В русской культуре
жүктеу/скачать 4,52 Mb. Pdf көрінісі
|
form 312-42002
Раздел 2. Наши публикации думав) И я — готовлюсь! (Костерин подходит к столу и, забывшись, еще пьет рюмку). Фельетонист. Тогда и мы повторим… Костерин. (удивленно) Повторим? Извиняюсь (ходит, думая). Издатель. Алексей Иваныч! Для чего — извиняюсь? В сво- ей-то компании?.. Господа! По рюмочке (суетится у стола). Секретарь (задумчиво) Н-да-а… Ну, что-же, можно и выпить… Можно и выпить… Хроникер. Я готов, собственно говоря… А вот когда же читать?.. У меня стихи есть. Фельетонист. Твои стихи — хи-хи… Поэт. Вот я тут тоже (вынимая из кармана листок). Надо? Соснин. О, пожалуйста!.. Издатель. Милые мои человечки!.. Ну, почто я не стихотворец?!.. Фельетонист. А для чего это тебе — стихотворцем?.. Издатель. Приятные вы человеки!.. Хроникер. Разбирает коньячок-то старикана?.. А целоваться ско- ро?.. Издатель. (секретарю) Да ну!.. Не стихотворец ли я в самом деле?.. Смотрите седина, а с вами шутниками — в раю! В душе поэт!.. В ду-уше!.. ну-ко Власко Петрович — кинет свои дивиденды на газе- ту?.. Жила он, сушь, комок гнилого мяса у него в груди-то, а не серд- це! А — я?!. Смотри среди каких людей-то я!.. (обнимая секретаря) Сергей Александрович!.. Почто я поздно спознался с вами?.. Хроникер. Ну и маслянист — старик, втирает… Без сала в душу влезет.!. Поэт. Будете стихи слушать?.. Хроникер. Верно. Он — стихи, я — рассказ. Идет, публика?!.. Костерин. (Соснину) А у вас есть что?.. Соснин. Да… Нет… Есть, но чувствую… вот сейчас почувство- вал — слабо оно, что есть… Нет, я не буду читать… Костерин. (поэту) Читайте… Поэт. (декламирует мрачно) Я — серый демон. Живу я в сером. Я свет даю вам, — холодный свет. В часы ненастья я правлю небом, В часы лазури — меня там нет… 238 Алтайский текст в русской культуре Я — вой пожаров. Я правлю дымом, — В глаза несчастных дышу я им. Дышу я зноем, дышу самумом; Зимой бураном пою седым… Я — демон мелкий, я — демон серый. Люблю я затхлость сырых могил. Чумы предвестник, я друг холеры; Над гробом шорох люблю кадил… Хандра — весь мир мой — хандра и стон, — Поющей вьюги мятежный след, Угара зелень и желтый дом… Все то творил я мильоны лет!.. (Поэт кончил и ждет: что скажут. Длинная пауза. Точно все ждут слова Костерина, посматривая на него). Костерин. (Соснину) Хорошо?.. Соснин. Я не понимаю. Костерин. Я — тоже… Фельетонист. Поэт сам — серый демон. Костерин. Скверно, мерзко, гадко!.. Бррр!.. И написано скверно. (Пауза. Костерин ходит в волнении). Хроникер. У меня — рассказ… и стихи тоже. Но стихи читать не буду. Издатель. И правильно. Ты их — в Питер, в Питер их. И рассказ туда же. Там, брат, сразу в журнал. Хроникер. Отстань, старик… Издатель. Покаешься. А посему — по глоточку пропустим. По ма-аленькому (наливает рюмки). Секретарь. Да, мрачноват поэт… Очень мрачный… Люблю я затх- лость — или как там — сырых могил… над гробом шорох кадил. Осо- бенно это: чума, холера! Чертовщина какая! Впрочем, я плохо разби- раюсь в стихах. Фельетонист. Вы? Скромничайте!.. Помните историю с Шапки- ным?.. Секретарь. Какую?. Фельетонист. А просили его рассказать стихотворение своими словами… Так и сказали: «А расскажите-ка своими словами, что вы написали?» … (Многие и Костерин хохочут). |