О чем мы молчим с моей матерью. 16 очень личных историй, которые знакомы многим



Pdf көрінісі
бет39/72
Дата30.11.2022
өлшемі1,3 Mb.
#160557
түріСборник
1   ...   35   36   37   38   39   40   41   42   ...   72
Байланысты:
О чем мы молчим с моей матерью 16 очень личных историй, кот

Жизнь дома 
Мама всегда считала себя королевой, а мы все были ее
верноподданными. Любое притязание на собственную индивидуальность
рассматривалось как неподчинение власти, как знак того, что мы ее не
любим. А когда мама считала, что мы ее не любим, то милостивая королева
исчезала и вместо нее появлялась злая ведьма.
— Тучи сгущаются, — шепотом предупреждали мы друг друга,
чувствуя, как настроение матери начинает смещаться в мрачную сторону.
Так коротко можно описать то, что не имело названия и зловеще
подкрадывалось к нам исподтишка. Мама орала на нас, била посуду, пока в
доме не оставалось ни одной целой тарелки, говорила нам ужасные вещи,
которые все оседали у меня в мозгу, и потом требовались десятилетия,
чтобы их забыть. Она столько раз разбивала парадные свадебные фото, что
мы перестали ставить их в рамочку. Потом она запиралась в ванной и долго
рыдала, не в силах остановиться. Бывало, она на несколько дней
погружалась в молчание. В одну минуту она могла переключиться от плача
к безудержному смеху. Когда нас вовсю еще колбасило после устроенного
ею урагана, она могла спросить вдруг: «Что случилось?» И если на наших
лицах в ответ не отражалось ликования, то буря могла возобновиться. Так
что мы мало-помалу научились игнорировать собственные чувства и
эмоции, пока наконец не перестали их испытывать.
* * *
Мне четырнадцать, и мать не один час бушевала, метая громы и
молнии. Мы с отцом и сестрой устраиваемся смотреть телевизор: то ли
«Остров Гиллигана», то ли «Шоу болванов» — наши любимые в ту пору
телешоу и простейший для нас способ снять напряжение. Между тем в
доме становится подозрительно тихо, и я иду проверить, что и как.
Мама в ванной, с длинным глубоким порезом поперек запястья. На
стене, на раковине кровь. Мать глядит растерянно, что-то бессвязное
бормочет. Я смываю кровь с ее рук и туго перевязываю рану бинтами, что
хранятся у нас в шкафчике. Спрашиваю, зачем она это сделала, но она
ничего не отвечает. Я укладываю ее в постель. О том, что случилось, не
говорю ни отцу, ни сестре, которой всего восемь лет, а она в своей жизни


уже видела много такого, чего ей видеть не следовало.
Где-то спустя год или чуть позже мать бушует в кухне. Она только что
узнала, что отец снова тайком от нее отправил деньги своей сестре и
матери на Шри-Ланку. Она кричит на него уже не один час, а мы с сестрой
сидим у себя по комнатам, делая вид, будто ничего не происходит.
Внезапно слышен ее резкий вскрик — мы прибегаем в кухню и видим там
по всему полу алые потеки. Оказывается, отец схватил ржавую жестяную
банку с сахаром и что есть силы грянул мать по голове. Кожа рассечена,
вовсю хлещет кровь. Вместе они отправляются в больницу, где будут
объяснять, что она резко ударилась головой о шкафчик. Плачущую
сестренку я отправляю обратно в комнату. Убираю с пола кровь,
поблескивающие кристаллики сахара, алые комки, где они смешались
вместе. Вспоминаю, что это кровь моей матери, и от этой мысли у меня
начинает плыть перед глазами. Но все же к тому времени, как родители
возвращаются домой, в кухне царит чистота и порядок.
Когда становилось особенно невмоготу, я брала сестру и мы куда-
нибудь уходили из дома. Неважно, насколько поздним был час, — мы
отправлялись с ней бродить по опустевшим пригородным улицам.
Зачастую мы покидали дом так быстро, что оставались босиком, и бетон
дороги холодил нам ступни. В парке мы качались на качелях, взмывая
навстречу луне, упиваясь ощущением свободы от того, что могли гулять в
то время, когда другие дети уже давно в постели. Мы пробирались в чужие
сады и надирали себе целые букеты роз, гортензий, лилий. Прогуляв так не
один час, я прокрадывалась к нашей двери и прикладывала ухо. Если в
доме еще слышались крики, мы с сестрой шли гулять дальше.
Возвращались мы, только когда там все уже спали. Расставляли по вазам
украденные цветы, и их аромат вскоре разливался по всему дому, проникая
и в наши сны. Утром отец отчитывал нас за то, что мы умыкнули
собственность других людей. Он так всегда беспокоился о других людях —
как мы в их глазах выглядим и что у них отнимаем. И никогда его, похоже,
не заботило то, что отнимается у нас, его детей.




Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   35   36   37   38   39   40   41   42   ...   72




©engime.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет