что
теряет драгоценное время, и в этот момент Хаджи Али остановился.
Они стояли на узкой площадке высоко над деревней. Грег не понимал, чего
от него хочет вождь.
Старый балти дождался, пока Мортенсон справится с дыханием, а
потом предложил ему посмотреть вокруг. Такой чистый и прозрачный
воздух бывает только на высокогорье. За К2 в
безоблачное синее небо
вонзались острые ледяные пики Каракорума. На горных террасах зеленели
ячменные поля Корфе — крохотный островок жизни в окружении
безжизненного каменного моря.
Хаджи Али положил руку на плечо Мортенсона. «Эти горы стоят здесь
очень давно, — сказал он. — И мы давно живем рядом с ними». Хаджи
Али коснулся своей коричневой шерстяной шапочки топи и поправил ее на
седых волосах. «Ты не можешь диктовать горам, что им нужно делать, —
сказал он веско и уверенно. — Ты должен научиться прислушиваться к
ним. А теперь прошу тебя прислушаться ко мне. Милостью всемогущего
Аллаха, ты многое сделал для моего народа, и мы ценим это. Но ты
должен
кое-что сделать и для меня».
«Что угодно», — сразу же согласился Мортенсон.
«Сядь. И закрой рот, — приказал Хаджи Али. — Ты любого сведешь с
ума!»
«Он
взял мои книги, отвес и уровень и пошел вниз, в Корфе, —
вспоминает Мортенсон. — Я шел за ним до самого дома, не понимая, что
происходит. Хаджи Али взял ключ, который всегда висел у него на шее на
кожаном шнурке, открыл шкаф, украшенный потемневшей от времени
буддистской резьбой, и запер там мои инструменты
вместе с копченой
ногой горного козла, молитвенными четками и старым британским
мушкетом. А потом попросил Сакину подать нам чай».
Мортенсон полчаса ждал, пока Сакина заварит чай.
Хаджи Али водил
пальцем по страницам самой ценной своей книги, Корана. Он
перелистывал страницы и шепотом произносил арабские молитвы.
Взяв чашку с чаем, Хаджи Али заговорил. «Если ты хочешь работать в
Балтистане, то должен уважать наши обычаи, — сказал он. — Когда ты
впервые
пьешь чай с балти, ты — чужак. Когда пьешь чай во второй раз,
ты — почетный гость. В третий раз ты становишься родственником, а ради
родственника мы готовы сделать все что угодно, даже умереть. — Хаджи
Али положил ладонь на руку Мортенсона. — Доктор Грег, ты должен
найти время для трех чашек чая. Может быть, мы и необразованны. Но не
глупы. Мы живем здесь очень давно и многое поняли».
«В тот день Хаджи Али преподал мне самый важный урок в моей
жизни, — вспоминает Мортенсон. — Мы, американцы, считаем, что всего
нужно добиваться быстро. Америка — страна получасовых обедов и
двухминутных футбольных тренировок. Наши лидеры считали, что
кампания „Шок и трепет“ может положить конец войне в Ираке еще до ее
начала. Хаджи Али научил меня пить три чашки чая. Я понял,
что не
нужно спешить, что построение отношений так же важно, как
строительство школ. Он показал, что мне есть что почерпнуть у тех, с кем
работаю. Они могли научить меня намного большему, чем то, чему мог
научить их я».
Достарыңызбен бөлісу: