Уильям Бриджес, Сьюзен Бриджес Трансформация себя. Осмысление изменений в жизни
жүктеу/скачать 0,85 Mb.
|
Bridzhes Transformaciya-sebya-Osmyslenie-izmeneniy-v-zhizni.Hltifg.650279
| Глава 6
Нейтральная зона Нужно сделать [свое сердце] предельно беспристрастным, твердо сохранять покой. (XVI) Нужно осуществлять недеяние, соблюдать спокойствие и вкушать безвкусное. (LXIII) – ЛАО-ЦЗЫ. ДАО ДЭ ЦЗИН40 В иные времена и в иных местах человек в трансформации покидал деревню и отправлялся в незнакомое пространство леса или пустыни. Там он некоторое время пребывал, отрезанный от старых связей, лишенный прошлых идентичностей, удаленный от старой реальности. Это было время «между снами», в котором изначальный хаос рождения миров вскипал и уничтожал все формы. Это было безымянное место – пустое место в мире и жизни, где можно было выносить новое ощущение собственного «я». Одной из трудностей трансформации в современном мире является то, что мы потеряли вкус к этому разрыву непрерывности существования. Для нас «пустота» представляет собой лишь отсутствие чего-то. Так что когда то, что отсутствует, является настолько важным, как родство, или цель, или реальность, мы стараемся найти способ заменить эти отсутствующие элементы как можно быстрее. Подобное положение вещей, по нашему мнению, не может быть важной частью процесса трансформации; мы надеемся, что ситуация, которую нам предстоит пережить, хотя и является прискорбной, будет лишь временной. С этой точки зрения трансформация представляется процессом перехода через улицу. Нужно быть глупцом, чтобы стоять на середине дороги дольше, чем необходимо; так что, как только вы сделали шаг с тротуара, вы как можно быстрее двигаетесь к противоположной стороне. И что бы вы ни делали, вы не садитесь на разделительной полосе, чтобы все обдумать! Неудивительно, что мы испытываем столько трудностей с нашими трансформациями. Такой подход обесценивает боль завершения, так как мы воображаем, что наши страдания – знак того, что нам и вовсе не надо было переходить через дорогу. Это также обесценивает чувство потерянности, которое мы, вероятно, испытываем, а также ощущение того, что пустота, кажется, будет длиться вечно. («Постойте, – нам хочется возразить. – Другая сторона улицы существует, не так ли?») А что касается трансформации как источника самообновления, – ну, знаете ли, после того, как вы в муках продирались через такое страшное место, как это, вам действительно необходимо самообновление. И тем не менее, даже если мы искажаем и недопонимаем нейтральную зону, мы невольно проживаем ее. Не вполне осознавая, почему, в середине трансформации люди находят возможность побыть в одиночестве, вдали от всех привычных раздражителей. Возможно, это длинные выходные в палатке на берегу озера или несколько дней в одиночестве в городском отеле. Одна из участников нашего первого семинара по трансформациям тогда только что вернулась из четырехдневного («самые странные четыре дня в моей жизни!») пешего похода по горам, совершенного в одиночку. «Как мы можем с тобой связаться?» – с тревогой спросил ее муж. Женщина, которая прежде никогда одна не уезжала, просто ответила: «Вы не сможете. Но я вернусь». Каждый раз, когда они спрашивают, мы говорим людям, которых оставляем позади, что просто хотим уехать, чтобы немного побыть наедине с собой, – именно так, возможно, мы и думаем в то время. Друзья и члены семьи могут иметь свои воспаленные фантазии о том, чем мы на самом деле занимаемся – идем на любовное свидание, собираемся со всем этим покончить или бросаем их, чтобы начать новую жизнь под чужим именем. (И вполне вероятно, что мы в наших мечтаниях тоже проигрываем одну из таких возможностей.) Если мы на самом деле скажем, куда собираемся, они спросят в искреннем изумлении: «Что ты там собираешься делать в полном одиночестве?» Мы вряд ли будем знать, что ответить, ведь мы встаем на темную тропу нашей жизни. «Мне нужно время, чтобы все обдумать, – видимо, так», – скажем мы немного туманно. Но затем, когда мы вдруг оказываемся там, то вовсе не думаем – так, чтобы прийти к каким-то определенным результатам. Вместо этого мы гуляем по пляжу или тихим улочкам. Сидим в парке или в кино. Наблюдаем за людьми и облаками. «Я ничего особенного не делал», – сообщаем мы по возвращении. И мы чувствуем себя немного виноватыми, как будто нарушили свое обещание. Вы не должны винить себя за эту, как