Б. У. Джолдасбекова, Н. К. Сарсекеева



Pdf көрінісі
бет61/72
Дата03.09.2023
өлшемі1,2 Mb.
#180093
түріПротокол
1   ...   57   58   59   60   61   62   63   64   ...   72
Байланысты:
treatise15377

Калмык – 
имя, 
производное, усеченное от его фамилии. Именно так его с несомненным 
уважением именует автор, другие герои, это имя звучит в контексте романа как 
определенный титул, звание. В то же время в тексте романа Д.Накипова оно 
приобретает различные грани смысла, в частности – 
непонятный,
странный, 
другой.
Он действительно 
другой – 
этот странный свободный художник, словно 
живущий вне времени и пространства, освобожденный от всех форм земной 
зависимости. 
Обращают на себя внимание образы и детали, символически указывающие 
на некую связь личности и судьбы 
Калмыка
с кочевой культурой: «…хаживал 
почти по-калмыцки странный и пестрый чудак Калмык [26, с.43], «степной Ван 
Гог» и даже «странный странник – шаман и гроссмейстер» [26, с. 70, 215], 
упоминается его поистине фантастический «чапан-камзол».


129 
Смысл этих деталей и подробностей выясняется постепенно, в ходе 
повествования, однако заметим, что в фамилии русского художника 
С.Калмыкова заключена информация об историко-культурном прошлом 
народов Евразии, «высвечены» драматические моменты истории, 
способствовавшие сближению и родству русского и калмыцкого народов.
Образ русского художника с нерусским именем в романе казахстанского 
писателя-билингва обретает особый смысл в контексте художественной идеи 
«свое-чужое», в распространенном архетипическом сюжете 
схождения –
неузнавания
родства себе подобных. Русского художника с не совсем 
славянским именем не воспринимают всерьез ни его соплеменники, ни 
представители титульной нации, имеющие единые с калмыцким народом корни 
древней кочевой культуры. 
Так 
расширяется 
сюжетное 
пространство 
романа 
Д.Накипова, 
охватывающее ряд таких тем и проблем как: проблема отношения к 
своим
и 
чужим
, бытие 
здесь и там,
соотношение 
национального и всечеловеческого, 
гениального и заурядного, искусства и любви 
и др. Всей своей подлинной, 
реально-земной, творческой и романтической судьбой художник С. Калмыков 
(
Калмыка)
несет идею абсолютного и постоянного 
самоудаления, 
выхода

за 
рамки круга кем-то когда-то установленных правил и норм в искусстве. Это для 
него – единственно верный и надежный способ обретения и сохранения 
собственной индивидуальности (
самости).
Обращают на себя внимание в данном контексте и словообразы с ведущей 
корневой семой 
сам, 
порой только обозначенные автором, не имеющие 
«самостоятельного» сюжета
: сам- 
Калмык, он 
сам
или даже 
оносам, 
древнее 
кочевое племя 
самионов, сам 
и 
он. 
Все это словно подсказывает внимательному 
читателю: Калмыков, как и все вышеуказанные «герои», является выходцем из 
бескрайней Степи, «перводома» древнего племени «первовсадников» - 
самионов. 
В контексте идеи «свое-чужое» привлекает внимание словообраз 
калмыцкий 
(не калмыковский, заметим, что было бы более приемлемым): «
Старик верил,
что калмыцкий шедевр каким-то мистическим образом, даже не будучи 
видимым, даст этому бенефису балерины невероятную глубину, отворит сцену 
в дальние просторы космоса, … и сомкнутся в тот вечер круги условного и 
безусловного, минутного и вечного, совместясь в точке совершенства»
[26, 
с.171]. 
В данном случае эпитет 
калмыцкий 
врастает в философскую терминологию 
самого 


Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   57   58   59   60   61   62   63   64   ...   72




©engime.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет