Термины в научно-популярном тексте

2.5.1 Арзамас

• 
  Так, например, используя оценочную метафору «кровопускание называли бессмысленным вампиризмом» [7], автор показывает отношение к этому профилактическому занятию (бесполезному с т. зр. современной медицины) людей того времени, когда оно было распространено;
  
• 
  «Компания Primrose & Dockstader стала своего рода фабрикой звезд блэкфейса» [5] — довольно наглядное сравнение, которое должно помочь адресату понять роль и статус этой компании на рынке музыкальных развлечений того времени. Ставшее нарицательным «фабрика звезд» называет место, где неизвестного музыканта представляют широкой публике;
  
• 
  Поскольку темой МТ в том числе являются науки гуманитарные, которые объект исследования могут рассматривать и описывать иносказательно, то не обойтись без лексики, употребляемой в переносном смысле: «Античная медицина представляла организм как хорошо продуманный артефакт, а природу — как создавшего этот артефакт художника или ремесленника. Как толковый мастер, природа предусмотрела и возможные поломки своего детища, и способы ремонта» [7] — здесь и сравнение, и олицетворение;
  
• 
  В медиатексте о зарождении интереса к древнеегипетским ценностям мы можем обнаружить эмоционально окрашенную лексику, с помощью которой автор воссоздает психологический фон того времени и событий: «Имперская паранойя только подпитывала суеверный ужас перед древнеегипетскими тайнами»; «археологи совершают потрясающие находки»; «<…> смертоносных мумиях»; «в Британском музее разворачивалась настоящая драма» [2];
  
• 
  «Парадоксальным образом подражание негритянской культуре, несмотря на его неприкрытый расизм» [5] — здесь, например, эмоционально-оценочное прилагательное выражает отношение автора к расизму;
  
• 
  «Представители самых разных государств охотно ехали в далекую и непонятную северную державу» [15] — перифраз, которым обозначено Российское государство, можно считать достаточно распространенным и утратившим изобразительность, но тем не менее такое называние России в данном МТ (в котором речь идет о прибывающих жить иностранцах) — это именно такой образ страны, который складывался у иностранцев, об этом говорит и прилагательное «непонятная», стоящее при перифразе;
  
• 
  «Каждая болезнь имеет свою биографию: диагнозы рождаются, живут и умирают, меняясь вместе с эпохами и системами знания. В этом смысле болезни представляют собой исторические артефакты» [4] — здесь устойчивое сочетание «история болезни» переосмыслено, в связи с чем появилось данное олицетворение, в котором болезнь предстает как нечто живое, способное изменяться;
  
• 
  «То, что пациент рассказы­вает врачу, будет пропущено через сито меди­цинского знания и превратится в симптом» [4] — использование метафоры помогает отойти от специальной лексики и сугубо научного изложения;
  
• 
  «Мучительные поиски настоящей «советской архитектуры», продолжавшиеся с 1930-х» [12]; «Деньги на похороны «Джима Кроу» собирали с неравнодушной общественности» [5]; «О мастерстве Суини ходили фантастические истории» [5]; «в детстве Джордж проявлял недюжинные способности по части танцев» [5] — представленные эмоционально окрашенные прилагательные усиливают воздействие на читателя, помогая описанию;
  
• 
  «Относясь к оболочке здания как к ширме, некоторые из опытных архитекторов могли позволить себе и игру, манипуляции с деталями на фасадах» [12] — сравнение, которое не только создает образ, но и позволяет донести до читателя мысль о том, что архитекторы вольно распоряжались с архитектурой, были не просто конструкторами, но творцами;
  
• 
  «Архитектура 1930-х борется с любой прозрачностью, неустойчивостью, динамикой» [12] — олицетворение, которое, как и в предыдущем примере (поскольку они из одного МТ), помогает создать образ архитектуры, свободной от канонов;
  
• 
  «Джордж — приемный сын легендарного Эдварда Пирса Кристи, исполнителя сентиментальных баллад и крупнейшего воротилы в истории менестрелей»; «он оказался в команде гигантов рынка развлечений» [5] — экспрессивно окрашенная лексика, которая указывает на масштабы описываемого;
  
• 
  «Слава Джубы была яркой, но недолгой: после серии сверхуспешных гастролей по США и Англии критики отвернулись от «варварских плясок» Лейна» [5] — здесь и эпитет, хотя уже потерявший свою выразительность («яркая слава»), и экспрессивное прилагательное «сверхуспешное», а также последующий эпитет, взятый в скобки, которые усиливают описание;
  
• 
  «Помимо выдающихся для своего времени роста и веса <…>, Билли Керсандс выделялся…» [5]; «Эмигрант из глухого литовского местечка» [5]; «она не соглашалась жить с великим князем на недостойных условиях» [3] — эмоционально окрашенная лексика;
  
• 
  «Тальбот <…> получил репутацию склочного ученого, тормозящего научный процесс» [13] — эмоционально окрашенное прилагательное, которое помогает автору нарисовать портрет описываемого человека;
  
• 
  «Его музыка — колоссальная смычка двух эпох» [1] — сравнение плюс экспрессивно окрашенное прилагательное помогают читателю понять значимость музыки Бетховена;
  
• 
  «Огромное количество Коробочек, Маниловых, Собакевичей получили неслыханные деньги» [3] — использованные в нарицательной функции имена собственные служат для именования бывших помещиков, а экспрессивное «неслыханные», употребленное по отношению к деньгам, указывает на размер этих самых денежных выплат;
  
• 
  «Сегодня посмотреть классический балет на сцене невозможно. Это будет не он, а позднейшие советские редакции редакций, с обломками подлинника» [6] — метафора, которая очень удачно передает авторскую мысль о трансформации этого сценического танца, в результате которой от замысла, первоначального его вида осталось мало;
  
• 
  «Штатные балетные композиторы тогда писали километры музыки» [6] — метафора, в которой на основе скрытого сравнения с чем-то простым, не имеющим отношения к искусству (ср., например, «километры дорожного полотна») вскрывается вся суть и содержание такой музыки, когда количество написанного уже опережает качество. Впрочем, далее в тексте об этом сказано: «Их балеты после революции погибли первыми — как не имеющие художественной ценности»;
  
• 
  «…писать балеты нужно было быстро — императорский театр работал как фабрика» [6] — сравнение, как и в предыдущем примере, не может характеризовать театр с положительной стороны, впрочем, из контекста, на основании одного сравнения читатель не понимает, вредило ли качеству скорость и большие объемы работы по написанию музыки, но вместе с тем образ театра как фабрики должен помочь читателю представить это культурное заведение как четко работающий механизм, занимающий важное место в жизни высшего общества того времени;
  
• 
  «Конструктивизм приходится защищать от варварских реконструкций» [8] — эмоционально окрашенное прилагательное, с помощью которого автор довольно однозначно описывает отношение к реконструкции, применяемой к стилю;
  
• 
  «Сменилось по крайней мере три поколения архитекторов, для которых конструктивизм — азбука современной архитектуры» [8] — сравнение архитектурного стиля с азбукой довольно наглядно, помогает читателю понять, что для указанных в МТ архитекторов этот стиль имел большое влияние на их работу;
  
• 
  «…сам хлебозавод выглядит как монументальная скульптура» [8] — сравнение помогает понять один из ведущих принципов конструктивизма, в рамках которого архитекторы создавали действительно величественные здания;
  
• 
  «Революция 1917 года оказалась для балета роковым событием. Сначала в эмиграцию сбежала почти вся труппа…» [6] — эмоционально окрашенное «сбежала» передает настроение и обстановку той эпохи;
  
• 
  «…архитектура становится новым видом пропаганды и воспитания: здания громко сообщают о своей функции, по сути рекламируя новый быт» [8] — олицетворение, в котором смещается акцент на то, что здание — это не просто бетонное сооружение, а визитная карточка архитектора, даже более — уже будто живое существо;
  
• 
  «…вещи в нем высокомерно — словно повторяя выражение лица владелицы — позируют. Изгибы мебели ищут рифмы в изгибах стенной лепнины» [14] — очень красноречивое олицетворение в контексте рассказа о портретах Серова, которое безусловно помогает читателю понять, что художник работал над каждой деталью картины;
  
• 
  «…стиль ар-деко — декоративный, но брутальный, тонкий, но монументальный — ловко находил компромисс между набравшим силу модернизмом и стремлением к новой классике» [12]; «Архитектура середины 1930-х свободно обращается не только с классическим наследием, но и с недавним прошлым» [12] — здесь, как и в рассмотренном МТ о конструктивизме, данный архитектурный стиль предстает как нечто самостоятельное, отделившееся от воли конструктора;
  
• 
  «Так началась травля конструктивизма» [8] — эмоционально окрашенное «травля» описывает положение архитектурного стиля во времена его заката;
  
• 
  «Ирония и свободная игра не понравились современникам, однако подобного архитектурного «джаза» середины 1930-х» [12] — такое сравнение с импровизаторским и свободным в своих началах направлением музыки говорит и о свободе архитектурного стиля;
  
• 
  «<…> самих пионеров музыкального аутентизма. В музыкантских кругах бытовало эдакое снисходительно-ироническое отношение к ним как к неудачникам, не нашедшим себе лучшего применения, чем издавать жалобные фальшивенькие блеяния на «рассохшихся дровах» (деревянные духовые) или «ржавом металлоломе» (медные духовые)» [1] — эмоционально экспрессивная лексика здесь скорее передает отношение тех самых названных музыкантских кругов к исполнителям аутентичной музыки.