кажется, непродуктивную передышку во время ваших трансформаций, так как нейтральная зона и подразумевает мораторий на обычную деятельность вашего повседневного существования. Ваша рутина сохраняет вас «вами», предоставляя набор сигналов, на которые трудно реагировать каким-либо иным образом, кроме старого. Только во внешне бесцельном времени наедине с самим собой вы можете совершать важную работу по самопреображению. Но вы не делаете это, как свои обычные дела, потому что именно когда вы гуляете, наблюдаете, завариваете кофе, считаете птиц на телеграфном столбе, изучаете трещинки на потолке над кроватью, мечтаете и ждете сами не зная чего, вы заняты самым главным трудом нейтральной зоны – внимательной бездеятельностью и ритуализированной рутиной. В древних обрядах перехода людей воспитывали и обучали тому, что делать в эти естественные, но загадочные бреши в жизни. Они узнавали, как просить помощи у фантастических существ, так называемых духов-проводников разного рода. Им давалось понимание символических уровней восприятия, при котором естественный порядок вещей становился символическим посланием, написанным для их просвещения и руководства. Они научались культивировать ментальные состояния, при которых были возможны высокие степени осознанности – иногда посредством медитации и песнопений, иногда через голодание и обезвоживание в ритуальной парной, а иногда при помощи психотропных веществ. Современное описание такого обучения дано в книгах Карлоса Кастанеды о доне Хуане и его учении индейцев яки. Независимо от того, описываются ли в них факты или вымысел, эти книги представляют собой необычайно богатый отчет о встрече современного западного человека с опытом нейтральной зоны в своей самой жесткой и мощной форме. Открыв любую из четырех, мы почти везде находим описания обучения и полученного практического знания. Я наугад открываю первую и нахожу вот это: «Дон Хуан немного подождал и затем, совершая те же самые движения, снова протянул мне ящериц. Он приказал мне держать их вверх головами и мягко натирать ими свои виски, одновременно спрашивая их о том, что мне хотелось узнать. Вначале я не понял, что он от меня хотел… Он привел мне целый ряд примеров: я мог узнать о людях, которых я в обычной жизни не встречаю, или о потерянных предметах, или о местах, в которых я никогда не бывал. Тогда я понял, что речь идет о гадании. Я очень возбудился. Мое сердце выскакивало из груди. Я почувствовал, что задыхаюсь».41 Такие способы познания настолько чужды большинству из нас, что они кажутся дикими и даже пугающими. Но у многих обычных представителей нашей культуры был аналогичный опыт (часто игнорируемый и даже отрицаемый впоследствии) экстраординарной осознанности в их собственных нейтральных зонах. При отсутствии руководства и поддержки в такие моменты многие пережившие подобный опыт люди бывают напуганы и обеспокоены им. Одним из участников первого семинара по трансформациям был бывший инженер-электрик по имени Пэт, мужчина за 40, который мало рассказывал о себе, за исключением того, что он «выпал из крысиных бегов», как он выразился. Понемногу мы узнали, что его уволили с предприятия космической отрасли; несколько месяцев спустя он развелся с женой после острых разногласий по поводу отсутствия у него инициативы в поиске другой работы. «Я не хотел терять свою работу, – сказал он однажды вечером, – но, раз уж ее не стало, я понял, что другую такую же не хочу. Я не понимал, что мне нужно на самом деле, моя нерешительность слишком удручала жену, и она ушла». Все, что он говорил, было настолько лишено эмоций, что можно было подумать, что он рассказывает о жизни другого человека. Но когда он заговорил о настоящем и странном опыте, который в тот момент переживал, то снова оживился. Казалось, что вся его реальность изменилась. Раньше сновидения были для него редкостью, но теперь он видел сны каждую ночь. Несколько раз он переживал во сне «видения», как он их называл. В них открывалось истинное понимание его жизни, причина, по которой он потерял работу и брак. «У меня такое ощущение, будто я пробил стену и в первый раз вижу мир», – сказал он с чувством. Одни участники отказывались воспринимать Пэта всерьез, считая его слегка чокнутым, другие говорили, что понимают, о чем он. Его искренность позволила им разговориться, и вскоре стало очевидно, что соприкосновение с иным уровнем реальности не редкость в нашей