Последняя камелия

архитектурные изменения дома.
– А-а-а.
– Слушай, почему бы нам не пойти в сад? Наконец-то выглянуло
солнце, и прогулка тебя приободрит.
– Прекрасно, – снова заулыбалась я. – Только куртку возьму.
Сунув в рюкзачок мобильник и альбом с гербарием, я вышла вслед за
Рексом на террасу, выходящую к садовой дорожке. За самшитами вдоль
дорожки явно никто не ухаживал много лет, но я пыталась представить, как
они должны были выглядеть в лучшие времена – несомненно,
подстриженные под линейку. Однако теперь они разрослись, и без всякого
порядка – кое-где густые, а где-то пожелтевшие и анемичные. Бедняжки, –
как старые леди, лишенные еженедельных визитов в парикмахерский
салон. Мне хотелось взять в руки триммер и сделать им стрижку. Да,
поместье заросло, но все было небезнадежно. Есть хороший скелет, как
говорят о домах. Если немного кое-что обрезать и пересадить, сад снова
станет великолепным. У меня так и чесались руки начать работу.
Мы с Рексом прошли мимо захиревшего цветника роз, и я на мгновение
задержалась, чтобы вырвать побег плюща, угрожавший задушить старую
чайную розу. В теории плющ привлекателен, даже прелестен, но я
повидала слишком много садов, погубленных вьющимися стеблями,
которые в некоторых частях света становятся агрессивными сорняками.
Они расползаются и постепенно покрывают клумбы своими змеевидными
завитками, пока не прикончат всю жизнь под ними. Я присела на корточки,
чтобы запустить пальцы в землю под разросшимися стеблями роз, которые,
похоже, не обрезали по крайней мере лет десять, и нащупала основание
корня плюща. Упрямый и решительный, он держался крепко, но я
оказалась сильнее и вытянула весь клочковатый корень. Сорняки похожи
на пороки: единственный способ обеспечить, что они не вернутся, –
встретиться с ними в открытом бою и искоренить. Все остальное –
временные меры. Я вздохнула, подумав о своей жизни. Я дала сорнякам
разрастись во мне, и они угрожают моему счастью, а некоторым образом и
жизни. Так почему я не могу встретить их лицом к лицу?
– Не можешь удержаться от маленькой прополки? – с улыбкой
проговорил Рекс.
Я отступила полюбоваться своей работой и сказала:
– Так лучше.
Солнце скрылось за облаком, и горизонт затянуло темными тучами. Я
ощутила на щеке каплю дождя и быстро подняла капюшон куртки, прежде
чем мы спустились по пологому склону в низину. Здесь мои глаза

наткнулись на каменную статую, почти полностью увитую плющом. Я
остановилась и, поставив рюкзак на землю, раздвинула вьющиеся стебли.
– Подожди, я помогу, – сказал Рекс.
Вместе мы открыли лицо каменного ангела. Рекс освободил от плюща
ее крылья, а я распутала ее туловище.
– Вот, – сказала я каменной красавице. – Так гораздо лучше.
Не успев встать, я заметила несколько пурпурных побегов,
высунувшихся из земли у подножия статуи, и наклонилась рассмотреть их
поближе. Сонная одурь, или Atropa belladonna.
– Рекс! – позвала я.
Он тоже нагнулся:
– Что это?
– Это называется Atropa belladonna, – объяснила я. – Очень ядовитое
растение. – Мне вспомнилась история про садовника, который попал в
больницу после того, как случайно потер глаза пальцем, запачканным
соком сонной одури. Даже в малых дозах растение губительно для
здоровья и может привести к смерти. – Напомни, чтобы я предупредила
твоих родителей: от этого растения нужно держаться подальше.
У младшей сестры Рекса были маленькие дети.
Поднялся ветер. Я ощутила, что он проникает сквозь куртку, и
поежилась.
– Вернемся назад? – спросил Рекс.
– Нет, – ответила я. – Посмотрим на камелии.
После сезона цветения деревья сбросили большинство своих цветов, но
оставшиеся были живы и эффектны, как последние вспышки фейерверка.
И при ближайшем рассмотрении деревья не разочаровывали меня. Я в
трепете смотрела на желтый цветок и легонько коснулась его лепестков,
вдыхая бальзамический, лимонный аромат. Вытащив альбом Анны, я
раскрыла его на странице с Petello.
– Думаешь, это она? – спросил Рекс.
Я кивнула, изучая записи леди Анны, чтобы сравнить строение
лепестков.
– Должна быть она. Но что это за цифровой код? Ты как думаешь?
5:3:31:2:1. Может быть, местоположение? – Я сосчитала ряды деревьев –
всего пять. – Да, пятый ряд, если считать с востока. – Я повернулась, чтобы
сверить свои выкладки.
– И дерево третье от начала, – подсказал Рекс, встретив мой взгляд. –
Похоже, мы взломали этот шифр.
– Почти. Но что означают последние числа?

Я подошла к следующему дереву и остановилась полюбоваться его
темными изумрудно-зелеными листьями, блестящими и гладкими.
Подобрав с земли недавно упавший розовый цветок, я снова сверилась с
альбомом. Анна-Мария Беллуэтер. Но под записью об этом растении
стояло только два числа – 5:4 – и ничего больше.
– Это бессмысленно, – сказала я Рексу.
Мы обошли все ряды. Некоторые деревья были в лучшем состоянии,
другие в худшем, и я остановилась потрогать ствол одного дерева, которое,
похоже, когда-то обгорело. С одной стороны его ветви были голыми и
изломанными. Возможно, растение пострадало от молнии. Я надеялась, что
это не миддлберийская розовая.
Дождь усилился.
– Черт побери! – выругался Рекс и указал на какой-то сарай в
отдалении.
Мы бросились туда и укрылись под его навесом. Его замшелая крыша
провалилась, а старый ржавый флюгер скрипел, с трудом вращаясь на оси.
Протерев рукавом запотевшее стекло, я заглянула в темное окно, и мне
показалось, что внутри я заметила какое-то движение.
– Кто здесь? – спросила я, слыша, как в груди колотится сердце.
– В чем дело? – спросил Рекс.
– Дорогой, мне показалось, что внутри кто-то есть.
Он, похоже, струхнул, но я знала, что муж ни за что не покажет свой
страх.
– Никого нет, – сказал он.
Мне показалось, что скрипнула дверь, и я в ужасе вздрогнула, а потом
повернулась и, как спринтер, бросилась прочь, но споткнулась о какой-то
корень и упала. Ударившись локтем, я вскрикнула от боли.
– Эддисон! – крикнул сзади Рекс. – Что с тобой?
Когда он приблизился, у меня из руки шла кровь.
– Милая, ты поранилась.
– Извини, – ответила я, с облегчением испытывая чувство
безопасности. Сарай остался внизу, и его замшелая провалившаяся крыша
практически сливалась с садом. – Я немного перепугалась.
– Ничего, – сказал он, помогая мне встать. – Пойдем домой, перевяжем.
Мы оставили нашу грязную обувь у двери и прошли в фойе, где я
повесила куртку.
– Вижу, вы ходили в сад, – с лестницы донесся голос миссис Диллоуэй.
– Да, ходили, – ответил Рекс. – Хотя сегодня не лучший день для
прогулок.

– Да уж, – заметила домоправительница.
Направляясь к лестнице, я чувствовала, как ее глаза буравят меня. И
вдруг меня осенило. 

жүктеу/скачать 1,3 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: