К оценке гуситского движения

1. К оценке гуситского движения

Движение определялось целым рядом аспектов. Не только побудительным, но и решающим на всех этапах был фактор социально-экономический. Недовольство различных слоев чешского общества XIV века внутренним положением в стране совпало по времени с охватившим всю Европу возмущением против католической церкви. Важнейшее значение приобрел в связи с этим религиозный аспект движения. Религиозные противоречия, вылившиеся в требование реформы церкви, коренились в противоречиях социальных. Поскольку гуситское движение было попыткой изменить общественный строй методами вооруженной борьбы, высшая его фаза расценивается ныне как революция. В ходе движения проявилась также национальная сторона питавших его противоречий, следствие внутренних условий развития Чехии, где издавна существовало значительное по численности немецкое население, принадлежавшее, как правило, к зажиточным слоям общества, занимавшее ключевые позиции в экономической и политической жизни, особенно в городах. В процессе развития реформационного движения большинство немцев, прежде всего бюргерство и магистры Пражского университета, не приняли реформационных идей и перешли в лагерь контрреволюции. Именно поэтому для гуситского движения характерны и острые национальные противоречия.

Гуситское движение заполнило три четверти века чешской истории и прошло в своем развитии через несколько этапов. Первый, подготовительный этап движения (но не революции) можно датировать временем с 1400 по 1419 гг. Это период реформации, время расстановки классовых сил, формирования основных направлений движения. Второй этап, 1419-1471 гг., это гуситская революция. Во внутренней динамике революции выделяются три фазы: 1) 1419-1421 гг. фаза наибольшего размаха революции и инициативы радикальных слоев; 2) 1422- середина 30-х годов фаза борьбы внутри Чешского королевства, а также перехода гуситов в наступление против ряда стран Европы, попытка придать движению международное значение; 3) середина 30-х гг. 1471 г. фаза развития изменившегося чешского общества и его внутренних отношений, путь к компромиссу с окружающим миром, борьба за удержание достигнутых рубежей.

Определяя характер гуситского движения, современные чехословацкие историки используют понятие гуситская революция, тогда как раньше марксистская историография чаще употребляла термин гуситское революционное движение.

Кризис, охвативший Европу второй половины XIV в., особенно тяжело отразился на Чехии к концу того же столетия. В середине XIV в. рост земледельческой продукции подошел к верхним пределам возможности развития, что связано со стабилизацией отношений на местном рынке и со стагнацией феодального поместья... Великодержавное политическое развитие, размах культурной жизни в период правления Карла IV в значительной мере исчерпали внутренние ресурсы Чехии и постепенно вступили в противоречие с падающими производственными возможностями. Развиваясь, этот процесс перешел в экономическую стагнацию. Неблагоприятные экономические тенденции ускоряли дифференциацию общества, способствовали социальной напряженности и стали питательной средой политических конфликтов, стремлений к исправлению общества, революционных настроений.

Однако современные историки считают, что нельзя говорить о резком ухудшении социального и материального положения класса-производителя в десятилетия, предшествующие революционному периоду В современной чехословацкой гуситологии отвергается также тезис о заметном ухудшении положения низшей шляхты на рубеже XIV и XV века, о ее пауперизации По мнению современных исследователей, низшая шляхта была задолго до гуситской эпохи недовольна своей общественно-политической и экономической ситуацией, что и привело ее в период общественного кризиса в лагерь революции.

Современные чехословацкие историки пересматривают и вопрос об отношениях между чехами и немцами в гуситскую эпоху Гуситское движение не было направлено против немцев как таковых, а развитию антинемецких настроений способствовало то, что значительная часть немецкого населения чешских земель либо не приняла участия в реформации, либо даже выступила против нее с оружием в руках, когда наступила революционная фаза движения. Именно поэтому воевали между собой не только гуситы и католики, но также чехи и немцы. Войны велись обеими сторонами с крайней жестокостью и нетерпимостью, но национальный момент все же не был первопричиной. Таким образом, чехословацкие историки сегодня особо выделяют социальный аспект движения, что тоже является одним из аргументов в пользу признания движения революцией

По-новому освещают современные чехословацкие ученые и таборитскую коммуну. Послевоенная марксистская историография, определив коммуну как вершину истории гуситского Табора и кульминацию антифеодальной борьбы европейского средневековья вообще (с чем современные историки согласны), допустила в то же время ряд схематических заключений и односторонних оценок коммуны, а ее хилиастическую программу признала вершиной прогрессивного мышления. Ныне считается, что возникновение такого рода общины шло вразрез с реальными возможностями и общественной структурой эпохи, слишком далеко выходило за кругозор современников; что именно поэтому реальные условия привели к разложению таборской общины, а в ходе четырнадцатилетних войн в Таборе развилась обычная для эпохи экономическая жизнь, подчиненная прочным правилам, и оформились права на владение имуществом. Мы также полагаем, что стремление гуситов к установлению царства равных нельзя назвать прогрессивным... Мысль о полном и всеобщем равенстве людей неоднократно возникала как заманчивая идея и вдохновляла ее адептов на подвиги нравственного величия, но оказывалась в реальной жизни неосуществимой. Но чехословацкие историки-марксисты послевоенного поколения процесс поправения Табора не изучали, останавливаясь на моменте революционной кульминации, так что период после смерти Жижки в 1424 г. и до Липанской битвы 1434 г., включая вопрос о противоречиях внутри таборитского лагеря, не разрабатывался. Отсюда вытекает важная ошибка: недиалектическая оценка заграничных походов таборитской армии во второй половине 20-х гг. XV в. Эти походы расценивались лишь как агитационные. В действительности же они имели в основном совсем иной характер (хотя гуситы и пропагандировали в основном свою революционную программу). В 30-е гг. рейды предпринимались вообще ради добычи.

Эволюция Табора и разложение полевых войск привели к падению популярности гуситских воинов... Липаны были не причиной, а следствием распада революционного лагеря. Нельзя вести речь ни о каком предательстве интересов революции умеренным лагерем, как это делается некоторыми советскими авторами. Ведь умеренный лагерь всегда находился в глубоком противоречии с Табором, а этот последний, отдалившись от своей первоначальной программы, был исторически обречен на поражение.

(Лаптева Л.П. Гуситское движение в Чехии XV века. М., 1990. С.4-5, 82-89).