Аналитика и прогнозирование.
Сегментирование и вирусное продвижение.
Все это полная хрень! Потому что в финале всегда будет прыщавая,
щербатая девочка. И только она будет решать – пойдут у вас продажи
или нет.
Достарыңызбен бөлісу: |