группе. Некоторые приписывали это всерьез разыгравшемуся воображению, кто-то – новому доступу к участкам сознания, о существовании которых они раньше не знали, а кто-то утверждал, что действительно вступал в контакт с духовными сущностями. «Можете говорить что угодно, – сказала одна женщина с вызовом, – но у меня есть проводник, с которым я могу говорить, когда вхожу в нужное состояние духа». Что мы тем вечером для себя открыли и что лишь немногие люди в трансформации имеют возможность слышать, – это то, что для многих людей крушение старых «чар» и представления о себе обнажают осознание, о котором они доселе не подозревали. Не каждый в трансформации переживает подобный опыт, но он достаточно распространен, чтобы предположить, что древние техники изменения сознания, которыми пользовались в обрядах инициации, не создавали иную реальность, но в промежутке между одной фазой жизни и следующей расширяли и усиливали естественную тенденцию видеть и понимать мир иначе. Это важное открытие, ведь слишком много людей либо отрицают этот аспект опыта нейтральной зоны, либо не в состоянии с ним справиться. Отрицать его – значит терять предоставляемую им возможность более широкого понимания реальности и более глубокого чувства целесообразности. А быть не в состоянии справиться с ним – столь же прискорбно, ведь в этом случае вам не удастся интегрировать этот опыт в свою будущую жизнь. Так или иначе, процесс трансформации не обогатит вас опытом, являющимся одним из его естественных, но почти забытых даров. Помещая инициируемого в пустыню и лишая его сил с помощью голода и физических нагрузок, подавляя старое сознание песнопениями и ритмическими движениями, оживляя его воображение мифическими сказаниями и разнообразными символическими процедурами – используя все эти методы, традиционные общества открывали человека навстречу преобразующим переживаниям нейтральной зоны. Более того, они делали этот опыт доступным для понимания и усвоения. У нас же, однако, все происходит в лучшем случае методом проб и ошибок. Мы не знаем, что с нами происходит или когда это закончится. Мы не знаем, сходим ли мы с ума или приближаемся к просветлению, и ни одну из этих перспектив мы не готовы с кем бы то ни было обсуждать. Для многих людей опыт нейтральной зоны является, главным образом, пустотой, в которой старая реальность выглядит прозрачной и ничто уже не кажется прочным. Лев Толстой оставил нам впечатляющее описание своей собственной встречи с небытием. «Я чувствовал, – писал он, – что что-то внутри меня разбилось, что-то, на чем всегда держалась моя жизнь, что мне больше не за что держаться и что морально моя жизнь остановилась». Его преследовали мысли о смерти, он даже забросил охоту из страха, что однажды направит ружье на себя. Внешне его жизнь мало чем изменилась: «Я не мог придать никакого разумного смысла ни одному поступку, ни всей моей жизни. Меня только удивляло то, как мог я не понимать этого в самом начале… Душевное состояние это выражалось для меня так: жизнь моя есть какая-то кем-то сыгранная надо мной глупая и злая шутка… (Я спрашивал себя:) Что выйдет из того, что я делаю нынче, что буду делать завтра, – что выйдет из всей моей жизни? Зачем же мне жить, зачем чего-нибудь желать, зачем что-нибудь делать?»42 Там, под покровом своей повседневной жизни, Толстой открыл великую пустоту нейтральной зоны. Толстой был одинок в своей тоске и, очевидно, нуждался в помощи – в ком-то, кто мог понять его мучения и его замешательство, предложить способ все это осмыслить, указать путь все это пережить. Возможно, он мог бы немного лучше справиться со своей ситуацией, если бы понял, что пустота, которую он переживает, – это естественный результат внутреннего завершения, и что завершение и пустота – просто две фазы процесса, который (если только не будет прерван) даст ему новое понимание того, кто он и куда идет. Он мог бы почувствовать себя менее одиноким, если бы осознал, насколько распространенным является его опыт. И мог бы с большей уверенностью смотреть в будущее, если бы взял на вооружение несколько инструментов, чтобы расчистить тропу через бурелом. Эти инструменты некогда предоставлялись старейшинами племен в форме обучения и ритуалов, но сегодня нам предстоит разработать наши собственные. Соблазнительно думать, что мы могли бы восстановить и вдохнуть душу в утерянные ритуалы, но это почти никогда не срабатывает. Скорее, нам необходимо понять, каким процессам, происходящим в нейтральной зоне, содействовали древние обряды, и затем изобрести наши собственные методы. Первое, что необходимо сделать в нейтральной зоне, – и в этом состоит ее функция, – это прекратить сопротивление: необходимо покориться пустоте и перестать ее избегать. Это нелегко, но задача облегчается, если понимать, почему пустота так важна. Пустота между старой жизнью и новой нужна по трем причинам. Во-первых, преображение – это главным образом процесс смерти и возрождения, а не механической подстройки. Несмотря на то, что наша культура знает все о механике, ей предстоит еще многому поучиться у прошлого в том, что касается смерти и возрождения. По словам Мирчи Элиаде: «Для архаических и традиционных культур символическое возвращение к хаосу является непременным условием любого нового Творения»43. В этом смысле хаос – это не просто «беспорядок». Скорее, это первоначальное состояние чистой энергии, к которому человек (или организация, общество или любая структура, находящаяся в трансформации) должен возвращаться перед каждым истинным новым начинанием. Хаос кажется устрашающим только с позиции старых форм. С любой другой точки зрения он выглядит как сама жизнь, еще не оформленная целью и отождествлением. Но, конечно, любой, только что погруженный в трансформацию, смотрит на жизнь с позиции этой «старой формы», так что неудивительно, что пустота и текучесть нейтральной зоны вызывают страх. Вторая причина разрыва между старой жизнью и новой состоит в том, что источником обновления является процесс распада и восстановления. Как отметил ван Геннеп в своих основополагающих «Обрядах перехода»: «Хотя тело и может двигаться в пространстве по кругу с постоянной скоростью, это неверно для биологической и социальной деятельности. Их энергия приходит к истощению, и им необходимо восстанавливаться через относительно небольшие интервалы времени. Обряды перехода полностью соотносятся с этой фундаментальной потребностью».44 В наш век стресса, отчуждения и профессионального выгорания мысль о том, что нам необходимо восстанавливаться, безусловно, мудра. В соответствии с нашими механистическими предубеждениями мы пытались обойтись подзарядкой и ремонтом, воображая, что обновление происходит путем устранения дефектов или добавления отсутствующих компонентов. Но возрождение может произойти только в том случае, если на какое-то время вернуться к бесформенности изначальной энергии. Нейтральная зона – это единственный источник самообновления, которого мы все ищем. Оно необходимо нам так же, как яблоневому дереву – зимний холод. Последняя причина пустоты между этапами жизненного пути состоит в той панораме, которую она открывает на сами эти этапы. Рассматриваемые из пустоты нейтральной зоны, реалии повседневного мира выглядят прозрачными и несущественными; мы видим, что все, что мы привычно считали реальностью, оказывается иллюзией. Не многие из нас могут жить в свете этой суровой мудрости постоянно, но даже когда мы возвращаемся к делам и идентификациям нашей повседневности, мы приносим с собой понимание того, что за пределами видимого есть область непостижимого. Нейтральная зона обеспечивает доступ к такому углу зрения на вещи, который больше нигде не найти. Последовательное открытие на протяжении жизни все новых способов видеть мир складывается в мудрость. Вы можете подумать, что все это слишком сложно, – так оно и есть. Вы всего лишь хотели, чтобы вам слегка помогли выбраться из странного зазора между половицами жизни, в который вы неожиданно угодили. Ну, во-первых, вы должны понять, что вы там делаете, а затем увидеть, почему так важно ненадолго там задержаться, – и тогда мы сможем поговорить о том, что делать. Ведь «что делать» состоит не из выхода, а из входа; то есть это предполагает приемы усиления и придания большей реалистичности значимому опыту нейтральной зоны. Получается, что вход и есть выход. Когда колеса пробуксовывают в насыпном гравии, вам требуется больше веса. Хотя и возникает соблазн подождать, пока все закончится, этот опыт относится к таким вещам, которые никуда не денутся, пока не привлекут ваше внимание. Я привожу здесь несколько практических советов относительно того, как найти смысл в нейтральной зоне – и, таким образом, сократить время вашего там пребывания. жүктеу/скачать 0,85 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|