что верят, будто не являются тучными, но и полагают, что у них низок риск
располнеть. Хотя это выглядит как отрицание реальности, это просто
отражение новой социальной действительности. Если все набирают вес,
наша внутренняя планка того, что считать «ожирением»,
ползет вверх,
даже если медицинские стандарты остаются прежними.
Если мы не попали в нормальное распределение и держимся вне
«безвольного» большинства, нас тоже может потянуть в серединку. В
одном исследовании домовладельцы, которым сообщили,
что их счет за
электричество ниже среднего, принимались жечь лишние лампочки и чаще
включать кондиционер. Притяжение центра оказывалось сильнее желания
поступать правильно.
При социальном доказательстве наши представления о том, что делают
другие, влияют на нас сильнее самих действий. Например, студенты
переоценивают распространенность списывания среди сверстников.
Списывает студент или нет, лучше всего предсказывается тем, верит ли он,
что жульничают остальные, а не жесткостью наказаний или страхом быть
пойманным. На экзамене даже в относительно честном классе учащиеся
вдруг начинают строчить
друг другу эсэмэски с ответами, если полагают,
будто их сокурсники пользуются шпаргалками (да, я ловила на этом
студентов).
Это явление не ограничивается аудиторией. Большинство людей
переоценивает процент жульничающих налогоплательщиков. Это и впрямь
приводит к росту плутовства, ведь люди подстраиваются под то, что
считают нормой. Нет, мы не безнадежные лгуны. Когда людям дают
верные данные о подлинной норме, они исправляют свое поведение.
Например, если их снабдить точной статистикой о честности
налогоплательщиков, они будут правдивее заполнять декларации.
Достарыңызбен бөлісу: